Вальриса. Компромисс (часть 6)

Сначала они просто шушукались на кухне. Потом тон разговора начал постепенно нарастать. Это мешало, отвлекало. Пришлось собирать себя по всей постели и вставать.

В который раз сама себе задаю этот риторический вопрос: ну почему так хочется спать с утра? Слава богу, халатик здесь. Укутаться и пойти узнать, что же там происходит.

Эти двое сидели за столом и чаевничали. Олег и Ира. Наставница успела облачиться в передничек и выглядела вполне по-домашнему. На плите что-то готовилось в небольшой кастрюльке. Видать Ира хлопотала здесь по кулинарной части. Олег же сидел в уголке, обхватив ладонями чашку с чаем.
— Соня проснулась, — первая заметила меня Ира.
— Доброе утро, — пролепетала я.
— Доброе с утра, — бодро приветствовал меня Олег.
— Чего шумим?
— Уговариваю нашу прелестнейшую даму быть более снисходительной к желаниям моей скромной персоны.
— Какой петит, — саркастически заметила Наставница.
— Женская душа непредсказуема как ветерок и столь же изменчива как капелька воды, — не унимался Олег.
— Кавалер называется.

Все ясно. Как обычно, подначивают друг друга. Не знаю, откуда все это берется. Традиция такая или это врожденное? Чем ближе сближаются люди, тем чаще они подшучивают над близкими.
— Он любя, — прокомментировала я.
— Присмотри за макаронами, — передала Олегу свои полномочия в виде ложки Ира. Тот покорно принял своеобразную эстафетную палочку и направился к плите.
— Идем, дорогая, — перехватила меня Наставница, и повела из кухни. – Дай-ка я на тебя посмотрю.
— Что там смотреть?
— Как на что? – возмутилась Ира. – На мою девочку.

Энтузиазм Наставницы вызвал улыбку. Ну конечно же. Следовало этого ожидать. Ира так стремилась к этому. И вот…
— Девочка как девочка.
— Не скажи. Посмотри, как ты светишься, — она развернула меня к зеркалу в ванной.
— Заспанная вся, — увидела я себя в отражении.
— Это дело поправимое. Быстро в душ.
— Любите вы командовать, — пробурчала я.

Освежающие струи взбодрили меня. Стало легче. Мир окрасился светлыми красками. Особенно после того как я растерлась полотенцем. Плин. Забыла. Надо было взять вещи Валика и сразу переодеться. Ира их хоть привезла?
— … будет мало. Это не выход, – услышала я конец фразы Наставницы когда вернулась на кухню.
— Опять ссоритесь?
— Сначала кушать, — распорядилась Ирина. – А ты завари чай, – заодно озадачила она Олега. – Наполеон.

Ого. В ход пошли знаменитости. Чем же это он достал Наставницу?
— Это ты о чем? – попыталась я удовлетворить свое любопытство.
— О его планах, — небрежный жест в сторону Моего Мужчины.

Во как? У нас появились планы? И что же там?
— Нормальные планы, — начал оправдываться Олег под моим вопросительным взглядом.
— Рассказывай, рассказывай, — обрадовалась Ира, накладывая в тарелку завтрак.
— Милые женщины. Это все ради вас,- его голос стал мягким и ласковым.
— Будуар? – уловила я краешек его мысли.
— Он уже тебе говорил?
— Вчера, — призналась я.
— У Валь должен быть здесь свой уголок, — был настойчив Олег.
— Она что, здесь жить будет? – Ира, видимо, повторяла свои аргументы для меня.
— Я только рад буду.

Картинки, как я здесь живу, промелькнули перед моим внутренним взором. Кто же из нас их представил? И еще кое-что…
— Угу, — согласилась я, прожевывая очередную порцию. – Дай ему волю, он бы держал меня в этом уголке всю жизнь.
— Эгоист, — возмутилась Ира.
— Так, дамы. Это у меня в крови, так что попрошу без эмоций.

Надо признаться, здесь он прав. Это действительно у него «в крови».
— Что в крови? – не поняла Наставница.
— Заботится обо мне, — пояснила я. Видя непонимающий взгляд Иры, пришлось добавить. – Это когда я его…
— Ясно, — вздохнула Наставница. — Но все равно это не выход.
— То есть? – теперь не поняли уже мы.
— Девочка растет, — погладила она меня по голове. – И ей нужно больше пространства.
— Мне всегда нравилась некая загадочность в женщине, — улыбнулся Олег.

Это он кому? Или вопрос риторический?
— Ей скоро будет тесно и у меня, и у тебя, — пояснила Наставница.

Куда уж теснее. И у себя дома, и у Иры, и у Олега. Во сколько мест моего обитания.
— Меня пока устраивает мое положение, — вмешалась я.
— У тебя и так постоянные накладки идут, — указала Ира.
— Какие накладки? – удивилась я. О чем речь то собственно?
— Да хоть с этими вещами для школы.
— А где они? – спохватилась наконец я.
— Ешь, — не пустила меня Наставница. – Они там в прихожей в кульке лежат.
— Так ты хочешь ей отдельную квартиру сделать? – спросил Олег.
— Нам вообще надо менять свой статус. Хватит бегать по задворкам. Надо выходить на свет, на люди.
— За что я люблю вас, так это за размах.
— Перспектива, а не замах, как у некоторых, — ощетинилась Ира.
— Согласен, что я Наполеон. Тогда кто ты, дорогая Ирочка?

Они не остановятся. Сейчас начнется перепалка.
— Стоп, — скомандовала я. — Олег, ты же джентльмен. Будь поласковей с Ирой. Пусть она расслабиться. И я отдохну заодно. Хотя бы пару дней.
— Я всегда готов служить нашим дамам, — отвесил поклон Мой Мужчина.
— Ир, так что ты хочешь сделать?
— Тебе надо расти. Нужно, чтобы ты могла быть в обществе, знакомиться и общаться с множеством людей. Вывести тебя в свет.
— Совсем неплохо, — заметил Олег.
— Я хотела бы сделать тебя хозяйкой клуба. Соответственно и весь антураж должен быть под стать этого имиджа. И квартира в том числе, — сделала она ударение на последней фразе специально для Олега.

Бедная моя головушка. И что только на нее не собираются возложить? И как мне со всем этим справляться? А ведь Наставницу не отговоришь. Она ведь настойчивая. Сделает так, как считает нужным. Не в лоб, так окольным путем. Точно так же, как она познакомила меня с Олегом. Да если уж быть откровенной, то просто подложила под него.

Мысли вдруг повернули в совсем другое направление. Я вспомнила вчерашний день, негу, и удовольствие, взрывающее меня. Это оказалось приятным. То, что сделал Наставница. И Олег. И как это могло случиться? Краска залила лицо. Почему мне вдруг стало стыдно? От того что я была удовлетворенна? От того, что я сама не ожидала, что так получится? Что буду хотеть и наслаждаться этим? Боже…
— Признаю свою ошибку, мадам. Вы оказались прозорливы.

Наставница подозрительно взглянула на Олега.
— Пошла одеваться, — сообщила я, покидая стол и оставляя парочку наедине.

* * * * *

В первый раз приехал в школу на машине. Жалко, что никто из одноклассников не видел. Пройтись королем, аки богатый Буратино. Как ни как, не каждого подвозят на авто к месту учебы. Эх. Словно очутился на другой планете. Такой контрастный переход. Вернее – возвращение. Я уже начал привыкать к новой обстановке в роли Валь. А теперь вот опять школа – «дом родной»… чтобы тебя век не видеть.
— Привет, — поздоровался Серега. — Ты где пропадал?
— Не спрашивай, — в сердцах отмахнулся я. Как объяснять отсутствие на выходных я себе не представлял. Мелкая, но проблема. Вон и Оксанка волком смотрит. Черт. Я же хотел…

Звонок прервал все мысли. Начался очередной урок. Прикупили немного времени, для сочинительства оправдания.

Хоть я и готовился в душе, но события начали развиваться совсем по другому. Я то ожидал, что Оксанка обидеться, что меня не было. Будет сидеть и дуться. И мне просто надо будет искать к ней мягкий подход, чтобы восстановить ее расположение. Но она сама подошла ко мне.
— Что можете сказать в свое оправдание, милорд?

Вот так даже. Официоз. Но, по крайней мере, задан тон для разговора. Мне же меньше мороки.
— Миледи. Моим поступкам нет оправдания.

Ага. Попалась. Тоже не ожидала такого ответа. Вон какой удивленный взгляд.
— Я могу и пощечину закатить.

Черт. Кажется это суровая правда.
— Даже пощечина от вашей милой ручки, будет недостаточным наказанием за мои проступки.
— Значит, признаешь свою вину?
— Вы что тут цирк устраиваете? – вмешивается со своим любопытством Светка.
— Колитесь, — как всегда влез за ней и Серега, даже не зная сути вопроса.
— Предлагаю вывесить белое знамя перемирия.
— С кем?
— Что с кем? Перемирие или вывесить?
— И то и другое.
— Ты не увиливай от ответа, — настаивает Оксанка.
— Правильно, Оксан. Это скользкий тип, — подошла и Маринка к нашей компании.
— Еще и какой, — уловил я сарказм в ее словах.
— Суд Линча у нас не разрешен, — пришлось перейти в защиту.
— И не запрещен, — выявил свою осведомленность Серега. А еще друг называется. – Это я к слову, — начал он оправдываться под моим «уничтожающим» взглядом.
— Как раз запрещен, — вмешался Мишка. Ну хоть кто-то пришел ко мне на помощь. – Самосуд запрещен практически везде.
— Да кто узнает? «Чик по горлу и в колодец».
— А можно два раза «чик по горлу»? – кровожадно поинтересовалась Оксанка.
— Это уже зверства, — попытался я охладить ее пыл.
— «И так восемь раз», — не унимался Серега. Видимо у него был сегодня день популярных фраз.
— Восемь раз — уже разбой, — настраивается на тон разговора Мишка.
— Раз бой, два бой, — скаламбурила Маринка.
— Кто о чем, а девочки о мальчиках, — пытаюсь увести разговор в новое русло.
— Кто бы говорил. Вы и во сне о девочках думаете, — ехидничает Светка.
— А о ком нам еще думать? – удивляется Серега.
— Лично ты думаешь о спорте, — елейным голоском разъяснила Светлана.
— Вот истинный крест. О девочках, — шутовски крестится Серега.
— О всех? – подбрасываю «дровишек в костер».
— Всех не знаю. Поэтому, наверное, не думаю так масштабно.
— Значит, думаешь конкретно о той кого знаешь? – подкладывает Маринка мину замедленного действия.

Это уже чистая провокация. На такие вопросы вообще надо запретить отвечать.
— Конечно, — без колебаний лезет в ловушку Серега.
— О ком же это?

Момент истины.
— О девочках, — следует немедленный ответ. «Включить дурака» иногда бывает полезно.
— А конкретней.
— Без провокаций, девочки, — вызываю огонь на себя.
— Какие еще провокации? – набрасываются на меня.
— А ты о ком думаешь? – задает свой вопрос Оксанка.
— О девочках, — копирую ответ Сереги.

Комичность ситуации вызывает хихиканье в наших рядах. Ситуации немного разрулилась.
— Кто бы говорил, — замечаю пронзающий взгляд Оксанки.

Спасительный звонок прерывает дальнейшую конфронтацию в нашей компании.

Первую грозу пронесло. Но я время от времени бросал взгляд в сторону Оксанки. Кажется, она была полна решимости вытрясти из меня признание о вчерашнем дне. Я еще не был готов посвящать ее в мои приключения. Я и сам тону в них, как младенец. Даже не знаю, когда удастся сделать следующий глоток живительного воздуха. Надо попытаться оттянуть время.

Хорошо, что есть друзья. Достаточно полунамека и остальные переменки мы пропадали на школьном дворе, гоняя импровизированный мяч в виде пустой жестянки. Оксанка и здесь меня вычислила. На предпоследней переменке стояла в сторонке, наблюдая за нашими оголтелыми перемещениями.

Честно говоря, мне было стыдно. Стыдно, что придется ей врать, что избегаю разговора с ней, что забыл о ней вчера. Острые коготки совести скребли меня, мешали сосредоточиться, отвлечься, забыться, чувствовать себя нормальным парнем по имени Валик. А может это как раз естественно для парня? Чувствовать укоры совести за то, что подвел свою девушку? Может еще не съела меня до конца Вальриса?

Оксанка взяла меня в оборот сразу после занятий. Без лишних слов она вручила портфель.
— Рассказывай, — и как ни в чем небывало взяла меня под руку.
— С чего начать?
— С начала, естественно.
— Это долго, — вздохнул я.
— Я терпеливая, — заверила она.
— Ладно, – сдался я. – Вначале ничего не было. Потом бог сотворил землю…
— Не выделывайся, — дернула она за руку.
— Ты же сама попросила начать с самого начала, — сделал удивленное лицо.
— Не так же далеко. Можно начать со вчерашнего утра, – подсказала Оксанка.
— Хм… утром… у меня был кофе в постель.

Эпизод с кофе навеял воспоминания об Олеге. О том, как мне приходилось разделять мысленные потоки. Как я постоянно путался в них. Сейчас я не чувствовал его. Хотя… Если сконцентрироваться… что-то невообразимое всплывало передо мной. Чем они там занимаются? Смутно, очень смутно. Я ничего не могу разобрать. Никакие ассоциации не помогали мне. Возможно, это из-за отсутствия аналогий. Если коренному африканцу показывать снежный буран, он тоже ничего не поймет.

Слова такие медленные и неточные… Сколько мыслей промелькнуло передо мной, а в реалии мы сделали только пару шагов.
— Что это у вас барские замашки появились?
— Ты не представляешь, до чего я докатился.
— Я многое могу представить. Ты рассказывай.
— Так ведь рассказываю, любезная моя Оксаночка.
— Сейчас ты подлизываешься, а не рассказываешь.
— Но по логике мне и положено сейчас подлизываться.
— Это не логика, — была категорична она. – И наказания не отменяет.
— Какое наказание? – насторожился я. Что еще задумала моя девочка?
— Самое действенное, – заверила она. — Ничего между нами не будет, пока не расскажешь, почему тебя вчера не было.
— Это шантаж?
— Конечно.
— А время на обдумывание?
— Ты проиграл его в футбол на переменах. Рассказывай.

Меня обложили. Даже щелки не оставили, чтобы ускользнуть от ответа. Оксанка намерена вытрясти все подробности из меня.
— Затем мы с Олегом начали собираться…
— С Олегом? – удивилась Оксанка. – Ой, — вдруг напряглась она.
— Что такое? – забеспокоился и я.
— Да вчерашняя сумасшедшая.
— Сумасшедшая?
— Вон видишь дамочка в ярко-зеленом открытом платье?
— Вроде ничего, — разглядел я женщину, о которой говорила Оксанка.
— Бабник, — дернула она меня, за руку выражая свое неудовольствие. – Вчера пристала ко мне. Несла какую-то чушь про госпожу. Мол, ищет ее, а я могу ей помочь.

Я сделал стойку. Фигурально, конечно же. Ищет? Госпожу? Черт. Этого еще не хватало.
— К тебе? – спросил я невпопад.
— Ага. Представляешь. Ой, идет к нам.

Теперь Оксанка остановилась, и, конечно же, остановила меня.
— Спокойствие, только спокойствие, — пытаюсь стабилизировать ситуацию.

Молодую привлекательную даму в «ярко-зеленом открытом платье» я видел впервые. Явных признаков сумасшествия не наблюдалось. У меня было стойкое ощущение, что этих признаков вообще не будет. А будет много хлопот другого рода.
— Добрый день, молодые люди, — женщина остановилась за пару шагов от нас.
— Добрый день, — ответил я.
— Здравствуйте, — нашла в себе силы откликнуться Оксанка.
— Я прошу прощения за вчерашний разговор. Мне не следовало быть столь навязчивой.
— Что вы. Все нормально, — Оксанка явно пытается уйти от разговора.
— И все же я прошу прощения,

Странно это выглядит. Взрослая девушка просит извинения у подростков.
— Пошли, — шепчет мне Оксанка.

Здесь она права. Лучше убраться побыстрее.
— Нам нужно идти.

Все так же под ручку с Оксанкой начинаем движение мимо женщины. Осторожно. Не выпуская ее из поля зрения. Неизвестно, что еще преподнесет нам эта встреча. Надо же. Меня тоже напрягает эта ситуация.

Мы почти прошли ее. Женщина стоит и смотрит на нас. Она ожидает. Чего? Что ей нужно от нас?
— Я чувствую здесь присутствие Госпожи Вальрисы.

Меня резко охватывает смятение. Замораживает, заставляет споткнуться. Она знает. Она видит. Сейчас все всплывет наружу. Сейчас здесь будет мировое столпотворение. Терять, кажется, уже нечего. Я разворачиваюсь к ней и смотрю прямо в глаза.
— Зачем вам Вальриса?

Теперь женщина удивленно смотрит на меня. И не она одна. Глаза у Оксанки расширились до необъятных размеров. И я пожалел что спросил. Ошибка. Нельзя было выдавать себя.
— Я вас не знаю, — медленно произносит женщина.
— Я вас тоже, — оставалось разговаривать с ней жестко. Отшить и пусть разбирается со своими проблемами сама.
— Вы из ее нового окружения?
— Вы ошиблись.
— Да. Вы правы. Она вас не «Взяла». Но вы знаете Госпожу.

Ох и много же она чувствует. Черт. А почему смотрит на Оксанку? И тут меня отпустило. Вот тебе на. Хоть какие-то части начинают складываться. Она ищет Вальрису-девочку и считает что это Оксанка. Женщина не знает, что Вальриса теперь трансформ. Мне с трудом удавалось сдерживать себя, чтобы не начать улыбаться.
— Я много читаю. «Знание – сила». Так ведь сказал кто то.
— Френсис Бэкон, – подсказала Оксанка. Она то откуда знает?
— Френсис был своеобразным человеком.

Теперь челюсть чуть не отвалилась у меня. Эта женщина хочет сказать, что знала Бэкона? Сколько же ей лет? И кто она вообще такая?
— Не могу ответить вам тем же, ибо знаком не был, — но в глубине души скреблось сомнение. А может все-таки был знаком? Вернее знакома.
— Охотно верю, — улыбается женщина.
— Спасибо. Мы, наверное, все-таки пойдем.

Прижимаю руку Оксанки локтем и начинаю тянуть за собой. Уходим, уходим отсюда немедленно.
— У меня к вам только одна просьба.
— Да, — оборачиваюсь я.
— Передайте Госпоже, что Софи вернулась и в полном ее распоряжении.
— А Софи это вы? – не выдержал я. Вокруг ходит столько источников информации о Вальрисе, а я не могу ничего из них вытянуть.
— Вы правы. Это я.

Может быть, взять и «выпотрошить» ее прямо сейчас? Что-то их связывает. Вальрису и Софи. Там должно быть море информации. Было бы хорошо. Только вот как?
— Если мы встретим ее, то обязательно передадим, — ответил я любезным тоном.
— Благодарю.

Я уже намеревался задать еще один вопрос, типа «А где вас можно найти?». Стоп. Хватит. Сматываемся.
— До свидания.
— До свидания.

Слава богу, тащить Оксанку не пришлось. Она хоть и была в полной растерянности, но, кажется, собиралась с силами, то есть с мыслями, «выпотрошить» именно меня. Ей легче.
— Кто такая эта Вальриса? – перешла она, наконец, в наступление.
— Я откуда знаю, — попытался «включить дурочка».
— Знаешь, — уверено заявила Оксанка.- Это с ней ты был вчера?

Извечная женская логика. Раз я не был с ней, значит был с другой.
— С чего ты взяла?
— А с кем?
— С Олегом. Я же говорил.

Это ведь была чистая правда. Я весь день провел с Олегом. Точнее провела. Но об этом Оксанке знать не обязательно.
— Кто этот Олег?
— Нууу, типа дядя.
— Что-то ты юлишь, — ловит меня Оксанка на неточностях. – Тип или дядя?
— Дядя, дядя.
— Я заходила вчера к твоим. Они не говорили, что ты в гостях у дяди.
— Ты вчера приходила? – разыгрываю удивление.
— Да, — отвечает она, и заметьте, без всякого стеснения.

Она приходила. Она искала меня. Она хотела быть со мной. А я… Ох, стыдно. Как же стыдно. Вот она. Оксаночка. Которая хочет быть моей. Она и есть моя. Я ее люблю. Всю. До самого кончика пальчика.

Портфели падают на землю. Я разворачиваю Окаснку, обнимаю и крепко прижимаю к себе.
— Милая моя, — на большее не хватает слов. Я целую ее в шею.
— Нет. Нет. Ты наказан, — кричит Оксанка. Она пытается оттолкнуть меня, потом колотит своими кулачками. Я наслаждаюсь ее ароматом, прикосновением к ее коже, напряжением тела, стремлением «наказать» меня.
— Дурак, — сдается она наконец. Затихает в объятиях. Прижимается к плечу. – На нас вся улица смотрит.

Да хоть весь город. Главное что ты здесь. Со мной.
— Идем домой, — решительно высвобождается она из моих объятий. – Я голодная.

Диспозиция восстановлена. Я с двумя портфелями, и Оксанка под руку. Только теперь она целенаправленно тянет меня к себе. Я ощущаю ее нетерпение. Неужели она так проголодалась? Утром не ела что ли? Или…

Как только закрывается входная дверь квартиры, Оксанка закидывает руки мне на шею и вдавливает в стену. Ее губы обжигают меня, язычок проникает внутрь. Она сейчас неудержима. Желание бушует как ураган. Ураган, который сметает все, поглощает окружение. И меня тоже. Закручивает в водоворот страсти, нежности, и нетерпения. Руки сами ищут упругую попку, юбку, бедро Кто сказал, что трусики преграда на пути к заветной цели? Это всего лишь полоска ткани, которая смещается в сторону одним пальцем. И тогда влажная пещерка предстает перед вами. Такая же возбужденная, как и сама хозяйка. И мне остается лишь погрузится в это гостеприимное место.

Предательские законы физики подводят меня. Неудобно поставленная нога скользит на подстилке и мы падает на пол. В полумраке прихожей, прямо под дверью. Но Оксанку это не остановило. Она сверху. Без церемоний овладевает моим достоинством и отдается ощущениям его движения. Мне остается только удерживать мою девочку и стоически терпеть тапки под совей спиной. Они то не охвачены страстью и бессовестно вдавливаются в тело.

Инициатива у Оксанки. Может делать то, что ей наиболее подходит. Любая диспозиция, наклон, темп. Она во власти возбуждения. Секс как отдушина для души. Физический стимул морального единения. Глаза закрыты, руки упирается мне в грудь. Темп растет. Она близка к финишу. Губа прикушена, голова склонена, волосы волнами колышутся в такт ее движениям. Напряжение растет. Я ощущаю, как участились сокращения мышц, как вся она напряжена.

Резко вытягивается, приподняв голову, и падает мне на грудь. Крещендо. Я нежно обнимаю ее. Девочку, которая познала удовлетворение. Которая нуждается во мне, в моей ласке и нежности. Глажу по голове.
— Наелась, милая?
— Как тебе не стыдно? – шепчет она.
— Что? – не понял я.
— Изнасиловал меня.
— Кто? Я?
— Ну не я же.

Наглая ложь. И при этом она даже не думает вставать. Я же не виноват, что тапки все еще подо мной.
— Вытри сметану, кошка.

Моя Оксанка, приподымает голову и облизывает свои губки.
— Вот так? – улыбается она. Счастье в ее глазах нельзя не увидеть.
— Нет. Вот так.

Беру ее голову в свои руки и притягиваю к себе. И впиваюсь в ее губы, которые только что дразнили меня вместе с языком. Несколько секунд целуемся самым развратным образом. Затем Оксанка вырывается.
— Нет. Ты наказан, — заявляет она официальным тоном, и тут же покидает меня совсем.
— Э-э-э… что значит наказан? Разве я не искупил вину?
— Нет, — категорично отвечает Оксанка, умудряясь при этом еще и поправлять прическу.
— Но я же хочу, — указываю взглядом на то, чем хочу.
— Я знаю.

Женская логика непредсказуема и уникальна.
— Женщина, ты меня дразнишь, — обнимаю ее сзади, прижимаю к себе, к ноющему паху.
— А ты как думал, — поворачивает голову ко мне. – Будешь знать, что я вчера испытывала.
— Это жестоко.
— Наконец начинает доходить, — в ее голосе явно слышен сарказм. – Марш руки мыть и за стол.
— Только после вас.
— Все равно не подлижешься, — и целует в губы. Ну пойми после этого женщин. Одной рукой гонит, другой голубит.

Пока Оксанка скрывается у себя в комнате, занимаюсь личной гигиеной. Однако трудно быть сосредоточенным, когда моя проблема налита кровью и требует удовлетворения. Зуд так и манит руки к себе. В уме проносятся картины рукоблудства. Но мысль до конца не дошла до фазы принятия решения. Оксанка пришла в ванну и вытолкала меня на кухню.

Сидя на табуретке возле стола я стал понимать, что хотела сказать Ира сегодня утром. Ох как неплохо было бы иметь свой угол или квартиру. И затащить туда Оксанку и не ожидать неожиданного звонка в дверь. Блин. Накаркал.

Дверной звонок разрывался в долгой трели.
— Ну кто там еще? – выплеснула свое раздражение Оксанка.

Хотелось и мне знать ответ на этот вопрос. Но поскольку дополнительных указаний мне не следовало, то я сидел на кухне и весь превратился в слух. Раздался звук открываемой двери.
— Прив, Оксан, — влетел в квартиру голос Маринки вместе со своей хозяйкой.
— Привет, Марин. Мы же сегодня виделись уже.
— Да, лан. Слушай. Ты сегодня не занята?
— Вообще-то занята.

Пауза.
— А-а. Наверное, опять с Валькой тискаетесь, — захихикала подружка.
— Может и тискаемся, — в голосе моей Оксанки звучали напряженные нотки недовольства.
— Слушай. Я сегодня, когда со школы шла, заглянула в бутик. Там…

Девичьи секреты так и остаются секретами, потому что становится ничего не слышно. Маринка с упоением рассказывала Оксанке, что она там обнаружила, но я об этом только догадывался. Шепот из прихожей менял тональность и громкость, но так и оставался неразборчивым.
— Валька! Иди сюда! — позвала Маринка.

Возражений со стороны Оксанки не следовало, поэтому я вылез из своего закутка и явился перед прекрасными очами дам.
— Нет, — вдруг громко и отчетлива сказала Оксанка.
— Отпусти Оксанку, мы быстро смотаемся, — подмигнула Маринка.
— Я то тут при чем?
— Ой. Ребят. Там всего пол часика. А потом верну я тебя к твоему любимому Валентину в целости и сохранности.

Лишний раз убеждаюсь, какая Маринка все-таки стервочка. И Как изменчива женщина. Маринка может быть душой компании, веселой, зажигательной. Но если ей в голову взбредет «идейка», то становится стервочкой.
— Мы с ним занимаемся вместе, — отнекивалась Оксанка.
— Конечно, занимаетесь, – согласилась Маринка. – Занятия на двоих.

Эта двусмысленность выливалось в хамство. И, как любое хамство, вызывало недовольство. Внутренне чувство несправедливости.
— Марин, – попытался я ее урезонить.
— Да лан. Конспираторы. Да уже все знают, что вы траха…

Слово резануло слух. Обидно. За Оксанку. Сколько можно? Словно перешел рубеж. Злость мгновенно охватила меня. И выплеснулась в желании оградить мою девочку, укрыть ее, забрать к себе. Злость стала материальной. Розовым облаком, мгновенно окутавшим нас.

Удар сердца, словно колокол в голове. И испуг. Выдал себя. Нет контролируемая ситуация. Моя второе я вырывается наружу. Разум обдает холодом. Замораживает все. А потом срывается в водоворот образов. Несвязанных, незнакомых, непонятных. Все кружится, все ломается… Меня разрывает…
— Не-е-ет!!! — кричу из всех сил. Руками стискиваю голову, будто это может помочь навести порядок.
— Госпожа? — четкий, яркий образ Олега, заглушающий все остальные мысли. – Как много. Кто-то еще. Рядом.

Круговерть образов начинает распадаться. Часть уходит, вместе с Олегом. Уже лучше. Уже воспринимаю окружение. Смотрю на Маринку. В глазах двоится. Картинка размазана. Слава богу, ничего не взорвано и не разрушено. Смотрю на Оксанку. А это кто? Я?!!! Вот же Маринка, вот Оксанка… Маринка, я. Ничего не понимаю. Две Маринки. И я. Вижу саму себя. Бррр… Еще раз. Маринка, Оксанка, Маринка, я. А почему Валик? Розовый туман. Входная дверь, вешалка, шкаф… Я воспринимаю раздвоенную обстановку. И на заднем плане испуг. Испуг от неожиданности, от неизвестности. Злость на Маринку. Испуг за Валика? СТОП!!!

Осознание происходящего оглушает. ОКСАНКА!!! МИЛАЯ МОЯ!!! ЭТО Я!!! ВАЛЬ… В образе парня? Не превратилась в Вальрису? Но я ведь… ВАЛИК!!! Нет, нет. В ВИДЕ ВАЛИКА. Не течь!!!

Хватаюсь мыслью за саму себя. За Валика. Заставляю его махать руками и кричать, чтобы привлечь внимание. ЭТО Я!!! ВАЛЬ… То есть ВАЛИК!!! ТЫ ВИДЕШЬ МОИ МЫСЛИ!!! ЭТО НЕ ТОЛЬКО ТВОИ МЫСЛИ!!! ЭТО И МОИ МЫСЛИ!!! МЫ СЕЙЧАС ВМЕСТЕ!!! ВОСПРИНИМАЕМ ВСЕ ВМЕСТЕ!!!!

ВАЛИК? Такой слабый отклик в глубине.

ДА!!! ДА!!! ЭТО Я! ВАЛИК! ОКСАНОЧКА! НЕ БОЙСЯ! СОСРЕДОТОЧЬСЯ НА СВОЕМ!!!

КАК? ЧТО? КАК ЭТО?

МЫ ВМЕСТЕ!!!

Вальриса? Опять она? Кто это?

Черт. Только не это. Надо разорвать контакт. Я утону в вопросах Оксанки.

Оксанки? Я тебе утону. Вот теперь все узнаю. Я сейчас все узнаю.

Как, как разорвать контакт?

Не смей. Так и с ума сойти можно.

Не потеряйся.

Мне не хорошо.

Оксанка!!! Соберись!!! Не отключайся!!!

Я сильная, я могу.

Чертова Вальриса. Когда надо не достучишься.

Где эта Вальриса? Я хочу ее увидеть.

Глаза б мои ее не видели. А-а-а-а… не заставляй меня думать о ней.

Никогда раньше не встречала. А почему отражение в зеркале?

БРАСЛЕТЫ!!! Отключить связь, отключить облако… Отключить связь, отключить облако…

Какие переплетенья… и целая поляна.

Огромная поляна цветов. Отключить связь, отключить облако… Отключить связь, отключить облако…

Ух…
— А что случилось? — смотрит на нас ошарашено Маринка.
— Допрыгались, — облегченно говорю я, когда мир вокруг фокусируется и принимает четкие очертания.
— Кажется да, — в тон мне отвечает Оксанка.
— Ты что? Залетела? — У Маринки глаза на лоб полезли. – Ребята, вы в своей уме?
— Теперь, кажется, да! – радость, что все закончилось, заставляет меня улыбаться. Маринка даже не догадывается, насколько близка к правде. Мы действительно теперь в своем уме!
— Точно сбрендели. Вы знаете хоть что такое презик? Ты тест делала?
— Делала, делала, – заверяет ее Оксанка. – Никто никуда еще не залетел.
— Точно делала? – спрашиваю и я, за что получаю испепеляющий взгляд. — Марин, а ты делала?
— Я? – теперь подружка смотрит на меня ошалелыми глазами.
— Ну мне точно не надо, — делаю серьезное лицо. Хотя вопрос интересный. А не может ли Валь залететь? Вот будет хохма.
— Колитесь, что вы курили? Я тоже хочу.

Смена разговора. Нам только на руку.
— Колеса. Зеленые в крапинку.

Кажется, Маринка поняла, что ее разводят.
— Ясно, — заявляет она с понимающим выражением лица. Правда, мы тут и сами не поймем, что происходит. А вот ей уже все ясно. – Оксан, так ты идешь?
— Нет. У нас колеса, — смеется теперь моя девочка. Хорошо когда взаимопонимание.
— Отсыпьте и мне чуток.
— Я тебе потом занесу, — пообещала Оксанка.
— И все расскажешь, — потребовала Маринка.
— Расскажу, — выпроваживает он подружку.
— Лан. Я побежала. И жду тебя.
— Беги уже.

Наконец мы одни. Оксанка, облокотилась на дверь и смотрит на меня.
— Вы встречаетесь? Ты ее любишь?
— Кого?
— Вальрису.
— Нет, — смело говорю я. – Ты же сама видела… и чувствовала.

Мда… трудно, однако, скрыть правду, когда мысленные потоки объединяются.

Смотрю в глаза Оксанки. Да. Она теперь сама знает мои чувства к ней.
— Значит, твоя девочка? – улыбается она, закидывает руки мне на шею и прижимается всем телом.

И это откопала. Сейчас заплачу. Ей богу. Бесстыдница. Ведь знает, что я…

Уступаю ее давлению и мы целуемся. Долго, самозабвенно, страстно и нежно. Мы наслаждаемся друг дружкой, потому что знаем — у Оксанки есть только я, а у меня только моя девочка. Не надо завоевывать и брать бастионы. Надо просто отдать себя… чтобы получить обратно… всю любовь… которая есть… у нас обоих.

Держать в руках девушку, которая тебя любит, которая хочет быть твоей, которая отдается тебе. Мягкая, нежная, близкая, пьянящая. Возбуждение и овладевает нашими телами. А желание отходит на второй план. На первом плане именно близость. Единение двух людей. И наслаждение от обладания.

Стоим, обнимаемся и целуемся. И больше нам пока ничего не надо. Ощущать своего любимого человека.
— Я хочу еще, — заявляет моя девочка, когда мы прервали поцелуй.
— Всегда к вашим услугам, — я мягок как никогда.
— Я хочу увидеть твои мысли, — шепчет она.
— Я бы тоже хотел увидеть свои мысли.
— Нет серьезно. Как тебе удалось?
— Если бы знал, то никогда бы не сделал.
— А ты не скрывай ничего.
— От вас разве что утаишь?
— Теперь ничего не утаишь, — счастливо улыбается она.

И мы вновь целуемся, замкнув весь мир на себя, на ощущениях и чувствах друг друга. Вы просто не представляете, что значит ощущать чувство любви к тебе.

* * * * *

Время уплотняется, когда ты счастлив. Ты его просто не замечаешь. Сожалеешь, когда наступает пора прощаться. И удивляешься, что так быстро промелькнуло полдня. Кто сказал, что время незыблемо? Оно растягивается и сжимается. Когда остаешься один, так томительно текут секунды… И хочется себя чем-нибудь занять. Таким, чтобы захватило, увлекло, затянуло. Чтобы вновь потерять счет минутам. Чтобы не заметить наступление следующего дня. И чтобы не остаться наедине со своими мыслями.

Где ты, счастливое детство? Не отягощенное знаниями, вопросами и недосказанными ответами. Где не остаешься один на один с непонятным и неопознанным. Где к тебе на помощь всегда придут папа и мама, знающие что и как делать.

Я ведь не просил, не требовал, не выпрашивал. Я хотел быть простым парнем по имени Валик. Радоваться солнечным дням, общением с друзьями и ухаживаниями за Оксаночкой. Зачем мне эта Мощь? Я не знаю что это, как ей управлять, как созидать. Она только рушит. Одним лишь своим наличием, разрушает все.

И что теперь прикажете делать с этой телепатией или как оно там? Как мы смогли объединиться? Спонтанный процесс? Или же надо как с трансформой, научиться управлять ею? А ведь это страшно. Оно захлестывает тебя, тянет неизвестно куда. Что же делать со всем этим? Вместо того чтобы спать, лежу в постели и ворочаюсь. Время идет. А мысли не дают уснуть. Крутятся, крутятся, крутятся…

Ночную тишину разорвала трель мобильного. Какого… В три часа ночи.
— Отмени приказ.

Голос у Иры утомленный, с хрипотцой.

Какой приказ? О чем это она? Ах, да. Мои губы растягиваются в улыбке. Она же с Олегом.
— Тебе понравилось?
— Убью.

Пусть попробует. Если останутся силы. После неутомимого любовника.

Хоть что-то веселое в нашей жизни. Пусть и мимолетное. И я уже не ною на свою несчастную долю.

Спать, спать, спать…

* * * * *

Они уже совсем теряют всякую осторожность. Поджидают меня около школы. Мне, конечно, льстит такое внимание, но с другой стороны… Конечно, они не машут руками и не выкрикивают мое имя на всю улицу. Ира стоит напротив п

двоем. Пришлось ждать, когда закончится срок приказа и сразу за работу, как примерные люди.
— Вот насчет примерных не надо перегибать.
— Садись, — открыла она заднюю дверцу.
— Можно подумать тебе было плохо?
— Приветствуем вас, Валентин, — обернулся Олег.
— Здравствуйте, — буркнул я. И почувствовал укол совести. Олег то был ни при чем. Это Я, то есть Валик, отношусь к нему с предубеждением. Для него то я Вальриса. Любимая Госпожа. В каком бы обличии я ни был. Было бы совсем неплохо подружится нам, а то с катушек съехать можно. Валь — любовница, а Валик принимает в штыки.
— Признавайся, Ириш, Тебе же было совсем неплохо, — прокомментировал Олег предыдущую мою фразу.
— Ириша? – удивился я.

Быстро они нашли общий язык. Было удивительно воспринимать Наставницу на уровне…. например Оксанки… или Маринки. И наблюдать, как она краснеет от наших слов.
— Поехали, — ушла она от разговора.
— На этот раз куда мы едем?
— Ко мне, — заявила Наставница. – Приведешь себя в порядок и поедем получать документы.
— Документы?
— Уже все забыл? Паспорт на Валентину. Будем тебя легализировать.
— Какие мудреные слова. А предупредить заранее нельзя было?
— Я тебя предупреждала, — заявила Ира. Она явно еще сердилась на меня. Что-то не похожа она нынче на заботливую Наставницу.
— Что-то не припоминаю я такого.
— Ну ты многое упускаешь из виду. Тебе надо больше учиться.

Блин. Опять началось.
— Кстати, — вмешался в наш разговор Олег. — Что произошло тогда? Угрозы я не нашел, но у тебя в голове творилось такое…

Смена разговора. Только в лучшую ли сторону?
— У меня? – переспросила Ира.
— Нет. Ммм… У Валика.

Ясно. Это про слияние с Оксанкой. Сеанс телепатии. А глазки у Наставницы насторожились.
— Что же ты ничего не сказал, — укорила его Ирина.
— Зачем? Через несколько секунд все стало нормально.

Сейчас выболтает все мои секреты. Вот что значит иметь связь. Надо ввести дополнительный протокол с грифом «разглашению не подлежит».
— Надо было мне сказать.
— И что бы ты делала?
— Помогла бы.
— Возможно, — задумчиво говорит Олег.
— Так что же произошло?
— Да я сам не пойму. Прорыв в чужое сознание.
— Оксаны? – понимающе улыбается Наставница.
— Я думал, ты превратился в Валь, — не дает мне ответить Олег. — Все говорило об этом.
— Я сам так думал.
— Но не превратился? – переспрашивает Ира.
— Нет.
— Приехали.

У себя дома Наставница взяла руководство в свои руки. И первым делом отправила меня принимать соответствующий вид. Процедура, конечно же, не вызывающая восторг, но необходимая. Опять предстоит пройти все стадии своего преображения. Я уже начал привыкать к ней. Трансформация, душ, выбор нижнего белья, верхней одежды, туфли, прическа, макияж… Мда… дел много. Кстати, в чем лучше пойти в райотдел? Что-нибудь неброское и удобное? Как насчет топа, джинсов и кроссовок? Легко и быстро одеваются, да и чувствовать я буду себя более приемлемо. Боюсь, что Наставница не одобрит данный выбор. Оксанку бы сюда. Целый день бы примеряла и крутилась перед зеркалом. Ладно, подумаем еще. А пока что…

Концентрация… и головокружение. Мой образ, словно отражение в зеркале, вспыхивает и тут же гаснет. Я улыбаюсь. Это Мой Мужчина. Наша с ним связь подстраивается под новый уровень. Наверное, постоянно смотрит на меня, как на девушку. Между прочим, я девушка довольно «симпатишная». Надо будет примерить несколько нарядов специально для него. Так сказать, обогатить его образный ряд меня. И конечно подчеркнуть то, что есть привлекательное: и грудь, и талию, и попку, и ножки… Обязательно покопаемся в этом гардеробе. Но сначала в душ. Права Ира, надо помыться. Если парню все равно, то мне необязательно ходить вспотевшей и непричесанной. И опять разбросала вещи. Надо бы сложить аккуратненько и положить на стул. Пусть дожидается.

Душ освежил и взбодрил меня.
— Валь! – позвала Ира. – Обед стынет.
— Иду!

Но сначала трусики натянуть. Хватит голой попкой светить. Мы же не одни. Знаю, что нравится. Обойдешься.

Моя парочка, как обычно, на кухне. Ира занята едой, а Олег сидит в сторонке, чтобы не мешать. Стол накрыт на троих. Ну прямо семейное застолье.
— Ты уже подобрала что одеть? – интересуется Наставница.
— Нет еще.
— Мы тут с Олежкой думали заказать тебе одежду у модельеров.

Ага. Вот оно даже как. Не только Мой Мужчина пал жертвой женственности Наставницы.
— Иришка, Олежка. Я смотрю вам на пользу пошло тесное общение, — отмечаю с улыбкой я.

Но Ирину уже не так просто смутить.
— Если два дня не выпазить из постели, то даже поневоле сблизишься.

У меня появилось подозрение, что в нашей компании этот эпизод станет «притчей во языцех».
— Надо же сплачивать команду.
— Еще раз выкинешь такое, поймаю и высеку. И не посмотрю, что ты Вальриса, — вспылила Наставница.
— Ир, успокойся, — пришел мне на выручку Олег. – Тебе нужно было разрядиться, А Валь еще не совсем ориентируется в этом вопросе. Просто обмолвилась.

Спасибки. Умничка мой мужчина. Не оскудела земля русская на джентльменов и защитников.
— Между прочим, вкусный супик, — попыталась я подхалимничать.
— Можно вас попросить добавки, — включился в игру Олег.
— И мне тоже, — тут же поддержала его я.

Наставница сдалась. Противостоять такой паре как мы, она не могла.
— С вами не соскучишься, — уже веселее заявила она. – Так как насчет пошива? – спросила Ирина, подливая нам суп.

Я увидела себя на примерке. В элегантном обтягивающем платье. Еще ни разу там не была, а уже думаю об этом. Или это не я? Смотрю на Олега и ловлю его взгляд. Понятно.
— Прямо сейчас?
— Нет, конечно. Сейчас ты поешь, оденешься, и пойдем получать паспорт. Кстати, если ты не забыла – паспорт был утерян.
— Кем утерян?
— Тобой конечно. Придется немного покраснеть.
— Ну вот. Опять в краску меня вгоняете.
— Олег знает хороших мастеров. Надо будет на днях съездить.
— Уже прогресс, — замечаю я. – По крайней мере, ставите меня в известность.
— Тебя теперь попробуй не поставь в известность.
— А вы и не пробуйте.
— Хозяюшка, — ласково заметила Наставница.

Одно слово. А меняются все отношения. На душе тепло и уютно. Здесь меня понимают и принимают. И я благодарна этим людям. Хоть они и связаны узами Силы.
— Спасибо, — отодвинула тарелку.
— Наелась?
— Угу. Фигуру же надо беречь, — отшучиваюсь я. – Пойду одеваться.
— Давай быстрей, — напутствует Ира.

Как то само собой созрело решение, во что нарядиться. Конечно, хотелось быть эффектной и красивой. Первое желание – нарядиться в вечерний туалет. Я себя так и представляла: темное, откровенное платье, обтягивающее фигуру, чулки и в тон к наряду туфли. Но собирались то мы не на вечеринку. Официальное учреждение. Можно конечно и в вечернем, но лучше что-нибудь полегче. А поскольку вручение паспорта процедура торжественная, так сказать праздничная (по крайней мере, для меня), то наверное лучше облачиться в светлые тона. Эдакое воздушное. С открытым верхом, и широкой юбочкой. Вон то платьице. А под него не оденешь темное белье. Все светленькое в унисон к основному наряду. Чулки? Наверное, не стоит. И легкий макияж, лишь подчеркивающий основные черты. Нам сейчас не нужна броская физиономия. Волосы распущены. Светлые туфли, сумочка в тон наряду. Все? Мммм… добавить бы парочку украшений. Сережки или кулончик. Было бы весьма неплохо… А если проявить браслет на руке? Отлично. Смотрится очень мило. Мне нравиться этот, с листочками. И почему я не уделяла внимание своей внешности?

Ответ всплыл в уме неожиданный. Потому что я Валик. Парень. А вот откуда у меня вдруг появились интерес и познания в области женских нарядов? Опять Вальриса пробивается? И почему она проявляется, когда я в девичьем обличии? Что-то я не замечала за собой такого, когда была Валиком эти два дня. Если не считать тот случай с Оксанкой и Маринкой.

* * * * *

В паспортный стол мы отправились вдвоем. Я и Наставница. Олега уехал. Оказывается у мужчины могут быть свои дела. Благо райотдел недалеко и обратно мы вернемся пешком.

Вместе с Ирой скромненько проникли в помещение и заняли очередь на получение паспорта. Людей было не так уж и много, но подождать все равно придется. Стоя у стеночки, осматривая людей, я заинтересовалась, как же они воспринимают меня? Кажется никакой реакции. Обыкновенная девушка, пришедшая по своим делам. Здесь у каждого свое дело. Срочное или несрочное. Возможно такое же как у соседа. Но интерес все-таки свой. А нет вот парень поглядывает в мою сторону. Ага. Ножки рассматривает. Ну-ну.

И где же моя девичья стыдливость? Помнится меня охватывало бешенное волнение, когда надо было выходить в свет в виде Валь. А теперь стою, и любопытничаю без зазрения совести. Мальчиками интересуюсь. Развратница. Прав Серега. Вечно у девчонок мальчики на уме.

Такой темп привыкания к женскому образу настораживает. В один прекрасный момент я могу и забыть, что была Валиком. Останусь Валь. Или вообще превращусь в Вальрису, даже не заметив этого.

Наконец настала моя очередь. Проскользнула внутрь, прикрыла дверь.
— Добрый день, — не забыла я поздороваться.
— Здравствуйте,

Немолодая полноватая женщина смотрела поверх очков на меня.
— Мне паспорт получить.
— Фамилия.
— Эээээ… — не сразу я вспомнила фамилию Валь. – Спокусова. Валентина Васильевна.
— Присаживайтесь.
— Спасибо.

Простой стул. Не мягкое кресло конечно, но сидеть можно. Женщина что-то проверяет на компьютере, а потом копается в кипе паспортов. Ага. Вот это, наверное, мой.
— Спокусова Валентина Васильевна, — прочитала женщина.
— Да. Это я.
— Поставьте свою подпись.

Как много нюансов ускользает от внимания. И как я должна расписываться? Какой подписью? Если Валик еще пытался фантазировать на эту тему, то Валь не удосужилась уделить этому времени. Черт. Я и есть Валик. Почему бы и подпись будет у нас одна и та же. Надо же чем-то еще их объединять.

В попытке не испортить подпись, старательно вывожу ее пером. Кажется, делаю самую глупую ошибку. Чем медленнее и неуверенней ставишь подпись, тем корявей она получается. Лан. Что получилось. Будем дома оттачивать мастерство
— И здесь. За получение паспорта.

На этот раз надо расписаться в журнале и авторучкой. Процесс пошел намного проще.
— В следующий раз будьте осторожней с документами.
— Буду беречь как зеницу ока.

Столь эмоциональный ответ вызвал легкую саркастическую улыбку на лице женщины.
— Больше ничего не нужно?
— Нет, все.
— Спасибо, до свидания.

Покидаю кабинет, став обладательницей новенького паспорта. Теперь я узаконенная гражданка. Перехватываю взгляд Ирины и направляюсь на выход. Только каблучки стучат по кафелю.

* * * * *

Конечно, мне было интересно. Хотелось рассмотреть свой первый документ. Пощупать, почитать, посмотреть фотографию. Но на улице это делать не очень удобно. Пришлось спрятать в сумочку до лучших времен. Надеюсь, что они наступят очень скоро.
— Поздравляю, — Наставница, как всегда, была рядом.
— Спасибо.
— Думаю, сегодня надо как следует погулять.
— То есть, — не поняла я ее настроения.
— Устроим импровизированный день рождения. Все-таки сегодня ты, Валюша, появилась на свет официально, — улыбается она. С какой то стороны она права.
— С подарками, вечеринкой и посиделками? – смеюсь я.
— Почему бы и нет.

Перспектива повеселится и расслабиться, определенно, выглядит привлекательно. Да и кто откажется развлечься, если есть время?
— Заманчиво.
— Вот и отлично. Сейчас переоденемся и пустимся во все тяжкое.
— Очень тяжкое? – интересуюсь я, пытаясь представить себе, что именно подразумевает Наставница.
— Насколько хватит смелости, — все также весело говорит Ира.
— Сейчас смелости у меня хватит только дойти до дома, — в том же шутливом тоне отвечаю я.
— Ты себя недооцениваешь. Каждый раз ведешь себя лучше и уверенней. За сегодня ты даже ни разу не покраснела.
— Хочешь, чтобы я постоянно краснела?
— Иногда это выглядит весьма привлекательно. Возьми себе на заметку.

Вот если еще бы и знать, когда краснеть и как это сделать без стыда за себя, было бы совсем прекрасно.
— Угу. Запишу в блокнотик.
— Можешь не дуться. У тебя это выходить естественно.
— Так это подарочек на день рождения? – с иронией интересуюсь я.
— Ну что ты. Это всего лишь маленький совет. А насчет подарков… Может, пройдем по магазинам?

От перспективы шопинга я пришла в ужас. Выстаивать, высматривать, вымеривать разные вещи. Простите. Это меня не прельщало. Видимо валик все-таки был силен во мне. И он предпочитал тактику пришел, увидел и купил. А если не надо покупать, то и не следует ходить. А может я просто еще стеснялась увлекаться шопингом?
— Нет уж. Увольте.
— Тогда устроим девичник. Или пригласим ребят?

Нет. Ира как обычно в своем амплуа. Опять начинает тащить меня неизвестно куда. Вернее известно. В сторону разврата… ну или же раскрепощения меня в образе девушки. Да я вроде не сильно и комплексую в последнее время. Но она же Наставница. Ей положено этим заниматься. Но мое понимание вечеринки ассоциируется как раз с другими ребятами. Серега, Мишка, Оксанка, Светка, Маринка, Томка…
— Может пригласить моих друзей?
— Кого?
— Одноклассников, с которыми дружу.
— Но они знают тебя в другом образе.
— Буду Валиком.

На несколько секунд Наставница все-таки задумалась. Значит, и у нее нет готовых ответов на все случаи жизни.
— Вообще то это праздник Валь, а не Валика.

И то правда. А у Валь как раз нет друзей… кроме самой Ирины да Олега. Интересные однако «друзья» получаются. И как с ними расслабляться? Я просто не знаю. Не привыкла.
— Ладно, — покорно соглашаюсь с Наставницей. – Только надо бы переодеться, а то в таком виде во все тяжкое не пустишься.
— Молодец, — возвратила мне улыбку Ира. – Надо чтобы все нам вслед оборачивались и цокали языками. Правильно?
— Угу.
— Это же наш праздник, — подмигивает Наставница.

Наконец, добрались до дома. Ноги немного устали. На каблуках такие длинные дистанции я еще не ходила. Ох и тяжкая же доля у девчат. А теперь еще и на гулянье идти. И тоже на каблуках. Терпи казак (точнее казачка), атаманом (тьфу ты — атаманшей) станешь.
— Полчаса никуда не иду, — заявила я, скидывая туфли.
— Вот как раз и переоденешься.
— Это эксплуатация.
— Это поддержание имиджа.
— Куда его еще поддерживать. Он и так… стоит.
— Не ной.
— Я не ною. Я думаю о своих ногах.
— Ничего с твоими ножками не случиться. Еще танцевать будешь.
— На танцы я согласие не давала.

Представить себя двигающейся в паре под музыку со стороны девушки было трудно. И что же я буду испытывать? Как он меня обнимает и прижимает к себе?
— А кто тебя спрашивать будет.
— Я буду жаловаться.
— Это твое право.
— Так не честно.
— Правильно.
— Ну…
— Собирайся. Пойдем на танцы, — смеется Ирина.
— Вот так всегда. Никто не слышит бедную девочку.
— Иди наряжайся, — направляет Ирина меня в комнату.

Что ж. Наряжаться — дело привычное. Особенно мне. Особенно на вечеринку.

В который раз приступаю к ревизии своего гардероба. Странно. Мне казалось, что тут достаточно много одежды. А теперь вроде как и маловато? Для начала не мешало бы снять платье. Хватить мять одежду. Повесить на плечики и в шкаф. А потом приступим к нелегкому женскому труду – выбору наряда.

Звонок прервал все размышления. Кто бы это мог быть? Поскольку я никого не ожидала, а дом числился за Ирой, то моя роль в этом случае – сидеть мышкой. Прикрыв дверь так, чтобы оставалась щель, присела на край кровати и приготовилась наблюдать. Было же любопытно – кто и зачем пришел.

Появилась Ира и открыла дверь.
— Добрый день.

Этот голос я не могла спутать ни с каким другим. Оксанка. Как? Откуда? Зачем? Что она здесь делает?
— Здравствуй, — ответила Наставница.
— Позовите пожалуйста Вальрису, — попросила моя девочка.

А это настоящий сюрприз. Откуда она знает, что я здесь? Тихая паника проникала в мое сознание.
— Ты ошиблась. Здесь нет никакой Вальрисы,- Ира пыталась быть и вежливой, и мягкой.
— Но она же пришла вместе с вами, – настаивала Оксанка.

Настроена решительно. Это я поняла сразу. Видимо ей уже надоели все эти недомолвки и полунамеки. Она решила расставить все точки над «и». Любим же мы выяснять отношения.
— Ты что-то путаешь, девочка, — в голосе Наставницы стали проявляться такие же решительные нотки как и у Оксанки.

Нашла коса на камень. Это может закончиться не очень хорошо, если выражаться мягко. Нужно было срочно вмешиваться исправлять ситуацию. Но не в моем нынешнем виде. Изменить себя.

Валентин. Пол дела сделали. А женское белье снимать кто будет?
— Я ничего не путаю. Я хочу поговорить с Вальрисой.
— В этом я не могу тебе помочь.

Нервными движениями я пытался сорвать этот чертов лифчик. Совсем неудобная веешь. А расстегивать его – одно мучение.
— Я никуда не уйду пока не поговорю с ней.
— Тебе не кажется что это уже слишком?

Выйти в образе Вальрисы? Поговорить с Оксанкой… и я перетек обратно в Валь.
— Может быть и слишком. Но я все равно никуда не уйду, пока не поговорю с ней.
— А ты настойчива.

Бюстик снимается легко и просто, надо только развернуть, а расстегнуть уже не проблема. А зачем я снимаю его? Вспомнила. Превратится в парня.
— Да настойчивая.
— Боюсь, что ты переходишь черту.
— Я хочу поговорить с Вальрисой.

Почему то, когда торопишься, то все сразу же не получается. Даже штаны натянуть не могу. Это уже не смешно. И не смешно то, что там происходит. Ага, ей нужна Вальриса. Секундочку. Валь, так Валь.
— Я вынуждена тебя просить покинуть нас.
— Я уже сказала, что никуда не уйду.

Да бог с ним. Халатик подойдет в любом случае. А в прихожей становиться жарко. Оксанка, что ты делаешь? Валика защищаешь? Валик… Зацепившись подсознанием за имя я снова преобразовываюсь.
— Это точно. Теперь ты никуда не уйдешь.

ЧЕРТ. Только не это. Остановить. Срочно. Немедленно. Сейчас. Я рванул в прихожую.
— НЕТ!

Мое явление нарушило их «милую» беседу, заставило обратить внимание на меня. Наставница так и не закончила начатое ключевое слово.
— Валик? – Оксанка не поверила своим глазам.

И было чему. Ее Валик стоит перед ней в одном халатике. Женском. Осознание этого факта заставляет меня трансформироваться в Вальрису.
— Валь?

Наставница тоже не понимает происходящего. А я просто в панике. Я не знаю как быть. Я должен быть и Валик и Вальриса одновременно. Образы парня и девушки сменяются в моей голове. Следом за ними меняется мое тело. Мелькает образ Олега и пропадает с мыслью, что дамы сами разберутся. Тоже мне, кавалер нашелся.
— Хватит, — Наставница хватает меня за плечо, прерывая этот круговорот трансформ.
— Валик?– не может опомниться Оксаночка. — Это ты?
— Да я это, я, — обреченно говорю ей.
— Но… ведь… Вальриса… — все еще не может связать все воедино моя девочка.
— И Вальриса тоже я.
— Нельзя все оставить в таком состоянии, — вмешалась Наставница. – Ты ее возьмешь или мне это делать?

Мелодраматично. Испуг Оксанки и суровый взгляд Ирины. Только зачем крайности. Ситуация разрешается сама собой. Как будто развитие событий было заложено заранее. День рождения Мишки, Галина Александровна, пощечина Оксанки. Наверное, это начало нашей истории…
— Да брось. Никто никого брать не будет, — уже безразлично к поползновениям Наставницы говорю я.
— Я не могу позволить… — начинает она.
— Зато я могу, — перебиваю ее. Смотрю на Оксанку, на то, как она прикрывает ладошкой рот. – ТЫ ведь знала об этом? Тебе это говорила знакомая Мишки на дне рождения?
— Да, — почти шепотом ответила Оксанка. – Но, но… я думала ты просто наряжаешься…

Для Наставницы мои слова тоже неожиданность. Но момент был именно такой, когда надо было наводить порядок в наших отношениях, а не пускать их на самотек. Иначе прорвет плотину, и смоет нас всех.
— Не надо обманывать. Тебе же тогда сказали нечто иное. И позавчера… когда мы объединились. Я получил доступ к памяти Вальрисы. Через тебя.
— Нет, — пятится назад Оксанка.
— А кое-кто посоветовал найти мне своего инициатора, — продолжал я наступление.
— Нет, — голос Оксанки слабеет.
— Так что она появилась как раз в нужное время и в нужном месте, — поворачиваюсь я к Наставнице. – И брать ее не надо, ибо она и так часть меня.
— Нет, — Оксаночку почти не слышно.
— Это одни слова, – возражает Ирина. — Ты должна быть подстрахована…
— Ты не веришь мне? – удивился я.

Следом нахлынули раздражение и обида. И не только у меня. Мы резонируем. Растет напряжение. Сила наливается: в браслетах, в теле, в вихре над головой. Мир становится розовым в отсветах моего ощущения. Я смотрю на Наставницу, на то, как собирается ее Сила и вдруг Ирина улыбается.
— Ты не забыла, что у нас сегодня девичник? – спрашивает Наставница. Будничность ее тона и суть вопроса сбивает меня. Все гаснет, и я понимаю, что в прихожей стоим мы: Оксаночка, Ирина и я, то есть Валик.
— Что? – пытаюсь понять, о чем собственно речь.
— Девичник — означает только девочки. Так что, прими подобающий вид.

Меня опять обставили. Или нет? Все равно придется отдуваться по полной. Поэтому, в каком виде я буду, роли не играет. Сосредоточился, сконцентрировался, выбрал образ…
— Добро пожаловать к Вальрисе, Оксана, — с хитринкой в голосе приветствует Наставница.
— Но… я… — пытается собраться с мыслями моя девочка. Ее взгляд прикован ко мне. Видеть, как изменяется человек – зрелище поразительное. — Откуда вы знаете, как меня зовут? – наконец произносит она связанные слова.
— Наверное, оттуда откуда ты знаешь о Вальрисе, — подмигивает Ирина. – Идите, разбирайтесь между собой в комнате. И пока не удовлетворите друг друга не выходите. Это слово Наставницы.

Я и моргнуть не успела, как оказалась вместе с Оксаночкой в своей комнате. Ирка… чтоб тебя… использовала свою силу.
— Влипли, — комментирую я, рассматривая запертую дверь.
— Куда влипли? Это действительно ты? – задает умный вопрос Оксанка.
— К вашим услугам сударыня, — сделала комический поклон я. – Разрешите представиться. Те, кто там, — указываю пальчиком в потолок, — считают меня Вальрисой. А так как я не считаю себя таковой, то зову себя Валь. От Валика. Ну а влипли мы конкретно в постель.

Не удержавшись от воображения перспективы, навязанной Наставницей, я засмеялась. А так как хотела подавить смешок, то получилось как раз хихиканье в кулачок.
— Можно я до тебя дотронусь? — все еще не освоилась с происходящим Оксаночка.
— Можно. Боюсь, что трогать друг дружку нам придется долго.
— Как это? – не поняла подвоха Оксанка, одновременно прикасаясь своим пальцами к моей руке.
— Понимаешь, она Наставница. Типа учительница и няня для Вальрисы. И озабочена побыстрее развратить меня.
— Зачем?
— Чтобы пробудить Вальрису, спящую во мне.
— А кто она такая? Вернее ты? Я запуталась, — выдавила она виноватую улыбку.
— Я и сама толком не знаю.
— Как то непривычно тебя видеть в таком виде, — призналась Оксанка.
— Хочешь я опять стану Валиком? Вещи здесь, — и я кивнула на стул с одеждой Валентина.
— Даже не знаю, — замялась девочка. – Ты так мило выглядишь.
— Правда? — обрадовалась я.
— Угу. И халатик тебе идет.

Я не ожидала, что можно так радоваться комплименту. Слова Оксанки словно резонировали весельем во мне.
— Я тоже такой хочу, — заявила вдруг девочка.

Было похоже, что она все таки нашла в себе силы адаптироваться в данной ситуации. Теперь Оксанка задавала игривый тон в нашем разговоре. И мне он нравился.
— Выбирай, — показала я рукой на шкаф.
— Ой. Как то неудобно.
— Ты не знаешь что такое неудобно. Быть парнем в теле девушки – вот это неудобно.
— Думаешь? Я, например, себя прекрасно чувствую девушкой.
— Ага. Но ты то девушка с самого начала. Вот попробовала бы в теле парня.
— Я бы попробовала, — мечтательно произнесла Оксанка.

Пришлось сделать небольшую паузу. Очень уж неожиданные повороты делает Оксанка в разговоре.
— Думала, что это я извращенка.
— Извращенка — это я. И не лезь на мою территорию.
— Дудки тебе. Теперь нас двое.

Мы одновременно рассмеялись. А по-другому сейчас и нельзя было. Шутливый тон помогал нам преодолеть нереальность реальности.
— И давно ты так?
— Помнишь, как я сбежала посреди урока?
— Тогда?
— Да. Тогда это началось.
— И как ты себя чувствуешь… девочкой?
— Освоилась уже.

Почему бы и не похвастаться.
— И гуляешь так?
— Приходится.
— Слушай. Пошли на улицу. Я на тебя посмотрю.
— Не можем.
— Почему? Стесняешься?
— Нет. Нас заперли.
— Заперли?
— Ну да. Наставница использовала свою Силу.
— И что теперь?
— Нууу… это…

Вот не ожидала, что будет стыдно признаться в том, что нас ожидает.
— Да говори, — подталкивает Оксанка.
— Нам придется переспать, — выдавливаю из себя, отвернувшись в сторону. Не могу смотреть ей в глаза в данную секунду.
— Как, как? – переспросила девочка.
— Наставница заперла нас своей Силой до тех пор, пока мы не удовлетворим друг дружку, — растолковала я сложившуюся ситуацию.
— В каком смысле?

Вот непонятливая. Или прикидывается?
— В сексуальном.

Дошло. Прикрыла рот ладошкой. Смотрит на меня. А что я могу поделать? Слово Наставницы. Вышибать его придется Силой. Вопрос только стоит ли это делать.
— Знаешь, я никогда этого не делала, — вдруг весло сказала Оксанка.
— Что? — выдала я свою растерянность.
— С девочками.
— А я делала, — вновь поймала я шуточный тон разговора. – С тобой.

Теперь Оксанка обдумывает услышанное. Не так-то просто вести диалог, если оболочка не соответствует содержимому.
— Зато я спала с мальчиками, — нашлась, наконец, она.
— Я тоже. Ой, — спохватилась я, что сболтнула лишнее, но было поздно.
— Что, что? Ты тоже? – вцепилась в мои слова Оксанка. – Давай рассказывай.

И она туда же. Села рядышком и внимательно меня рассматривает.
— Это все Наставница.
— Так это она тебя заставила?
— Устроила,- и опять краска заливает мое лицо. – А что тебе тогда сказала Галина Александровна? — перешла я в наступление.
— Так я тебе и сказала.
— Ах ты ж хитрюжка.

Хватаю ее в охапку и мы падаем на постель, весело смеясь. Моя девочка снова лежит подо мной. Наши губы так близко. Еще немножко и они соприкоснуться. В мягком легком поцелуе. Мы пробуем друг друга. В первый раз. Оксаночка и Валь. Грудь в грудь, бедро к бедру. Какая же она родная, знакомая. Движение язычка дразнит меня. И хочется ласкать и ласкать ее. Вот только мешает одежда.

В порыве начинаем стаскивать одежду. Я не смотрю, куда она летит. Мне это безразлично. Важно то, что Оксаночка, со мной здесь. Открытая и зовущая. Такая же, как и с Валиком. Она для меня одна. Моя девочка.

Обнаженные мы ложимся на постель и тесно прижимаемся друг к другу. Вновь мы единое целое. Рука скользит по щеке, шее на грудь. Пальцы находят отвердевший сосок, сжимают его. И кажется, что это меня ласкают пальцы. Грудь наливается и отдает волной возбуждения между ножек. Я прижимаюсь лоном к ее бедру и делаю то же самое с ее сокровищем. Наши ласки — зеркальное отражение. Что доставляет удовольствие одной, то так же приятно и другой.

Оксаночка лежит, раскинувшись на постели, а я скольжу по ней, лаская ее кожу. Руки, губы, язычок – мои инструменты, чтобы доставить ей удовольствие. Грудь. Мягкая и упругая. Такая податливая. Манит к себе, притягивает негу, мое желание. И я с вожделением впиваюсь в эти прелестницы, дразня язычком и губами сосочки.

А вот и Оксаночка начинает раскрепощаться. Ее ладошки находят меня. Скользят по телу, обхватывают грудки. Они и так ноют, а теперь, сдавленные вгрызаются в сознание истомой. Мне хочется ее целовать. Где ее прелестные губки? Где этот проворный язычок? Мммм…

Вжимаемся телами, обнимаемся, исследуем тело. Сколько раз я проделывала это с Оксаночкой, но каждый раз это словно впервые.
Так приятно скользить ладонями по ее коже. По этим плечам, по этой шее, по спине. Я знаю это влекущее тело. Но теперь ощущаю его совсем по-другому. Теперь я его касаюсь и своей грудью и своим лоном. Так хочется почувствовать, что-то между ножек, там где ноет и требует внимания. Моя девочка чувствует это. Ладошка прокрадывается между нами и касается жаждущей плоти. Совсем легкое нежное прикосновение, но оно вырывает из меня стон. И я не могу отстать. Мом пальчики касаются ее губок. Там, между ножек, где желание требует ласки. И слышу такой же стон от Оксаночки. Я накрываю ее губы своими. Целуемся и ласкаем. Мокрые, возбужденные, желающие идти до конца.
— Тебе хорошо? – шепотом спрашиваю Оксаночку.
— Ты классная, — шепчет она в ответ.

И через меня прокатывается очередная волна возбуждения, заставляя отдаваться пальчикам моей девочки.
— Я хочу видеть, как ты кончишь, — заявляет она и увеличивает свой натиск. Я не могу противостоять ему, ибо проваливаюсь в одно единственное желание – быть в ее власти. Я упустила инициативу и Оксаночка пользуется моментом. Она распластала меня на постели, придавила своим телом. Пальчики Оксаночки проникают внутрь, а ее глаза неотрывно смотрят на меня, ловя малейший отблеск вожделения.

Меня заливает, накрывает с головой, закрывает глаза, погружает в ощущения движения внутри, трепета тела, давления в груди. Все это сжимает меня, накапливается внутри. Надо все это удержать. Но я хочу отдаться, раскрыться. Раскинуть пошире ноги, подставить себя под Оксаночку.

И оно приходит, взрывается и поглощает меня. Врывается в каждую клеточку, наполняет сознание. Разрядка выгибает, выворачивает, заставляет излиться. Хочу кричать и не могу, только широко раскрытый рот. И падаю… вниз… на постель… Вся изможденная и удовлетворенная.
— Действительно девочка, — улыбается Оксаночка.
— Конечно, девочка, — возвращаю ей улыбку.

Теперь, когда могу себя контролировать, принимаюсь за Оксаночку. Настала ее очередь отдаться мне. Обнимаю за плечи и укладываю на спину, прижимаю грудью ее грудь, раздвигаю коленом ее ноги, прижимаю бедром лоно, и крепко целую в губу. А ведь моя девочка горит. Она тоже близка к разрядке. Надо немножко подтолкнуть. И мои ладони начинают свои ласки. Холмики ее грудей и лоно в центре ласк. Я выгибаюсь над Оксаночкой и смещаюсь к развилке удовольствия. И впиваюсь своими губами в ее губки.
— А-а-а-а, — тут же стонет Оксаночка.

А ты как думала. Останешься в сторонке? Нет уж. Язычком по возбужденной плоти, к узелку с кнопочкой. Втянуть в себя, пощекотать языком. Раздвинуть губки почувствовать вкус смазки, скользить внутрь. И вновь к сладкому клитору. Пальчик к задней дырочке. Легкое нажатие. Назад за смазкой и снова надавить, почувствовать, как плотно сжато колечко, и как пальчик преодолевает это сопротивление. Я беру Оксаночку с двух сторон. И она не выдерживает. Сжимает меня, стискивает руками и ногами. Напрягает все свои мышцы. И кричит… Заливая меня.

Берем паузу. Дать отхлынуть всепоглощающему чувству. Ложусь на бочок рядом с Оксаночкой, обнимаю и мягко прижимаю к себе. Мы обе лежим, переплетя руки и ноги, познавшие взрывы оргазма, получившие удовлетворение.
— Валик-Вальриса, — шепчет счастливо Оксаночка и прячет лицо у меня на плече. И становится так хорошо обладать ею, моей девочкой.

Желание прошло, осталась нежность, единение.
— Я теперь полностью твоя, — доносится до меня ее приглушенный голос.
— Ты и была полностью моей.
— Нет. Я разрывалась. Я боялась, что так будет.
— Разве было плохо?
— Дурак.
— Дурочка, — пришлось поправить ее.
— Две дурочки, — уже смеется Оксаночка. Каждое движение мы ощущаем вместе через наши тела, прижатые друг к другу.
— Вот видишь. Теперь ты уже не боишься, — констатирую я.
— Я не боюсь, когда ты рядом.
— Значит, нашла для себя компромисс?
— Угу. Компромисс в виде тебя.
— На что ты намекаешь, женщина?
— Сам женщина, а еще выделываешься.
— Знаешь, я тоже, наверное, пришла к своему компромиссу.
— Да?
— Мне уже тоже не страшно быть женщиной. И я не хочу быть Вальрисой. Я Валь, Валик, Валентин. Я остаюсь им… и ей. Я пришла к компромиссу с Силой. Теперь я могу ее чувствовать, хоть и не управлять. Я уже не боюсь ее. Я не хочу возвращаться к мужу…
— Что?! – встрепенулась Оксаночка. – К мужу?

Вот плин. Увлеклась.
— Ну да. Вальриса замужем, — краснею я.
— Ты даешь…
— Ха… если бы я.
— Девочки! – доносится голос Ирины. – Вставайте! Чай пить будем. С тортиком.

Мы переглянулись между собой и рассмеялись. Девичник начинал набирать обороты.