Тетя Женя

Каждое лето я ездил в деревню к бабке по отцовской линии, и проводил там все каникулы, но в начале этого лета мать уговорила меня погостить недельку у другой бабушки. Я не горел желанием ехать в мало знакомую мне деревеньку — так уж получалось, что я мало посещал эту бабку — тем более, что друзей у меня там не было, и умирать от скуки мне совершенно не хотелось. Возможно, последним аргументом, склонившим меня к этой поездке, стало то, что ехать предстояло с родной маминой сестрой — тетей Женей.

Тетя Женя была много младше моей мамы, и, не смотря на столь близкое родство, совершенно на нее не походила — ни внешностью, ни характером. Стройная блондинка с собранными в пучок длинными волосами — она отличалась веселым нравом, в сравнении с серьезной и прагматичной моей матерью, которая была к тому же шатенкой. Год назад она развелась со своим мужем — дядей Витей, по причине для меня в те годы совершенно не понятной — потому, что тетя Женя не может иметь детей. Во всяком случае, это мне мать так объяснила. А работала тетя Женя в областной поликлинике врачом рентгенологом.

В деревню к бабушке тетя Женя приехала с новым кассетным магнитофоном «Романтик» — предел мечтаний мальчишек середины восьмидесятых годов — и целой стопкой кассет с модными тогда записями итальянских певцов. Уже только за это я готов был находиться подле этой обаятельной молодой женщины и денно и нощно! В первый же день, едва отдохнув с дороги, мы с тетей Женей отправились загорать на речку, с божественным названием Раёк. И, действительно, места там были невероятно красивые! До самого вечера мы купались и валялись на берегу под мелодичные песни Тото Кутуньо, Рикки э повери, Альбано и Ромины Пауэр. А придя домой обнаружилась неприятная вещь — белокожая тетя Женя сильно обгорела под ярким июньским солнышком. Ее плечи, спина и ляжки стали неестественно красными а прикосновение к ним вызывало боль. «Сережка, — обратилась ко мне тетя Женя, — требуется твоя помощь!» Конечно, я не смел ей отказать, тем более, что требовалось от меня совсем не много: намазать покрасневшие места теткиного тела детским кремом. Стоя с тюбиком перед кроватью, на которой лежала тетя Женя в своем красном купальнике, я заволновался. Все дело в том, что я, в силу своего возраста, уже начал проявлять интерес к противоположному полу, от чего целый день день пялил глаза на аппетитные формы тети Жени, пытаясь угадать, что спрятано под тканью купальника, а тут мне предстояло прикоснуться к этому роскошному телу.

Хочу сразу заметить, что в те годы я в вопросах полового просвещения был полный профан. Это сейчас пробелы в знаниях этого рода можно восполнить любым тебе понравившимся способом — было бы желание, а тогда времена были другими. Основным источником таких знаний были «плохие мальчишки», но я, в силу своего воспитания, с такими не общался.

Едва я дотронулся до горячего женского тела, мой писун дико напрягся оттопыривая трико. Хорошо, что тетка ничего не заметила. А меня очень впечатлило прикосновение к ее телу, и то волнение, которое я испытывал поглаживая ее спину, плечи и бедра показалось мне невероятно приятным. И так сильно эти переживания отложились в моем молодом мозгу, что приснился мне этой же ночью совершенно необычный сон. Вроде как иду я куда-то с тетей Женей по залитому солнцем лугу, а дорогу нам преграждает заборчик — не высокий, по пояс. Тетя Женя стала перелезать через него, подол ее платья задрался и я увидел, что трусов на ней нет. Я подошел ближе, не отрывая взгляда от женской попы, и вместо того, чтобы помочь, начал тереться об эти округлости своим «петушком», который как и во время растирания тетки кремом, был напряжен и увеличен в размерах. В этот самый момент, я почувствовал в своем писуне какое-то облегчение, сопровождаемое даже удовольствием. От этих неведомых ранее ощущений я проснулся. Но что такое?! Все мои трусы были чем-то залиты! Я сперва подумал, что описался, но сунув руку в трусы испугался — то, что вытекло из моего писуна было вязким и липким! Что это? Может быть кровь? В темноте было не разглядеть, и, пребывая в расстроенных чувствах, я встал с кровати и тихонько пройдя через комнату в которой спали бабушка с тетей Женей, закрылся на кухне. Включив свет, я стал разглядывать свою промежность, строя догадки о происхождении этой мутной жижи.

Увлеченный этим занятием, я и не заметил, как бесшумно открылась дверь на кухню. На пороге стояла тетя Женя, в короткой ночной сорочке и распущенными волосами, делающими ее похожей на лесную нимфу. Я еле успел натянуть трусы. «Сережа, ты что тут делаешь, онанируешь что ли?» — не громко спросила тетя. Я совершенно растерялся, не зная что ответить, тем более значение слова «онанировать» было мне не неведомо. « Я… нет, оно это… само…» — бормотал я что-то бессвязное. Но тетя Женя беспристрастно посмотрела на мои трусы, на которых было большое мокрое пятно, и уже ласково сказала : «Понятно! Во сне, значит, кончил!» Пока я думал, что такое я кончил, совершенно ничего не начиная, она сняла с печки чистую тряпочку, присела передо мной на корточки, и осторожно спустила загаженные трусы. Все мое тело онемело от стыда так, что я не мог пошевелиться. А тетя Женя стала аккуратно вытирать слизь с внутренней стороны моих трусов и с моего «петушка». В этот момент случилось невероятное: моя пиписка стала неуверенными толчками прибавлять в размерах, напрягаться и подниматься кверху. У меня от этого зрелища даже дыханье остановилось. И не только у меня: тетя Женя тоже замерла в нерешительности, внимательно наблюдая за этим чудесным превращением. А мой писун уже достиг максимального размера и кожица вокруг его головки медленно поползла вниз. Наблюдавшая за этим тетя Женя бережно натянула ее обратно, но тщетно: блестящая головка обнажилась еще быстрей.

«Ну, Сережка, ты даешь! — тихим шепотом восхитилась тетя Женя — только что кончил, а у тебя опять стоит!» И принялась уже не тряпкой, а пальчиками поглаживать мою промежность — и напрягшийся ствол, и яички под ним, и мягкие короткие волоски на лобке. Несмотря на стыд и волнение, я заметил, что ее прикосновения необычайно приятны. «Ну всё! — внезапно сказала тетя Женя и натянула на меня трусы — иди спать, и не переживай, все у тебя нормально!» Меня ее слова успокоили, возможно потому, что как-никак она была врачом, и раз все нормально, значит так и должно быть. Я лег в свою кровать, но, возбужденный произошедшим, уснуть никак не мог. Мне все вспоминались сладостные мгновенья, когда тетя Женя поглаживала мою письку. Через какое-то время я услышал, что спящая за тонкой досчатой перегородкой тетя начала возиться: кровать ее тихо, но ритмично поскрипывала. «Тоже, наверное, уснуть не может — подумал я, вспомнив, с каким интересом она рассматривала то, что у меня в трусах — видимо ее это тоже впечатлило». И тут я явственно услышал ее стон! Вскочив с кровати я кинулся в соседнюю комнату. «Тетя Женя, что с вами?» — спросил я, но не громко, чтобы бабушку не будить. «Все хорошо, — как-то отрешенно ответила тетя, — Все хорошо! Иди спать, милый!» После этого я быстро уснул.

Весь следующий день меня так и подмывало задать тете Жене волнующие меня вопросы: что такое вытекло у меня ночью, и от чего она стонала? Но, почему-то было очень стыдно. В этот день загорать мы не ходили — только купались пару раз, а так все торчали в огороде — тетя Женя с увлечением полола грядки, а я таскал сорняки ведрами в компостную кучу. А вечером, когда бабушка сидела на скамейке перед домом и болтала с соседками, тетя Женя вновь попросила меня намазать ей спину и плечи кремом — вчерашний солнечный ожог все еще беспокоил. Подойдя к кровати, она скинула халатик и легла на живот. Елки — палки! Она была не в купальнике, а в белых трусиках и… без лифчика. Грудь я ее рассмотреть не успел, но мне было хорошо видно, как прижатые весом тела белые округлости выпирали с боков. В этот раз у меня даже дрожь в руках появилась от волнения! Так и хотелось гладить до бесконечности ее теплую нежную кожу! Особенно волнительно было втирать крем в заднюю поверхность бедер: при этом я во все глаза пялился на то, как от моих движений подрагивали ее ягодицы. Стоит ли говорить о том, что мой «петушок» уже давно оттопыривал трико?

«А что тебе сегодня ночью такого приснилось?» — вдруг спросила вкрадчивым голосом тетя Женя. Я сразу понял, что она имела ввиду, и сильно растерялся. Ну, а когда не знаешь, что сказать, лучше всего говорить правду, поэтому я и выдохнул из себя: — «Вы!» Тетя Женя резко села на кровати, и, прикрывая обнаженную грудь халатом, с удивлением смотрела на меня. «Ну-ка, давай по-подробнее!» Я, опустив глаза в пол и переминаясь с ноги на ногу поведал ей приснившуюся мне чепуху, итог которой ей довелось видеть на моих трусах. «И что же ты там у меня разглядел, хулиган?» — по интонации было ясно, что ее забавляет наш диалог. «Да ничего не увидел» — говорю. «Так ты что, ни разу женскую письку не видал?» — улыбаясь спросила она. «Нет, — отвечаю я, — не видал» «Ах, вон оно что! Так может мне тебе показать свою, чтобы тебя больше не мучали такие сны? — все так же весело спросила тетя Женя, и сама же и ответила на свой вопрос — Нет, не покажу! Знаю я тебя: ты же завтра уже обо всем матери расскажешь, как тетка тебя совращает!» При этом она махнула на меня рукой, как врач на безнадежного больного.

Незнаю почему, но, робкий от природы я вдруг бросился к ней с мольбой: «Нет, тетя Женя! Я никому не скажу! Честно! Покажите, пожалуйста!» Тут я заметил, что тетя Женя смотрит на меня уже серьезно, причем взгляд ее блуждал от моего лица к моей промежности. Протянув руку, она накрыла ладошкой торчащий бугорок на моем трико и с ощутимым усилием его ощупала. «А ты уж совсем большой стал… Ладно, давай только не сейчас, а когда бабушка спать ляжет» — от этих ее слов сердце мое готово было выпрыгнуть из груди.

Как и все деревенские люди, бабушка ложилась спать рано — аккурат после вечерней программы «Время». Тетя Женя сходила в баню с полным кувшином теплой воды (надо думать подмыться), а потом мы с ней пошли на террасу, где кроме всякого хлама стояла большая старинная железная кровать — там иногда ночевали гости. Заперев за собой дверь на щеколду, тетя Женя села на эту кровать, и стала выжидающе смотреть на меня. А у меня опять ступор от волнения возник. Стою с оттопыренными трико, смотрю на тетку, а что делать не знаю. «Ты еще не передумал?» — эхом отозвался в моей голове ее голос, хотя, право, вопрос был излишним. Не дождавшись от меня ответа, тетя Женя задрала подол халатика. Первое, что я увидел — это треугольник курчавых рыжеватых волос промеж ее бедер. «Странно, — подумал я, — А где же писька?» Я подвинулся ближе и даже слегка присел, а тетя Женя, видимо для лучшего обзора, слегка раздвинула ноги.

Только тут я увидел, что в глубине зарослей волос находится что-то странное: какая-то продольная щель, состоящая из обилия мелких розовых складочек. Это было так непонятно, и от этого еще более волнительно. А дальше еще интересней: тетя Женя опустила одну руку, и принялась пальчиками перебирать эти таинственные складочки. И тут я обнаружил, что под ними скрывается глубокая дырка — пальцы тети Жени легко уходили туда полностью, покрываясь при этом обильной влагой. Что творилось у меня в голове — трудно даже описать! Для меня, мальчишки восьмидесятых годов, это было просто необыкновенное зрелище!

«Ну, как? — спросила меня тетя Женя не прекращая своего занятия, — посмотрел?» Я хотел ей что-то сказать, но в горле стоял ком, поэтому я просто нервно кивнул головой. «А теперь давай сделаем так, — голос у тети Жени изменился — Я сделаю приятно тебе, а потом ты сделаешь приятно мне» В этот момент я был согласен на все, что предлагала мне тетка, даже если бы она предложила мне прыгнуть с крыши дома вниз головой! Тетя Женя стащила с меня трико, обнажив багрового от напряжения писуна, и принялась его

руку. А тетя Женя не останавливалась, продолжая «доить» мою обмякшую писю. Волна наслаждения отступила, и теперь эти ее движения доставляли мне неприятные, болезненные ощущения. Да еще добавился стыд, от которого я боялся поднять на тетю глаза, думая, что та меня будет ругать за обгаженный халат и тело. Я отстранился назад.

«Понравилось?» — улыбаясь спросила меня тетя Женя, вытирая полотенцем свои руки, ляжку и халат. Похоже, что она не злилась на меня, а наоборот — была рада тому, что я обрызгал ее из собственной письки какой-то слизью. «Очень понравилось! — смущенно ответил я — Вот только что это такое у меня вытекло?» «Да не переживай ты. Просто ты сейчас «кончил», а когда мужчина «кончает», у него всегда изливается сперма. Ведь ты же у нас мужчина?» — голос у тети Жени был настолько ободряющим, что я и впрямь почувствовал гордость за свою принадлежность к мужскому полу. «Ну а теперь ты сделай мне приятно — потрогай у меня тут…» — сказала тетя Женя раздвигая ноги еще шире. Дважды меня просить об этом не пришлось, и я тут же протянул свою руку, погрузив пальцы в заросли волос между ее ног. О, как приятно и волнительно было от прикосновения к мягким и влажным складочкам ее письки! С огромным удовольствием я погружал свои пальцы в большую мокрую дырку, стремясь на ощупь узнать — что же там внутри. Тетя Женя глубоко задышала, а затем схватила мою ладонь и сильнее прижала к своей промежности, и начала двигать ей вверх — вниз. «Вот так, Сереженька, посильнее! Вот здесь…» — буквально простонала она, откинув свое тело назад. Я быстро понял, что от меня требовалось, и стал самозабвенно тереть ее щель. Через какое-то время с тетей Женей стало твориться неладное: сначала она принялась в такт моим движениям быстро двигать всем тазом, затем она закусила нижнюю губу, сильно зажмурила глаза, от чего ее лицо стало каким-то страшным, а потом она совсем откинулась назад, и из ее груди вырвался протяжный стон. Честно говоря, мне было жутковато на это смотреть, но подсознательно я понимал, что ей было не больно, а наооборот — приятно, и она испытала примерно те же чувства, которые я испытал несколькими минутами ранее.

Первое, что сказала тетя Женя поднявшись: — «Ну, Сережка, так и знай — если ты обо всем этом матери расскажешь, то я точно повешусь!» В ту же секунду я вспомнил, как прошлой осенью в нашем подъезде повесился в собственном туалете дядя Боря, устав от скандалов с женой и сильной алкогольной зависимости. Это было кошмарное зрелище: обоссаный, с посиневшим и перекошенным лицом, обмякший сосед бесформенным кулем висел на ремне, привязанном к водопроводной трубе, и являлся для меня тогда олицетворением ужаса и смерти. Живо представив на его месте свою любимую тетю, я почти закричал: — « Нет, я никому не скажу! Клянусь! Никому!» Тетя Женя ничего не сказала, только улыбаясь поцеловала меня в щечку, и одернув халат ушла в баню. А я еще долго стоял посредине террасы со спущенными штанами и торчащей как кол писькой, обнюхивая свою руку, покрытую влагой из тетиной дырки.

На следующий день я все ждал, когда тетя Женя снова предложит мне «сходить на террасу», но она ни о чем таком не заговаривала, словно ничего вчера и не произошло. Между тем, у меня теперь всегда в ее присутствии стояла писька, доставляя мне массу неудобств. Например, если мы с ней шли на речку купаться, то мне приходилось идти с футболкой на выпуск, чтобы та прикрывала торчащее трико. А придя на пляж я скидывал с себя одежду возле самой воды и пулей прыгал в речку. Только при тете Жене я не стеснялся такого состояния, и если честно, то я даже старался чтобы она это заметила, в надежде на то, что она вновь доставит мне удовольствие. Но она делала вид, что ничего не замечает, а я, в силу своей скромности, стеснялся заговорить с ней на эту тему. Я ходил за ней как тень — мне хотелось ее видеть каждую секунду, я восхищался ею: и ее красотой и ее образованностью. Казалось, что она знает все на свете, прочитала все книги и пересмотрела все фильмы. С ней можно было говорить о чем угодно, и всегда получалось так, что она знает больше меня. Вы не поверите, но тетя Женя даже разбиралась в стрелковом оружии, знала многие известные марки, и револьвер с пистолетом не путала! А ведь этим грешат не только женщины, но и некоторые мужчины.

Прошло еще дня три. Наш отдых в этой милой деревушке подходил к концу, и я уже смирился с мыслью, что мне больше не удастся потрогать писю тети Жени, и не получиться «кончить» от ее сладостных прикосновений. Но я ошибался. Накануне нашего отъезда в город, моя любимая тетя сообщила мне, что сегодня у нас банный день. Мы с ней сходили в лес и наломали два пушистых березовых веника. Потом я таскала дрова и ведра с водой, тетя Женя топила печь и надраивала в бане полы, причем я пребывал в полной уверенности, что париться мы пойдем порознь. Но когда баня была готова тетя вдруг сказала: — « Ну, что, племянничек, пошли — похлещу тебя веничком!» От этих слов сердце в моей груди забилось с удвоенной скоростью.

В полутемном предбаннике я разделся до трусов, и смотрел на тетю. Но она, словно не замечая меня, быстро сняла с себя и лифчик и трусы. Мне ничего не оставалось, как так же полностью обнажиться. Лишним будет упоминание о том, что мой петушок уже давно стоял задрав голову. В бане тоже было темновато, но я все равно не мог оторвать взгляд от красивого женского тела. Эмоции настолько переполняли меня, что я легко переносил и жар, и удары распаренным березовым веником.
«Давай я теперь тебя помою!» — сказала тетя Женя, когда мы вдоволь напарились. Она усердно терла мою кожу мочалкой, постепенно приближаясь к низу живота. У меня все замерло в душе. Тут тетя положила мочалку и взяв кусок мыла принялась осторожно намыливать моего писуна. Как было приятно, когда ее намыленные пальчики мягко скользили по напряженному стволу и головке! Буквально через несколько секунд я понял, что сейчас «кончу». Меня охватила паника, я дернулся, но остановиться уже не мог. Пол зашатался у меня под ногами, в глазах потемнело, и я сквозь волну безмерного наслаждения почувствовал, что тетя Женя, вместо поглаживания нежно обхватила моего «торчка» ладошкой, и стала быстро ей двигать в верх и вниз, буквально выдавливая из меня сперму.

Когда я пришел в себя, то увидел, что улыбающаяся тетя Женя протягивает мне мочалку: — «Теперь, Сережка, твоя очередь меня мыть!» Для меня это было тяжелым испытанием. Любое касание разгоряченного женского тела вызывало у меня священный трепет. И было еще терпимо, когда я тер тетю мочалкой, но когда я дошел до мытья ее груди, она вздрогнула и сказала, что здесь надо без мочалки — только намыленной ладошкой. Мои руки скользили по ее упругим полушариям, а дрожащие пальцы старательно намыливали затвердевшие горошины сосков. У меня писька уже опять напряглась и уперлась в ляжку сидящей на банной лавочке тети Жени, и я боялся, что от этих прикосновений вновь «кончу». Но этого не произошло, потому как тетя широко раздвинула ноги и очень ласково попросила меня: — « И вот здесь, Сереж, помой без мочалки…» Кусок мыла, оставляя пенистый след, медленно двигался по белому округлому животику, намокшим густым волосам на лобке, и сочным раздвинутым ляжкам тети Жени. Ну а потом, отложив в сторону мыло, я принялся тереть ее письку, намыливая пальцами нежные складочки. От наслаждения тетя закрыла глаза, и почти легла на лавку, согнув ноги в коленях. «Сильнее, сильнее три, Сережка!» — с тяжелым придыханием вдруг простонала она и сильно сжала мою руку бедрами. На этот раз я тер ее щель очень долго, у меня даже рука онемела от усталости, а тетя Женя никак не «кончала». «Подожди, — наконец сказала она, — Давай вот так вот». При этом она засунула мою ладонь в свою дырку так, что снаружи у меня остался только большой палец, и лежал он в верхней части щели, как раз там, где складочек было больше всего. Теперь я усиленно шевелил пальцами внутри ее горячего тела, а большим пальцем надавливал на лобок. Так тете было гораздо удобней, потому как она сразу закрутила попой, и мне было приятно наблюдать, как упруго подергиваются в такт ее движениям раскинутые в сторону груди. В глубине тетиной письки было очень мокро, и я часто слышал, как от моих движений там громко хлюпало. На этот раз тетя Женя «кончила» без стона, но рот ее широко открылся, дыхание вдруг замерло, а сама она прогнулась, словно пытаясь сделать гимнастический мостик. Замерев в такой позе на несколько секунд, она обессилено рухнула на лавку.

Только сейчас я почувствовал, как перегрелся в жаркой бане. Мы, оба тяжело дыша, выбрались в предбанник. «Сережа, — обратилась ко мне тетя Женя, — ты не забыл о своем обещании никому об этом не говорить?» «Конечно не забыл!» — поспешил я ее успокоить. «Ну и прекрасно! — ответила она, — И еще: спасибо тебе, мне было очень хорошо!» Меня даже охватила гордость, что я сделал любимой тете приятно.

На следующий день утром мы уехали в город, где на вокзале нас встретил мой отец на машине. После этого я тетю Женю не видел очень долго — только в ноябре она приходила к нам в гости на мамин день рождения. Разумеется, она и виду не подала, что между нами были такие интимные отношения, хотя я чувствовал, что она была очень рада встречи со мной, и часто лукаво мне подмигивала, когда никто не смотрел. А буквально перед самым новым годом тетя Женя переехала жить в другой город — в Северодвинск, где ей предложили работать на базе подводных лодок — просвечивать корпуса субмарин рентгеновскими лучами. Мать ее долго отговаривала от переезда, но она была непреклонна. Там ее ждала очень хорошая зарплата и новая квартира. Я очень расстроился из-за ее отъезда, так как часто думал о ней, и в тайне надеялся, что на следующее лето вновь поеду с ней в деревню к бабушке.

Так получилось, что я с тетей Женей больше не увиделся. Она приезжала к нам раза три, но я то был в пионерском лагере, то в пору учебы в техникуме на практике в Череповце, а во время ее последнего приезда я уже служил в армии. Мать каждый раз рассказывала мне, что тетя Женя много спрашивала обо мне, смотрела мои фотки и постоянно передавала приветы. Замуж на новом месте жительства она так и не вышла. Я очень хотел ее увидеть, но судьба распорядилась по другому. В 1996 году тетя Женя позвонила матери и со слезами сообщила, что ей поставили страшный диагноз — рак. Несомненно, эта ужасная болезнь была следствием ее работы с «лучами смерти». А через три месяца тети Жени не стало.

Для всей моей семьи это было страшным потрясением. На похороны смогла поехать только моя мать. Приехав с этого траурного мероприятия, она не сдерживая слез рассказала мне, что оказывается, тетя Женя незадолго до смерти написала завещание, по которому ее квартира переходила мне. Такой последний подарок от любимой тети тронул меня до глубины души. Прошло уже очень много лет и с того момента, когда я в последний раз видел тетю Женю, и со времени ее скоропостижной кончины, а я постоянно вспоминаю о ней. Вспоминаю все только хорошее. И этот рассказ я посвятил ей.