Уникум. Часть 2

«Чужая душа потёмки, но осветив их мы можем многое исправить… »
Молох.

От автора.

Я не знаю, как так получилось. Это не моя тема, но герои повели себя так, как повели…

…

Я сидел на диванчике, совершенно голый, а она, наклонившись сбоку, ласкала мой член своим горячим язычком. На щеках ярко алели следы от пощечин. Не очень умело, с громким сопением, чмоканьем и невнятным мычанием, но старательно она ласкала моё второе я. Уже только это было необходимо и достаточно для моего нахождения тут. А еще ее такие нежные и большие груди, трущиеся о мое бедро напряженные донельзя соски с темными ореолами вокруг… Сие занятие вкупе с тем, что за этим последует, возбуждало желание и поднимало настроение. Я прекрасно знаю, что она хотела этого. Только вряд ли набралась смелости сделать это мужу, даже если бы он настаивал. Но я также знаю, что она хочет еще. И она получит это согласно контракту. Всё элементарно просто и ещё неизмеримо сложно.

Заказ

А всё началось с обычного телефонного звонка. Звонила клиентка. Она поинтересовалась: «Как у тебя со временем?». Я был удивлён. По всем канонам она должна была обратиться ко мне не раньше чем через полгода или вообще забыть о моём существовании. Заплачена куча денег и на свет появилось такое количество комплексов, что будь она моей женой, я бы повесился. А они рады! Воистину: «Подобное тянется к подобному!». Непонятно только одно, если они оба такие, то почему не решили вопрос просто междусобойчиком на диване? Чужая душа потёмки. А в этом случае даже для меня.
— Проблемы? — поинтересовался после приветствия.
— Не у меня, — коротко ответила она.
— Ну, так ты вроде не адвокат и не психотерапевт?
— Она моя подруга! Лучшая! Мы дружим со школы, — с вызовом ответила она.
— Слушаю.
— Ты бы не мог её принять без очереди? А то к тебе не попадёшь. А секретарша у тебя стерва и сука!

Я улыбнулся в душе. Что да то да. Я такую долго искал. Работу знает и на работу ходит работать. Если прикажу держать и не пущать, то так и будет. Правда, получает она не меньше чем директор небольшого завода, зато у меня нет проблем. И то, что эта дама дозвонилась до меня скорее исключение, чем правило. Надо будет у неё узнать, как она пробила мою секретаршу. Той и чёрт не брат!
— Ну, если только в качестве исключения и по двойной таксе…
— Хм…
— Сама понимаешь, мне придется перекраивать расписание и врать клиентам…
— Ладно. Когда?
— Сегодня среда… В пятницу. У неё есть, где встречаться?
— Да.
— Давай телефон, имя и адрес.
— (Долгое молчание). Она сама позвонит через час. Дай команду, чтобы её соединили с тобой.
— Ладно. Пусть скажет, что приняла валиум…

У нас с секретарём есть ряд кодовых фраз, дабы постоянно не перезваниваться. Эта одна из них — высшего приоритета. Все они разовые. Я опять улыбнулся и дал отбой.

Позвонила она точно через час, и мы обо всём договорились. Звали её Лена, а фамилию я не спрашиваю. Не надо мне это. Работала она… да не всё ли равно где. Но на время нашего общения взяла отгулы. Для того чтобы получить представление о том, что женщина хочет, вернее, чего ей не хватает мне необходимо общение с клиенткой в неформальной обстановке.

Знакомство

И вот в десять утра я нажимаю кнопку звонка по указанному адресу. Дверь открыли сразу. Меня ждали. Я оценил увиденное. Коротенький халатик в обтяжку, спортивная фигура. Она явно не гнушалась заниматься спортом, причем регулярно. Большие груди, обтянутые тонкой тканью халата без намёка на бюстгальтер. Широкие бедра с подтянутыми ягодицами ну и, конечно, лицо. Открытое доброжелательное с большими зелёными глазами и мягкими чувствительными губами. По внешнему виду у такой женщины не должно быть проблем. Но раз я здесь — они явно были.

Она окинула меня оценивающим взглядом явно со скрытым испугом и пригласила в дом.
— Завтракать будете?
— Нет. Только давай на ты. Зови меня Wissen. (Немецкий — знание).

Я не использую собственного имени. Незачем его афишировать.
— Винсент?
— Можно и Винсент, — рассмеялся я.

Мой мозг уже заработал: фиксируя и анализируя терабайты информации ее поведения. Моторику движения, жесты, мимику, взгляды и даже частоту и глубину ее дыхания, и многое другое. Всё как всегда и конечно непонятно как.
— Может, чаю?
— Кофе, черный маленькую чашку и три ложки сахара.
— А сливки?
— Нет! — отрезал я.

Она стушевалась. Лицо залил румянец, и она поёжилась. Это такой прием вывести из себя и посмотреть на реакцию. Дальше я выпустил соглядатая. Что это такое, и как я это делаю — не знаю. Но я научился создавать его в нужное время. Он бестелесный и может заглянуть хоть куда, а я вижу его глазами.

Он возник под столом, чтобы проверить мою догадку. Если она в трусиках это одно, а нет другое. На ней были трусики. Обтягивающие все выпуклости киски.
— Интересно Лена, — сказал я, — вот вы под тоненький обтягивающий халат не надели лифчик, но трусики на Вас! Почему?

Она зарделась ещё сильнее. Щёки прямо заполыхали. Скосила вниз глаза, не распахнулся ли халат. Но там было всё в порядке. Я не выдаю своих секретов. Кстати, пока мы беседовали, соглядатай уже проводил «обыск», в её спальне заглядывая в каждый укромный уголок.
— Ну… — потянула она, — я всегда так хожу…
— Вы мне, что решили врать? — строго уточнил я, — может мне уйти? Но заплатить Вам всё равно придется за потерянный день. Таксу знаете.

Я откинулся на стуле, допивая кофе. Мне уже было всё ясно. Простой случай. Страстная женщина, которая хочет, чтобы её завоевали силой. Отбиваться будет до последнего, а потом сдастся «на милость победителя!» и сделает всё, что от неё потребуют. Опять весь буду расцарапан… Но у меня впереди было три дня, и я не торопился. Надо проверить возможные вариации. Отклонение от шаблона поведения. Они часто встречаются у такого типа женщин.
— Итак? Я жду ответа!
— Я… так оделась… для Вас! — соски на её грудях набухли, нагло выпирая из мягкой ткани.

Скорее всего, если заглянуть в трусики, то и там появилось влажное пятно! Да вот она и ёрзает, пытаясь, это скрыть.
— Знаешь, Лена… Чем больше ты врешь, тем хуже результат. Подумай…
— Я пытаюсь, но мне тяжело… Вот так просто не знакомому человеку…
— Давайте попробуем ещё раз?
— (Она кивнула).
— Ты потекла? У тебя намокли трусики?

Если раньше она краснела, то теперь всё её лицо стало пунцовым. Даже уши и те побагровели. Она неосмысленно приоткрывала рот, пытаясь что-то сказать, но не могла. От её движения халатик чуть разошёлся, и я увидел изумительную ложбинку между грудей. Покрасневшую…
— Да-а… — прошептала она, опустив глаза.
— А как внутри? Хочешь меня?
— … — не поднимая глаз, она кивнула.

Её соски, похоже, затвердели до такой степени, что заболели, так как она свела вперед плечи, ослабляя давление ткани на них.

И тут перед глазами я увидел интересные предметы в ванной комнате. Фаллос на присоске, мягкую плёточку, рукоятка которого выполнена в виде члена и вибратор. Этакое яичко как из киндер-сюрприза с пультом управления. Но всё это было в фабричной упаковке… Спрятаны они были под свежими полотенцами в шкафу.
— Наверное, стоит достать и распечатать твои игрушки…
— Что? — она непонимающе посмотрела на меня.
— Ну, те, что в ванной. Только помой их щеткой с мылом. Они же новые?
— Откуда ты…
— Я на работе и у меня свои методы. Но я всегда молчу о том, что я делаю с клиентом. Иначе меня давно бы выгнали…
— Я… Мне…
— Иди и принеси их в спальню, но сначала проводи меня туда.

У Лены задрожали руки, лицо вдруг побледнело. Но она тут же собралась и повела меня в своё гнездышко.

Прикладная «психология»
Я остался, осматривая комнату. Большая двуспальная кровать, застеленная шёлковым атласным покрывалом. Ряд подушек в голове. Пуфик перед зеркалом. Пара тумбочек с какими-то новомодными лампами. У окна небольшой диванчик, возможно, канапе. Три двери: в одну мы вошли, во вторую пошла Лена, наверное, ванная. Я заглянул в третью. Гардеробная! Там была полка с обувью, в шкафах с прозрачными створками висели платья, на стеклянных полках расположились предметы нижнего женского белья. Довольно впечатляющая коллекция. Всё разложено по стопочкам. Идеальный порядок…

Я вернулся в комнату и прилег на кровать. Своими вторыми глазами я видел как она, зажав губу от усердия или плохо скрытого непонимания моих знаний, достала из шкафа игрушки и, распечатав их, сложила в раковину. Потом начала мыть их, тщательно шоркая щеткой и мылом. Наконец, ополоснув, их она сложила эти предметы на чистое полотенце и, подняв полы халатика, сняла влажные трусики. Аккуратно свернув, положила их в корзину с грязным бельём и присела на биде.

После этого с видимым наслаждением стала подмываться, как бы невзначай ныряя очень глубоко пальчиками в свою дырочку. Попав туда, пальчики останавливались, прокручивались и с нежеланием покидали горячее лоно. Всё это время она смотрела на прикрытую дверь, как бы ожидая, что я ввалюсь к ней без штанов и оттрахаю её. Меня это даже позабавило, когда она поняла, что я не собираюсь врываться в ванную и творить с ней невесть что. Выражение лица стало как у ребенка, которому показали конфетку, но не дали её попробовать.

Женская логика! Сами не знают, что хотят. Войди я она бы раскричалась на весь дом, обвиняя меня в дурных намерениях. И это, притом, что я здесь по её просьбе и приглашению и именно для этого!

Окончив процедуру, она, вытерлась насухо полотенцем и чуть подумав, достала свежие трусики маленькие и прозрачные и со вздохом влезла в них. Потом отдернув халат и поправив его на груди, взяв сверток, вошла в спальню. Выражение её лица, когда она появилась в спальне было как у узника, взошедшего на эшафот. Меня позабавила такая реакция, но я нормальным голосом сказал:
— Клади сюда побрякушки, — и постучал рукой по кровати рядом с собой.
— Ладно, — кивнула она и положила сверток на постель.
— Да садись ты! В ногах правды нет… — пошутил я.

Она несмело улыбнулась и, оглянувшись, выбрала пуфик. Села, на него плотно сдвинув ноги, и прикрыла голые коленки ладонями.
— И… — начала говорить она.
— Вот у меня возник вопрос… — перебил её я. — Ты помылась и надела чистые трусики! А зачем? И для чего здесь я? Можешь ответить?

Она, опять вся зарделась тяжело задышав…
— Ты подсматривал?
— Нет. Зачем мне это. Я ведь психолог. — Помолчав, добавил, — или я ошибся? Ты не мылась и не одевала под халат ни чего?
— … — сопровождалось тяжелым вздохом.
— Дело в том милая, что мы общаемся с тобой почти час и ты для меня открытая книга. Но ты почему-то пытаешься врать мне, себе самой, а когда обман раскрывается, злишься и смущаешься. Может мне просто уйти? Заплатишь за визит и будешь решать свои проблемы сама?
— … — опять тяжелый вздох.
— Да не молчи. Мы теряем время. Тебе что обо мне не рассказывали? Или ты не поверила?

На неё было страшно смотреть. Она побелела, а потом опять зарделась как вечерняя заря. Я чувствовал, что она хотела верить мне, хотела всё объяснить, но не могла. Её как будто заткнуло где-то там внутри. Тяжелое дыхание и потупившийся взгляд. Я понял, первая фаза прошла не очень удачно. Пора было её выводить из ступора и дать ей, даже против воли то, что она хочет!

Укрощение строптивой

Я наклонился и, развернув полотенце, стал рассматривать игрушки. Потом взял в руки плеточку и вибратор. Тихонько хлестнул себя по бедру. Больно не было, ей отводилась роль скорее психологического стимула. Потом нажал кнопку на пульте. Белое яичко издало жужжание и мягко завибрировало у меня в руке.
— Ты ведь это не пробовала?! — скорее утверждал я.
— … — молчание. Она съёжилась.

Я подошёл к ней и тихим голосом казал:
— Раздевайся. Сними халат и раздвинь ноги.
— Я не могу… — прошептала она.
— Можешь! — хлестнул я её по бедру.

На бедре появились бордовые полосы. Её глаза налились слезами, она всхлипнула и стала расстегивать халат. Потом она его бросила на пол и, опустив веки, откинулась, назад прислонившись к трельяжу. Медленно словно преодолевая большую силу, она развела колени в сторону, а руки прикрыли большие груди. Как будто их можно закрыть ладошкой!

Присев на колени я медленно провел плеткой по внутренней стороне бёдер: сначала одной, потом другой. Под моими движениями ноги чуть покачивались и дрож

оной плетки, на которой была изображена головка члена, я провел по её шее, затем откинул руки, прикрывающие грудь, и стал водить по белым полушариям мягко подрагивающих под моим натиском. Когда я тронул набухший сосок, она застонала. Спазмы пробежали по напряженному животу.

Я остановился, бросил плетку на её ноги и, развернувшись, зашагал из комнаты. На пороге я оглянулся.
— Одевайся. Я подожду тебя внизу. Ты должна мне за визит и беспокойство. Я назвал сумму. Она вздрогнула и посмотрела на меня.
— Но, ведь ты ничего не сделал?
— А ты ничего не хочешь! А, если хочешь, то молчишь. Но я пришёл и попытался. Потом если дозреешь, запишешься в порядке очереди, а пока… — я неопределенно повертел в воздухе рукой — рассчитайся и я пойду.

Я не ожидал от неё ни каких действий. Такое бывает. Человек не готов. А я уже не тот мальчик, который бросается на любую полуобнаженную женщину. Тем более эффект при таком развитии событий минимальный. Надо чтобы клиентка четко осознавала, что хочет и получила максимум удовольствия от всего.

Резкий выдох предупредил меня, а соглядатай, мгновенно появившийся рядом, показал мне, что она делает. Каким-то невероятным образом разом оттолкнувшись от пуфика и столешницы, она бросилась на меня. Пальцы её были скрючены, на лице появилась гримаса ненависти. Она явно собиралась если не выцарапать мне глаза, то хотя бы разодрать в клочья лицо. И у неё бы получилось не будь это сделано так шумно. А так…

Я с разворотом отступил в сторону, выставив вперёд руку с разведенными пальцами. Я не хотел её бить и направил руку в солнечное сплетение прямо между болтающихся грудей. Мне и не пришлось бить. Скорее я даже смягчил удар, чуть отыграв ею назад. Но даже этого хватило. Налетев на препятствие, она вскрикнула и стала оседать на пол. Я подхватил её и, подтащив, бросил на кровать.

Обучение

Она лежала, как рыба, выброшенная на лёд не в силах вздохнуть. Глаза бешеные, рот открыт, руки слабо шевелятся.
— Ты хочешь грубо? — поинтересовался я и дернул невесомые трусики, которые от моего рывка порвались в клочья.
— … — пыталась она мямлить без воздуха в лёгких.
— Тогда давай!

Я, не торопясь снял джинсы и трусы и в тот момент, когда она умудрилась сделать самый первый вздох сел на её грудь, придавив коленями руки. Спокойно, расстегнул и сбросил рубашку. Мой орган уже оценил прелести прижатого тела и встал на дыбы.
— Слезь… Слезь с меня, с трудом прошептала она. Уходи…
— Ну, уж нет! Ты сама начала, — я потянулся вперед и провел приоткрытой головкой по её губам.
— … — она сжала зубы.
— Открой рот! — приказал я.
— (Нет)! — мотнула головой.

Я размахнулся и отвесил ей пощёчину и следом вторую. Её голова мотнулась в одну, а затем в другую сторону. Она попыталась сбросить меня с себя, но ноги бессильно скребли по атласному покрывалу.
— Рот! — повторил я.

Затравленно зыркнув она приоткрыла рот, облизав губы. И я тут же воспользовался этим, введя в него головку. Она покраснела.
— Теперь соси! Как конфетку, можешь полизать как эскимо, — предложил я.

С глазами полными слёз она неумело пыталась то ли сосать, или лизать погрузившегося в неё захватчика. При этом взгляд мог испепелить любого, но не меня.
— Мне неудобно, отпусти меня, — промямлила она невнятно минут через пять.

Я посмотрел на неё. Агрессия спала, осталось удивление и разгорающаяся в глазах похоть.
— Вставай, — я похлопал вытащенным органом по губам и щеке, встал. Подал рук, помогая подняться, и тут же развернув к себе спиной, отвесил звонкий шлепок по ягодице:
— Ой, взвизгнула Лена.
— Надо слушать хозяина. А не бросаться на него с кулаками. В следующий раз выпорю!
— Да, — покорно ответила она, тяжело задышав.
— На колени и смотреть вниз.

Она тяжело опустилась вниз, склонив голову до колен и приподняв круглую белую попку. Я поставил её на спину ногу и произнес:
— Теперь ты моя и будешь делать то, что я скажу! — ухватил её за волосы и, заглядывая в лицо, добавил, — поняла?
— Да, господин спокойно ответила она, — блеснув глазами, в которых горело обожание, похоть и желание.
— Принеси сигареты, коньяк, рюмочки и любые чулки, — распорядился я, отойдя от неё и садясь на канапе.

Встав и грациозно потянувшись, демонстрируя мне свои прелести она, вышагивая как на подиуме, вышла из комнаты. Вернулась она с подносом уставленным заказом и, поставив его на тумбочку, скрылась в гардеробной. Подошла и положила мне на колено белые узорные чулки. Пока она ходила, я налил себе рюмочку и закурил. Выпустив дым и выпив коньяк, я связал ей руки за спиной чулком. Её взгляд светился, она была рада услужить мне.
— Принеси плетку и вибратор, — распорядился я.
— (Недоуменный взгляд), — и она, наклонившись зубами, берет плетку и на коленях подползает ко мне.
— Молодец, — я глажу её по волосам, — давай остальное.

Таким же образом ко мне попадает и вибратор. Я прижимаю её голову к полу и глажу оттопырившеюся попку. Пальцы, скользнув вниз, исследуют мокрую дырку, свободно хозяйничая в ней. Она стонет, когда я ввожу и кручу там пальцы.

Взяв пластиковое «яичко», вталкиваю его на глубину пальца в вагину и нажимаю переключатель. Раздается жужжание, и тело передо мной начинает нервно дрожать и дергаться.
— Сиди смирно, — приказываю я. — Хотя нет, — сядь рядом на диванчик, — хлопаю ладонью по обивке.

Связанные руки и вибрация внутри не способствуют выполнению приказа. Она смогла встать только с третьей попытки. Тяжело переваливаясь как утка, боясь развести колени, она ковыляет к указанному мной месту. Я перевожу переключатель во второе положение. Жужжание становится громче и Лена со сдавленным криком падает на колени не в силах выдержать дрожь во влагалище. Её бёдра трясутся, а тело пытается выгнуться дугой.
— Ты меня опять не слушаешься… — беру плеточку и легонько стегаю по спине.
— Нет… Да… Я сейчас… — выдавливает она из себя.
— Быстрее. Я жду!

Когда она почти встала, я переключаю пульт в третье положение. Она валится на диван и дико кричит от наслаждения. Её тело судорожно крутят спазмы оргазма. Но она пытается заползти на диван и сесть рядом со мной. Как ей это удалось, я не знаю. Лицо в испарине, живот дрожит, плотно сжатые бёдра трясутся. Губы закушены, а в глазах темнота похоти.

Ухватив её за затылок, нагибаю к своему давно ждущему ласку органу. Мой «галчонок» открывает ротик и начинает ласкать набухшую головку всё время, ерзая от накатывающих на неё волн страсти. Неумело, но старательно вылизывает «полученную конфетку» с удовольствием слизывая капельки, выступающие изнутри на кончике члена. Её мягкие полушария нежно трутся о мои бёдра, а твёрдые соски скребут кожу.
— Тебе нравится?
— (Кивок головой)!
— А так? — давлю на затылок, преодолевая сопротивление и мой «Друг», медленно погружается в ротик.
— Ум-м-м… — что-то мычит она, продолжая ласку.

Удерживая голову на месте, начинаю активно использовать её рот. Вперёд-назад, глубже… Ещё раз…
— Как хорошо! — думается мне, — а теперь за щеку…

Головка раздувает щёку как от флюса. Несколько движений и опять внутрь, до горла. Перестарался. Подавилась. Кашель заставляет прекратить сексуальные упражнения. Поднимаю её кашляющую за волосы и, смотря в глаза, с издевкой спрашиваю:
— И это всё? Наигралась?
— Нет, я сейчас, подавилась… — кашляя, мотает головой Лена.
— … господин, — поправляю я.
— Да господин! Извини меня господин… — шепчет она.

Она не может сидеть спокойно, отчего её бюст колышется, и соски выписывают несуразные восьмёрки, а живот дрожит. Хватаю пальцами ближний сосок и с силой сжимаю. Она стонет. Сжимаю его ещё сильнее, стон переходит в крик. Перестав сдавливать, катаю упругую «колбаску» между пальцев.
— Да господин… Ещё господин… Как мне хорошо господин…

Не отпуская сосок из рук, встаю. Потеряв опору, она медленно заваливается, набок продолжая судорожно подрагивать. Кожа груди натягивается и сосок выскальзывает из моих пальцев.
— Это плохо, — сокрушаюсь я, — ты не спросила разрешение и помешала мне играть своей грудью.
— Нет… — она съёживается, понимая, что сейчас будет.
— Да! Так! И только так! Ложись на живот.
— (Тяжелый вздох) — она ложится верх попой.

Беру плетку и с небольшим размахом бью по ягодицам, именно туда где алеет пятно от моей ладони.
— Ох… — стонет она.

Почти сразу появившиеся полосы сливаются с красным фоном. Дрожь от удара скрадывается спазмами.
— Нет! Так дело не пойдет! — думаю я и выключаю вибратор.

Обнаженное тело передо мной медленно затихает, хотя время от времени по нему пробегают судороги. Короткий замах и плетка второй раз опускается на ягодицу. Теперь видно как она вздрагивает и прикусывает губу, сдерживая стон.
— Ещё? — спрашиваю я.
— Да, мой господин…

Два быстрых удара, добавляющие две красных полосы и она стонет:
— Хватит! Не надо! Мне больно!
— Молодец, милая.

Ложу плетку ей на поясницу и начинаю гладить покрасневшие полушария рукой. Она затаила дыхание, а я второй рукой прикасаюсь к бедрам.
— У-у-у… — легкая дрожь пробежала по ней.
— Тебе нравится?
— Да… Я хочу тебя мой господин… Возьми меня!

От этих слов мой поникший было ствол опять встаёт. Рука проникает между бедер и движется к лону. Уже на подходе к киске вся кожа мокрая и липкая. Она истекает соками… Нащупав шнур от вибратора, берусь за него, а второй рукой включаю тумблер. Гудение и тело подо мной начинает корчиться. Медленно тяну за провод, вытаскивая прибор.
— А-а-а… — не сдерживается она.
— Молчи! — резкий окрик сопровождается увесистым шлепком по попе.

Она замолкает. Тяжелое дыхание и гуд вытаскиваемого вибратора нарушает тишину. Наконец «яичко» выскользнуло из вагины и между чуть раздвинутых ног скатилось на диван.

Сажусь на неё сверху и приставляю возбужденный орган к растерзанной дырочке. Одним рывком вхожу на всю глубину.
— Да-а… — не сдержавшись, орёт она.

А я уже вовсю полирую и сглаживаю спазмы в её влагалище. Она вертит попкой, подмахивая мне.
— Хорошо! Ещё! Давай!

Ну, я и даю, пытаясь продрать её до слёз, до «соплей из носа». Понадобилось всего несколько толчков, что бы она начала кончать. Раз за разом, мощнее и мощнее. Потом она замолчала и только редкие стоны и непрекращающаяся дрожь оргазма выдавали её возбуждение. Скоро непрерывные спазмы вагины довели меня до точки и я, выйдя из неё, залил всю спину спермой, мощными толчками извергаемую наружу…

Тихий разговор

Мы, сидели обнаженные на постели обнявшись. Я гладил её прелестные груди, а она поглаживала мой отдыхающий член.
— Тебе понравилось?
— Да! Очень! А это всё? — спросила она.
— Ты лучше у себя спроси, — подколол её я.
— … нет… — покраснела она, — я еще и по-другому хочу…
— Точно! Но это завтра. На сегодня ты должна всё осмыслить и принять.
— Что принять? — включила она дурочку.
— Как с вами женщинами тяжело… Вы даже себе боитесь признаться в желаниях, а уж постороннему, даже если он хочет помочь и вовсе. Запомни Лена. Я знаю ВСЁ! Совсем всё. Все твои желания и наклонности. Откуда — это моя тайна. За это мне и платят. Так что прими, как должное и просто будь сама собой, и ты получишь всё и именно так, как хочешь…