Вика. Часть 2

Комната была залита солнечным светом. Большое окно по левую руку, рядом с которым на стене висел большой плоский телевизор. Роскошный черный диван занимавший где-то с треть комнаты по правую руку. На этой же стене была закрытая дверь. А рядом с Викторией было большое кресло, да громадный шкаф-гардероб. Оксана, на пару минут оставив девушку стоять на коленях в дверном проеме, вернулась с наручниками и длинным ремнем.

Увидев эти предметы, Виктория сразу поняла, что вот теперь то ее будут по настоящему подвергать пыткам. В голове вихрем проносились все когда-либо виденные картины, посвященные теме унижения и садизма. И Вика, как ни пыталась, не могла отогнать от себя эти видения, совершенно обессилев. Ее парализовал страх, разум отказывался верить в происходящее.

И лишь когда она услышала, как наручники защелкнулись на ее запястьях, Виктория обрела контроль над своим телом и попыталась было вырваться, но Оксана, явно предвидев это, легко перехватила девушку и усадила на кресло. Придержав Викторию коленом, опущенным ей на живот, Оксана перекинула руки девушки через спинку кресла и, повозившись с минуту, пристегнула их ремнем к креплению в стене. Вика, поняв неизбежность грядущего и устав бороться со своей мучительницей, тихонько дрожала, отрешившись от происходящего.

А Оксана, не обращая на это никакого внимания, сползла к ногам Виктории и, раздвинув ее ноги в стороны, привязала их к ножкам кресла тонкими лентами, вынутыми откуда-то из глубин кресла. После чего отошла к шкафу и пару минут провела там.

— Итак, сучка, — произнесла она, вернувшись и свалив пачку какого-то хлама у кресла, —сегодня мы будем тебя учить пользоваться твоим языком. Виктория, услышав это, немного оттаяла. Судя по всему, прямо сейчас ее истязать не будут.

— Для начала, кобылица моя, я хочу чтобы ты открыла свой чудесный ротик и сказала:"Разрешите вас вылизать!» — в глазах у Оксаны пылал яркий огонь желания. Увидев это, Виктория поняла, что если она будет себя хорошо вести, то, может, и пытать ее не будут. В груди затеплился легкий огонек надежды. Вика поняла, что сейчас она готова почти на все, даже на всякие грязные словечки, которые явно желала услышать Оксана.

— Разрешите вас вылизать, — тихо, не поднимая глаз сказала Виктория, через силу выдавив из себя эти слова. И тут же получила легкий удар по щеке. Было не больно — скорее обидно.

— Я не слышу! —рявкнула Оксана, но в глазах читалось обратное.

— Разрешите вас вылизать! — уже намного громче сказала Вика. И снова получила легкую пощечину.

— Я даже и не знаю, к кому ты обращаешься, когда говоришь так! — с издевкой в голосе и торжеством в глазах произнесла Оксана. — Я твоя Богиня! Твоя повелительница! Так изволь обращаться ко мне соответствующие!

Виктория подняла глаза и стоически выдержала пронзительный взгляд Оксаны. Она поняла, чего хочет мучительница, но это было как раз то, чего Вика не хотела ей давать ни при каких обстоятельствах! И пусть хоть до боли бьет ее, но Виктория не хотела признавать главенство Оксаны даже на словах! Девушка же, увидев искру бунтарства в глазах Вики, ненадолго задумалась.

— Не хочешь? — со злорадной усмешкой спросила она. — Ладно, дело твое. Посмотрим как ты запоешь через пять минут. Оксана наклонилась, отчего ее обнаженная грудь скользнула по ноге Виктории, вызвав легкую бурю эмоций в девушке, и подняла с пола маленький предмет и поднесла его к глазам Вики. Всего несколько секунд ей понадобилось, чтобы понять, что это. В руках Оксана держала небольшой серебристый вибратор, едва ли с палец длинной и чуть больше сантиметра в диаметре. Маленький проводок тянулся к переключателю скоростей.

— Что ж, приступим! — Оксана хлопнула в ладоши, опустилась перед Викой на колени и, плюнув себе на ладонь, смазала промежность девушки. Потом ввела в Викторию палец и легко подвигала им туда-сюда, за минуту легонько заведя Вику. А потом без всякого предупреждения резко вставила вибратор в зад девушке. Вика охнула от необычного ощущения. Вибратор вошел в ее анус как по маслу. Девушка даже и не поняла, что это, пока он не оказался внутри.

А Оксана, на раз обмотав проводок вокруг ноги Виктории, положила пульт управления ей на живот и включила для начала на единичку. Вика почувствовала, как маленький стержень завибрировал, вызывая в ней бурю странных ощущений. Будто внутри включился маленький моторчик, который с каждым оборотом нагнетал возбуждение. Не прошло и десяти секунд, как Виктория поняла, что внутри у нее все мокрым-мокро.

Оксана же с очень близкого расстояния наблюдала, как растет возбуждение девушки и, решив, что уже пора, протянула руку и Вика увидела, как ручка сместилась на двоечку. Внутри у нее тут же разгорелся настоящий пожар. Зад легонько колыхался, пытаясь то избавиться от инородного предмета, то, наоборот, втянуть его поглубже. Вибрация усилилась вдвое и Виктория, теряя голову, поняла, что еще немного такой сладкой муки и она кончит. И, как только пришел оргазм, вспыхнувший внутри яркой звездочкой, Оксана почти сразу же перевела игрушку на тройку. Виктория не знала, куда деться.

Она даже не знала, как описать то, что происходит у нее внутри Нестерпимый, но вместе с тем дико возбуждающий, зуд в заднице заставлял ее по настоящему течь. Соки заполнили все влагалище и теперь, найдя выход наружу, начали медленно вытекать, маленькими стручками спускаясь все ниже, смазывая то и дело колыхавшееся колечко ануса, пачкая зад и кресло под ним.

А Оксана, посмотрев с минуту на извивающуюся девушку, вышла из комнаты. Чувства, заполнившие Викторию, были неописуемы. Все смешалось воедино — восторг от ощущений, недоумение от мысли, как это вообще могло понравится такой приличной девушке, как она сама. Стыд от мысли, что она банально течет и этим играет на руку Оксане, дикая страсть, переходящая в легкое безумие. Спустя несколько минут такой пытки, испытав еще два оргазма почти подряд, Виктория была готова уже почти на что угодно, лишь бы ей дали потрахаться.

Вибратор, хоть и заставлял ее кончать, совершенно не расходовал внутренние силы Вики. Она чувствовала, что готова хоть сейчас вскочить на чей-нибудь член и скакать на нем до упаду. От ощущений в заду ей хотелось во что бы то ни стало засунуть что-нибудь между ног. Когда Оксана вернулась в комнату, она застала Вику чуть съехавшей, полулежащей в кресле. Девушка очень часто дышала и вся покрылась мелкими бисеринками пота. Глаза метались то туда то сюда, девушка была уже на той эмоциональной грани, когда правила приличия стираются и остаются лишь голые чувства и эмоции. Оксана щелкнула выключателем и, не давая Виктории прийти в себя, повторила свой вопрос.

— Ну что, сучка, готова открыть свой ротик?

И Виктория, сама с трудом осознавая происходящее, решила, что хуже уже не будет.

— Позвольте мне вылизать вас, хозяйка! — простонала она, не в силах говорить нормально. Вместо ответа Оксана сделала шаг вперед и, закинув ногу на подлокотник кресла, подалась вперед. Виктория, увидев перед собой ароматно пахнущее влагалище, подалась чуть вперед, жалея, что руки накрепко стянуты за спинкой кресла, впилась своим язычком в губки Оксаны. Девушка издала удовлетворенный стон и, прихватив Вику за затылок, легонько вдавила ее в свою киску. Виктория без труда поняла намек и была даже рада ему.

Она охотно и с большим удовольствием вылизывала губки Оксаны, залезая языком как можно глубже. «Хорошо» и «плохо» перестали для нее существовать. Осталось только одно — счастье от того, что Виктория может хоть как то разрядить свои чувства, хоть во что-то сбросить накопившееся возбуждение. Правда, в данном случае ее возбуждение хлестало через край и Виктория вылизывала Оксану с большим рвением, но совершенно забыв обо всех уловках, даря наслаждения грубо, даже не пытаясь «играть». Оксана, дав Виктории пару минут, отстранилась назад.

— Ну что ж, сучка, пойдем дальше, — сказала она, доставая длинную черную ленту и завязывая Вике глаза.

Оксана с силой сжала половинку попки Виктории.

— Что сейчас у меня в руках? — дерзко, с насмешкой спросила Оксана.

— Мой зад, — ответила девушка.

— А теперь? — Оксана вместила руку, сжав ее на промежности Вики и легонько сжав.

— Киска, — с трудом сдерживая легкий стон сказала Виктория. И тут же получила весьма ощутимый шлепок пониже живота.

— Это твоя щель, — холодно проговорила Оксана. — Твоя пизда, н

акомец не стал долго ломаться. Вика услышала, как он уселся на пол прямо у нее между ног и вскоре девушку пронзила волна лютого наслаждения, когда его язык коснулся ее разгоряченной плоти.

— А теперь, сучка, слушай внимательно, — раздался над самым ухом голос Оксаны. — Я хочу, чтобы ты сказала мне кто ты. Виктория, в очередной раз простонав, с трудом сказала:

— Я сучка.

Девушка вся залилась легкой краской от стыда. Никогда раньше она не называла себя так, но сейчас… что-то отозвалось в ней на это слово. Как будто в мыслях щелкнул переключатель и Вика поняла, что она действительно считает себя сучкой. По крайней мере в данный конкретный момент — отдаваясь, пусть даже орально, постороннему мужчине, которого она даже не видит и, скорее всего, не знает.

— Еще! — в голосе Оксаны сквозила страсть напополам с вожделением. На несколько секунд Виктория задумалась, протяжно простонав от ласк мужчины.

— Я шалава! — уже немного громче сказала она.

— Еще!

— Потаскуха! — пришло на ум Вике.

Она была не особо сильна в мате. Родители, школьные друзья и даже универовские девушки редко употребляли крепкие выражения при ней, потому Виктория говорила первое, что придет в голову. А мужчина между ее ног умело дарил Вике наслаждение, заставляя ее протяжно постанывать. Он никуда не спешил. Лизал медленно и нежно, играя языком с клитором, проходя по каждой складочке половых губок. И каждое движение его языка Виктория ощущала в полной мере. Сознание заволакивало нежной дымкой.

Виктория не могла думать ни о чем, кроме языка между ее ног. Все ее мысли колебались от «Не прекращай!» до «трахни меня уже!». А Оксана висела над ухом и требовала все новых и новых слов. Виктория уже исчерпала свой словарный запас, уже назвала себя даже и блядью и подстилкой, а Оксана все не унималась, подглаживая ее грудь и теребя соски своими пальчиками.

Вика не знала, чего от нее хотят. Сквозь пелену наслаждения отчетливо пробивался стыд от этого самоунижения. Но стыд оставался где-то на самой грани, толком не пробиваясь на поверхность и не мешая Виктории получать удовольствие Возбуждение давным-давно перешло в оргазм, оргазм сменился желанием, а желание — открытой похотью. Виктория потихоньку потеряла себя, выпустив на волю ту дремлющую в себе сущность, что хотела только одного — жить в свое удовольствие. И сейчас это удовольствие лилось через край. А потому девушка была очень разочарована, когда мужчина отстранился. Виктория недовольно замычала, что не прошло незамеченным.

— Хочешь ее ротик? — раздался голос Оксаны. — Сейчас устроим. Ей, шалавушка малолетняя, я хочу чтобы ты попросила трахнуть тебя в рот! Внутри у Вики родился протест, но он тут же сгинул где-то в глубинах сознания. На поверхности пульсировала единственная мысль — «Что угодно, лишь бы трахнуться!»

— Трахните меня в рот! — громко и отчетливо сказала она. И почти сразу же почувствовала, как набухший член ткнулся ей в губы. Вика с готовностью впустила его внутрь и, сомкнув губы позади головки, начала неистово облизывать языком то, что находилось внутри ее ротика, даже не пытаясь пока что насадиться поглубже. Девушка орудовала языком с такой скоростью и силой, что не прошло и десяти секунд, как мужчина удовлетворенно застонал и протолкнул член чуть глубже.

Виктория поняла намек и начала сосать, двигая головой туда-сюда на несколько сантиметров, не желая выпускать головку из своего ротика. Виктория целиком сосредоточилась на члене, который прямо таки стремился в ее ротик. И девушка не возражала. Ей даже нравилась та ситуация, в которой она оказалась — тело изнывало от желания, а рядом был тот, кто сумеет его удовлетворить. Сколько это уже продолжалось? Пять минут? Десять? Вика чувствовала, что ее губы начинают неметь, а язык порядком подустал. Вероятно, это почувствовал и мужчина, потому что вскоре его член подался назад и покинул владения Виктории. Самым краем уха девушка услышала торопливый шепот. Потом цокнули каблуки.

— Хочешь чтобы он выебал тебя? — шепнула Оксана в самое ухо Виктории. Ее дыхание обжигало, мочкой уха Вика чувствовала чуть приоткрытые губы Оксаны и это заводило, придавало новых сил девушке. А потому Виктория кивнула вместо ответа.

— Тогда попроси его кончить на тебя! Твой ротик доставил ему много радости, так доведи дело до конца! — голос Оксаны дрожал от возбуждения, каждая интонация выдавала страсть и похоть, владевшие девушкой.

И Виктория не колебалась.

— Обкончайте меня! — громко и требовательно произнесла Виктория и со стоном добавила:

— Пожалуйста…

Мужчина подошел и Вика услышала, как он неистово наяривает свой агрегат неподалеку от лица девушки. Но ей было уже все равно — Виктория понимала, что отступать сейчас некуда. Либо притвориться блудливой шлюшкой и идти до конца, либо начать капризничать и получить еще одну дозу приключений на свою задницу. Виктория почувствовала, как струя ударила ей чуть повыше груди и разлетелась по телу мелкими каплями, в миг заляпав бедра и лицо. Вслед за первой струей пришла вторая, попав чуть ниже, потом третья и четвертая окончательно заливая ее грудь и живот ароматной вязкой смесью, опьяняющей Викторию с каждым вдохом. Прошла минута или две, Вика тяжело дышала и уже почти пришла в себя — возбуждение отступило и все недавние события, все ее слова все отчетливее проступали в памяти.

Виктория весьма запоздало испытала лютый стыд. Но даже сейчас, сидя с завязанным глазами на мягком кресле, покрытая свежей спермой, в голову настойчиво лезла одна и та же мысль — сейчас Виктория чувствовала себя гораздо более низко и мерзко, чем когда ее показали половине города. Вике было стыдно не столько от тех событий, через которые пропихнула ее Оксана, а от того, что все это время Виктория получала неистовое наслаждение и телом и душой. Оксана отвязала Викторию через несколько минут.

От мужчины не осталось и следа. А Оксана, кинув Вике ее одежду, быстро вывела ее из квартиры, даже не дав умыться, и отвезла домой, легко поцеловав ее в губы на прощанье. И именно этот поцелуй стал последней точкой. Закрыв за собой дверь и пройдя на кухню, Виктория ошарашено уселась на стул и долго сидела без единого движения, пытаясь разобраться в себе и своих чувствах. Едва проснувшись следующим утром, Виктория обнаружила на телефоне сообщение от Оксаны, посланное глубокой ночью "Пойдешь в универ с членом между ног. Заскочу позже.» Делать было нечего.

И все бы ничего, но каждое движение ног напоминало Виктории, о том какой развратной она стала. Еще две недели назад ей бы и в голову не пришло идти куда-либо без нижнего белья. А теперь это даже доставляло ей удовольствие. Вот только на сей раз с каждым шагом перед мысленным взором Вики всплывали весьма возбуждающие картины одна пошлее другой. Ей вспоминалась кафе, где Оксана грубо ласкала Викторию под столом.

Вспоминалось, как девушка удовлетворяла себя на переднем сидении автомобиля. И над всеми этими воспоминаниями витал стыд и разочарование в самой себе. Виктория не могла понять, почему она раз за разом подчиняется Оксане. Постоянные угрозы Оксаны? Да, они играли свою роль. Стоило Виктории представить себе последствия наказаний Оксаны, которые она обещала, как девушка тут же склонялась к мысли, что уж лучше быть пай-девочкой. Но было и что-то еще. Ей уже и самой хотелось подчиняться.

Продолжение следует… Очень буду рада письмам.

Вика. Часть 2

Я вернулась домой очень поздно. Я была пьяна и измученная сексуальным возбуждением. Бросив маме, которая не спала и ждала меня, что я добилась пенсии. Я плюхнулась не раздеваясь. Мне надо было пережить и переварить все что произошло. Я лежала, уткнувшись в подушку и закрыв глаза, слушала, бубнишь и причитания моей мамы, о том, что не люблю ее, коль так заставила волноваться, что нечего не делаю. А у меня перед глазами стояли, картины всего произошедшего со мной. Перед глазами всплывали сцены моего унижения, как я ползала, умоляла, лизала пизду, получала пощечины. Меня била дрожь, мне хотелось плакать и кричать биться в истерики. А мама бубнила о том, что я добиваюсь ее смерти. Меня била сильная дрожь.

Особенно — стояла перед глазами последняя сцена, когда я выполнила приказ и принесла маркер, мне опять приказали встать на четвереньки, опять развернув лицом к двери. Я именно стояла так, когда круглая поверхность пластикового фломастера прочертила своей тыльной стороной без чернил первую свою фигуру. Заставив меня вздрогнуть от первого соприкосновения, а рука, ведущая его, не остановилась, продолжив свой издевательский путь к моей пизде. как дойдя до цели, рука с маркером отстранилась, и как дотронулась, вновь заставляя меня вздрогнуть еще раз. Как она медленно отстранилась еще раз. В следующей раз я вздрогнула вновь, когда резким движением круглый карандаш проник в меня, минуя преграду из моих губ. Как я задрожала, и двинулась навстречу ей своей задницей. Все несколько движений, выдавившими первый стон, и все манипуляции там вдруг прекратились, не дав мне кончить стонать и просить трахнуть меня. Молчание в комнате нарушил сухой щелчок, колпачка.

Потом строгий грудной голос Элеоноры, — Что то я устала сегодня, хватит. И как бы раздумывая, добавила — Завтра посмотрим, насколько тебе это все нужно. После этих слов я опять вздрогнула, потому что к моей заднице, прикоснулись пишущим концом маркера, и, выводя буквы стали писать. Писала не очень долго, и когда она закончила, любуясь своим творением на моей жопе, повторно произнесла. — Завтра и увидим насколько тебе это нужно сучка. Это адрес, куда ты завтра должна прейди, и время во сколько ты туда должна явиться. Теперь можешь одеваться. Да и не забудь побриться. Я люблю открытых девочек и свежо выбритых. Мама уже храпела, когда я вся, дрожа, перевернулась на спину. Быстро встав, сняла себя одежду, в которой я была.

Потом упала опять, на кровать раздвинула ноги и начала быстрыми движеньями пальцев ласкать себя, вспоминая как, что было. Самое странное, что меня даже возбуждало то, как она встала в своем полуодетом состоянии. С одетым верхом и совершенно голым низом подошла, к своему рабочему месту, достала паку длинных сигарет и, вынув одну, нашла зажигалку, щелкнув ей закурила. Я собирала свои разбросанные вещи и исподволь наблюдала за ее напряженными ягодицами, когда она смотрела, отодвинув жалюзи в окно. Волна оргазма вспышка с шумом в ушах настигли меня довольно быстро и сильно. В себя я пришла, когда из включенного на кухне радио раздалась песня встречная песня Глинки. Надо было принять душ и узнать адрес и время, куда мне завтра нужно было идти. В ванной я оказала быстро в став в холодную чугунную. Посудину я попыталась прочитать то, что было написано на моей жопе.

Как я не крутила головой и не прогибала спину, стоя в ней, увидеть написанное мне не удавалось, так как линия зеркала весящего на стене над раковиной совершенно не пересекалась с линией ванны и отражение совершенно не получалось. Надо было, что то делать, так как я понимала, что если я не приду к ней завтра, то надежды на спасение получения денег нет. И вот я в позе рака, с прогнутой спиной стою на стиральной машинке, и двигаю из стороны в сторону своей жопой, чтобы попасть в пересечении линии зеркала, чтобы получилось отражение. При всех эти манипуляциях моя голова повернута на бок, а в одной руке у меня маленькое зеркало, чтобы все же прочитать полученное изображение. Ну, вот вроде отражение получилось, теперь замереть, правда, не очень удобно стоять в такой позе, теперь работа маленьким зеркалом, и вот с трудом я могу прочесть. Сука, 8. 00 прейди, на улицу Г… д, номер дома, подъезда, и номер квартиры. Увиденное, я попыталась запомнить, так как записать у меня не было ни какой возможности. Потом был душ. Бритье и я снова ласкала себя. За эту ночь я обычно мастурбирующая раз в неделю, мастурбировала и мастурбировала и могла продолжать и продолжать дальше пока не заснула, совершенно выбившись из сил. Будильник прозвенел за два часа до назначенного времени.

Я встала, приняла душ, оделась и отправилась дальше отрабатывать пенсию. Признаюсь честно, что все это утро я находилась на определенном взводе, борясь сомнениями и мотивами за то, что бы ни идти к Эльвире, и за то, что пойти. Просто я человек такой, что если мне что — либо неприятно я могу повернуть с половины своего пути, хотя час назад я была полностью за это действо всей своей душой. Я что бы погасить весь этот переполох внутри себя придумала и стала произносить себе внушение Ты должна сделать это. Это даст тебе денег, и мама будет жить. Ты должна держаться этой женщины, так как она поможет тебе вылезти из этой пропасти. Выйдя из дома. Твердя про себя свое утверждение, я отправилась по указанному мне адресу. Я, знала, что денег на билеты нет и ехать на автобусе я не могу, а время у меня предостаточно, я отправилась пешком. Чем дальше я удалялась от дома, тем понемногу затихала моя борьба мотивов, а мой мозг стал выдавать фантазии на тему, что будут со мною делать.

И подгоняемая этими фантазиями я быстрым шагом промокнула все 5 остановок до дома Эльвира. Я была на этаже за 7 минут до назначенного мне времени. Стояла, переводила дух и курила, и дрожала когда услышала, как открылась дверь, и зазвучал спокойный голос Эльвиры, немного кокетничая, она, говорила кому то, чтобы ее не забывали и приходили или приходили еще, потом был голос молодого мужчины, сказавший спасибо и голос второго молодого мужчины сказавшего ей комплимент. Потом раздались звуки двух поцелуев и звук закрывающейся двери. Мужчин самих я не видела, только слышала шаги по лестнице вниз. От услышанного та дрожь, которую мне удалось унять во время курения, появилась вновь, я потушила сигарету, завернула за лифт и нажала на звонок под номером квартиры. Дверь мне открыли через пару минут. На пороге стояла Эльвира.

Она была одетая в шелковый и помятый халат цвета морской волны, завязанный на поясе. Она была немного растрепанная и помята, так что глядя на нее можно сказать что. У нее была не очень спокойная ночь. Элеонора посмотрела на меня и произнесла хорошо, что пришла, проходи. После чего отошла немного назад, впуская меня вовнутрь квартиры. Я вошла, закрыв за собой дверь. Я стояла на пороге и ждала, что будет мне приказано. Ну, долго я буду ждать? — спросила Эльвира. Я стояла и не двигалась, не зная, что мне делать, не говорила не чего, так как не знала опять что. Хорошо я напомню тебя как, и что. С этим ее словами ее не легкая рука опять опустилась на мою щеку. Она била меня пощёчины приговаривая, ты сука при входе в квартиру уже голой. Удары сыпались. К вчерашнему наказанию ты добавила еще. Она прекратила меня избивать по щекам и произнесла, у тебя пять минут, что бы принять рабочий вид и поприветствовать меня, я буду в большой комнате.

С этими словами она развернулась и, колыхая шелк, одетый на нее отправилась по диагонали в открытую, дверь комнаты. Все произошедшее вызвало у меня ее еще более сильную дрожь, во всем теле и стыд, который как бы пытался сжечь меня сверху вниз, усиливая мой румянец на щеках. Думая обо всем этом я дрожащими пальцами расстегивала пуговицы блузки, молнию брюк, застежки бюстгальтера. Вся одежда снятая мною опять падала вниз на пол. Наверно я не чего собой не представляю как личность, если со мной можно именно, так, и все мои знания ни что если со мной можно именно так. Об этом думала я, когда прикрываясь руками, подошла к порогу большой комнаты, где была Эльвира, и как только я появилась в двери, опять раздался ее голос. — По-моему ты что — то не очень сильно поняла вчера, — Ты блядь должна передвигаться передо мною на четвереньках или мне встать напомнить тебе. Ее голос шел из глубины комнаты, где она сидела на кресле перед журнальным столиком и столиком на колесиках, на которых стояли бутылки вина, водки, ваза с фруктами и еще приборы с какими то закусками.
Она уже оперлась на подлокотники кресла и собиралась встать, когда я сама опустилась на четвереньки и пошла к ней, обходя столики. И остановилась около нее. И ее не довольный вид быстро смягчился, и уже менее раздраженным произнесла, — запомни в этом доме, ты будешь передвигаться на четвереньках, будешь всегда голой или в той одежде, которую я посчитаю нужной тебе дать. Сейчас ты вернешься к входной двери и все выполнишь как мне надо. — Ты все поняла? — Да с дрожью в голосе повторила я. Повтори. Повышая интонацию своего голоса, произнесла она. Все так же дрожа голосом и пытаясь проглотить ком в горле, я слово в слово повторила все, что было приказано. Хорошо теперь выполняй то, что я тебе сказала. Я поползла назад, к входной двери и потом в обратном направлении. Ползла, ощущая внешней поверхностью ног, как меняется она, с обжигающего ворса Палласа, на холодный лакированный паркет, который в свою очередь меняется ворсом плетенной ковровой дорожки, и все в обратном направлении.

И вот я опять стою перед креслом, в котором сидит Эльвира и смотрит на меня сверху, в низ, протягивая повелительно руку. Ну что смотришь, приветствуй меня, я целую руку, затем ноги одетые в простые домашние тапочки, как приказывает она мне. — Ты знаешь корова, я решила, что это будет ежедневной процедурой, как я только увидишь меня, будешь приветствовать так. Потом она приказывает налить ей вина, и подать сигарету и зажигалку. Сделав глоток вина и закурив, она больше погружается в кресло. Ну что милочка звучит ее голос вчерашняя провинность 15 ударов и весь нерадивый цирк устраненный тобой сегодня еще 15 и того тридцать не плохо для начала. Сегодня ты будешь наказана, безапелляционно заявила она, только это будет потом, когда я посчитаю что на сегодня достаточно развлечений с тобой и решу тебя отпустить домой. Я слушала ее монолог и молчала.

А сколько тебе сегодня достанется, зависит от тебя, от того, как ты будешь шевелить задницей своей и другими частями своего тела. Подойди ближе ко мне. Раздался неожиданно после ее рассуждений очередной приказ. Я. подползла как можно ближе, коснувшись волосами ее ног. — Я приготовила для тебя одно вкусное блюдо, хоть ты его не заслужила еще мерзавка. Но как аванс вполне подойдет. Встань посередине. Быстро я выполнила и это. Разведи мне полы халата. Я выполнила и это. Одновременно с тем, как я раскинула в стороны ей полы халата, она откинулась глубже в кресло, разводя свои ноги, приподняв их на подлокотники кресло. Пространство комнаты сразу немного наполнилось запахом не мытой пиздятины, побывавшей как минимум в трех половых актах за ночь, и бурно кончающей самой. Улыбнувшись, она произнесла, я хочу, чтобы ты меня, подмыла. Подмываться водой я умею сама. Ты это сделаешь своим языком, Ну я жду. Ее гладко выбритый лобок, половые губы были все в следа

ы стало раскрываться, источая запах, а потом, по мере возбуждения, и первый сок.

Капли выделений, появившиеся под моим языком, я слизывала. Постепенно Агнесса начала течь по-настоящему Оргазм посетил Эльвиру довольно быстро. Из нее хлынул мутный поток выделений. Поначалу я испугалась и хотела отпрянуть, но Эльвира опустила руку, крепко взяв мою голову за волосы и буквально ткнув меня, лицо в свое влагалище простонала — «Лижи еще, сучка. Лижи и пей из меня. Пей мои сок» — приговаривала она, склонив в сладкой истоме голову набок. Лицо ее искажала гримаса наслаждения. У нее было еще несколько оргазмов, и я все выпила. Приняла в свои ротик все ее выделения. Теперь вылежи меня здесь она показывала мне на следы спермы на лобке и низу живота, а теперь здесь. Показала на внутреннею сторону бедер. Теперь будешь лизать мою задницу, с. этими словами она спустилась еще ниже по спинке кресла буквально легла на его сиденье и задрала свои полные, но не лишенные стройности ноги к верху, и передо мной оказалась ее задница, полная, со смуглыми большими ягодицами.

Между раздвинутых ягодиц я увидела анальное отверстие — большую дыру с воспаленными красными краями. Ее задний проход был неимоверно растянуть от членов посетивших ее за эту ночь несколько раз. Кроме того, дыра была влажной, блестящей… Я прикоснулась к анусу языком. Эльвира охнула — болезненно и сладострастно. Я стала лизать, стараясь забраться языком поглубже в отверстие. Эльвира шумно задышала, заохала, стала подпрыгивать попкой, все шире разводить ноги, согнутые в коленях. Потом, устав держать их на весу, она опустила их мне на плечи. «Ты хорошо лижешь, так, еще, еще. — Да. Лежи меня сучка. Ее еще посетило несколько коротких, но сильных оргазмов два или три, только после этого хриплым от стонов и вскриков голосом она приказала мне остановится. Сев, в кресло нормально опустив ноги положив их на сиденье и чуть, чуть к себе она несколько минут просто сидела и молчала, смотря на меня на мое запачканное лицо. Потом сделав полный вдох грудью, медленно выдохнула потом еще и еще. И только после этого проговорила, вернее, приказала, возьми на столе салфетки. Я быстро поспешила сделать это.

Когда у меня в руках были салфетки, произнесла дальше — Можешь вытереть свою морду. Я быстро помусолила, салфеткой, по своим губы щекам носу. Только после этого она произнесла, что хотела сказать своим строгим невозмутимым тоном. Ты как я понимаю очень послушная и хорошо обучаемая сука. Сегодня мне понравилось, как ты меня лизала. После этих слов она опустила ноги на пол, повернулась, и сильно оттолкнувшись от подлокотников кресла, встала, чуть шатаясь, прошла по комнате к. столику на колесах. Я думаю, из тебя выйдет толк произнесла она, встав у столика. Я продолжала оставаться на четвереньках и видела, как Элеонора сняла с маленькой вазы фрукты, потом поставив ее на пол и взяв бутылку шампанского, налила из нее туда. Подойди сюда прозвучал ее приказ. И когда в пару движений я добралась к ней, последовали другие указания. — Встань перед вазой.

Мне показалось, что после работой над моей пиздой тебе хочется пить как бы спрашивая, спросила она. И не дожидаясь моего ответа, приказала, пей. Еще большей шок поразил меня, так как я не понимала, что и как мне предстояло делать, чтобы выполнить это распоряжение своей повелительницы. В связи с этим я попыталась взять вазу в руки как пиалу и выпить ее содержимое. Ее властное резкое нет, и дальнейшее ваза останется на полу заставили меня опять вздрогнуть. Ты будешь лакать таким как ты сукам. По — другому пить не положено. Если тебя это не устраивает, сама знаешь что можешь сделать. Меня вновь били дрожь от возбуждения и румянец от стыда, Я прекрасно знала, что я могу встать и уйти, и все закончится быстро и моментально, но не знала, почему я не ухожу, а на оборот, только ближе я подвинулась ближе к предложенному напитку и высунула язык, стала лакать.
Если сказать честно лакала я медленно и плохо, так как было не привычно складывать язык трубочкой и втягивать капли в себя. Как я поняла данный темп мой, не нравился моей повелительнице. И поэтому прозвучал ее голос, что мне осталось лакать 5 минут. Повинуясь ее приказу, я увеличила темп лакания, брызги стали лететь в разные стороны. Команда стоп прозвучала через 5 минут, Эльвира подошла ко мне наклонилась и, увидев остатки питья, в вазе указала пальцем на них. Долежи, чтобы не осталось не одной капли. Я. опять наклонилась над вазой, и быстро работая языком, слизала, на что указывал ее палец. После чего она подняла вазу и поставила на стол на колесиках. Увидев капли на ковровом покрытии, оставленных, моим лаканиме она пришла в определенное раздражение. А. ты оказывается неряха, с дырявым ртом резко и как всегда спокойно произнесла она. Надо быть аккуратной.

Продолжила она, быстро. Слижи здесь произнесла она, указывая носком кожаного. Расшитого домашнего туфля на темные пятна на ковролине пятна капель. Я была готова на все, но лизать не очень чистый ковер было сверх моих сил, поэтому приостановила свои действия и стоя на четвереньках, стояла, смотрела в пол. Косясь на свою мучительницу. Эльвира недолго думала она, быстро наклонила свое тело, ко мне только произнеся, подними голову бесстыжая сука, И опять сильные пощечины посыпались на меня, добавляя красноты в мой румянец на щеках. Пощечины были в этот раз сильными, так что мою голову мотало из стороны в сторону.

Я тебя такую бесстыжую суку научу быть послушной, а то, как ослица стоит и смотрит, и ни хуя не слышишь, не унималась Эльвира, отвешивая одну за другой пощёчины. Потом своей левой рукой она схватила меня за волосы, наклонила мою голову к полу и стала возить по полу там, где были капли. Мне было больно и стыдно, я плакала, мои помада и тушь были размазаны по лицу. Она отстранилась тяжело дыша. Как дышат большие люди не очень привыкшие к физическим нагрузкам. И показывая пальцем на дверь произнесла. Пошла вон. Можешь при таком поведении распрощаться со всеми своими мечтами. Я продолжала стоять на четвереньках и не уходила ни куда. Что стоишь, смотришь, я тебе не ясно сказала. Проговорив это она, взяла сигарету закурив, отвернулась. И прошла за кресло к окну. Я в эту минуту поняла только одно, что моя брезгливость и ослиная упертость могли послужить мне плохо и перечеркнуть все. Надо было исправлять ситуацию, сразу представилась смерть мамы. Стояла и плакала, от этого, натюрморт на моей морде из потекшей туши, размазанной помады, и ворсинок и пылинок с ковролина стал более влажным. По категоричности тона с которым она произнесла, это самое пошла вон и можешь одеваться, я понимала, что прощение мне будет заслужить у нее сложно.

И я решила сделать то, что от меня требуется. Я опустила свою голову и тело к каплям, которые были видны еще на ковролине, опустилась так, что под массой моего тела мои сиськи вжались в ковролин, а постоянно стоящие от возбуждения соски терлись по колючей его поверхности. Не знаю, видела моя хозяйка или нет, что я делаю, но с большим остервенением лизала эти пятна. Сейчас никто мною не руководил, не говорил, вот здесь хорошо молодец. Я сама решила, что сделала приказанную мне работу, и, повинуясь своей интуиции, и не меняя положение тела, с поднятой к верху жопой я поползла к ней. И достигнув ее ног, стала тереться о них целовать их, поднимаясь вверх под подол ее халата. Я делала все это в необычайном порыве ведомая желанием, только чтобы она простила меня. Ее не применимость и неприступность были не очень долгими, улыбнувшись, она только сказала хорошо иди не пачкой меня своей мордой. Я быстро отстранилась, давай ей повернуться, но осталась с поднятой задницей и опущенной головой прижатая к полу. Она повернулась с улыбкой на лице, туша сигарету в пепельницу произнесла молодец, быстро усваиваешь.

Сейчас ты все уберешь из комнаты, на кухню передвигаться будешь на коленях. Вы моешь посуду. Я стала выполнять приказ. Моя хозяйка взяла трубку радиотелефона и стала звонить. Первый звонок она сделала на работу, чтобы узнать, как в ее учреждении проходят без нее дела. Судя по тону, она говорила с Лидой, потому что в разговоре проскакивали интонации, такие как милочка голубушка. Я слышала, как она сказала в два часа, я жду тебя у себя дома, ты все поняла? Следующий. Ее звонок был, как мне показалась человеку равному ей по значению. С начала она попросила того кто ответил позвать Флору а когда та подошла, сказала — Здравствуй Флоренция хочу пригласить тебя в гости на презентацию своей девочки я думаю, что в пятницу в шесть вечера будет самое оно, посмотришь достижения воспитания. На том конце провода ее о чем то, спросили, на что она кокетливо улыбнулась и сказала, конечно, согласно своему статусу приходи. Буду ждать. Слушая ее, меня пробивала опять дрожь неужели, Лида будет видеть меня такой на четвереньках и таскающею посуду на кухню. Мысль, что кто — то, будет видеть меня такой, будет знать о моем низком падение и что со мной можно делать, просто была беспокойной и вызывала стыд. Звонков с приглашением на пятницу на 6 было семь.

Потом я не чего не слышала, как была на кухне и мыла посуду. Когда раздался звонок в дверь, я опять услышала ее. Приказ, открой дверь. Посмотри кто там, опять дрожь опять стыд вперемешку с чем — то еще охватил меня, я опустилась на четвереньки и пошла к двери. Дрожа всем телом. Я помню, как дрожащими руками я открывала дверь, слыша в до гонку моим действиям — Это Лида впусти ее. Я вся, дрожа, открыла дверь, Лида немного задержалась на пороге, посмотрев на обнаженную и стоящие на четвереньках меня. По-моему. Я дрожала ее еще сильней, между моих ног становилось все более влажно и мне казалось, что я своей пиздой издавала звуки, когда ползла мне в этот момент, очень хотелось поиграть со своим клитором, чтобы кончить и получить хоть маленькое удовольствие. А Лида дальше двигалась и выполняла все, автоматически не обращая ни какого внимание на меня.

Она быстро сняла обувь, потом одним махом захватив подол платья, пальцами подняв его вверх и платье к моему удивлению под платьем не было у нее ни какого белья, кроме чулок с резинками на бедрах, не прикрывающих почти не чего, Поправив привычным движением прическу, и подтянув и огладив чулки, она встала на четвереньки и прогибая спину. Направилась в комнату.