Жека

За такие за мгновения всё отдашь в конце концов. (гр. "Пикник")

Я так сильно любила Жеку, так боялась испортить всё одним лишь неосторожным шагом, что поначалу ничего не могла себе нафантазировать, кроме поцелуев в темноте и того, что я запускаю ему руки под футболку сзади. Стесняясь, трогаю его горячую поясницу, глажу, прижимаю любимого к себе покрепче. Он обнимает меня в ответ. Всё.

Да с ним просто нельзя было обращаться иначе, чем ласково и бережно — такой тонкий, творческий и романтичный человек, как Жека, не вызывал низменных и "животных" желаний. Но это я поначалу видела его так. У него оказался огромный потенциал и хорошая фантазия, не проступающие под всегдашней застенчивостью и "воздушностью". Но об этом позже.

Мы познакомились на тусовке на "Чёрной речке", куда я вернулась спустя три с половиной года после случая с рыжим. Я тогда училась на втором курсе, Жека — на пятом.

Первый курс дался мне очень тяжело. Я поступила в СПбГУ, на философский факультет, на специальность "культурология". На зачислении мне казалось, что это настоящая победа (я так мечтала учиться по этому профилю!), а ещё — что теперь я смогу начать новую жизнь. В школе, как вы помните, я была изгоем. Последним аутсайдером до последнего класса. Мне почему-то казалось, что в институте всё изменится. У меня тогда было навязчивой идеей подружиться с самыми "продвинутыми" ребятами. Я думала, что посредством этого я подниму самооценку и наконец-то полюблю себя — ведь я буду среди самых популярных и "крутых". Да, мне просто нужно было быть одной из них. Для полного счастья.

Мой план, естественно, провалился — во-первых, я по-прежнему была застенчивой и не умела "навязываться в компанию", а во-вторых… Ну, я никак не смогла бы поддержать разговор в таком кругу. Эти ребята вели "активный образ жизни" — ходили по клубам, устраивали пьянки-вечеринки, употребляли наркотики, увлекались искусством, воспевающим жестокость и низменные чувства и т.д.; позже они начали путешествовать компаниями… Я была далека от всего этого. Тогда, на первом курсе, я мучилась от комплекса неполноценности, считая себя хуже таких "крутых", переживала, что они не обращают на меня внимания, и лишь многим позже поняла, что у нас просто не было точек соприкосновения. Мы были слишком разными, у нас были несовпадающие интересы и взгляды на жизнь (потому и не было взаимного притяжения). Увлекаясь "спокойными" вещами вроде истории, психологии, чтения и рукоделия, я ничуть не проигрывала "идущим в ногу со временем" однокурсникам. Я даже была, наверное, лучше них — мои увлечения ме
ня развивали, а образ жизни "крутых" губил их и отуплял. Но тогда я этого не понимала. Затюканная такими же "продвинутыми" одноклассниками, я привыкла думать, что я "отсталая" и "теряю кучу кайфа в жизни". Им всё-таки отчасти удалось внушить мне, что я живу неправильно и скучно, хоть я имела право жить так, как мне нравится, и быть при этом не хуже остальных. И я стала ненавидеть себя за то, что не могу переступить через себя, приобщиться ко всем этим "актуальным" способам времяпрепровождения и полюбить их. Через несколько лет я уже радовалась своему благоразумию и умению отторгать то, что противно моей природе, не ломать себя. Но на первом курсе я упорно мечтала о признании жестоких, циничных, эгоистичных и пустых, в общем-то, однокурсников. В их хорошем отношении я видела счастливое будущее; я страдала из-за подмены понятий, порождённой собственным мозгом. Мне бы стоило полюбить себя такую, какая я есть, ценить свою индивидуальность, БЫТЬ САМОЙ СОБОЙ, однако… Ну какой же
я была дурой!

Итак, первый курс прошёл на нервах. Я была пустым местом для своих однокурсников. А ещё я постоянно слышала смешки у себя за спиной.

Ребята быстро прочухали, что я "ботан", и пытали просить у меня списывать, но я, закалённая опытом старших классов (тогда я научилась не бояться угроз в случае отказа), посылала их. Они злобно бубнили, но отставали. А нехрен было смеяться! Нехрен!.. Я чувствовала их пренебрежение и брезгливость каждой клеточкой, и мне не хотелось жить из-за этого.

В конце года я всё-таки поняла, что нужно учиться общаться, если я хочу дружить с "крутыми". Я даже начала курить, чтобы был повод присоединиться к ним на перемене и поболтать, однако это оказалось пустым делом. Я травилась в отдалении, не решаясь подойти. Наконец наступило лето.

Почти по всем предметам у меня были "автоматы", и я быстро отделалась от сессии и начала подрабатывать в разных местах.

Однако никакая работа и даже радость от первых самостоятельно заработанных денег не могли затмить моей печали из-за "просранного", как мне тогда казалось, года. Я постоянно вспоминала свои промахи и придумывала, как бы подкатить к "крутым" в новом учебном году. Ко всему прочему, меня аж с прошлого сентября глодала мысль, что я не нравлюсь мальчикам, что у меня нет парня и нет секса. Я была симпатичной девушкой с нормальной фигурой, но ребята выбирали других — развязных, излишне раскрепощённых, постоянно ржуших и модно одетых девчонок. Тогда я по-глупому мечтала научиться вести себя, как они, пусть это и было не в моей природе. Эх, а ведь я могла бы составить им достойную конкуренцию и научиться нормально общаться, не будь на мне "панциря" из робости и забитости!.. Ведь в душе я была скромной и простой девушкой — такой, каких всегда любят хорошие люди. Но хороших людей и хороших мальчиков я тогда не искала. Мне были нужны "продвинутые подонки".

Однажды я раздавала у метро рекламу и неожиданно вспомнила про неформальскую тусовку на "Чёрной речке". Там были нормальные люди. За четыре месяца, что я провела на ЧР, шпионя за рыжим, меня ни разу не обидели и не высмеяли. Кто-то, помнится, даже подходил знакомиться и весьма дружелюбно со мной разговаривал. Конечно, я ни с кем не подружилась — у меня была другая цель присутствия на тусовках — однако воспоминания остались хорошие. А я ведь уже давно слушаю рок. И атрибутика имеется — всегда нравилось, покупала. Почему я после 2000 года ни разу не подумала о том, чтобы ездить на тусы и подружиться с неформалами? Наверное, боялась встретиться с рыжим… Ну и последние классы, борьба за медаль, конечно же.

Как говорится, дуракам везёт. И новичкам тоже. Я надела свои "неформальные" шмотки, приехала на "Чёрную речку", собралась духом и подошла к самой весёлой и многочисленной компании. К концу вечера я забыла, что тусуюсь в первый раз.

Это было необыкновенно! Общаться с нефорами было так же легко, как с моими немногочисленными друзьями детства. Я догадывалась, что во многом их открытость обусловлена выпитым алкоголем, но это было неважно. Я ничего не пила, однако почти сразу нашла общую почву и общие темы с девчонкой-ровесницей. Уже через несколько встреч я заметила, что с неформалами мне есть что обсудить — в отличие от однокурсников. Многие ребята были неглупыми, развитыми, увлекались искусством. Хватало и творческих людей. Были, конечно, и примитивные люди, приезжавшие на ЧР побухать, зато они веселили всю компанию своими шутками и проделками. Они меня не раздражали.

Я решила посвятить последний месяц лета тусовкам и забросила свои подработки. Деньги я частично потратила на покупку новой атрибутики. В первую очередь я купила себе торбу и футболку, о которых давно мечтала.

Первого сентября я, конечно, испытала напряжение при встрече с однокурсниками, однако они уже не занимали все мои мысли. Душой я была со своими неформалами. "Крутые", кажется, заметили моё воодушевление, чему я была очень рада. Пусть видят, что я "окрепла". Может быть, второй курс удастся пережить легче, и я смогу полностью сосредоточиться на учёбе, не отвлекаясь на сравнение себя с объектами зависти, и доставать меня никто не будет.

Как ни странно, учёбе тусовки не мешали. Я по-прежнему оставалась отличницей. Кстати, на "Чёрной речке" многие удивились, узнав о том, как я учусь. Да и сама я замечала, что на тусах я становлюсь весёлой, общительной и совсем не скучной. Ну никак я не походила там на ту мрачную загруженную "ботанку", которая мне самой смертельно надоела.

Я совсем не боялась своих новых знакомых. Нам было хорошо вместе. Я поняла, что исполнила одну свою мечту — научиться общаться. Правда, на институт это не распространялось, но это меня несильно расстраивало. Плевать. Да и мечтать о способах времяпрепровождении "крутых" я тоже перестала — это больше не казалось мне заманчивым и нужным.

Многие неформалы постарше признавались мне, что юности они были изгоями. Ребята школьного возраста тоже рассказывали о том, как им сложно найти общий язык с одноклассниками. Чужие печальные истории всё больше укрепляли мою веру в то, что хороших, творческих и думающих людей, отличающихся от большинства, от этого быдла с примитивными интересами и взглядами, травят не за то, что они "хуже", а за то, что они просто ДРУГИЕ. Причём они лучше. Но откуда быдлу с их ценностями понять… А многие изгои становятся неформалами. Я даже к себе начала лучше относиться после таких размышлений.

Первое время я боялась столкнуться на ЧР с рыжим. Но ни его, ни Влада я так и не встретила. Путём осторожных расспросов я выяснила, что Сергея в 2003 году забрали в армию, а Влад с несколькими друзьями перебрались на другую тусовку. Я успокоилась.

В тот день, когда мы познакомились с Жекой, была неплохая погода. Стоял октябрь. Я шла по скверу, выискивая глазами товарищей, и с грустью думала о том, что в 2000 году неформалов на "Чёрной речке" было гораздо больше. Ну что ж поделать… Да и хороших людей здесь всё равно много.

Позади меня шли какие-то парни. Я слышала их разговор.
— Ох, пива хочется, сил нет, а я пустой! Жека, у тебя деньги есть? Слушай, а давай тебя готкам продадим? Заработаем! — шутил первый голос.
— Не получится: я не похож на Виллевалу, — весело отвечал ему почти мальчишеский тенорок.

Я засмеялась и обернулась. В этот момент мимо меня пронёсся какой-то парень с воплем: "ПИВО!!!" — оказывается, он увидел бутылку у компании на ближайшей скамейке. А его брошенный товарищ посмотрел мне прямо в глаза, улыбнулся и… смущённо спрятал взгляд.
— Вот такой вот он, Олег. За пиво душу продаст. — Парень всё-таки поборол застенчивость и поднял на меня глаза.
— Да уж. А ты совсем не пьёшь?
— Редко. Меня быстро развозит. Поэтому стараюсь пить пореже и поменьше. Кстати, меня Женя зовут. Жека…
— А я Ника.

Вот так мы и познакомились.

Жека был симпатичным парнем, он понравился мне сразу. Невысокого роста — не больше ста семидесяти пяти, худенький и немного нескладный, голубоглазый, тёмно-русый. Волосы у него были до плеч, с пробором сбоку, на кончиках топорщились в разные стороны. Скулы у Жеки были широкими, а губы — капризными. В день нашего знакомства он был одет в просторные светлые джинсы, балахон с "Агатой Кристи", чёрную куртку и кроссовки.

Мы общались весь вечер. Выяснилось, что Жеке двадцать один (но выглядел он моложе), учится он на последнем курсе, пишет стихи и музыку и играет на клавишах в рок-группе.

Мой новый знакомый показался мне умным и развитым человеком. А ещё — добрым, простым и стеснительным. Он мог увлечённо рассказывать о чём-то, а потом поймать мой прямой взгляд, опустить свои длинные ресницы и стушеваться. Но мне это безумно нравилось. Я терпеть не могла наглых, напонтованных и самоуверенных парней, мне было некомфортно в их обществе. А этот застенчивый симпатяжка вызывал доверие. Тем более… кажется, он был очень похож на меня. Те же комплексы.

Я спохватилась, когда начало темнеть. Мне же утром в институт. Время, ты безжалостно! Я быстро попрощалась с друзьями; мы с Жекой пошли к метро.
— А почему я тебя раньше не видела? Я тут больше двух месяцев тусуюсь…
— А я тут недавно. Меня Олег притащил, раньше я в другое место ездил.
— Ясно.

У входа Жека коротко обнял меня (у меня внутри всё ухнуло вниз).
— Ты, что ли, возвращаешься? — удивилась я.
— Нет, просто мне на трамвай, — улыбнулся Жека. — Десять остановок отсюда.

Вот как!.. Повезло. А я езжу на тусовку через весь город.
— Ну, пока.
— Пока. Очень надеюсь увидеть тебя в следующую среду, — выпалил Жека и быстро ушёл.

Я ехала в метро и пыталась проанализировать его поведение. Понравилась ли я ему? Он не попросил у меня телефон. Постеснялся или не захотел? А это "… надеюсь увидеть тебя…" — как расшифровать? Правда хочет увидеть, или это просто дежурная вежливость? Ещё и свалил так быстро… Блин! Мне-то он очень понравился!

Утром на занятиях я поймала себя на том, что постоянно вспоминаю Жеку. Меня бросило в краску. Вот как! Зацепил. Со времён рыжего ещё никому не удавалось так быстро забраться в мои мысли и прочно там засесть. Нет, мне, конечно, нравились какие-то парни… Но они не были настолько похожи на мой "идеал", как Жека. Неужели я влюбилась? Так быстро, с одной встречи, почти не зная человека? Хм… А с рыжим-то было ещё смешнее…

Я вся извелась до среды. Мне было радостно и страшно одновременно — я понимала, что ответов может быть всего два. "Да" — он приедет и будет ждать меня, потому что я тоже ему понравилась. "Нет" — он уже забыл обо мне. Третьего не дано.

В среду я буквально прилетела на "Чёрную речку" и почти сразу увидела в сквере Жеку.
— Ника! — радостно закричал он, вставая со скамейки.

Я подбежала к нему, мы обнялись и почему-то долго не отпускали друг друга. Это очень сильно смутило нас обоих.
— Это любовь, — констатировал Олег, отхлебнув пива.

Позже выяснилось, что Жека не попросил у меня телефон, потому что постеснялся. Боялся, что я посмеюсь и пошлю его. А убежал он, так как испугался неосторожно обронённой искренней фразы. Он правда хотел увидеть меня снова. Слова сорвались случайно, Жека занервничал и удрал свовсем как мальчишка. А потом всю неделю мучился, думая, каким он был в моих глазах. Ему тоже казалось, что его симпатия — односторонняя. Мне было радостно слышать эти слова. Всё прояснилось, и теперь всё хорошо.

Мы с Жекой были немало смущены этой неожиданно вспыхнувшей взаимной симпатией, но было видно, что мы оба очень счастливы. Кто-то из друзей принёс нам пива; мы были людьми малопьющими, и потому нас быстро развезло. Однако возникшая "пивная" смелость пошла нам обоим на пользу.

… Жека загадочно посмотрел на меня и взял за руку. Ухх!.. Каждое его прикосновение, даже случайное, вызывало секундную остановку сердца — так всё было обострено и натянуто до предела.
— Пойдём, — тихо сказал он, улыбаясь своей необыкновенной улыбкой (зубов Жека не показывал, просто приподнимал уголки губ, отчего его лицо становилось немного по-детски наивным).

Мы пересекли площадь у метро, улицу Савушкина и углубились во дворы. Наконец Жека остановился. Он по-прежнему хитро улыбался и вводил меня в замешательство.

Жека несколько секунд смотрел мне прямо в глаза, а потом обнял за талию и прижал к себе. Его губы коснулись моих; он выдохнул носом. Я жутко оробела — ведь я целовалась всего дважды, и это было несколько лет назад. Я всё забыла… Кажется, Жека испытывал похожий страх, но он смог взять себя в руки и поцеловал меня. Это было очень нежно. Сначала — снова "сухой" поцелуй, потом он чуть раскрыл губы (я повторила движение), и вот мы уже поигрываем языками…

Когда я потом заглянула в голубые глаза, я нашла там смущение и радость. Я смотрела на милое широкое лицо и не могла поверить, что мне наконец-то улыбнулось счастье. Жека, Женечка… Мой. Он теперь мой. Я должна делать всё, чтобы стать самой лучшей. Чтобы он не захотел уйти от меня к какой-нибудь другой девушке, "безупречной". Тогда я не верила, что меня можно любить просто так, а не за какие-то "заслуги" и достоинства… Настолько была сильна неуверенность в себе.

И понеслось… Я ходила с Жекой на поэтические вечера, где он выступал, присутствовала на репетициях, познакомилась с его друзьями-музыкантами. Дважды была на их концертах. Группа у Жеки была совсем молодая, но перспективная; мне нравились их песни. Жека часто выступал автором текстов. У него вообще были хорошие стихи — хлёсткие, эмоциональные, умные. Они очень хорошо отражали душу автора, которая часто "пряталась" за застенчивостью и робостью.

Больше всего нам нравилось бродить по городу. Даже тусовка на ЧР стала как-то не нужна. Мы гуляли по набережным, не боясь холодных ветров, могли целый час разговаривать, облокотившись на парапет или застряв на мосту. А ещё я с детства обожала старые дома, грязные дворики и величественные парадные. Одной мне страшно было туда заходить, а вот с Жекой стало спокойнее. Порой мы целовались возле какого-нибудь грязного окна, а рядом жужжал и поскрипывал лифт и доносились разные "людские" звуки… Мне очень, очень приятно вспоминать это время.

Однажды, ещё в октябре, Жека поехал провожать меня домой. Я жила в двадцати минутах ходьбы от метро "Купчино", на улице Олеко Дундича. Когда мы вошли во двор, я сразу услышала пьяные вопли. Подойдя ближе к детской площадке, я поняла, что мои худшие опасения подтвердились — это были мои бывшие одноклассники. В моём дворе жило много народу из нашей школы, и они часто бухали по вечерам на скамейках.

Поворачивать и идти кружным путём, когда нас уже заметили, было глупо. Конечно, они не стали бы к нам приставать, но пару-тройку гадостей в спину однозначно стоило ожидать. Так было каждый раз, когда я встречала этих уродов. Иногда я жалела, что у меня нет пневматического ружья, из которого я могла бы пострелять им по ногам. Я жила на втором этаже, и мои окна выходили прямо на место их тусовок.

Но в этот раз всё было по-другому. Одноклассники замерли, поражённые — они никогд

леты были куплены. А через несколько дней, в понедельник, мы встретились.

Жека забрал меня из института (однокурсницы в который раз проводили нас заинтересованными взглядами), и мы пошли гулять. Я отметила, что сегодня любимый ведёт себя беспокойно и несколько развязно — у него явно крутилась в голове какая-то мысль, которую он не решался озвучить; я уже знала, каким он бывает в подобных ситуациях.
— Ну вот, до моей днюхи всего неделя. Угадай, где будем праздновать? — Жека хитро посмотрел на меня.
— Хм… На репетиционной базе?
— Неа! У меня дома! Мама в пятницу уезжает в санаторий, на целых две недели. Сокрушалась, конечно, что пропускает мой День Рождения, но она так ждала этой путёвки… Вот, кстати, смотри, что она мне подарила!

Жека с гордостью продемонстрировал мне MP3-плеер.
— Жутко дорогой, конечно, но мама знала, что я давно мечтаю…
— Круто! Заранее подарила?
— Ну да. Так получилось… Ну так вот. Праздновать, конечно, будем в следующие выходные. Но у тебя… — Жека замялся, покраснел. — У тебя есть возможность поздравить меня самой первой.
— Это как?
— Это если ты придёшь ко мне в гости в воскресенье, с ночёвкой, — почти прошептал Жека и опустил глаза.

У меня внутри что-то подпрыгнуло и низвергнулось вниз. Ну вот, наконец-то наступил и этот момент.

Как-то раз, после возлияний на ЧР, Жека признался мне, что он девственник. И, разумеется, тут же спросил, был ли у меня секс. Я смущенно промямлила нечто вроде "ну да, было пару раз", но так и не поняла, как он к этому отнёсся. Наверное, плохо. Скорее всего, ему хотелось бы, чтобы я тоже была девственницей. Но уточнять я не стала.

Это было за несколько дней до Нового Года. После этого разговора я стала мечтать не только о том, как запускаю руки Жеке под футболку, но и о большем. Меня очень завёл тот факт, что мой любимый в 21 год "ещё ни с кем". Я радовалась, что буду у него первой.

И вот мы встречаемся уже пять месяцев. Пора. Только никто из нас не решался первым заговорить на такую волнующую тему, и Жека решил взять самое сложное на себя.
— Конечно, я приду. Навру дома, что поехала к Химере…

Так получилось, что ни мои родители, ни Жекина мама не знали о наших отношениях. Наверное, мы стеснялись рассказать. И, конечно, сейчас самым лучшим мне было наплести, что в воскресенье я еду тусоваться и ночевать к какой-нибудь подруге с "Чёрной речки"…

Я попросила Жеку не провожать меня; он понял, что мне нужно побыть одной и переварить информацию. Я ехала в метро и вспоминала один случай из октября…

… Собственно, это случилось в тот самый наш первый счастливый день. После поцелуя мы сбежали с ЧР и спустя какое-то время оказались в небольшом кафе. Жека посадил меня на мягкий диванчик и принёс два стакана пива.
— Жень, мы и так уже косые, — улыбнулась я.
— Ничего страшного. Я ведь пойду тебя провожать… — он улыбнулся, сел рядом и обнял меня за плечи.

Через какое-то время, ещё больше захмелев от выпитого, я положила голову любимому на плечо. А потом получилось, что я уткнулась носом ему в шею и… В общем, у меня даже немного потемнело в глазах. Настолько манящим и одурманивающим был его "индивидуальный" запах. Причём наибольшая концентрация приходилась почему-то на шею сзади.

Я никогда не говорила Жеке, что он вкусно пахнет — мне было неловко. Это заявление казалось мне слишком "эротичным" (по сути, оно и было таким). Но вот пришло время, и через неделю я обязательно скажу ему об этом…

И вот, наконец, наступило утро воскресенья. Я сказала маме, что сегодня "останусь у Химеры". Она не стала возражать — я ведь уже взрослый человек.
— Оставайся, только звони. И не забудь, что завтра в институт.

Я покидала в торбу вещи, которые могли пригодиться, положила конспекты на завтра, спрятала в паспорт наши билеты и поехала на "Чёрную речку". Мы с Жекой договорились встретиться там и немного потусить. "Для успокоения", — сказала я сама себе.

В холодное время года тусовка, к сожалению, "вымирала"; сегодня набралось от силы человек двадцать. Около восьми мы попрощались со всеми и пошли на трамвай. Сердце у меня колотилось.

И вот мы, наконец, на месте. Десятиэтажка-"брежневка", изогнутая буквой "Г"… Предпоследний подъезд… Восьмой этаж… Я впервые входила в Жекину квартиру.
— Ну вот… Чувствуй себя как дома, — смущённо сказал он, зажигая свет в прихожей.

Жека с мамой жили скромно, однако квартира была очень чистой. Мы прошли в комнату поменьше — это была Жекина "нора".

Здесь преобладали тёплые тона — кирпично-рыжий, жёлтый и коричневый; старая софа была застелена оранжевым покрывалом с разноцветными полосками. У окна, в левом углу, стоял огромный стол, на нём — компьютер и стойки с дисками. В правом углу гордо расположился Жекин серебристый синт. По левой стене стояли шкафы — книжный и платяной, а на оставшемся пространстве обоев я увидела постеры всех любимых групп моего парня.
— Будем ужинать? — спросил Жека. — Хотя… — он хитро прищурился. — Лучше вот!

Он нагнулся куда-то за синтезатор и достал бутылку шампанского. Я засмеялась.
— А у меня куча шоколадок!

… Мы сидели на оранжевом ковре, пили шампанское и делали вид, что совсем не боимся предстоящего. Я почувствовала, что мне "дало в голову".
— Ты сегодня лохматый. — Я притянула Жеку к себе и ещё сильнее взъерошила его длинные волосы.
— Ах, так! — он свалил меня на спину и кинулся целовать.

Я хохотала и отбивалась, а он уже придавил меня сверху и обхватил обеими руками за голову.
— Я тебя очень люблю… — прошептал Жека, зарываясь лицом в мои волосы.
— И я тебя люблю, Женечка…

Мы целовались, лёжа на полу; мы впервые л е ж а л и рядом, и это очень возбуждало.

Осмелевший от шампанского, Жека потянулся к моему уху и провёл языком по внутренней части ушной раковины. Я выдохнула и плотнее прижалась к нему, почувствовала твёрдый бугор. А Жека уже покусывал моё ухо, и его руки легли мне на грудь…

Мы уже не могли сдерживаться. Любимый снял с меня футболку и стащил через голову свой балахон. В полусвете я с удивлением обнаружила, что у него очень много волос на груди и животе; я почему-то думала, что у него их вообще нет. Я погладила упругий животик и расстегнула пуговицу на камуфляжных штанах…
— Я стесняюсь, — прошептал Жека, пряча глаза. — Я такой тощий…
— У тебя самая прекрасная фигура на свете. Я её очень люблю.

Я с восторгом рассматривала его уже почти полностью обнажённое стройное тело. Оставались только трусы. Их я не решалась стянуть.

Жека снял последнюю вещь и стащил с меня джинсы и трусики. У меня в безумном ритме колотилось сердце, когда его руки коснулись моих обнажённых бёдер…

Его язык гулял везде; зубы прихватили сосок.
— Хватит меня мучить, — прошептала я.

И Жека решился. Он очень нежно развёл мне колени, опустился на локти и попытался войти; с непривычки у него не получилось. Я хотела помочь, но он оттолкнул мою руку и сделал всё сам.
— А-а-а, — застонал он. — М-м-м…

Меня очень завёл его стон — я мечтала, чтобы ему было со мной хорошо, и потому его наслаждение раззадоривало меня лучше всего.

Жека не торопился. Он двигался медленно, смаковал свои первые движения, упивался новыми ощущениями. Я ещё по первому опыту помнила, что мне больше нравится, когда происходит именно так, медленно — я успеваю всё прочувствовать. Я взяла его за бёдра — совсем так, как в своих мечтах.

Потом он всё-таки начал двигаться быстрее. Я поймала его ритм и двинулась навстречу. Жека застонал громче, дёрнулся вверх, мазнул меня по лицу своими длинными волосами. Я чувствовала, как внутри нарастает приятное и сладкое напряжение, мне почему-то хотелось крепче сжать зубы и не дышать; я вцепилась Жеке ногтями в спину. Он вскрикнул, на мгновение остановился, но потом продолжил двигаться.
— Я сейчас кончу, — прошептал Жека. — Я успею вынуть…

Его последние движения были просто на огромной скорости. Наверное, соседи снизу слышали, как его коленки стучали об пол. Жека громко застонал и едва успел выскочить. А потом он упал рядом со мной, переводя дыхание.

Он полежал минуты две, отдыхая, потом повернулся на бок, притянул меня к себе и крепко обнял.
— Ну вот, любимая, теперь мы с тобой ещё ближе… Как же было хорошо…
— Да, очень! Очень…

Мы не спали до двух ночи, перебрались на кровать и продолжили там. Жеке очень нравилось баловаться языком — он именно так довёл меня до оргазма. Он долго мучил меня, лаская уши, грудь, низ живота, и лишь когда я снова закричала, чтобы он перестал надо мной издеваться, его язык проник туда, куда надо.

Я удивлялась, насколько мы оба были раскрепощены. Ведь мы такие застенчивые в жизни… Да ещё и неопытные. Наверное, у нас всё получилось потому, что мы любим друг друга, и наши желания совпали, подумала я тогда.

Наступило утро. Я вручила любимому свой подарок — он пришёл в восторг. Институт я, конечно, проспала. Мне хотелось вообще остаться у Жеки на весь день, но на третьей паре должна была быть контрольная, и я, недовольная, поплелась в душ.

Когда я вернулась в комнату, там меня уже ждал Жека в полной боевой готовности. Я захихикала. Любимый схватил меня и утащил в кровать. Страстно поцеловал, подмял под себя, приготовился войти и… вдруг сморщился.
— Ты что?
— Коленки стёр, — сказал Жека с каким-то виноватым видом и улыбнулся.

Я толкнула его на спину и села сверху.
— О-о-о-о…

Комнату заливал яркий свет, и мне было жутко неловко из-за того, что Жека может так хорошо рассмотреть меня всю из своего положения, но я очень хотела попробовать новую позу. Ночью мы до неё не дошли.

Я наклонилась и поцеловала Жеку. Пока мы целовались, его проказливые пальцы ласкали меня, а потом я почувствовала в себе теплоту и твёрдость. Я сжала мышцы изнутри. Жека втянул в себя воздух и чуть выгнулся.
— Уххх!

Я положила его руки себе на бёдра и начала медленно двигаться. Вверх-вниз, вверх-вниз… Ощущения были совсем другие, нежели в "классической" позе. Жекины тёплые руки плавно задавали темп. С непривычки у меня заболели ноги, но я не останавливалась, лишь только наклонилась вперёд. Боль сразу ослабла. Теперь я двигалась вперёд-назад…

… А потом нам пришлось очень быстро собираться, потому что я опаздывала на контрольную. Жека проводил меня до института и поехал обратно. Я влетела за секунду до звонка и плюхнулась в первый ряд (где всегда сидела в гордом одиночестве). Через минуту пришёл преподаватель…

Контрольную, как ни странно, я написала на "пять", хоть и после шикарной ночи и не менее шикарного утра мне было сложно сосредоточиться.

… Жизнь текла своим чередом. В выходные мы отпраздновали День Рождения Жеки (естественно, я пришла раньше других гостей — в пятницу вечером). В следующие выходные вернулась Жекина мама и заставила сына как следует сосредоточиться на подготовке к госэкзамену и дописывании диплома. Любимый весь остаток весны посвятил учёбе, очень нервничал (он тоже был отличником), и только на концерте "Гражданской Обороны" я увидела на его лице настоящую радость.

И вот, наконец, всё позади. Жека с отличием защитил диплом и расслабился. Я тоже успешно закрыла сессию; теперь мы могли посвящать друг другу всё свободное время.

Но счастье длилось недолго, потому что в середине июля в Питер приехала Алиса, бывшая любовь Жеки. Я, конечно, знала о её существовании и о том, что она много лет мучила моего парня. Он был жутко влюблён в неё, а она не отвечала взаимностью, однако очень любила поморочить ему голову и дать ложную надежду.

Жека не особенно любил рассказывать об Алисе. Гораздо больше мне удалось выведать о ней у одного из Жекиных друзей, который не очень-то жаловал эту девицу.

Тогда, в 2005-м, ей было двадцать. Когда-то она училась с моим любимым в одной школе и жила в соседнем дворе. У неё были богатые родители, которые ни в чём ей не отказывали — например, оплачивали учёбу в Англии, откуда она приезжала домой на каникулы. Правда, в тот год она бросила университет и решила "на время" вернуться на родину. Алиса была избалованной и испорченной. У неё была непомерно завышена самооценка, зашкаливали самоуверенность, высокомерие и надменность. Она была совершенно лишена простоты и разговаривала с большинством людей как с какими-то недостойными существами. Любила хвастаться, унижать и хамить. Ещё в школе начала тусоваться с разными творческими и псевдотворческими людьми — с "андеграундными" музыкантами, художниками, поэтами и писателями. (Она и Жекой когда-то заинтересовалась, узнав, что он пишет стихи и музыку.) Алиса считала себя поэтессой, хотя её творчество, на мой взгляд, было обычным пустым выпендрёжем — под стать её манерам. Ещё она писала какие-
то наркоманские сказки, подразумевающие "глубокий смысл", малевала картинки, делала псевдонестандартные фото и считала себя почти гениальной. Естественно, увлекалась (или делала вид, что увлекается) арт-хаусом, авангардом, кубизмом, поп-артом и прочим подобным. В общем, корчила из себя умного, развитого и неординарного человека, по правде таким не являясь. Она была обычной позёркой и выскочкой, поверхностной, слабо разбирающейся в искусстве и во всё остальном, однако "богема", к которой она тянулась, охотно её принимала. Видимо, оттого, что там все были такими — пустыми, напыщенными, с затуманенным разумом и зацикленными на собственной "одарённости". А ещё многие из них (включая Алису) употребляли наркотики.

Несколько раз мне доводилось увидеть, как Алиса ведёт себя на людях. Ни одной, ну абсолютно ни одной живой эмоции, ни одного нефальшивого жеста. Сплошная наигранность. И постоянно рисовалась, красовалась… Одевалась она тоже выпендрёжно — то с претензией на этнический стиль, то в "романтичные" юбки-блузки-платья. Естественно, вся одежда была очень дорогой.

В Алису влюблялись многие парни, хоть внешне она и не блистала красотой. Наверное, дело было в её уверенности в себе. Она была ветреной и непостоянной, вечно пудрила мозги многочисленным поклонникам, даже если у неё был парень. Жека был одной из её любимых игрушек. Алисе льстила его собачья преданность, и она не брезговала регулярно играть с ним в "кошки-мышки" — то приласкает, напоёт сладко, то прогонит. Вот он и ходил за ней, как привязанный. Надеялся на что-то. Тащился, как шланг по грязи, от её самоуверенности (которой ему самому недоставало) и "необычности", и не понимал очевидного. Того, что по правде он ей нафиг не нужен. И что она — пустой фантик от конфеты.

Вот и сейчас — Алиса узнала, что её преданный поклонник увлёкся какой-то другой девушкой, пришла в бешенство и снова пустила Жеке пыль в глаза. И он тут же забыл обо мне — как будто и не любил никогда. Вероятно, так оно и было. Он "отвлёкся" на меня, пока Алисы не было в России, купался в моём обожании и ласке, а по правде он всегда любил только её.

Жека долго бегал от откровенного разговора, выдумывал разные поводы, чтобы не видеться со мной; наконец я просто подстерегла его возле подъезда, и ему пришлось сказать правду. Только изложил он её в какой-то странной форме — мне даже показалось, что я слышу совсем не Жеку. Откуда он взял такие странные слова? "Эх, не обидела ты меня ничем. Просто я понял, что не люблю тебя… Я попался в расставленные тобой сети, не разлюбив другую…"

За "расставленные сети" — за то, как он посмел назвать мою любовь к нему — я хотела отвесить Жеке пощёчину, причём такую, чтобы свалить его с ног, но сдержалась и просто ушла, не оглядываясь. Он говорил, цитируя свою паскудную Алису. Я не сомневалась, что это она научила его сказать мне такие слова, чтобы стопроцентно меня растоптать.

Я возненавидела Жеку. И при этом я продолжала безумно его любить. Этого мелкого, неискреннего, безвольного, трусливого человека, который до сих пор не смог разобраться в себе. Потом мне стало казаться, что дело во мне — что я проигрываю Алисе, и Жека выбрал её потому, что она такая "нестандартная", а я самая простая серая посредственность. Но мой любимый брат, который очень вовремя приехал в гости, смог разубедить меня в этой дикой мысли. Я снова уверовала, что Алиса — пустая выпендрёжница, создающая вокруг себя ореол "загадочности" и "оригинальности". Однако страданий это не умалило.

Тогда я думала, что наши с Жекой жизненные пути больше никогда не пересекутся, однако вышло иначе. Причём новая наша история оказалась весьма захватывающей — куда там Алисе с её "приключениями". Но об этом — позже.