Яркое преображение
ГОВОРЯТ, КАЖДЫЙ МУЖЧИНА МЕЧТАЕТ ОБЛАДАТЬ ДАРОМ ГИПНОЗА, ЧТОБЫ ЛЮБАЯ ПОНРАВИВШАЯСЯ ЕМУ ЖЕНЩИНА С ПЕРВОЙ МИНУТЫ БЫЛА ПОКОРНА И ВЫПОЛНЯЛА ЛЮБЫЕ ПРИКАЗАНИЯ. ТАК ЛИ ЭТО?
Я вышел из магазина и уже садился в машину, чтобы ехать домой, когда увидел ее. Среди хмурого дня и серых людей-теней, на фоне потемневшего мартовского снега, ее нельзя было не заметить. В короткой вишневой курточке нараспашку, в облегающих стройные ноги и округлую попку брючках, на высоченных каблуках, она выглядела уж очень не по-здешнему. Ее длинные белокурые волосы, столь же вызывающе яркие, как и остальное, покрывала клетчатая кепочка, надвинутая на изящно очерченные брови. И нельзя было не отметить крупную высокую грудь, обтянутую тонким ярко-красным свитером. И лицо. Лицо, сошедшее с обложки модного журнала или с экрана телевизора. Гримаска ухоженной капризной девчонки довершала ее портрет.
Верный своим принципам, я тут же закрыл машину и двинулся за девушкой, наслаждаясь видом аппетитной попки, выписывавшей замысловатые эротичные движения.
Наконец, я нагнал ее и, зайдя сбоку, широко улыбнулся:
— Девушка, а вы не боитесь простудиться? Может я немного прикрою вас своим хилым телом от ветра?
Однако она проигнорировала меня и устремилась дальше. Сделав еще пару безрезультатных заходов и видя полное равнодушие, я понял, что придется идти другим путем. Путем, к которому я прибегал чрезвычайно редко. Когда девушка поворачивала к подъезду, бросив на меня опасливый взгляд, я снова догнал ее и положил ладонь на плечо.
……
Мальчик был ничего. Стильная одежда, широкие плечи, в меру мужественное и в меру смазливое лицо… Но настроения знакомиться не было, к тому же эти поклонники… Ну, не солить же их! И каждому чего-то надо!
Ну, этот хоть руки не распускает и ведет себя интеллигентно. Вот мой подъезд, надеюсь, он не увяжется туда за мной? Вдруг маньяк какой!
В этот момент он положил руку мне на плечо. Ой, только этого не хватало! Я повернулась, чтобы дать ему суровую отповедь, и встретилась с ним глазами. И почувствовала удар, пронзивший меня до кончиков ногтей. Из его глаз изливалось нечто, чему я не могла найти названия, но поняла, что попала под его полный контроль, и он может мной манипулировать, словно марионеткой.
— Открывай дверь и иди за мной. И не кричи.
Я полностью сохраняла рассудок, вот только сопротивляться его голосу не могла. Послушно открыв кодовый замок, я пропустила его в подъезд. Он поднялся на третий этаж, где не было лифтовых дверей и, оперевшись задом на перила, приказал:
— Подойди сюда.
Я подошла и тут же была схвачена жадными руками. Не успев опомниться, я оказалась с задранным к горлу свитером. С сухим треском разлетелся лифчик и мои груди прыгнули ему в ладони. Потискав меня немного, он неуловимым движением стянул мои брюки вместе с колготками до колен. Затем до середины бедер были спущены трусики, и его рука уверенно протиснулась между ног. Все происходящее было настолько абсурдным, что я только хлопала ресницами, пока он проделывал все эти манипуляции со мной. Очнулась я только тогда, когда в мое влагалище проникли его пальцы. Я попыталась оказать отпор, уперевшись в его грудь кулачками и поднявшись на самые носочки, чтобы слезть со столь бесцеремонно вонзившихся в меня пальцев. В свою очередь, препятствуя мне освободиться, он обхватил меня за талию. Таким образом, мы боролись какое-то время в полном молчании. Приказ не кричать, отданный им вначале, я проигнорировать не смогла. Но он лишь играл со мной в кошки-мышки. Когда игра ему наскучила, он просто сказал:
— Хватит…
И хоть он не указал точно, что имеется в виду, мой разум быстренько нашел, к чему можно привязать это слово.
Я прекратила сопротивление, отдавая тело в его полное распоряжение.
…..
Некоторое время я наслаждался женским телом, сделавшимся покорным и податливым. Ее кожа была шелковиста на ощупь. Гладкая попка и высокая крупная грудь с вишневыми сосками вызывали восхищение своей упругостью. А лепестки влагалища, такие нежные на ощупь, словно просили, чтобы их немного приласкали. В брюках у меня давно уже все стояло колом, к тому же было мокро: я всегда выделял много смазки. Немного отстранив девушку, я полюбовался ее оголенным телом, испытав при этом еще больший прилив возбуждения, если такое было возможным. Дело в том, что все ее тело было покрыто ровным золотистым загаром. Лишь на лобке и грудях виднелись полоски незагорелого тела, настолько тонкие, что едва закрывали сосок вверху и узкую прическу внизу. М-да, на кого это я напал? Посредине марта – с югов… Надеюсь, никто из мужиков не утонул, когда она заходила в воду. И не получил солнечный удар, когда выходила. Впрочем, все это ерунда… А вот то, что мой малыш уже давно требует к себе более пристального внимания, это проигнорировать никак нельзя. Скинув на перила куртку, я взял девушку за изящный подбородок и впился взглядом в ее широко распахнутые глаза:
— Сейчас ты сделаешь мне минет. Только хорошенько, так, чтобы мне было очень приятно.
…..
Услышав его приказ, я вся похолодела. В принципе было понятно, что он не отпустит меня, всего лишь потискав. Однако разум все еще упорно отвергал все происходящее.
Он опять прислонился к перилам, заложив руки за спину, и выжидательно на меня посмотрел. Вздохнув, я опустилась перед ним на колени. Расстегнув ширинку и с трудом достав его эрегированный член из трусов, я осторожно взяла его в рот. Опыта в этом деле у меня не было никакого, поэтому я начала лихорадочно вспоминать то порно, что когда-то смотрела. Приказ звучал недвусмысленно, поэтому я должна была, вне зависимости от своего желания, доставить ему удовольствие.
Получалось у меня, по всей видимости, неплохо: он иногда стонал и двигал бедрами, вводя член глубоко в мой рот.
Самое удивительное, что я стала возбуждаться. Между ног разлилась, требующая выхода, сладкая истома, пока мои губы и язык ублажали твердый фаллос.
Я стояла, почти полностью раздетая, на коленях перед незнакомым мужчиной, сосала его член и возбуждалась от этого. Причем полностью по собственной инициативе. И я испытала нечто вроде благодарности, когда он освободил член из плена моих губ и встал сзади. Моя предательница пизденка сладко запульсировала в предвкушении удовольствия, а я сама, крепко зажмурив глаза, чтобы не разрыдаться от унижения, покорно ожидала, когда меня трахнут.
Я почувствовала, как мои губки раздвигают неумолимые пальцы, и в следующий момент в мое влагалище властно вторгся его член. Поначалу его движения были медленными, все же я не была достаточно увлажнена, а член был отнюдь не маленький. Но постепенно мои соки сделали свое дело, и меня принялись обрабатывать всерьез. Сотрясаемая мощными ударами, пронизывающими меня до упора, я кусала губы, чтобы не стонать в голос. Хотя иногда сдержаться не получалось. Хорошо еще, что мне, хоть и трудом, но все же удавалось останавливать зад, так и норовивший подмахнуть устроившемуся сзади мужчине. К тому же, к моему удивлению, он не спешил кончать, уверенно подводя меня
и продолжал, глядя в ее изумительные глаза. – Далее. Завтра ты пойдешь и купишь себе сексуальное нижнее белье. И не просто трусики с лифчиком, а что-нибудь более экзотическое. Надеюсь, в средствах ты не ограничена? Хорошо. Теперь запоминай мой адрес и номер мобильника. В субботу жду тебя в гости, часа в три. После этого я дал Марине облизать испачкавшиеся в сперме пальцы. Уже спускаясь, я обернулся к торопливо приводящей себя в порядок девушке:
— Да, кстати, никто не должен знать о твоем маленьком приключении.
Поздно вечером, выкуривая последнюю перед сном сигарету, я вновь и вновь вспоминал произошедшее. Мои тайные способности применялись нечасто. Как правило, чтобы закадрить понравившуюся девчонку, мне хватало включенного на полную катушку обаяния. Но здесь особый случай. Я не мог просто повернуться и уйти, как делал всегда, если меня отшивали. Пусть им будет хуже! Но до чего хороша, сучка, думал я с нежностью. Ведь поначалу я всего лишь хотел взять ее сознание под контроль. Однако тормоза отказали, едва Мариночка оказалась рядом.
Я затушил сигарету и направился в душ. Раздевшись, я взял в руку изрядно увеличившегося малыша и принялся мастурбировать. Черт возьми, как же мне дожить до субботы?
….
Сон никак не шел, хотя я чувствовала себя разбитой и морально, и физически. А когда до меня дошло, что же все-таки мешает мне уснуть, я покрылась холодной испариной. Причина была банальна, но в свете всего произошедшего казалась абсурдной, тем более, что я сегодня уже кончила. Меня терзало неудовлетворенное желание.
Едва не скрипя зубами с досады, я повернулась на спину и, раздвинув ножки, принялась себя ласкать. Оргазм не шел, пока я не представила, что между моими бесстыдно разведенными бедрами стоит Алекс с вздыбленным членом. И тут же я кончила, перевернувшись на бок и стоная в подушку. А потом разрыдалась от унижения.
***
Я открыл дверь Марине, и едва она переступила порог, нагнул ее к своему паху, даже не дав ей скинуть шубку. Девочка поняла сразу, что от нее требуется. Раскрыв мой халат, она обхватила губами мой начавший поднимать голову член. Белокурая головка задвигалась, неся мне ни с чем несравнимое удовольствие. Когда Марина начала помогать себе рукой, мой малыш уже был твердым, как деревяшка. Оттягивая, насколько можно, оргазм, я продержался еще какое-то время. Но почувствовав, как мою раздувшуюся головку ласкает нежный язычок, выплеснул весь заряд в сладкий ротик. Теперь мои яйца не были квадратными, и я стал хоть немного соображать.
— Иди в ванную, подкрась губки. Я — в комнате, и горю желаньем оценить твое новое белье…
Когда Марина вошла, я замер на диване. Стройная, красивая, как богиня, девушка была и одета подстать. Чулки, обтягивающие длинные ноги, растянутый упругими грудями топик, и подобие набедренной повязки, едва закрывающей лобок, все это было из тончайшего, полностью прозрачного, материала. И туфельки на высоченном каблуке.
….
Я с почти суеверным ужасом наблюдала, как его член вновь начинает вставать.
— Повернись.
Я повернулась, ощутив на своей практически неприкрытой попке горячий взгляд.
— Расставь ноги и немного нагнись.
Я выполнила и это распоряжение, выставляя напоказ свою лишенную растительности дырочку, уже предательски пульсирующую в ожидании его члена.
— Теперь поласкай себя.
Мои пальчики расправили набухшие губки и, помимо моей воли, начали теребить бугорок клитора, иногда проникая во влагалище. Я не смогла сдержать стона, представив, как он наблюдает за бесстыдно мастурбирующей на его глазах женщиной.
Через какое-то время я услышала, как скрипнул диван. Мои ягодицы были безжалостно стиснуты сильными руками, а в мои влажные губки ткнулось что-то твердое и горячее. Поймав его член рукой, я направила его в свое влагалище. И меня начали трахать. До первого оргазма я еще сохраняла некое подобие достоинства, если это вообще возможно в такой ситуации, потом же я превратилась просто в похотливую сучку, потерявшую голову от мужского члена.
Я начала кончать, когда Алекс нащупал сквозь невесомую материю мои соски и, сжав их беспощадными пальцами, принялся направлять меня на свой член. И все слилось в сладострастном угаре.
Я, крича от раздиравшей меня похоти, насаживаюсь на член все глубже и глубже.
Меня подхватывают под коленки сильные руки, и я буквально оказываюсь сидящей на члене.
Я, брошенная грудью на диван, все также обрабатываема сзади.
Я разложена на диване с широко разведенными ногами, а он вводит в меня свой поршень.
Я ласкаю его грудь и плечи пальчиками ног и начинаю кончать снова.
Опираясь на локоть, я ложусь на бок и высоко задираю ногу. Алекс имеет меня и в этой позе.
Я не протестую, когда он начинает вводить свой член мне в попку, а только хриплю от боли и наслаждения. И не смотря на эту боль, извиваюсь на члене и снова кончаю.
И снова кончаю, когда у меня в попке взрывается оргазмом член.
После душа лежу, как велено, у ног Алекса, нетерпеливо ожидая, когда он снова будет готов.
А потом трахаюсь с ним снова, беру в рот, сама подставляю попку и ввожу в нее член…
Повернувшись на диване лицом к стене и подтянув к подбородку колени, я думаю. Неужели то существо, которое только что всеми способами ублажало Алекса, — это я? Неужели женщина только что визжащая, извивающаяся на члене Алекса – это я? Нет, это не я. Настоящая Марина умерла бы от позора, если бы вытворила хоть десятую долю того, что устроила здесь эта похотливая шлюха.
Я почувствовала чувствительный шлепок по ягодицам, услышала вкрадчивый голос Алекса, зарывшегося лицом в мои волосы и ощутила, как в меня входит твердый, словно сталь, член:
— Ты великолепна. Знаешь, я тут подумал, не сыграть ли нам свадьбу? Только чур, под белым платьем у тебя не должно быть трусиков. Моему малышу наверняка понадобиться приложиться к твоей киске…
Какая-то часть моего разума, еще силящаяся рассуждать, подсказала мне: ты будешь такой, как сейчас, еще не раз…
Яркое преображение
В соавторстве с Vicky
Света, преподавательница в местном университете, считала себя успешной, образованной и интеллигентной женщиной. При этом она весьма ценила внимание мужчин, хоть и никогда не отвечала им взаимностью. А предложений разной степени откровенности было множество. Кроме привлекательной внешности, Света любила одеться не слишком скромно, подчеркнуть свою великолепную большую грудь, стройные ножки. Вот и сейчас она принимала экзамен в светлом клетчатом костюме: пиджак с широким вырезом, чтобы можно было открыть ложбинку между грудями, расклешенная юбочка, открывающая затянутые в черные чулки ножки. Дополняли образ лаковые туфли на высоченной тонюсенькой шпильке. Светлану, как приличную девушку немного беспокоит, что студенты могут увидеть ажурную резинку чулков… Она чуть нервничает от этого, но все равно остается холодной, неприступной и, главное, строгой для своих студентов. А те в тишине корпят над своими листками. Иногда кто-то подходит, отвечает. Парням трудно сосредоточится, их взгляд то и дело соскальзывает в уютную ложбинку. В таких случаях Света презрительно усмехается, отворачиваясь к окну.
Наконец, последний студент закрывает дверь со словами «До свидания, Светлана Александровна!». Однако дверь вновь открывается. На пороге молодой человек. Света натыкается на изучающий взгляд… Ее студент? Но такого она не помнит. Скорее кто-то из поклонников. Настроения флиртовать нет, но Света усмехается и расстегивает пуговку на блузке, говоря взглядом «Обломись»..
Через секунду молодой человек рядом.
— Добрый день! Меня зовут Иван. Светлана Александровна, я хочу попросить вас принять экзамен у моего друга. У него сложные обстоятельства. Может, обсудим это за ужином?
Светлана устало отворачивается, зная, что придется отшивать. Пауза затягивается, и вдруг преподавательница слышит:
— А тебе ведь хочется стать блядью!
Света немеет. Она не знает, что ответить, а внутри все переворачивается. Хочется закричать, объяснить: «Посмотри на меня, на принцессу, изящную, женственную, ухоженную. Откуда во мне блядь?», но отчего-то в мозгу стучит: «Ты хочешь стать блядью!»… Нет-нет, это смешно!
Света смеется от души, вкладывая в смех презрение…
— Ты не поняла… Не простой вульгарной блядью, а той, что полностью подчинена своему хозяину, даже кончает по его приказу… Что покорна и исполнительна, чего бы хозяину не захотелось.
— Ты, что ли, хозяин? – шепчет женщина трясущимися губами, вместо того, чтобы сказать это гневно и уничижительно.
Иван закладывает за отворот блузки визитку. Так, что ее край упирается в сосок. Света вздрагивает от унижения… И сладострастья.
— Чтобы была в 19-00 в ресторане этой гостиницы. Здесь адрес и номер отдельного кабинета… Ты поняла, шлюшка? Впрочем, ты можешь пройти по краю – просто поужинай со мной… Насиловать тебя никто не будет, я хочу, чтобы ты сама захотела стать моей рабыней.
Иван вышел из аудитории, а Света медленно отходит… Она чувствует, как вдруг намокли трусики. Гневно швыряет визитку в ящик. «Что на меня накатило?..» — Света возмущена и расстроена, что не закатила хаму истерику.
Но весь день она чувствует визитку — именно, чувствует этот пропуск в мир порочных страстей, где она — блядь, которую дерут, грубо и безжалостно, когда захотят и сколько захотят.
Света в очередной раз подходит к столу. Кусает губы. Хочется, вставить в пизденку и попку фаллоимитаторы и ходить так, словно она действительно шлюха… Трусики промокли насквозь до того, что женщина боится садиться, боится оставить на юбке пятно… Тогда все поймут, что она — блядь, что она хочет, чтобы ее трахали, не спрашивая о собственных желаниях и предпочтениях. «Но я же не такая?»
Света решает поехать в ресторан: «Посижу, пококетничаю, верю, что мне ничего не угрожает. Даже интересно: сегодняшний вечер сулит легкое необременительное приключение. Все равно муж возвращается поздно, очень поздно – чем-то мне надо заняться?»
В трусиках прокладка – стрельнула у одной из студенток, — страшно намочить юбку и сиденье. Впрочем, Света чувствует себя почти комфортно. На парковке она вынимает прокладку и тихо говорит сама себе: «Зачем я это делаю? Все равно никому не позволю лезть в трусики…» Мелькает мысль — вовсе оставить этот лоскуток ткани в машине. Нет, это уже перебор – сидеть с незнакомым мужчиной в отдельном купе и без трусиков! Это уже действительно будет попахивать блядством!
Метрдотель проводит Светлану через весь ресторан. Она прекрасно понимает, что большинство мужчин провожают ее восхищенно-завистливыми взглядами. Что хотелось бы засунуть такой? А в попку со всей дури? А за волосы – и в чувственный рот? Ха-ха-ха!
В отдельный кабинет входит уже полностью успокоившаяся и уверенная в себе леди. Уютные диванчики, богато сервированный стол. Панорамное окошко на сцену, где закидывают ноги танцовщицы.
Светлана устраивается рядом с Иваном, официант подает меню и винную карту.
Они ужинают, изредка потягивая прекрасное душистое вино, беседуют о том, о сем, посматривают на сцену. Света даже слегка разочарована. Она прекрасно знает, как уютно для мужского взгляда лежат груди в вырезе блузки, она видит, как съехала юбочка, приоткрывая ажурную резинку. Иван должен уже весь на слюну изойти!
— Ну, что, ты готова?
— К чему? – лепечет Света, понимая – вот оно, началось. Между ног сразу становится жарко.
— Ты – моя блядь, ты уже готова к тому, чтобы выполнять мои указания?
— Я… я не блядь!
— А как же назвать женщину, позволяющую проделывать с собой вот это?
Иван протягивает руку и спокойно мнет ее грудь!
Света вспыхивает, но не отстраняется. Бляди не смеют отказывать своим хозяевам! О, ей хочется, чтобы Иван забрался в лифчик! Но Света поспешно гонит эту мысль и все же отводит мужскую руку.
Иван недовольно хмурится:
— Ты хочешь быть наказана?
Света кусает губу и виновато опускает взгляд. Стоило ей сопротивляться или нет?
— Сними бюстгальтер!
Ну, лифчик – не трусики. Она часто его не надевает. И нет ничего страшного в том, чтобы просто посидеть рядом с Иваном без него. Жаль, что тонкая блузка очень тесная, можно было бы не раздеваясь, вынуть руки из рукавов и снять бюстгальтер. Но приходится вставать, раздеваться, повернувшись к Ивану спиной. «Он видит мою голую спину? Наверное, даже округлость груди из-за спины?» — порхают непрошенные мысли в головке Светы.
Бюстгальтер – в сумочке, а Света снова рядом с Иваном. Но вряд ли ему ТЕПЕРЬ будет позволено касаться груди.
— Расстегни пиджачок!
«Ну, полюбуйся-полюбуйся…»
Блузка совсем тоненькая и должна просвечивать даже в приглушенном свете купе. Света чувствует себя действительно шлюхой – с полуголыми сиськами, на которые, как на свою вещь, пялится незнакомый мужчина.
Иван нажимает кнопку, вызывает официанта. Света испуганно делает движение, чтобы застегнуться, но слышит жесткий голос:
— Не смей! Распахнись побольше, придвинься к столу, выпяти грудь. А то официант может не понять, что ты – моя шлюха. А я хочу, чтобы это знали все.
Светлана покорно выполняет приказ, уговаривая себя, что это часть игры и, может быть, это не так уж и зазорно предстать в таком виде? Так и сидит с полуголыми грудями, в распахнутой блузке, едва прикрывающей соски, когда приносят десерт. Мороженное, целое сооружение с зонтиками, фонариками и еще черт знает чем, официант ставит всего в паре сантиметров от ее набухших сосков. Женщине кажется, чт
— Шлюха уже мокрая? – Иван лениво потягивает вино и лапает Свету.
Она подставляет под мужскую руку то одну грудь, то другую, кусая губы, чтобы не застонать, не показать Ивану, как его рабыня хочет, чтобы ее тискали, как ей хочется, чтобы выкрутили соски, сдавили упругую плоть до синяков.
— Покажи мне, как ты готова.
Света непонимающе смотрит на Ивана.
— Поласкай себя, подергай себя за соски.
Ну, уж нет! Мастурбировать на его глазах??? «В конце концов, кто я?…. Я – блядь?..»
Света старается представить, что она одна… Что муж в командировке уже несколько дней, что она — в своей постели… Так ли уж это трудно – удовлетворить себя, как делала это не раз? Но мешает внимательный взгляд Ивана. Света зажмуривается, и ее рука ползет к краю юбочки, забирается в трусики и касается влажных лепестков. Невозможно сдержать стон. Света снова стонет, когда защемляет сосок между пальцами, одновременно приподнимая грудь. «О, нет!! Ты все это видишь! Ты не должен этого видеть! Как я стону и извиваясь на собственных пальчиках, мечтая, чтобы ты выебал свою шлюху!»
Света позорно кончает на глазах Ивана, пытаясь подавить крик. Но мужчина видит и оргазм, и неуклюжие попытки его подавить.
Пожар между бедер не утих. И Света беспрекословно снимает по приказу Ивана трусики, забирается прямо в туфельках на диван и подползает к мужчине на коленях.
— Предъяви свое желание.
Дрожащей рукой Света приподнимает край юбки. Ее колени на сидении немного расставлены, и когда Иван проводит по ее лепесткам пальцами, делать это ему удобно. Очень удобно, Света об этом позаботилась.
Света не может позволить едва знакомому мужчине войти в нее даже пальцами, но он разве спрашивает, вводя в нее сразу два пальца. Иван трахает изнывающую пизденку пальцами, а Света стонет, снова едва не кончая. Иван дает ей облизать свои пальцы, и она торопливо слизывает с них свои соки. Руки хозяина должны быть чистыми, да и она не может позволить себе, чтобы свидетельство ее падения оставалось на мужских пальцах.
— Лезь под стол. Хочу, чтобы ты отсосала как следует!
Света понимает, что место бляди только там, с хуем во рту… В униженной коленопреклоненной позе… Но есть и положительный момент – она сможет себя поласкать, пока мужчина не видит… «Ты не узнаешь, как я хочу…. как мне нравится отсасывать тебе… отсасывать как следует… со всем прилежанием…»
Света забирается под стол, подползает к расставленным ногам мужчины. Он даже не расстегнул брюки. «Ну, да, я не достойна даже этого». Света торопливо расстегивает ширинку, достает член и заглатывает до самих яичек, морщась от глубокого проникновения. Но ведь бляди так и должны отсасывать!
Иван стонет, очевидно, он ею доволен! Дрожа от вожделения и едва не кончая, Светлана дрочит член, облизывает, обнимает языком багровую головку. Как жаль, что Иван этого не видит! О, как Свете хочется, чтобы он взглянул, что она делает с членом своего господина!
А Иван вызывает официанта… Светлана зажмуривается, не смея прекратить сосать хуй. «О-о, ну, официант, конечно, решит, что я вышла в туалет! Все в порядке… все будет в порядке».
Иван делает новый заказ, официант, по всей видимости, записывает. Света старается обслуживать мужчину потише, не причмокивать, не издавать звуков. Она даже ласкать себя перестала! Но Иван приподнимает край скатерти, хватает ее за волосы и глубоко насаживает на свой член со словами:
— Работай, сучка, тебе кто разрешил останавливаться?
"О, нет, только не это, — думает Светлана, восстанавливая ритм движения своих губок по стволу. – Теперь официант знает, что я, как блядь, работаю под столом". Женщина жмурится от унижения и восхищения ходящей в ее ротике головки. Света течет так, что чувствует, как ее соки заливают ладонь, ожесточенно теребящую чувствительные лепестки. Она превращается в самку, мечтающую только о том, чтобы ублажать своего самца, она дуреет от нестерпимого желания, когда Иван вытаскивает ее из-под стола… Он просто насаживает покорное тело на член попкой к себе, и Света скачет на нем, двигая бедрами и крича в диком наслаждении от накрывающих ее беспрерывных оргазмов.
Раздается звонок. Иван вытаскивает мобильник, приказав Свете вести себя немного потише. Света медленно скользит по стволу. О, если бы он знал, какая это пытка – двигаться на его хуе медленно и плавно, когда хочется жестко насадиться по самые яйца.
Иван разговаривает, одновременно наслаждаясь своей сучкой, выкручивая сосок, отчего та благодарно постанывает.
— Нет, я сегодня никак не могу. Деру одну блядь… («Это он про меня? О, да, конечно, про меня!»)…. Мы в ресторане (Света захлебывается от счастья: «Можешь ебать свою блядь где угодно и когда угодно»)…. Она? Совершенно роскошная сучка! Нет, что ты, очень чистенькая. Собственно, только полчаса, как блядь…. (Света благодарно покачивает бедрами, едва не мурлыкая). Ладно, давай, в следующий раз, сегодня у меня на нее большие планы!..
В головке Светы немного прояснилось. Ей надо сбежать! Сейчас уже и официант, и собеседник Ивана знают! Что знают? Что она трахается с посторонним мужчиной, как последняя шлюха? Все решено! Света упирается в мужские колени, чтобы слезть с члена.
Но он прижимаешься грудью к ее спине, хватает ее за соски и начинает задавать ими темп. Между бедер Светы снова взрывается маленькая бомбочка, и она, захлебываясь от восторга, продолжает опускаться на твердый хуй. Мужчина руководит ее движениями умело и придерживаясь только собственных предпочтений. Он то дергает соски вверх, и Света почти соскакивает с члена, то тянет соски вниз, и она с размаху принимает раскаленный ствол в самую глубину.
— Я хочу кончить!
— Да, господин!
— Но сначала ты. Потом ты подмоешься в моем номере, приведешь себя в порядок. Ты должна встретить меня, стоя на коленях и с открытым ртом…
И Света кончает, чувствуя, как и Иван взрываешься в ней, а потом стаскивает ее, мычащую и кончающую, и заставляет высасывать себя досуха…
Член еще твердый, и Света, преданно смотря снизу вверх на своего хозяина, облизывает его, трется нежной щечкой, нежно касается головки язычком, глотает остатки спермы.
Ее сердечко счастливо бьется – она прекрасно помнит слова хозяина, что у него есть еще планы относительно нее на сегодня. Значит, ей сегодня еще будет позволено ублажать его по-всякому, как он только захочет и сколько захочет. Ну, а экзамен? Да она поставит еще тысячу экзаменов, лишь бы ее трахали так же – как последнюю блядь.