Я до сих пор с дрожью вспоминаю ту поездку на море в июле прошлого года. Меня пригласила к себе моя тетя отдохнуть, искупаться в море, позагорать и все такое. Я собрала быстро вещички что были под рукой и рванула навстречу солнцу. Как только я приехала солнце исчезло. Надолго, я думала навсегда. Каждый день дождь — купаться не надо. Я пыхтела, бледнела от злости, наконец плюнула и злая и мокрая оказалась в поезде, отправлявшемся в направлении дома. Поезд шел всю ночь, а наутро, проснувшись я увидела за окошком самое настоящее южное солнце. От злости и обиды я готова была расплакаться. К полудню в вагоне стало нечем дышать. В воздухе резко запахло потом. Кружилась голова. Вдруг у меня резко заболел низ живота. Месячные! От этой мысли мне стало дурно. Ведь они должны были придти только на следующей неделе! Я сидела оцепенев, чувствуя как первые капли крови медленно вытекая впитываются в узенькую полоску трусиков. Напротив меня расположилась пожилая пара добродушных толстячков, муж и жена.
Они тяжело дышали, обмахиваясь газетами и казалось, не обращали на меня никакого внимания. Рядом сидел не старый еще мужчина, постоянно украдкой следивший за моими движениями. Я лихорадочно обдумывала ситуацию. У меня нет никаких гигиенических средств. В сумке из одежды только две коротенькие юбки, штук пять маек, купальник, пару трусиков и лифчик. Надо думать быстрее. Кровь наверняка уже просочилась сквозь трусы и пятно на моей белоснежной юбке мне обеспечено. К тому же наверное испачкалось сиденье. Перед глазами поплыли красные круги. Нет только сознание потерять еще не хватало. Надо взять себя в руки. Чертов плацкарт, где на тебя пялятся со всех сторон. Я попыталась себя успокоить, говоря себе что вокруг незнакомые люди и я их не увижу больше никогда в жизни. Надо встать. Я вынула носовой платок и вытерла вспотевший лоб. Потом незаметно приподняла задницу и быстро протерла под собой. Платок не глядя сунула в карман юбки и резко встала. Сильная боль в письке чуть не сложила меня пополам. На глаза навернулись слезы. Я почувствовала что по моим ляжкам потекла липкая кровь. Мужик сзади меня хрюкнул что — то нечленораздельное. Плевать. Я сдернула сверху свою сумку и прикрывая ею зад рысью полетела в туалет.
Фигу там! Уже до входа в тамбур скопилась приличная очередь. Узнав кто последний, я пробралась сквозь толпу, вышла в тамбур для курильщиков. В беспросветном мраке от сигаретного дыма толкалось человек пять куряк. Проклиная никотин, я рванула дверь и оказалась в отсеке сцепки между вагонами. Все грохотало и тряслось. В окошко были видны равнодушные рожи курильщиков. Я задрала юбку. Черт возьми! Все трусы из белых стали красными. Ляжки вымазаны в крови. Я стащила набухшие кровью трусы и бросила их в дырку между вагонами. Черт! Теперь не только ляжки но и коленки, икры и руки оказались в крови. Я тихонько завыла. Отправив заляпанную юбку вслед за трусами я стояла в грохочущем пролете в одной майке, заляпанная до пупка собственной кровью и лихорадочно рылась в сумке. Ну и конечно! Открылась дверь и ко мне шагнул какой — то усатый дядька. Он оторопело вытаращил глаза. Да, зрелище было занимательное. Голая зареванная девка как будто после зверского изнасилования. Что случилось? — заикаясь спросил он. Прикрывая руками письку я попросила его подождать минутку снаружи. Он смачно повращал глазами и вышел. Я выдернула из сумки трусы и начала запихивать их во влагалище. Как назло я взяла летний вариант трусиков, которые только прикрывают узкую щель и они просто провалились в моей дырке. Я вынула их и выкинула. Остались последние и купальник. Я стала рвать майку. Оторванный кусок я свернула рулоном и осторожно ввела внутрь. Из влагалища осталось торчать сантиметра три. Плевать, я натянула купальные трусики и новую юбку. Можно выходить, но я же вся перепачканная! Я опять вынула кусок разодранной майки и поплевав на него попыталась оттереть кровь. Фигу! У меня опустились руки. Что мне так и сидеть здесь до конца поездки? Внезапная мысль озарила меня.
Я села на корточки, спустила трусы и подставив тряпку стала осторожно писать на нее, стараясь не намочить самодельный тампон. Тугая струя ударила в тряпку. Я поворачивала ее, стараясь что бы она намокла вся. Когда тряпка достаточно пропиталась я стала протирать ноги, руки и на всякий случай лицо. Пускай от меня пахнет мочей, наплевать, от других пахнет не лучше. Я попыталась рассмотреть себя в полумраке. Ладно, ничего, сойдет. Я открыла дверь и вышла в тамбур. Мужики проводили меня недвусмысленными ухмылками. Наконец освободился туалет. Я влетела в него и нажала на рукомойник. Воды не было. Это просто какое — то чертово стечение обстоятельств! Я еще раз проверила свое хозяйство под юбкой. Вроде пока все нормально. Я направилась к проводнику. Вода кончилась — безаппеляционно заявил он и как — то странно отвернул лицо. Наверное Я все — таки переусердствовала с протиранием, от меня ощутимо пахло мочей. Узнав, что стоянка будет часа через два я вернулась на свое место. Мужик встретил меня мерзкой ухмылкой. Я села, крепко сжав ноги и попыталась успокоится. Сильно болел живот, писька горела огнем, меня порядочно мутило. Я задыхалась от собственной вони. Соседи потихоньку ворчали и зажимали носы. Наконец поезд встал на какой — то захолустной станции. Стоянка пятнадцать минут! — объявил проводник. Я пулей вылетела из вагона. На заплеванной платформе уныло расположились два проржавевших ларька. Кроме лимонада и шоколадок там ни хрена не было. Я заметалась. Поезд окружили толпы торговок с пирожками и другой снедью. Купив три больших бутылки сладкого теплого пойла и пару пирожков я возвратилась в вагон. Наскоро перекусив я хотела пойти в туалет подмыться лимонадом, но вспомнила что туалеты на станциях закрыты. Меня сильно начало клонить в сон. Я забралась на верхнюю полку, прикрылась простыней и сунула руку в трусы. Слава богу сухо. На всякий случай я запихала в трусы еще одну майку и в таком самодельном памперсе отключилась.
Проснулась я от острой режущей боли в желудке. Живот крутило, наружу просились газы. Пирожки! Вот суки, это проклятье какое — то! Еле сдерживаясь что — бы не обделаться я посмотрела вниз. Соседи внизу мирно читали газеты. Я быстро соскочила с кровати и прихватив сумку побежала в туалет. Как всегда там была очередь. Я напрягала все мышцы живота, переминалась с ноги на ногу, ну не объяснять — же половине вагона что мне срочно нужно без очереди потому что прямо сейчас я могу попросту обосраться! К тому же видать не одна я покупала пирожки. Впереди меня полная женщина мучительно морщила лицо и держалась за живот. Чувствуя, что больше не в силах сдерживаться я заняла очередь и протиснулась в тамбур. Удивительно, но там никого не было. Я опустилась на корточки и заскрипела зубами пытаясь изо всех сил сжать анус. Бесполезно. В животе дико забурлило, анус помимо моей воли раскрылся и в трусы хлынул поток отвратительно пахнущей теплой жижи. Тамбур заполнила вонь. Хорошо еще что в трусах была майка. Я ужом проскочила в знакомую сцепку и стала лихорадочно снимать и выбрасывать в дыру все свое обгаженное белье.
Выбросив трусы, майку, пропитавшийся кровью тампон и испачканную калом юбку я опять осталась в одной майке, только на этот раз измазанная собственным дерьмом. У меня оставались последние трусики, юбка и три майки. Больше лажаться было нельзя, иначе из вагона я выйду голая. Я стала лихорадочно подмываться лимонадом. Кожа моментально стала противно липкой. Зато от меня стало пахнуть лесной ягодой. Я вставила новый тампон, натянула трусики и юбку. Можно выходить. Вдруг новый приступ согнул меня пополам. Я едва успела сдернуть трусы. Ужасно громкий звук выходящих газов сотряс тамбур. Дверь открылась. Я не заметила, как в тамбур для курильщиков вошли двое мужиков. Они услышали звук и открыли дверь в сцепку. Смотри — ка, девка срет …- сказал один другому. Совсем охуела — сказал другой, продолжая меня разглядывать. Я сидела лицом к ним и сознавала что они прекрасно видят и мою письку и как из моего несчастного зада льется на пол струя поноса и. . . ничего не могла поделать. Я не могла даже шевельнуться, у меня перехватило дыхание и я не могла сказать ни слова. Мужики продолжали с интересом рассматривать меня.
Симпатичная сука — оценил один. Вонючая больно — заржал другой. Да насрать — скаламбурил первый и тоже заржал. Мне стало невыносимо стыдно. Как никогда в жизни. Да у ней течка — вдруг заметил тампон в моей письке один из мужиков. Эй, блядь, хочешь хуй пососать — спросил мужик и расстегнув ширинку достал здоровенный член. Я почувствовала что меня сейчас вырвет. Мужчины, пожалуйста, закройте дверь — простонала я, еле сдерживая позывы рвоты. Отсоси — закроем — безапеляционно заявил мужик и шагнул ко мне. Его член оказался в сантиметре у моего лица, от него противно пахло мочей и еще чем — то кислым и мерзким. Я больше не могла сдерживаться. Рвота хлынула из моего горла прямо на брюки мужику, на мою юбку и майку. Ах ты помойный рот — ругнулся мужик и треснул кулаком по моей голове. Из глаз полетели искры. Я опрокинулась в собственное дерьмо, ударившись головой о вторую дверь и громко заревела. Мужики испуганно выскочили в тамбур, громко хлопнув дверью.
Это была моя последняя юбка. Падая, я оперлась руками об пол и теперь мои руки были по локоть в коричневой вонючей жиже. Роняя горькие слезы я торопливо вымыла их лимонадом и сняла юбку. Безнадежно! Я попытась намочить ее лимонадом и потереть. Кал только сильней впитывался в ткань. Из белой юбка стала грязно — коричневой. Домой мне предстояло возвращаться в трусах с торчащим из влагалища обрывком майки. В свой вагон я решила не возвращаться. Решила пройти в следующий, где меня никто не знает, упасть в ноги проводнице и попросить помощи. Открыв дверь, сверкая своими трусами я ринулась в соседний вагон. Какое счастье, следующий вагон оказался купейным, народу никого и о боже, открытый туалет. Я впорхнула в него и закрыла дверь. Воды не было и здесь. Зато валялся засохший обмылок. Изнемогая, я стала поливать юбку лимонадом и тереть мылом. Прошло часа два. В туалет всего пару раз стучались, но я молчала как рыба, стирая в кровь пальцы драила свое последнее прикрытие. Трижды мне пришлось отвлечься, залазя на унитаз и отправляя в небытие остатки злополучных пирогов. Через два часа я вышла из туалета в мятой, насквозь сырой, но более менее чистой юбке. Остаток дня я провела стоя в коридоре, смотря в окно, вспоминая и заново переживая все те унижения через которые мне пришлось перейти за этот долгий день. Поздно ночью я возвратилась крадучись в свой вагон и легла спать. Душу согревала мысль что утром моя станция, где мне предстояла пересадка на поезд до дома.
В пять часов утра я стояла на вокзале подрагивая от прохладного ветерка. Утро было солнечное, настроение приподнятое, весь вчерашний день казался страшным сном. Я ринулась в туалет. "Закрыто на ремонт" — от надписи на двери туалета на меня повеяло вчерашним ужасом. Наплевать, я теперь не заперта в душной консервной банке вагона. На привокзальной площади расположились десятка два коммерческих ларьков. Будя продавцов от ночной спячки я закупила все необходимые мне вещи. Пару упаковок прокладок, пяток трусиков и маек, джинсы и две большие бутылки минеральной воды. Закупаясь, я заметила в стороне от вокзала обильные заросли кустов, куда и направила свои стопы. Продравшись сквозь кусты я нашла небольшую незасранную полянку и огляделась. Было тихо. Город еще спал и даже на вокзале не было почти никого. Я начала раздеваться, как вдруг треск кустов позади меня заставил застыть на месте. Привет — услышала я хриплый голос и оглянулась. На меня глядела девушка лет восемнадцати. Она была ужасно грязная, вскл

поднялась. Я еще раз внимательно оглядела ее. Ноги ее хоть и жутко грязные и исцарапанные тем не менее были очень красивой формы. Крепкие икры и ляжки, широкие бедра, тонкая талия. У девчонки классная фигура! Рваную майку оттопыривали груди явно размера на два больше моих.
Ее лицо хоть и было изуродовано побоями, но большой рот с полными губами был восхитителен. Хочешь опохмелиться? — как — бы в раздумье спросила я. Девчонка задрожала. А есть? — заикаясь спросила она. Найдем — решилась я и сказала — Только тебе придется сделать для меня одну вещь. Конечно — не думая согласилась она. Тебя как зовут? — спросила я. Танька — она преданно не отрывала от меня глаз. А меня Наташка — вздохнула я и вынула из пакета новую майку. На оденься, а то с тобой стыдно на люди выйти — протянула я ей свою майку и юбку. Танька быстро скинула свою рвань. У меня перехватило дыхание. Погоди — сдавленным голосом просипела я. Танька недоуменно застыла, глядя на меня. От утренней прохлады она сильно дрожала и вместе с ней дрожали ее огромные, великолепной формы груди с крупными, сморщенными от холода сосками. Дал же бог такому заморышу такую красоту! Да такими титьками можно пол — города младенцев выкормить! У тебя отличная грудь — сделала я ей комплимент. Да, мужикам всем нравится — хвастливо перекроила она на свой манер. Меня покоробило. Если бы только мужикам — завистливо подумала я. У меня самой была некрасивая грудь.
Так, два полуобвисших холмика между которыми вполне бы уместился и третий. Несоразмерно груди были огромные коричневые соски, так что смотрясь в зеркало я видела только соски, вечно сморщенные и уныло смотрящие в землю. Я жутко стеснялась своих титек и наверное поэтому так неохотно всегда шла на сексуальный контакт. Я отвела взгляд от Танькиного великолепия и посмотрела на ее ноги. Ее густо заросший лобок наверное никогда не знал бритвы. Густые волосы начинались чуть ли не от пупка наглухо закрывая щель. Кудряшки волос были на внутренней стороне бедер и внизу. Она производила впечатление очень здоровой сильной самки, готовой к оплодотворению. Одевайся — сказала я не в силах оторвать глаз. Она натянула майку, сверкнув густой зарослью подмышек и ее грудь нагло оттопырилась на ткани. Еще минута и ее кудряшки скрыла моя многострадальная юбка.
Ты что будешь пить? — спросила я Таньку когда мы подошли к ларьку на площади. Портвейн — ответила она, жадно разглядывая батареи бутылок за стеклом. Я купила две бомбы, шоколадку и мы побрели на старое место в кусты. Черт, а чем ее открывать? — задумалась я. Давай я — Танька выхватила у меня бутылку и лихо засунув в рот мастерски содрала пробку зубами. Я поморщилась. Снимай мою майку — приказала я. Она обиженно посмотрела на меня — Я думала ты мне ее подарила. Подарила, подарила — сквозь зубы процедила я — Только я еще хочу на твои сиськи посмотреть. Ты что, мужик? — хихикнула Танька. Я сейчас бутылку разобью — равнодушно сказала я. Танька испуганно сдернула майку. Могучая ее грудь колыхнулась и замерла перед моим носом. Красивые — я …нежно провела по ним рукой и легонько сжала. Их жесткая упругость заставила меня внутренне содрогнуться. Давай выпьем — жалобно напомнила о себе Танюха. Я разлила вино по пластиковым стаканчикам. Танька жадно в один прием вылила в глотку вино и умоляюще посмотрела на меня — Давай еще по одному. Я не успела даже пригубить. Я налила ей еще стакан, она потянулась к нему, сосок ее груди коснулся моей руки. Не помня себя я вдруг схватила пальцами ее твердые как камень соски и сильно сжала. Танька взвизгнула и выронила стакан. Вино облило ее грудь и юбку. Ты чего, дура? — заорала она. Не вставая, хлестко я ударила ее по лицу. За что? — заскулила она. Помнишь, что ты мне обещала? — спросила я. Я не шучу, будешь выделываться, все вылью и уйду. Больно же — плаксиво заныла Танька.
Терпи — равнодушно бросила я и протянула руки к ее соскам. Я с силой сжала их, чувствуя как Танькино тело напряглось от боли. Я сжала сильнее. Танька сложилась пополам и сильно задрожала. Сквозь сжатые зубы раздался протяжный стон. Ее глаза были закрыты, из них ручьем текли слезы, она тяжело дышала. Мне доставляло огромное удовольствие видеть ее мучения. Я наклонилась и стала целовать взасос в ее слюнявый рот. Я оттягивала ее соски, сжимала, крутила и целуя ее я чувствовала как хрип ее боли переходит в мой рот и теряется где — то внутри меня. Я наслаждалась ее болью. С неохотой я оторвалась от нее. Танька сидела сгорбившись от боли, по ее лицу градом текли слезы. Пей — протянула я ей свой стакан. Стуча зубами она моментально выпила и пожаловалась — Ты правда как мужик, дерешься, титьки крутишь. Сейчас ты мне отсосешь как мужику — усмехнулась я. Ты что? — вытаращила на меня заплаканные глаза Танька — Я только хуй сосать умею. Не бойся, моя писька слаще любого члена — ласково погладила я ее по волосам. Я налила ей стакан. Сколько тебе платят за отсос? — поинтересовалась я. Не знаю — сказала Танька, они все деньги забирают, мне только вино наливают и ебут потом впятером. Я вынула из сумки двести рублей и протянула Таньке — Держи, вино и шмотки оставишь себе. Согласна? — Танька молча кивнула — Только научишь как, а то я ни разу не пробовала лесбиянничать. Так и сказала.
Я расхохоталась и обняла ее. Не пререживай, просто лижи и все — Я откинулась на спину и с наслаждением стащила юбку и трусы. Потом я аккуратно вытащила тампон и забросила в кусты. У тебя месячные? — растерянно спросила Танька. Да ладно тебе, ты что чистые члены в рот употребляешь? — лениво процедила я. Да всякие — Танька была в раздумье. Ну ладно — разъярилась я — давай назад деньги и проваливай. Не сердись — сдалась Танька. Я задрала ноги и придерживая их руками подставила Таньке свой грязный многострадальный зад.
О боже, какое это было наслаждение когда ее шершавый язычок коснулся моей промежности. Это было как удар электрического тока. Я застонала от удовольствия. Попочку, сначала попочку — простонала я. Ее язычок завертелся в кружке моего ануса. Я представила как ее язык смывает сейчас все остатки моего вчерашнего кала, сместила руки на задницу и на максимум раздвинула оба полушария. Глубже — прохрипела я и напрягла анус, словно собралась какать и почувствовала как ее язык глубоко входит внутрь, очищая стенки. Внезапно я не выдержала и громко пукнула. Танька закашлялась и обиженно сказала — Ты мне прямо в рот пернула. Вместо ответа я схватила ее за волосы и впечатала ее лицо в свое влагалище. Ее язык как наждак стал очищать поверхность моей дырочки. Какое это наслаждение чувствовать его внутри себя! Ее лицо провалилось в мое влагалище, я с силой сжала ноги от удовольствия. Танька задергалась, задыхаясь. Я отпустила ноги, схватила ее за волосы и потянула к себе. Ее рожица была перемазана кровью, из окровавленных губ свисала длинная кровяная слюна. У тебя кровь течет — прошептала она. Но я уже озверела от возбуждения. Рывком опрокинув ее на спину я впилась поцелуем в ее рот. Мой рот наполнился ее слюнями с кровью. Я с жадностью глотала эту смесь, в ответ наполняя своей слюной Танькин рот. Мои руки безжалостно мяли ее великолепную грудь.
Опустив одну руку я вцепилась в ее густой лобок и стала грубо выдирать из него волосы. Танькин крик заполнил мое горло. Я с размаху воткнула четыре пальца в ее влагалище и тыкаясь острыми ногтями в ее матку стала как членом трахать ее. Через несколько секунд Танькины ноги ослабли, она начала тихонько постанывать. Я оторвалась от ее губ и перевернувшись села своей писькой ей на лицо. Не вынимая пальцев из ее влагалища я терлась своей писькой о ее губы, чувствуя как ее язык жадно лижет мне промежность. В изнеможении я упала на ее живот и прижалась губами к ее клитору. От него жутко пахло мочей, но мне уже было не до запахов. Жадно нащупав губами и языком упругую пуговку я стала сосать его, с силой тыкая язычком. Танькино тело выгнулось. Двигая тазом, она искала клитором мой язычок, попутно обрабатывая своим языком мою письку. С трудом, разрывая Танькино влагалище я просунула в его теплое, склизкое чрево вторую руку. Теперь я работала двумя руками. Влагалище хлюпало и издавало неприличные звуки. Вынув одну руку, я рывком пихнула ее в Танькину жопу. Анус моментально раздвинулся, видать Танька прилично позанималась анальным сексом. Рука проскочила в теплую внутренность и уперлась в мягкую какашку. Надо было дать посрать девчонке перед сексом — с сожалением подумала я и погладила Танькино говно. Я осторожно вынула испачканную руку и вытерла ее о Танькину ляжку. Тем временем мой язычок доделывал свое дело, Танька бурно кончала. Она мычала сквозь зубы, ее ляжки и писька напряглись. Я сильнее заработала язычком. Она задергалась. Из ее раширившегося ануса показалась головка какашки. Я нажала пальцами на ее промежность, помогая девочке облегчиться. Толстое, длинное говно скатилось по ее заднице на землю. Танька прижала его широким задом и охнула. Тугая струя мочи ударила из ее письки мне в рот. Проглотив от неожиданности добрую порцию ее мочи я отвернула лицо. Моча лилась теперь на мои волосы, на ее живот и стекала на землю. Танька не шевелилась, казалось не дышала. Я что, обоссалась? — послышался ее слабый голос. Не только — пробормотала я, ощущая горечь во рту и изжогу от ее мочи. Я перевернулась и села. Все Танькино лицо было залито кровью. Даже узкая полоска зубов во рту были красными. Ты нассала мне в рот — с укором сказала я — и еще у тебя жопа в говне, ты обосралась от удовольствия. Танька устало махнула рукой — Налей еще. Я налила ей стакан вина. Как всегда залпом выпив она затихла. Я сидела, любуясь на ее красивое, обнаженное и грязное тело. Внезапно Танька захрапела. Ну вот, приехали — Подумала я. Надо было собираться. Я подобрала Танькину майку и намоча ее в минералке стала оттирать свое тело. Почистив перышки и натянув майку, трусы и джинсы я в последний раз посмотрела на Таньку. Она беззаботно спала, свернувшись калачиком. Кровь на ее лице засохла, широкий зад был измазан говном. Я погладила ее шикарную грудь. Она спала, как и ее хозяйка, только соски недовольно сморщились под моими пальцами. Прощай Танька! Прощай безвестная шлюха, ты доставила мне удовольствие, пусть день твой пройдет сегодня счастливо и безмятежно. На траве валялись деньги, которые я заплатила Таньке. Я подняла их и не найдя куда положить свернула трубочкой и осторожно засунула в Танькино скользкое влагалище. Поцеловав ее в красивые, с засохшей кровяной корочкой губы я взяла сумку и направилась в город. Куда? В баню конечно.