День выдался суматошным. И только в одиннадцать часов вечера я вспомнил, что надо покормить маминого кота. Мама уехала на море, и перед отъездом строго наставляла меня:
— Вадик, я прошу тебя, не забывай про Барсика! Во-первых, его нужно кормить строго по времени — он на диете, а во-вторых, он не вынесет одиночества, общайся с ним и не забывай чесать!

Я клятвенно заверил маму, что прослежу за её любимцем. И теперь был вынужден выполнять обещание.

Собрались и поехали на мамину квартиру. Я попросил тебя надеть белую блузку из сетки, которую мы недавно купили. Так как ячейки сетки были крупные, то ты надела ещё и лифчик. Снизу тебя прикрывали твои любимые короткие шортики. Они едва виднелись из-под кофточки, не скрывая твоих стройных ног.

Машину пришлось оставить далеко от маминого дома, на пустыре, около трансформаторной будки. Весь двор был заставлен автомобилями. Идя до подъезда, мы поразились тишине и отсутствию людей. Только с другой стороны трансформаторной будки на каких-то бетонных блоках сидела компания, распивающая пиво. Больше людей во дворе не оказалось. Хотя время для лета было «детское" — около полуночи.

Едва я открыл двери, нам под ноги кинулся Барсик, огромный котяра, серый и пушистый, с ярко-жёлтыми глазами-плошками.
— Маленький, соскучился, — нежно протянула ты и взяла кота на руки, он довольно заурчал, разрешая погладить себя.

Мы кормили его. Потом я пошёл вымыть лоток, а ты вышла на балкон.

Я нашёл тебя там, ты стояла и смотрела на ночной город. С высоты двенадцатого этажа он казался морем разноцветных огней. На чернильном небосводе светила луна. Её свет подчеркнул стройность и изящество твоей фигуры.

Я подошёл и обнял тебя сзади. Нежно поцеловал в шею, провел рукой по твоим вьющимся длинным волосам, собранным в хвост. Тёмная квартира, луна и тишина создавали впечатление, что мы одни во вселенной.

Я продолжал гладить тебя уже под кофточкой. Мои руки скользили по твоей бархатной коже. Я добрался лифчика и поднял его вверх. Накрыл ладонями твои маленькие грудки с торчащими сосками. Ты глубоко вдохнула. Волна пронзительной нежности к тебе накрыла меня. В этот момент я любил тебя, как никогда и никого в жизни. Но извечный мужской цинизм победил. Моя рука скользнула тебе под трусики… Вскоре ты стонала и изгибалась в моих объятиях. Но я резко прервал ласку, рассчитывая на более интересный вечер, чем представлялось вначале.
— Беги, умойся, сейчас пойдём, погуляем…

Весело блеснув своими глазищами, ты убежала в ванную.

Когда ты вернулась, я сказал:
— Не надо надевать лифчик. Иди до машины так.

Ты засмеялась и ответила, тряхнув волосами:
— Слушаюсь, сударь.

Мы спускались на лифте, и я смотрел на твою грудь, просвечивающуюся через ячейки блузки, и представлял, как ты с почти обнажённой грудью пойдёшь по двору.

Во дворе было так же тихо и безлюдно. Только через один горели фонари. Я, взяв тебя за руку, повёл через полутёмную детскую площадку. Когда мы поравнялись с домиком, я остановился. Повернул тебя к себе лицом.
— До машины осталось метров сто. Сними шортики, иди без них. У тебя кофточка доходит до середины бёдер, если не приглядываться, то никто и не догадается, что ты в одних трусиках.

Ты посмотрела на меня неуверенно, сомнение читалось в твоих глазах. Но я заметил, что они потемнели от возбуждения — моё предложение заводило тебя.
— Ты такой развратник, — усмехнулась ты и потянула шортики вниз.

На тебе остались только белые стринги и сетчатая кофточка.

Ты пошла по дорожке. Кофточка прикрывала твою попку лишь на половину, поэтому я с удовольствием любовался аппетитными округлостями. С каждым твоим шагом я возбуждался всё сильнее. Так мы прошли всю детскую площадку. Фонари закончились, и мы вошли в тень, туда, где стояла машина. У машины я тебя задержал.
— Сними ещё и трусики, — приказал я.
— Что, прямо здесь? — ты удивлённо посмотрела мне в глаза. — Мы уже уезжаем? — твой голос дрожал, выдавая твоё возбуждение.
— Да, — я усмехнулся, — или у тебя есть другое предложение?

Я протянул руку и стал большим пальцем водить по твоему соску, торчащему сквозь дырочку в кофточке.
— Может, ты предложишь мне что-то более, мммннн, интересное? — спросил я, заставляя тебя напрячься. — Смотри, если мы повернём по той дорожке, а потом пойдем так, то мы вернёмся с той стороны, мимо блоков, — я показал рукой направление и вопросительно посмотрел на тебя.

Мне действительно захотелось пройти с тобой мимо блоков. Компания, которая пила пиво, ещё не разошлась. Там сидело двое парней и одна девушка и негромко разговаривали. Я их разглядел, когда мы шли к подъезду. Сейчас я вдруг захотел, чтобы они увидели тебя, и от одной этой смелой мысли меня бросило в жар.

Я притянул тебя к себе и засунул руку тебе в трусики. Ты была мокрой, и трусики тоже намокли. Я стал ласкать тебя пальцем, заставляя дрожать от возбуждения. Потом провёл влажным пальцем по твоим губам и поцеловал тебя. Ты тихо застонала и прижалась ко мне.
&#

Пройдя по тропинке, мы свернули на дорожку, идущую как раз мимо того места, где сидела компания. Мы должны были пройти метрах в пяти от них. Дорожка оказалась узкой, поэтому я шёл впереди, а ты — на два шага позади меня.

Они нас увидели, но сначала никто не обратил внимания. Потом до них почти одновременно дошло, что в твоём облике что-то не так. Три пары внимательных глаз уставились на тебя, провожая взглядами. Напротив них дорожка расширялась, и я немного сбавил шаг, чтобы идти с тобой рядом. Ты шла, опустив голову, но особой скованности я не заметил. При ходьбе блузка двигалась и слегка приподнималась на попке. Даже при мимолётном взгляде на тебя не оставалось сомнений, что ты идёшь без трусиков.

Парни, не скрывая восхищения, пялились на тебя. Наконец, один из них не выдержал.
— Ты видал, как девка зажигает?! Без трусов гуляет! Класс! Жалко, что темно, плохо видно, — он говорил намеренно громко, чтобы мы услышали.

Ты дёрнулась, но шагу не прибавила.
— И так нормально всё видно, — подхватил второй, — киска у неё бритая, а попка, так та, ваще, первый сорт. Почаще бы такие няшки здесь гуляли.

Мы уже прошли их, поэтому им была видна только твоя попка. Я испытывал такое сильно возбуждение, что казалось, шорты сейчас порвутся. Обнял тебя за талию и приподнял блузку, полностью обнажая тебя. Наверное, мне показалось, что ты замедлилась, почти становилась. Может, мне просто так хотелось, не знаю, от возбуждения я был в каком-то тумане. Вдогонку услышал:
— Мужик, за тебя и твою классную подружку!

Как во сне мы оказались в машине, я резко стартовал. Желание было только одно — попасть в безлюдное место.

Недалеко оказалась заброшенная стройка, и я, путаясь в передачах, двинул туда. Там выволок тебя из машины, на ходу срывая с тебя блузку. Ты была безвольная, как кукла, позволяла делать всё, что хочу.

Повернув тебя к себе спиной, я помог тебе опереться о стенку, на удивление под ногами не было мусора, только ровный бетон. Ты сама раздвинула ножки, ожидая меня. Свет полной луны, проникая сквозь широкое окно, серебрил твоё обнажённое тело, твоя кожа сияла фантастическим светом и казалась хрустальной. Каждая неровность и прелестная выпуклость восхитительной фигурки подчеркивалась глубокими синими тенями. Эта картинка потом долго стояла у меня перед глазами, как символ женской красоты…

Когда я вошёл в тебя, ты подалась мне навстречу, полностью отдаваясь моему напору. Мы сразу поймали общий ритм, и слились в нём. Эхо от нашего дыхания разносилось по пустому гулкому помещению. К счастью, была глубокая ночь, и никто не мог нам помешать!

Ты отдавалась мне, забыв обо всём. Какая-то звериная страсть вселилась в нас. Прогибаясь в спине и громко вскрикивая, ты сама насаживалась на мой член, стремясь, чтобы он проник в тебя как можно глубже! Я сжимал твои бёдра так, что потом на твоей коже два дня не сходили синяки. В этом момент нам было на всё наплевать. Мы наслаждались друг другом. На тебе выступили капельки пота, и смешивались с моим потом.

Сколько длилось это бешенство, я не знаю. Но ты вдруг закричала, забилась, вцепилась пальцами в кирпич стены, царапая его, и сжав меня внутри себя, упала грудью на стену. Я ещё раз глубоко вошёл в тебя. Моя сперма выстрелила сильной густой струёй, принося нам обоим облегчение. Ты пульсировала, принимая её внутрь, окончательно сводя меня с ума. Я что-то говорил тебе, шептал, стонал, стискивая тебя руками, но все было за гранью моего сознания.

Очнулся я, когда ты пошевелилась, освобождаясь от моей мёртвой хватки. Повернулась ко мне и, горячая, влажная, прижалась, пряча голову у меня на груди. Я обнял тебя дрожащими руками.
— Я люблю тебя! — только и смог выдохнуть я.

Ты, подняв счастливое лицо, поцеловала меня в ответ и прошептала, словно моё эхо:
— Я люблю тебя…

Когда мы возвращались домой по ночному городу, я признался тебе, что в один момент я даже хотел бы полностью снять с тебя блузку, чтобы на этой дорожке перед ними ты оказалась совершенно голой. Ты, пряча смущённую улыбку, ответила:
— Я тоже хотела бы так…

Я поцеловал тебя.