Выпускной
Меня зовут Вика мне было 17, когда это произошло. Это был выпускной 11 класс, я была в ярко бирюзовом платье с жестким корсетом, и длинной почти до пола юбкой, готовясь к выпускному, я постаралась на славу, в обычной жизни я серая мышка, почти все мои одноклассницы на тот момент потеряли девственность, а я была еще невинна, конечно ночами когда была бессонница в голову приходили разные мысли, но я берегла себя для того единственного… Однако его как то не было, я мало проводила время с друзьями и подругами, да как то их у меня особо тоже не было, я закончила школу с золотой медалью, много пришлось работать для этого, и к выпускному я начала готовиться еще за год, с весны я начала копить деньги, плюс мама с папой не обидели я ведь единственный ребенок в семье и когда пришла пора, я первым делом пошла, в элитный бутик нижнего белья, я уже давно приметила, высокий кружевной пояс для чулок, бюстье и стринги с высокой посадкой, все это было бирюзового цвета, там же я выбрала красивые ажурные чулки. По пути домой я заглянула в ателье, забрала платье, и зашла в обувной магазин, купить туфли, мне очень повезло, в этот день был привоз, и я купила как раз подходящие туфли на шпильке, под тон к платью.
Придя домой я все положила, решив отложить удовольствие на день выпускного, утром перед выпускным, я пошла в салон красоты, мне сделали отличную укладку, привели в порядок лицо, я поспешила домой, вдруг что то не подойдет, что бы успеть обменять или купить новое, я разделась до гола и растягивая удовольствие надела чулки, было не привычно, это были мои первые в жизни чулки, мама была очень строга ко мне и я носила только колготки, но сейчас, я сама себе выбрала то, что хотела, я одела пояс, стринги, одела бюстье, смотрела в зеркало, и передо мной стояла уже не школьница, серая мышка, а красивая, ухоженная женщина, способная соблазнить любого, я долго крутилась, флиртуя и играя со своим отражением, потом обула туфли и принялась за платье. Что бы моя фигура казалась более привлекательной я попросила сделать корсет с сильной формирующей утяжкой, платье и корсет были раздельные, так что бы их можно было одеть вместе и они смотрелись одним целым, и так что бы корсет можно было носить отдельно, я попыталась затянуть корсет, но ничего не получилось и пришлось позвать маму, мама увидев, что я на заказывала, съехидничала но стала затягивать, как не старалась я выдохнуть ничего не получалось, оставалась не очень красивая полоса сантиметров в пять, а мне уже нечем было дышать, мама сказала мне лечь, я легла, он уперлась коленкой мне в спину и с силой потянула, я почувствовала, как напряглись мои ребра, сжимаемые корсетом, корсет словно врастал в меня, было даже немного больно, и дышать было очень тяжело, когда все было закончено, мама помогла мне встать, я глянула в зеркало, корсет идеально сидел на мне, подчеркивая грудь и талию, единственное что смущало меня, юкка плавно облегала попу и пажики держащие чулки на месте еле заметно, соблазнительно проступали сквозь ткань. Папа отвез меня до школы, идя по двору я замечала и чувствовала на себе взгляды парней и меня это жутко заводила, все были просто поражены, как серая мышка превратилась в грациозно плывущего лебедя. Я наслаждалась каждой минутой, каждым взглядом, после торжественной части мы отправились в кафе, где как и положено, танцевали, были и легкие напитки, я первый раз попробовала вино, алкоголь вскружил мне голову, уже далеко за полночь, салют, и большая часть направились пешим ходом к озеру, пап все это время следил и охранял меня, я чуть не плача стала проситься отпустить меня, он махнул рукой, сказал ладно, и что будет ждать меня возле лодочной станции, я радостно побежала догонять одноклассников, тем более из 29 человек, в классе было всего 11 девчат, мы пришли на берег, парни достали шампанское, пластиковые стаканчики конечно не очень подходили, к этому напитку, но все же, тут же разожгли костер. После третьего стакана я было очень пьяна, ноги заплетались, парни налили четвертый, я все думала, как мне еще с километр плести до папы, и ведь мобильник остался тоже у него. Меня совсем начало валить с ног, было уже около двух, и в полу сонном состоянии я попросила кого то их парней, проводить меня до папы, парни охотно согласились, я сделал пару шагов и просто начала отрубаться. Один подхватил меня на руки, я частями помнила но в конце концов уснула, очнулась я сидя на корточках, руки были привязаны к ветке дерева которая плавно стелилась почти по земле, моя юбка была поднята, и завязана над головой, я ничего не видела, зато в лучах восхода было отлично видно все мои прелести, немного пошевелившись я быстро сообразила, белье на месте, с облегчением вздохнув, что никто не трахнул меня пока я спала, вдруг услышала громкий смех парней, как поняла они были в ввосьмером. Шепотом переговаривались, и все решали кто будет первым:
— Саня, давай иди, загни ее раком и резко воткни, — я было попыталась что то сказать о почувствовала что, во рту какой то пластмассовый шарик, я не могла пошевелить языком, а сам рот, заклеен скотчем, так что я только замычала.
— Смотри она уже хочет, — я пришла в ужас, но как не странно мое влагалище стало увлажняться, мое тело предавало меня.
— Давай иди порви ей целку, — с ново слышался шепот.
Вдруг я почувствовала крепкие Сашины руки на своей пояснице, он немного приподнял меня и от тащил от ветки, так что я грудью буквально легла на землю, а попа торчала в верх, он тихонько провел мне по половым губам, потом отодвинул тонкую полоску стринг, и еще раз провел пальцами, чего говорить мне было стыдно и приятно, толпа школьников, решили трахнуть меня, а мое тело было не против, но разумом я приходила в ужас от происходящего, я услышала как он открыл ширинку и достал свой член, все замерли, он тихо приставил свой член к моей киске, еще парур раз провел по губам, я текла как последняя шлюха, потом остановился у самой дырочки и резко воткнул, было очень больно, я изогнулась, от боли и попыталась слезть с его члена, но вдруг кто то с силой придавил меня к земле, корсет не давал мне вздохнуть, а Саша стал долбить как отбойный молоток, боль немного утихла, не прошла но утихла, а он все долбил и долбил, мне было очень стыдно и приятно одновременно, было немного больно, но это лишь усиливало возбуждение, через несколько минут я почувствовала пару глубоких толчков, он его член за пульсировал во мне, я испугалась как бы не забеременеть, но он был в презервативе, так все прошли по порядку, последний был Антон, всего их было шестеро, Когда Антон достал свой член, парни загудели:
— Ни хрена себе дубина- прошептал Андрей – тебе таким ху*м только коней пугать, Антон засмеялся, -А что это у тебя за хрень? – удивленно спросил Андрей.
— Это меня папка научил, что бы бабе было приятнее,
— Да куда еще приятнее, ты смотри что бы у нее через горло не вылезло, — потом я читала, про то что было у него с членом, папа Антона сидел, и когда ему было около 11 он очередной раз откинулся, и опять через пол года сел, но он научил Антона как превратить свой член в гигантскую кукурузину, оказывается некоторые зеки, под кожу на члене что то вживляют, то ли пластмассу, то ли железку, и так много раз, пока весь член не будет покрыт так
— А.. а.. ан.. тон, стой- через силу я проговорила он замер, я услышала как остальные ломанулись через кусты, — развяжи меня.
— Молчи сука, иначе зарежу- проговорил дрожащим голосом Антон, и при этом еще пара раз резко толкнул в меня свой член.
— Антон, развяжи меня, иначе ты поедешь за своим папашей- он остановился, тяжело вздохнул, и вытащил из меня свой член. Начал копаться развязал мне руки и подол платья.
Наконец то я вздохнула свежим воздухом, почти встало солнце, неподалеку валялась моя сумочка, я вытащила влажную салфетку, вытерла кровь с губ и ноги, потом немного привела себя в порядок, Антон стоял как вкопанный и не знал что делать, я посмотрела вокруг, остальных и след простыл, да плевать на них подумала я, сволочи малолетние.
— Что стоишь как истукан.
— Я, я, я прости Вика, это была моя идея.
— Ты думал если вы меня свяжете я не узнаю вас?
— Прости…
— Сколько вам светит за групповое изнасилование – он стоял как первоклассник перед учительницей потупив взор – что все приплыли… Раздевайся.
— Зачем?
— Трахать тебя буду, теперь ты будешь моей личной шлюшкой- я улыбнулась решив перевернуть ситуацию и из жертвы стать насильницей.
Антон быстро разделся, я тоже немного ослабив корсет, расстегнула спереди застежки, скинув следом платье предстала перед ним в одном белье.
— Ложись- толкнула его в грудь, он попятился и бухнулся на песок, я подошла и начала медленно снимать стринги, кинула в сторону, потом повернулась села ему писей на лицо скомандовала – лижи сучка, сделал больно теперь лижи.
Он старательно начал вылизывать, я взяв в руку его огромный член, который в длину был около 27см и в ширину как алюминиевая банка из под пива, направила его в рот, пару раз лизнув головку член стал еще больше, весь покрытый этими самыми пупырышками. Он лизал старательно, я текла, и было очень приятно, я возбудилась до придела, не выдержала встала, повернулась, и начала потихоньку присаживаться на его член, но через некоторое время он обмяк и не как не хотел залазить во внутрь. Я сняла чулок, и крепко перетянула у основания, он стал набухать, я поспешила, и резко всем телом натянулась на его кочерыжку, я поняла что сделал глупость, член продолжал расти, растягивая мое влагалище, вскоре остановился, но я почти не могла шевелиться, мне было больно и приятно, моя писечка текла, и говорила мне сядь глубже, но глубже было некуда. Я стала двигаться, вдруг почувствовала нарастающее наслаждение, волной окатившее меня всю целиком, я ускорила темп и опять горячей волгой по всему тела, вскоре я бешено скакала извиваясь на его члене, как это было приятно, и вдруг меня как будь то окатило током, отключив мой мозг, в голове как взрыв из миллиона бабочек, поднимающийся с низу живота к кончикам волос, пальцы занемели, я слезла и подойдя к той ветке, облокотилась, Антон, освободил член от чулка, подошел и поставил меня раком.
Я выставила попу в верх, готовясь за новой порцией удовольствия, он резко воткнул и начал с силой загонять в меня своего членяру, вдруг я почувствовала его большой палец который проскочил ко мне в попу, я была не против мне было приятно, потом туда же проник указательный, он начал ими давить вместе раздвигая мою дырочку, потом он вытащил послюнявил пальцы и сразу воткнул в меня три пальца, указательный, средний и безымянный, я почувствовала не большой дискомфорт, но не стала останавливать, вскоре он добавил еще один пальчик, было больновато, и это немного отвлекало, но увеличил темп и через мгновение меня с ново накрыл оргазм, я упала без сил перевесившись через ветку, а он вытащив член припихнул в меня всю ладонь, по большой палец, начал массировать из нутрии было больно и приятно одновременно, резко вытащив, приставил член к попе и одним толчком натянул меня на свой вертел, я застыла от боли, боль комком остановилась в горле, не в силах, сказать я жалась и попробовала выползти но мешала ветка, дернулась назад но только глубже насадилась на член, я сжала песок в руках, Антон замер, я тоже, прошло несколько минут, попа расслабилась, и он медленно начал вводить свой член еще глубже, у меня не было сил двигаться или сопротивляться, я почувствовала как его член зашел глубоко в кишечник, он начал медленно делать небольшие фикции, мои колени тряслись, очень хотелось по большому, а он все наращивал темп, неожиданно для меня самой мне стало это нравиться было немного больно, но становилось все приятнее, чуть погодя я уже стонала от наслаждения, а он во всю долбил мою попочку, я даже стала сама подмахивать попочкой, вскоре я с ново кончила, не знаю сколько это продолжалось, мне казалось что прошло часа два, уже встало солнце и начало пригревать лучиками, а я как последняя шлюха стояла раком и меня жестко драли в очко, натягивая но огромный член, я почувствовала как его член начал пульсировать, и его сперма горячей струйкой ударила глубоко во мне. Я упала без сил, он навалился на меня, член стал тихонько сужаться пока совсем не обмяк, но даже в таком состоянии он был как стоячий средних размеров. Антон встал и член почти сам выпрыгнул из моей попы. Нужно было идти я встала привела себя в порядок, одела платье кое как натянула корсет. Антон тоже выглядел изможденным и уставшим, я подняла. Сумочку повернулась и побрела к папе, остановилась повернувшись к Антону.
— Если не хотите загреметь, будете молчать, передай остальным, а лично ты на все лето будешь моей шлюхой, что бы по первому звонку был там где я тебе скажу, ты теперь мой личный раб трахарь, иначе из вас на зоне сделают настоящих шлюх.
Когда я дошла папа спал в автомобиле, я залезла, откинула кресло и тоже сделала вид что сплю, попа очень болела, влагалище тоже, но через пару минут отрубилась, проснулась уже около дома, пап тихонько меня будил, я поднялась сходила в душ и упала в койку. Нет я не дождалась принца, но зато мало кто мог бы похвастаться таким.
Выпускной
Меня зовут Лена мне 19 лет. В прошлом году я закончила техникум и на выпускном со мной произошла эта история. После получения диплома у нас был выпускной вечер с дискотекой. Мы с одногрупницами кипили вина и перед дискотекой слегка накатили остатки взяли с собой. Я одела маечку и свободную легкую юбку до колен т. к. было тепло. Примерно час мы танцевали бесились а потом с подругой пошли покурить на улицу. На выходе меня немного задержали и я сказала Оле что догоню ее. Подойдя к месту где мы обычно курили я увидела что Ольга с кем то ругается. Оказалось что это две девки с параллельной группы Таня и Света. Оля взяла с собой две сигареты а они попытались их у нее отжать. Мы начали ругаться и дело шло к драке. Потом мы немного остыли и решили выяснить отношения после дискотеки. После дискотеки мы пошли на пустырь за технарем. Драка началась почти сразу я схватилась с Танькой а Оля со Светой. Мне почти сразу удолсь свалить соперницу на землю подножкой и навалиться сверху. Я села ей верхом на живот и несколько раз врезала по лицу. Танька ворочалась подо мной пытаясь выбраться но я сидела крепко. Через минуту она затихла и я смогла посмотреть как идут дела у Оли. Той так же удалось свалить соперницу на землю и она увлеченно пинала ее ногами. Вскоре Света запросила пощады и Оля пнув ее на последок в бок разрешила ей встать и уматывать. Светка ушла умывать разбитое лицо. В этот момент Светка попыталась встать на мостик и скинуть меня. В результате я подлетела и очутилась у нее на шее.
Раозлившись я схватила ее одной рукой за волосы а другой несколько раз ударила по лицу. Потом я вытянула ей руки за голову за волосы сильно потянула вверх адругой рукой стала хлестать ее по лицу. Светка заскули
слезла слица Светки а приподняв юбку сначала просто посмотрела в лицо Светки потом спросила: ну как тебе понравилось. Светка только промычала в ответ т. к. Ольга продолжала сидеть у нее на лице. Оля ухмыльнулась потом плюнула Светке в лицо и сказала: в следующий раз будешь жопу лизать сука и встала. Светка тоже встала отряхнула платье и всхлипывая ушла. Мы немного постояли привели себя в порядок и пошли по домам. Про Светку мы никому не рассказали но если встречали ее делали жесты как будто она лижет а иногда подъебывали мол не хочешь языком поработать. Правда Оля говорила что как то раз она датая с подругами поймали Светку и заставили лизать. Мне девки ни разу после этого не лизали но этот случай запомнился.Выпускной
Выпускной – незабываемый праздник. Торжественный, шумный, радостный, забавный, но в то же время печальный и душещипательный: учителям грустно расставаться с любимым классом, но радостно оттого, что они воспитали для общества достойную смену и дали этой смене необходимые знания. А ученикам, в свою очередь, грустно покидать навсегда родную школу, но радостно оттого, что они уже вполне самостоятельные и большие и уже совсем скоро вольются во взрослую жизнь.Вот и в банковском колледже учебный год позади, и выпускной снова на пороге актового зала. И снова для недавних студентов звучит эпохальная песня советских времен «Когда уйдешь со школьного двора». И снова пары школьников весело кружатся в вихре вальса и смеются. Лучинский незаметно для окружающих пьет водку из фарфорового чайника. К чайнику время от времени присасываются физрук и психолог, потом их меняет кто-то из родителей и старуха Изергиль – учительница по экономике. И так по очереди, подход за подходом.Вдруг Лучинского кто-то окликнул – он обернулся. Перед ним стоял Виталий Дымов из одиннадцатого «А». Смазливый пацан, сын обеспеченных родителей, за ним гонялись почти все девушки колледжа. Язык у него слегка заплетался, глаза блестели сквозь туманную опьяненность: ученик явно был навеселе. Видимо, у школьников тоже был свой потайной чайник со спиртным.– Андрей Михайлович, спасибо Вам за все, за Ваши уроки. Я неплохо выучил язык…– Да не за что, Дымов. Куда собираешься поступать?– В педуниверситет на иняз. Как мой брат.– Молодец.– В связи с этим хотел Вас попросить стать моим репетиром.– С удовольствием, Вадик.К ним подошла Люда Фролова, одноклассница Дымова. Миловидная крашеная блондинка с вздернутым носиком. Стройненькая, подвижная, гибкая как кошка. В этой девушке чувствовался дикий темперамент, он так и пер из нее. Через ее почти открытую и бурно вздымающуюся грудь, через ее сексапильные, почти открытые до трусиков ноги, через энергичные телодвижения, страстное дыхание и влекущие роковые синие глаза. Она была страшно влюблена в Дымова и не скрывала этого. Виталий и Люда о чем-то поговорили и она, обиженная, отошла к девичьей компании. Дымов повернулся к Лучинскому.– Бегает за мной как собачка. Ничего телка, да?– Ничего.– Вот что… я хочу Вам сделать подарок, Андрей Михайлович. Только дайте мне ключ от вашего кабинета. А приходите через минут десять. Условный сигнал – три стука.– Что ты задумал, Виталий?– Да, все будет окей, Андрей Михайлович, не волнуйтесь.Лучинский согласился. Он уже догадывался, какого сорта подарок ему приготовит Дымов. Волнение охватило его, член его напрягся. Спустя десять минут учитель поднялся на третий этаж. Стук, стук, стук… Ровно три раза – как договорено. Замок щелкнул – и дверь открылась. Полная луна освещала одну часть класса, другая скрывалась в темноте. В лунном свете, словно мраморная статуя какой-то греческой богини, стояла голая Люда. Сходство со статуей усиливал ее выбритый лобок и выпуклые груди-яблоки. Тени, полутени. На полу валялась в беспорядке ее одежда.– Ой, Андрей Михайлович? – Люда в ужасе закрыла руками свою киску и часть груди.Дымов застегивал ширинку.- Заходите, господин учитель… Подарок уже готов и полностью раздет.– Я не пойду на это, – запротестовал обнаженный «подарок», на что Дымов усмехнулся.– Люд, а ты меня любишь?– Да, но причем это…– Притом. Хочу проверить, искренна ты или нет в своих чувствах. Если ты любишь меня по-настоящему, то тогда сделаешь нашему уважаемому учителю приятное, а если нет, то… мы расстанемся навсегда.Дымов подмигнул учителю.Люда, всплакнув, поломавшись немного, умерила свою гордыню. Она подошла к учителю и присела на корточки. Расстегнула ширинку Лучинскому, достала его окрепшее достоинство и, сделав губы трубочкой, всосала это достоинство его чуть не по горло. Учитель от восторга чуть не кончил. Люда выпустила его достоинство из тесного влажного плена, пощекотала головку язычком, легкими быстрыми касаниями, потом круговыми движениями облизала ее, пососала и, взявшись за ствол рукой, стала заглатывать член все больше и больше, и, наконец, полностью заглотила.Дымов куда-то испарился…Люда старалась с присущим ей темпераментом. И вскоре учитель почувствовал, что может быстро кончить. И тогда он решил перейти от орального секса к сексу генитальному. Учитель подвел Люду к парте, объяснил девушке, как надо лечь, Люда в точности выполнила пожелание учителя. Она легла на левый бок, сильно подтянув к груди ноги, ее задница располагалась на краю парты. Теперь ее киска и его котик
ысокая, как американка. Низкий хрипловатый голосок Эллы нельзя было спутать с чьим-либо другим.– Ой, куда ты меня привел, здесь кто-то есть, выпусти меня немедленно!– Не выпендривайся, Элла, давала же при Федоре и Гарике, ничего не случилось. Давай, снимай трусера…– Нет, нет, Виталик, давай в следующий раз…– Следующего раза не будет…Послышался треск ткани, шумное сопение, шум борьбы. Чье-то тело, похоже, Эллино, навалилось на парту. Характерный хлопок резинки от трусиков, Элла ойкнула, выругалась, снова шум борьбы и сопение. На полуслове девушка замолчала. Последовала непродолжительная пауза… а дальше – раздался ритмичный скрип, усиливающийся с каждым телодвижением. Темпераментная Элла, забыв про все на свете, начала тихо постанывать.Влагалище Люди, слава богу, разжалось, Лучинский облегченно вздохнул, и его агрегат снова заработал, но пока на малых оборотах: смазка у Люды куда-то исчезла, а члену приходилось трудиться посуху и в узких условиях. Болевые ощущения сочетались с приятными…Люда внимательно вслушивалась в стоны и звуки соседей и все сильнее и сильнее возбуждалась. Снова у нее начала выделяться смазка, послышались сладострастные стоны, а девичьи …ягодицы темпераментно и резко задергались навстречу возбужденному члену учителя. Член заскользил свободнее, интенсивнее – Лучинскому стало хорошо как никогда.Вдруг Люда приглушенно вскрикнула и судорожно вцепилась в край парты, ее тело затряслось от сильнейшего оргазма. Лучинский ощутил, как ее дырочка конвульсивно стала сокращаться. Член не выдержал сумасшедшего влагалищного массажа и выстрелил спермой.Дымов и Киреева сменили позу и судя по разговору еще и вид секса.– Сюда больно…– А я хочу туда…– Ну… ой, помедленнее… Так, так… ой, подожди, дай привыкнуть… так, так… да, вот так по чуть-чуть… — Послышались резкие, быстрые хлопки.Лучинский завистливо подумал. «Какой у нее рабочий дымоход! Вот бы так пройтись по нему!» От нового возбуждения мягкий член учителя окреп как камень. Лучинский не выдержал. Он подошел к совокупляющимся ученикам. Дымов лежал на парте, опустив ноги на пол, а Элла, закрыв глаза, сидела спиной к нему и насаживалась своим разработанным анусом на «стрежень» Виталия. Свет с окна хорошо освещал ее сильные красивой формы бедра и чудесную промежность с черным кустиком. Лучинский заметил, как ее щелка открывалась и сужалась при каждой стыковке ануса и члена. Учитель не выдержал, подошел к Элле, прицелился и вонзил свой дротик ей в истекающую любовными соками щелку. Она лишь охнула и застонала еще громче. Ей стало еще веселей. Вскоре кончил Дымов, а потом разрядился Лучинский. Люда в это время дрочила свою щелку, но безуспешно: оргазм все не наступал. Когда все отдохнули, посмеялись, распили шампанское, что принес Дымов, девчонки покурили.– Второй акт Марлезонского балета. Лесбийская любовь, – объявил Дымов.Люда легла на стол и с поспешной готовностью развела бедра… Элла подошла к ней и принялась обрабатывать ее киску, Люда от удовольствия замурлыкала и задергалась. Эллочка так заманчиво закрутила крупным задом перед Лучинским, что тот не выдержал и, схватив ее за талию, резко всунул ей в туза. Элла ойкнула, но продолжила ублажать Люду. Фролова запрокинула голову и открыла рот. Дымов воспользовался этой ситуацией и всунул член в жаждущие и горячие губы Людмилы, губы страстно захватили в плен желанный инструмент, и ария минетчицы началась…Что и говорит, выпускной – незабываемый праздник.Выпускной
Выпускной вечер, как и у всех школьников-мальчиков, проходил с огромным желанием напиться, для того, что бы набраться смелости и осуществить свои эротические желания на прощания с одной из своих одноклассниц.Мои желания были такими же, но касались моей учительницы истории.Она пришла к нам, когда уже наступило последнее полугодие нашей школьной жизни. Высокая стройная брюнетка с очень шикарной грудью, красоту которой она всегда пыталась подчеркнуть своей одеждой. Которую она одевала, так что бы было видно, на сколько она привлекательна. Из-за чуть просвечивающейся блузки было видно, как ее соски упираются в бюстгальтер, так что их отчетливо можно было видеть. По своей строгости она напоминала не студентку только что закончившая институт, а учительницу с 15-летним стажем. Так что все колкости в ее адрес сразу все исчезли.На выпускном вечере, будучи уже в хорошем настроении желания завладеть одной из своих одноклассниц полностью отсутствовало, так как почти все они уже побывали в моих объятиях, а те, что остались не привлекали ни меня, ни кого-либо другого. И вот Ирина Анатольевна пригласила меня на танец. Объясняя это тем, что хочет со мной попрощаться. Так мы весь вечер провели вместе, что-то рассказываю друг другу. Уже под утро, когда все стали расходится по домам. Она попросила меня забрать какие то вещи из класса и помочь ей отнести их домой.Мы поднялись по темной лестнице, еле-еле освещаемую солнцем к ней в кабинет, он находился в самом конце темного коридора школы на третьем этаже. Мы зашли в класс, она раскрыла свой шкаф достала оттуда какие-то пакеты. Отдала их мне и попросила отвернуться, так как ей нужно было переодеть блузку. В зеркало, которое находилось у нас в классе, я видел, как она сняла одежду и осталась в одних трусиках-чаичках и лифчики, о боже какая она была красивая, в низу живота у меня сразу все загорелось, и мой член уже стал чувствовать себя тесно в брюках. Одев свою юбку, она попросила завязать ей лямки блузки на спине. Я не знал, что и делать во рту все пересохло, я боялся на нее смотреть, потому что думал, что если я увижу это все своими глазами, то тут же кончу. Но все обошлось. Я подошел и стал завязывать ей лямки, нежно чуть ели касаясь, проводил своими пальцами по ее спине, оттого что я касаюсь ее спины, мой член становился все больше и больше. Так что я понял, что она его чувствует, но останавливаться не хотел, мои руки уже не вольно все ладошкой уже гладили ее по спине, я понимал, что делаю то, что делать нельзя, но остановится уже не мог. Не понимая что происходит, я почувствовал как она своей попкой прижимается к моему члену и водит ей так как будто хочет сесть на него, ее голова уже лежала у меня на плечах прижимаясь своей горячей щекой к моей. Я ласкал ее большую грудь, чувствуя как центр моих ладошек нежно массирует их, ощущая как ее соски становятся все больше и тверже. Нежным движением я развернул ее к себе. Ее длинные распущенные волосы под первыми лучами солнца, казалось, отражают утренний свет. Она богиня, я хочу ее. Я вижу ее руки, шею, нежную загорелую кожу. Я прижимаюсь всем своим телом к ее груди. Какая она большая и красивая, я обнимаю ее всю целиком, страстно. Так что бы можно было почувствовать, как у нее стучит сердце в груди, как ее груди ощущают меня, мое дыхание. Легкая дрожь на ее теле это намек на то что она уже хочешь что бы я стал ее, в ней. Я тоже хочу этого, и она это чувствует своим животиком, и то, как он упирается в него. Нежные поцелуи в шею с приятным покусыванием и нежными ласками кончиком языка невольно нежно опрокидывают нас на кучу каких-то тряпок вывалившихся из шкафа.Оказавшись на ней, я уже не могу остановиться, огромная волна чувств и нежный запах возбуждения, будит во мне неудержимый инстинкт животного. Я хочу ее. Да, да Я ХОЧУ ЕЕ. И вот я уже целую ее груди, нежно покусывая соски и захватывая их своими губами чуть мокрыми от продолжительных поцелуев. Поглаживая нежно, чуть касаясь моими сильными пальцами рук ее бедра, я чувствую как у нее там уже все мокро. Как она хочешь, как хочу я.И она чувствует, как наполненный животной силой мой член, не входя как будто подразнивая, ласкает ее клитор, нежные уже мокрые от желания половые губы, от о
ыстрее. И, да я уже в ней. Как там все горячё, мокро. Она чувствует меня в себе каждой клеткой своего организма, как он уже желанный двигается там как бы нежно поглаживая мокрые стеночки ее вагины. Какой он горячий, что жар с огромной силой уже окутал все ее тело, низ живота, грудь, бедра, все лицо, пальцы рук. Страстное ласкание моими губами ее груди еще больше усиливают возбуждения, стоны становятся все протяжнее и очаровывающее, стенки ее вагины уже обхватывают его в ней, как будто боясь отпустить. Он начинает от огромного желания двигаться быстрее, еще быстрее, уже выходит весь и снова входит до конца, ее пальцы рук на моей спине сжимаются все сильнее и сильнее, стоны уже нельзя остановить и сделать их тише.- А.., аааа, м-да…, да-да-да, вот так хорошо.Мне кажется, что она понимает меня, чем громче она стонешь, тем больше я становлюсь я в ней. Сильные руки сжимают ее прекрасной формы ягодицы заставляя их двигаться также быстро и страстно как я. Он входит все глубже и глубже… Как там у нее все мокренько, горячо, как там хорошо. Мои пальцы нежно касаются ее желанного клитора лаская его, он чувствует это и реагирует, становится все больше и горячее. От удовольствие которое она от этого начинает испытывать, превращается уже в ярко слышимые стоны.- Аааа…ах….м-да.О, Виталичка.Аккуратно перевиршувшись она оказывается на мне. Я резко почувствовал сильное удовольствие. Я чувствую его там в ней так глубоко, от ее движений попочкой кажется, что она его целуешь там, то полностью впускает его в себя (нежно приседая на мне), то выпускает чуть приподнимаясь. При этом она склонилась грудью над моим лицом. Я нежно целую ее соски прижимаясь лицом к груди.Движения ее становятся все сильнее и глубже, при каждом моем проникновении в самые дальние стеночки ее мокрой вагины, она ее сжимает с огромной силой и всей грудью в сильном стоне выдыхает воздух. Я чувствую, как уже не могу сдержаться. ЕЕ руки сильно сжали мои плечи. От того, что мой член стал очень огромным я уже чувствовал как ему там тесно, но от этого я понимал, что она испытывает какие на ведомо мне наслаждение. И вот она как то сильно своей вагиной прижалась ко мне, полностью утопив мой член в ней, и громко застонала. Я чувствовал, как мой член утопает в огромной лаве горячей жидкости. От этого я почувствовал такое не преодолимое желание …кончить. Что своими руками заставил ее таз двигаться. Она от этого стала дрожать, то сжимать там все внутри то расслаблять. Мои руки заставили ее двигаться ее еще быстрее. И вот , да . То что я ожидал еще с первых секунд моего прикосновения к ней. И она ощутила это тоже. И бессильная легла на мне.Прошло уже 12 лет после этого. Как это обычно и бывает, мы больше не виделись. В плане постели. Так иногда я увидел только, как она, куда то идет. Затем университет в другом городе, работа в другом городе, так и пролетело время. И вот в одном из своих очередных отпусков домой. Я увидел ее, она все такая же ни капельки не изменилась. Такие же волосы, грудь, ноги, нежно чуть –чуть поднятый носик. Мы встретились взглядом.- Привет, Виталик. Какой ты стал мужчиной.Если вы хотите услышать продолжение этого рассказа пишите по адресу toVitamin@rambler.ru
Выпускной
25-летний Андрей Викторов был фетишистом и по этому, не страдая от нехватки денег, работал в школе гардеробщиком только ради удовлетворения своих фантазий. В гардеробе работа однообразная и кроме скуки она ничего не вызывала, если бы не дополнительные обязанности, в которые входило ведение журнала опоздавших, а также контроль сменной обуви.
На дворе был июнь месяц, и одиннадцатиклассницы должны были прийти сегодня в школу в последний раз, чтобы получить аттестаты. В этот жаркий день в гардеробе делать было нечего и Андрей, сидя у входа, поглядывал то на соблазнительные ножки девушек, то на часы. Все они шли компаниями в сопровождении парней, и по этому возможности как-то беспричинно придраться к ним не представлялось. Он снова взглянул на часы — 8:30. С этого момента можно было начинать вести список в журнале опоздавших, а это значило, что их ждут работы по подготовке школы к каникулам. От размышлений Андрея отвлекла остановившаяся у школьных ворот серебристая Ауди, из которой вышла девушка и направилась к входу. Светлые волосы были собраны в хвостик, дорогая косметика подчеркивала выразительные глаза и прекрасные губы, упругие груди выпирали сквозь красную кожаную блузку на молнии, под короткой черной кожаной юбочкой были видны кружевные резинки чулок, на ногах были красные босоножки на платформе с пятнадцатисантиметровой шпилькой. Пока девушка пересекала двор цокая каблучками, Ауди уехала.
— Ты опоздала, — сказал Андрей, когда она поднялась на ступени перед входом, — теперь я должен записать тебя в журнал. Как тебя зовут?
— Николаева Оксана, 11б, я могу идти? — спросила она.
Андрей не сводил взгляд с ее босоножек, открывавших ухоженные пальчики с покрашенными красным лаком ногтями.
— Нет, — решительно сказал он, — ты будешь должна мыть окна за опоздание — это раз, а во-вторых, я все равно не пущу тебя без сменки.
— Посмотри, — сказала Оксана, вытягивая ножку в его сторону, — ты думаешь, я принесу в школу много пыли на таких каблучках?
Взгляд Андрея уперся на приблизившуюся к нему ножку, а набойка на каблучке сверкнула металлом в лучах утреннего солнца. Пора действовать, решил он.
— Да, а как же эти рифленые полосочки на подошве? — возразил он.
— Ты кто такой, чтобы задерживать меня тут, — рассердилась Оксана, — я далеко живу и не смогу сейчас достать другие туфли.
— Я разве что могу предложить тебе пройти в учительскую раздевалку, там есть раковина и ты сможешь вытереть босоножки влажной тряпкой, — закончил он, — согласна?
Других вариантов у нее не было, и она пошла вперед по лестнице, а Андрей задержался, пока ее ноги не оказались на уровне его лица.
— Чего пялишься? — огрызнулась Оксана и пошла дальше стуча высокими каблуками-шпильками по паркету первого этажа.
Они прошли в раздевалку и притворив дверь Андрей повернул ключ в замке.
— Зачем? — удивилась Оксана.
— Сюда нельзя заходить школьникам, — пояснил Андрей, бросая к ее ногам мокрую тряпку.
Ножка грациозно коснулась тряпки, сминая платформой складки, затем каблучок вдавился в материю. Она подняла ножку, на тряпке остался отчетливый след с мелкими полосочками, а также четкая ямочка от каблучка. Проведя еще пару раз ногой по тряпке из стороны в сторону, Оксана совсем скомкала ее.
— Я смотрю тебе очень интересно, — обратилась она к Андрею, — может ты расправишь ее и придержишь руками?
Андрей опустился на колени и стал расправлять скомканную ее
— Тише, — сказала она, — ты ведь этого хотел: Сейчас я посмотрю насколько интересные отпечатки останутся на твоей груди.
Девушка поставила ногу ему на грудь и резкими движениями оторвала каблучком пуговицы с его рубашки. Затем распахнула рубашку на его груди и встала обеими ногами на его вспотевшее тело. Каждая линия с ее подошвы отпечаталась на его груди, но это не помогло и, соскользнув по потной коже, ее каблук-шпилька превратил в месиво один из сосков. Оксана застонала от наслаждения , развернувшись спиной к лицу Андрея, присела на корточки, стоя обеими ногами на его животе, и принялась расстегивать ремень на его брюках. Напряженный член Андрея вырвался из трусов к ее красным босоножкам. Черный пластик подошвы, влажный от пота и крови, прижал его член к животу, а круглая набойка вошла прямо в пупок. Кожаная юбка облегала аппетитную попку девушки, Андрей был еще больше восхищен ее сексуальностью, глядя снизу. Оксана стала переставлять ногу на его грудь, чтобы было легче удерживать равновесие. Если бы он напряг в этот момент пресс, то каблук ножки прижимавшей член, вошел бы в напряженные мышцы как в теплое масло. Теперь одна нога девушки была на члене и животе, а другая упиралась в грудь. Оксана задрала юбочку и в сладкой истоме выгнула спинку, ее рука скользнула под кружевные трусики: Ладонь легла на влажную киску, девушка прикрыла глаза и дразнила себя пальчиком. Ее ножки дрожали от удовольствия и разъезжались, металлический каблучок не царапает, а режет. Андрей почувствовал, что сейчас кончит, его член подрагивал под ногой Оксаны. Она ощущала каждую пульсацию его члена, дыхание ее стало прерывистым в глазах потемнело: Волна сильнейшего оргазма растеклась по ее телу. В этот момент сперма брызнула на ее босоножки и золотистые чулки, никогда еще Андрей не испытывал такого яркого оргазма.
Тело Оксаны горело от желания кончить еще и еще, голова кружилась от сладостного ощущения переполнявшего ее, но здравый смысл подсказывал, что пора уходить. Она посмотрела на часы — 9:05, скоро начнется перемена, надо уходить, пока в коридоре никого нет. Девушка повернула ключ в замке и в последний раз обернулась в сторону Андрея. Глубокие следы ее каблуков покрывали его тело и кровоточили, а правая рука сжимала член, головка которого была разодрана полосочками на ее подошве. "Дебил какой-то. Кто его после этого лечить-то возьмется", — подумала она, и пошла получать аттестат, цокая каблучками по паркету. Вечером будет выпускной, но Оксана рассудила, что благоразумнее не появляться в школе больше.
Выпускной
Выпускной вечер начался у нас в школе так же, как, наверное, начинается во всех школах. Непонятное возбуждение, охватывающее не столько выпускников, сколько их родителей, бесполезная суета, но, самое главное (у меня, по крайней мере) — безумная радость от осознания того, что, наконец-то, заканчивается "вся эта бодяга". Со школой у меня мало было связано хороших воспоминаний и впечатлений. Большинство учителей меня недолюбливало (я им отвечал взаимностью), учился я средне, успевая лишь по некоторым предметам, наиболее близким моей беспокойной душе — русскому языку, литературе и физкультуре. Класс мой был достаточно разрозненным. Всех хулиганов, с которыми я предпочитал проводить время, повыгоняли из школы после 9-го класса, остались лишь пара ребят из "умеренных". С ними я и общался. Девушки наши являли собой образцы целомудрия и неприступности. На наши предложения пойти поесть мороженного (предложить им попить пивка, покурить на перемене у нас язык не поворачивался) они, как одна, заявляли нам о близости поступления в институт и необходимости занятий с репетиторами, важность которых не могла сравниться с КАКИМИ-ТО мероприятиями, предлагаемыми КАКИМИ-ТО одноклассниками. Параллельный класс был намного сплоченнее и веселее. Так что, понять мою радость от расставания со школой не сложно.
Торжественная часть выпускного вечера тоже не блистала оригинальностью. Нам всем сообщили, что все мы, несмотря ни на что, очень хорошие, у нас огромные перспективы, и перед нами открыты все двери… Минут через 20 после начала церемонии стало безумно скучно. Все подсознательно ожидали начала неофициальной части, обещавшей быть несколько разнообразнее, чем утомительная процедура вручения дипломов об окончании школы. Кроме того, в моем дипломе умудрились переврать написание моего красивого восточного (но, на самом деле, достаточно простого) имени, что конечно тоже, в свою очередь, несколько смазало эффект для меня. Сами посудите, в течение пяти лет делать из человека "всесторонне развитого, образованного, эрудированно … и т. д." и потом самым наипошлейшим образом переврать его имя, да еще и в дипломе об окончании… Неприятно, конечно.
Ну, да ладно. Единственное что связывает плохое и хорошее, веселое и муторное — это то, что они рано или поздно заканчивается. Всем раздали дипломы и пожелали счастья, чем выдавили скупую слезу. У родителей. У некоторых. Особенно у тех, кто ожидал увидеть в руках у своего ребенка диплом, отличавшийся от остальных красным цветом. В том году таких дипломов выдано не было.
После этого, все переместились в помещение, предназначенное для работы с первоклашками, которое было переоборудовано в "банкетный зал". Долго описывать убранство стола я не буду, скажу лишь, что оно было, так сказать, достаточно разношерстное. Все принесли, кто что мог, не советуясь ни с кем. Естественно, что после такого неуместного проявления самодеятельности, стол представлял собой некоторое подобие базара в ярмарочный день. Вобла в шоколаде, короче говоря.
Про алкоголь хотелось бы рассказать поподробнее.
Не знаю, чья это была идея, но к столу было подано "слабоградусное" игристое вино с каким-то идиотским названием, типа "Салют". Чем это было продиктовано, не знаю. Стоило оно не намного дешевле настоящего Советского Шампанского, которое, как мне кажется, было бы вполне уместно в ТАКОЙ день.
Тем не менее, один из наших отличников, впервые в жизни попробовав на вкус алкогольный напиток, с двух бокалов, что называется, напился пьяным, и был отнесен, почему-то ногами вперед, в учительскую. Там его положили на диванчик, сооруженный из нескольких деревянных стульев, которыми обычно укомплектовывают стандартные классные комнаты, укрепили на лбу мокрый компресс и принялись отпаивать его крепким чаем. Вечер обещал быть веселым.
Большинство родителей покинуло школу, оставляя своим чадам полный простор для фантазий относительно проведения последнего вечера в школе. Но были и такие, кто зорко следил за своими (и не только) детьми, отмечая, кто сколько бокалов "шампанского" выпил, и "шампанское" ли это, на самом деле.
Мои родители относились к числу первых. Вернее, мама, с удовольствием бы осталась, но папа мой все понял "как надо" и настоял на необходимости покинуть "весь этот бедлам". Свобода!!! Гуляй — не хочу.
Выпив для проформы несколько бокалов "игристого, слабоалкогольного", я вышел на улицу и завернул за угол школы. Картина, увиденная мною, была вполне обычной. Все, кто курил, собрались здесь для того, чтобы выкурить по "палочке здоровья" и поделиться, наконец, первыми впечатлениями о выпускном вечере. История с напившимся отличником была встречена с оживлением и понимающим сочувствием. Вывод был сделан однозначный — в этом виноваты родители, которые не удосужились познакомить взрослого человека, достигшего 16-летнего возраста и имеющего паспорт, с таким достижением человечества, как алкогольные напитки. Мне надо говорить, что из всех присутствовавших на "перекуре" не было ни одной девушки из нашего класса?
Через пару минут подоспели "гонцы", и все, кто того желал, разбавили "игристое, слабоалкогольное" пивом или "горячительным напитком холодной святости", по вкусу. Честно признаться, пить мне совсем не хотелось. Не знаю, почему, но очень хотелось взглянуть на свой выпускной вечер трезвыми глазами. Тем более не хотелось уподобляться несчастному отличнику. Я вернулся в "банкетный зал".
Войдя в него, я для себя отметил, что процесс первичного заглатывания еды прошел, и наступил логический момент для начала дискотеки.
Дискотека была моей прерогативой. Как всегда бывает, все выпускники согласились с необходимостью проведения данного мероприятия, но категорически отказались не только брать на себя ответственность по проведению, но даже помогать мне в организации "танцев". Так что, накануне выпускного вечера пришлось побегать, по крупицам собирая все необходимое для того, чтобы обеспечить нормальный звук и достойный репертуар. По всем правилам, дискотека началась с "блока" быстрых, танцевальных мелодий.
Танцующих было мало, так как некоторые не желали плясать, ощущая на себе бдительное око родителей, наблюдавших за танцполом издалека, а некоторые просто комплексовали по поводу своего неумения и неопытности в делах связанных с приведением в движение собственного тела. У меня с этим проблем не было, так как, в отличие от большинства моих сверстников, дискотека для меня была делом привычным. Да и родители ушли. В общем, кроме меня, танцевало еще человек восемь. Из сорока присутствующих.
После "быстрых" танцев, которыми я пытался расшевелить непоколебимое товарищество "нежелавших-танцевать-по-каким-либо-причинам", вполне уместно было включить "медленный" танец. Что я и сделал. Реакция была, в общем-то, вполне прогнозируемой. Все танцевавшие немедленно присоединились к вышеуказанному сообществу и расположились, как говорится, вдоль стеночки, делая вид, что им вполне достаточно просто слушать. Уподобляться им я не желал, и по этой причине стал высматривать достойную кандидатуру для, так сказать, совместного "времяпрепровождения" на танцполе.
И вот тут-то я увидел ее.
Она училась в параллельном классе, звали ее Маша. Обладательница точеной фигуры, милого лица, она привлекала взгляды всех без исключения ребят из числа тех, кто уже начинал понимать, что может привлекать в девушках. Вела она себя, как правило, развязно, могла достаточно крепко выругаться, ну, конечно, курила, иногда пила с нами пиво. В одежде она предпочитала свободный …стиль, нисколько не скрывавший ее стройных ног и великолепной таллии. Вполне, естественно, что подобное поведение ее не могло не сказаться на отношении к ней ребят. За глаза ее частенько называли "Манька-облигация". Так что, хлопнуть ее по упругой попке, проходя мимо, вовсе не считалось за дурной тон. Ну, и потом, реакция с ее стороны была, мягко говоря, не очень агрессивной. То есть она, конечно, кричала, и даже могла огреть "нахала" по спине сумкой, но в этом "возмущении" чувствовалась определенная наигранность. Хотя, несмотря на это все, распущенность ее была показной, девчонка она была очень даже не глупая, и поговорить с ней было всегда интересно. Мы частенько общались с ней на переменах во время совместных "перекуров".
Твердой походкой, в душе, надо признать, безумно волнуясь (первый мой медленный танец в стенах школы!!!), я подошел к ней и протянул руку в предлагающем жесте.
Ни один мускул не дрогнул на лице. Наблюдавших за этим событием родителей. Хотя, по всей видимости, они не ожидали, что среди ребят, учившихся в одних стенах с их чадами, встречаются такие смелые …
Машка улыбнулась своей очаровательно-ослепительной улыбкой, от которой у меня, как, думаю, и любого другого мужчины, в душе стало тепло и покойно, и взяла меня за протянутую руку.
Моя вторая рука удобно разместилась на ее талии, ощущая ее стройность и приятный изгиб в том месте, где она переходила в попку. Мы танцевали, плотно прижавшись друг к другу, как будто делали это не в первый раз, а, по крайней мере, лет пять прожив в счастливом браке.
От нее исходил нежный аромат каких-то дорогих духов, круживший голову и заставляющий наклоняться все ниже к ее открытой шее, ловя этот восхитительный запах. Одета она была в белую блузку со "смелым" декольте и короткую расклешенную юбку, по "смелости" не уступавшей блузке. Думаю, что мы хорошо смотрелись со стороны.
Тем не менее, я чувствовал некоторый идиотизм происходящего. Тридцать семь человек (неопытный отличник все еще пребывал в состоянии прострации в учительской) стояли у стенки, с нескрываемой завистью разглядывая нас. Так часто бывает. Все хотят потанцевать, но боятся сделать первый шаг навстречу друг другу, тем самым лишая себя огромного удовольствия, почувствовать которое можно лишь один раз потанцевав с представителем противоположного пола. Так что, для них было проще стоять и завидовать другим в том, что сами были бы не прочь проделать. Тем более что второй раз приглашать девушку на танец намного проще, чем в первый. Это я понял на своем собственном опыте, когда впервые пригласил на танец девушку, будучи в пионерском лагере. Было мне тогда 10 лет.
Совершенно неожиданно, сквозь музыку я услышал Машкин голос:
— Ну и народ у нас …
По всей видимости, она думала о том же, что и я.
— Да ладно, — ответил я — Стесняются, просто. Дети.
Она засмеялась. Ей, так же как и мне, было приятно осознавать, что в этот
самый момент мы выглядим намного взрослее наших одногодок.
Медленный танец закончился. За ним снова "пошел" блок быстрых. Народ нехотя потянулся на танцпол. Мы с Машкой вышли на улицу покурить.
В метрах пятнадцати от здания школы, прямо напротив подъезда, стоял так называемый "белый дом" — электроподстанция, около которой обычно происходили перекуры. Рядом с "белым домом" росло большое, очень старое и ветвистое дерево неопределенной породы. Мы встали под это дерево и закурили. Пока курили, обсудили поведение непонятливых родителей и их "недоразвитых" отпрысков.
— Ну на фига надо так делать? — удивлялась Машка — Сами же своим детям праздник портят. Сами что ли не были на их месте?
— Дай нам Бог не растерять твоей рассудительности, когда доплетемся до их возраста, — ответил я, с благодарностью думая про отца.
— Не боись, не растеряем. — уверенно произнесла она в ответ и снова
улыбнулась той самой своей улыбкой, от которой внутри любого нормального гетеросексуально-ориентированного мужчины все переворачивается.
Когда мы вернулись, на танцполе уже было больше народа. То ли в голову стукнул "Салют", вызвав приступ смелости, то ли они решили плюнуть на присутствие родителей (по той же причине). Даже оклемавшийся отличник выполз из учительской, нашел в себе силы спустится на первый этаж, где шла дискотека, прислонился к закрытой двери одного из кабинетов и, с блаженной улыбкой на лице, умиротворенно взирал на танцующих одноклассников. На самом деле, он был неплохим парнем. Однако, количества выпитого им хватило только на то, чтобы упасть со стула в банкетном зале, но никак не для того, чтобы осмелеть и присоединиться к танцующим.
Я выбрал из имевшихся в моем распоряжении кассет ту, на которой были записаны одни только "медляки", поставил ее в магнитофон и объявил "белый танец", надеясь, что присутствующие знают, или, по крайней мере, догадываются, что это такое. Хотя бы
Как и в первый раз, Машка прижалась ко мне всем своим прекрасным телом, вызывая у меня ответный взрыв чувств. Остальные же танцующие избрали тактику так называемого "пионерского" танца, когда партнеры находятся друг от друга на расстоянии вытянутых рук.
"Дурдом", — подумал я — "Так же неудобно танцевать. Взрослые же люди…"
Что еще смешнее, они все не переставали с завистью смотреть на нас с Машкой. Находясь под таким откровенным рассматриванием, я уже начинал сомневаться в полном отсутствии во мне привлекательности, в чем был всегда твердо уверен — привык относиться к самому себе с изрядной долей самоиронии и критичности.
Неожиданно я почувствовал, что Маша положила свою голову мне на правое плечо. Опустив глаза, увидел нежный изгиб ее шеи, от которого не переставал исходить все тот же тончайший аромат. Мало соображая в тот момент, что я делаю, я коснулся полураскрытыми губами ее шеи, сразу под мочкой уха. И тут же зажмурился, так как ожидал бури в отместку за свою бесцеремонность.
Ничего подобного не произошло. Машка продолжала танцевать, только еще сильнее прижалась ко мне, и руки ее, до тех пор лежавшие у меня на плечах, поднялись выше и обняли меня за шею.
"Ничего себе …" …- пронеслось у меня в голове.
Я еще раз, для проверки, поцеловал ее в шею, и так как Машка не сделала ничего такого, что могло быть истолковано мной, как нежелание продолжать испытывать мое изъявление чувств, стал водить губами по ее шее, постепенно поднимаясь все выше. Наконец я дотянулся до ее лица, и, как это пишут в упаднических романах, наши губы слились в долгом и страстном поцелуе.
С этого самого момента, для меня не существовало ни выпускного вечера, ни школы, ни дискотеки, ни завистливых взглядов окружавших нас сверстников. Голова закружилась (ну еще бы, на глазах всей школы целуюсь с первой красавицей), по телу волнами разливалась приятная истома. Я нежно, но уверенно, прижал Машу к себе, руками лаская ее спину и шею, не отрываясь от ее мягких, чувственных губ. Она запустила пальцы мне в волосы и тянула мою голову к себе…
Когда кончилась кассета, и заиграл быстрый танец, Машка оторвала свои губы от моих и тихо произнесла мне на ухо:
— Я сейчас приду.
Она упорхнула куда-то вместе с подружками одноклассницами, на ходу
что-то оживленно обсуждая. Я подошел к своим приятелям, которые расположились около окна и снисходительно взирали на танцующих выпускников, среди которых преобладали девушки. Один из моих друзей, Димка, который непонятно как умудрился пройти на дискотеку (он был одним из тех, кого выгнали из школы, не дав доучится до одиннадцатого класса) одарил меня восхищенным взглядом и сказал:
— Ну ты даешь …
— А ты как думал? — отшутился я.
— Прикинь, Леньку пригласила Яна потанцевать, так он, дурило, за один танец умудрился ей пять раз на ногу наступить. Танцор диско, тоже мне …
— Да, фиг с ними со всеми, — задумчиво протянул я, полностью погруженный в собственные мысли.
— Хочешь, новость скажу? — вдруг сказал второй мой одноклассник, Мишка.
— Ну, скажи. — Меня в этот момент мало, что интересовало.
— Через час это все закончится.
Я сглотнул. Мишка явно не пытался меня разыграть.
— Ладно врать-то!
— Честное слово, учителя говорят, что уже поздно, они устали, им еще домой ехать …
— Ага, — поддержал его Димон — но не это самое главное. Родители собираются забрать своих детей домой, а продолжать дискотеку ради двадцати человек, оказывается, никто не намерен.
Еще до конца не поняв, что нас самом деле происходит, я подошел к одной
из "родительниц" и попытался выяснить причину, по которой они собираются так
жестоко обломать кайф своим любимым чадам. Ответ поразил меня своей лаконичностью.
— Некогда гулять, заниматься надо, скоро в институт поступать.
Я хотел спросить, прямо ли сейчас, непосредственно по приходу с
выпускного вечера, в третьем часу ночи, их дети засядут за учебники и начнут готовиться к поступлению в институт или побегут ловить машину, чтобы доехать до репетитора, но, взглянув в каменное лицо неприступной мамаши, понял, что все это будет бесполезно. Если человек идиот, как говорил герой Анатолия Папанова в известном фильме, то это надолго.
Надо ли говорить, какой это был удар для меня. Однако, дальше было еще круче. Через пару минут выяснилось, что часть ребят из параллельного класса вознамерилась отделиться от всех остальных и пойти к кому-то из них на квартиру, чтобы продолжить веселиться там.
Таким образом, нас осталось всего человек пятнадцать. Никакие мольбы, никакие убеждения не помогли изменить намерения преподавателей, решивших прекратить столь прекрасно начинавшийся вечер. Результатом того, что я встал на колени перед военруком, отвечавшим за закрытие школы после завершения выпускного вечера на колени, было то, что он, сжалившись надо мной, пустил скупую мужскую слезу (видимо, я был первым в его долгой жизни, кто просил его о чем-то подобным образом) и разрешил нам потанцевать еще полчаса.
Догадываетесь, какую кассету я поставил? На первые же звуки медленной песни прибежала Машка. Я схватил ее с такой силой, что она поначалу даже испугалась.
— Ты чего? — спросила она, заглядывая мне в глаза.
Я рассказал "чего". Она многозначительно промолчала, подняв брови. Мы
протанцевали несколько песен, целуясь при этом еще жарче и страстнее, чем до этого. Украдкой посмотрев на часы и отметив, что осталось нам целоваться еще минут пять, я с огромным трудом оторвался от Машки и прошептал ей на ушко:
— Давай уйдем отсюда куда-нибудь.
Она молчала. Я испугано посмотрел ей в глаза и срывающимся голосом
произнес:
— Я тебя обидел? Извини, я, честное слово, не хотел.
— Да нет, — произнесла Машка, подумав, — ты-то меня не обидел. Это скорее я тебя сейчас обижу.
Я приготовился получить пощечину. Однако, произошло то, что было
намного ужаснее, чем какая-то несчастная пощечина, полученная от самой красивой девушки школы.
— Прости меня, — сказала она, — но я должна буду сейчас уехать. За мной приедет мой ухажер, и мы поедем в ресторан. Мы с ним договорились еще вчера об этом. Еще за мамой надо будет заехать …
— Он точно приедет? — спросил я, еще до конца не поняв, что сегодняшний день можно смело отнести в разряд "обломных".
— Должен, вообще-то, — задумчиво протянула Машка. — Но, вот если он не приедет, я сбегаю маму проверю и вернусь …
"К тебе" она сказать не успела — ее прервал грохот, заставивший всех
присутствовавших вздрогнуть. Наш дорогой шибко восприимчивый к алкоголю отличник не рассчитал крепости замка двери, на которую он опирался в течение последнего часа, замок сломался, и дверь открылась вовнутрь. Не меняя блаженного выражения лица, отличник ввалился в класс, издавая тот самый грохот, не давший Маше договорить. Вечер выпускников закончился.
Слабая надежда на то, что Машин ухажер забудет про свою возлюбленную, естественно, не оправдалась. Он подъехал к школе на какой-то темной иномарке, взял Машку за руку и повел к машине. В темноте мелькнула ее блузка, Машка в последний раз взглянула на меня. Дверь машины закрылась. Они уехали.
Ко мне подошел Димка и молча, наверное, хорошо понимая мое состояние,
похлопал меня по плечу. Подошедший вместе с ним Мишка подмигнул и сказал:
— Да ладно тебе…. Пойдем лучше накатим.
Была темная ночь с 21 на 22 июня 1993 года. Через два двора от нас
находилась еще одна школа, там дискотека только началась. Музыка была слышна даже возле нашей школы.
— Нет, ну почему, все, как нормальные белые люди, отмечают самый счастливый свой день в школе, а мы … как …, — я был зол не на шутку.
Музыка из соседней школы еще больше подливала масла в огонь.
Из школы вышли последние …выпускники с родителями, и, как будто так и
надо, сели в машины и разъехались по домам. Димка с Мишкой сплюнули. Мы вышли на Кутузовский и в палатке, на последние деньги купили бутылку водки. Сесть решили в соседнем со школой дворе, где располагалась детская площадка. Справедливо решив, что в третьем часу ночи мы навряд ли помешаем проводить досуг невинным детям, мы сели под навесом на лавочку. Тут встал вопрос о закуске. Мы с Димкой уговорили Мишу сбегать домой (он жил в соседнем со школой доме) и принести что-нибудь "занюхать". Тут, как назло, стал накрапывать дождь. Мишка взял мою куртку, накрыл ею голову и побежал за закуской. Через десять минут он вернулся, принеся в клюве грамм двести сыра и краюху бородинского. Стаканов не было — пить пришло из горла по очереди. Водка на меня не действовала, впечатления от прошедшего вечера были намного сильнее даже некачественного алкоголя. Я ошарашено таращился в черноту ночи, вспоминая и заново переживая все, что случилось в последние два часа. Ребята догадывались о моем состоянии и, как могли, пытались успокоить меня. Все было бесполезно — я их даже не слышал. И вдруг, с того берега Москва-реки раздался грохот салюта. Небо над нами осветилось. Впервые за долгие годы в Москве с такой помпезностью отмечали выпускную ночь. Отмечали весело, задорно. Отмечали все, кроме нас. То есть, конечно, мы тоже отмечали, но по-своему, по-семейному, так сказать. Ребята, решив, что меня лучше не трогать, разговаривали о чем-то, что-то весело обсуждали.
Через полтора часа, когда бутылка была допита, сыр с хлебом доедены, мы встали со скамейки и пошли гулять по ближайшим дворам. По пути нам попадались ребята, которых не пустили в их школы на празднование. Как правило, они занимались тем же, чем и мы на скамейке в детском дворике, но с заметно большим успехом. Мои друганы о чем-то с ними говорили, а я ходил, как во сне, ничего не видя и не слыша, практически ничего не соображая, несмотря на то, что был абсолютно трезвый. Дурман в моей голове имел иное происхождение.
По прошествии нескольких лет, совершенно случайно я встретил Машку на остановке. Мы присели на ближайшую лавочку и стали вспоминать про школьные годы. Конечно, я не мог не напомнить ей про выпускной. Мы долго ходили "вокруг да около", наконец, я собрался с духом и спросил Машу, глядя ей в глаза:
— Слушай, зачем тогда все это было?
Несмотря, на некоторую кажущуюся абстрактность вопроса, Машка
поняла, что я имею в виду.
— Понимаешь, — задумчиво сказала она, как будто стараясь вспомнить все детали тогдашнего нашего короткого общения, — просто мне было очень хорошо, и мне захотелось, чтобы ты почувствовал то же самое, что и я.
Сначала мне показалось, что она просто издевается надо мной, но в ее
глазах так неприкрыто светилось "прости", что для меня стало ясно, что она не врет.
— Знаешь, — улыбнулся я, — а ведь тебе удалось.
Мы засмеялись.
Прошло уже шесть лет с того дня. Что я испытываю сейчас, вспоминая
свое прощание со школой? Да ничего плохого, что удивительно. Что я чувствую по отношению к Маше? Только чувство благодарности. Мне действительно было хорошо, по крайней мере, намного лучше, чем тем, кто в тот вечер праздновал выпускной вечер, в моей школе.
Да, и еще, дерево, под которым мы курили с Машкой, в ту ночь упало, не выдержав своего собственного веса. Внутри оно было совсем гнилое…
12/10/99