Дело было в деревне у бабушки. Меня часто отправляли туда на целое лето. Это лето не было исключением, только в этот раз никого из друзей не было. Было скучно, единственным развлечением была рыбалка, и я проводил все время на речке. Речка была небольшая, зато не далеко от дома, сразу за огородами через большое кукурузное поле. С другой стороны плотной стеной рос камыш, а за ним начинались рисовые поля. Тишина, вокруг – ни души, изредка вдалеке раздастся детский смех – кто-то тоже выскочил к реке. Но я туда не хожу, так как всех соседей знаю, там малышня одна, а я уже взрослый совсем…

Как-то в районе обеда, я уже собирался идти домой, но услышал всплеск на другом берегу. Я посмотрел туда, откуда шел звук, через несколько секунд я увидел как вынырнул какой-то парень и поплыл к моему берегу. Сначала я хотел дождаться, когда он доплывет, чтобы познакомиться, может подружимся и будет не так скучно… Но потом я понял, что парень намного старше меня, и я стал собирать удочки. В тот момент, когда он вылез на берег, я уже почти дошел до кукурузы, но парень меня заметил и крикнул: „Эй, подожди“, и я остановился. Подпрыгивая на скошенной траве парень догнал меня. На вид он был старше года на 2, это был явно деревенский пацан, крепко сложенный и почти черный от загара.

— Я — Петро, — слышал? — ну конечно же слышал — его вся округа боится…
— Дай закурить… да не ссы ты…
Я протянул пачку „Астры“ парень взял сигарету мокрой рукой.
— Тебя как зовут?
— Миша… — через комок в горле выдавил я из себя.
— Дай прикурить, Мишка…

Закурив парень с интересом осмотрел меня и начал задавать вопросы: «Ты что не местный?“ И еще какую-то ерунду, точно не помню. Я отвечал неохотно, потом сказал, что мне пора и пошел в кукурузу. Тот молча пошел за мной, когда вокруг не было ничего кроме кукурузы, он остановился и сказал: подожди, я плавки выжму. Я остановился, а он стал напротив и снял плавки — его болт был намного больше моего и был в полувозбуждённом состоянии. По моему телу пробежали мурашки, я застыл в оцепенении почему-то не на шутку испугавшись. Петро, заметил, мой испуг.

— Что дрожишь, как целка? Или ты не Мишка, а Машка? — Я что то промямлил в ответ.
— Чё? Я не понял? Иди ближе. — Я покорно поплелся к нему.
— Быстрей давай… Так, что ты там пропищал? Ты не целка? Ну это уже совсем хорошо, значит знаешь что делать…
Я снова пролапотал, что он не так понял, что я имел ввиду, что я нормальный парень, без голубизны. Петро в ответ больно заехал мне по уху.
— На колени сучка, посмотрим, какой ты парень… — После пятой затрещины я заплакал и бухнулся на колени.
— Ну вот и хорошо, я сразу понял, что ты Машка, а не Мишка, — он подступил ближе и за волосы притянул меня лицом к своему члену. — Давай соси блядина, я же вижу, что у тебя слюнки побежали,

Я плача навзрыд повернулся, оставаясь стоять на четвереньках. Петро пристроился сзади. Смазав слюной мой анус он попытался вставить инструмент, но я вскрикнул от боли и плюхнулся на пузо.
— Ничего, не дергайся, ты все равно уже Машка, так что, не ори, расслабься, лучше, а то пизды дам, — поднял он меня в прежнюю позицию, потом вставил пальчик в проход — больно не было, скорее приятно. Помассировав мою дырку он ввел по очереди еще два пальца. Потом решив что достаточно, снова надавил головкой. Через мгновенье она оказалась внутри и он удовлетворенно хмыкнул.
— Вот и все, а ты боялась, даже юбка не помялась, — и ввел его глубже, так глубоко, что я рванулся, стараясь соскочить с его елды. Но он крепко держал меня за бедра.
— Куда милая, все только начинается, терпи…

Трахал он меня долго, но я уже после шести-семи толчков почти не чувствовал боли, и даже наоборот внизу живота появилась какая-то сладость, я дико стонал, не от боли а именно от этого нового чувства. Мои стоны довели Петра до неистовства — он работал, как отбойный молоток и мы скоро кончили, сначала он, навалившись на меня всем телом, прям в меня, не вынимая члена. Он придавил меня к земле, навалившись всем весом, и как только мой член коснулся травы — я тоже выстрелил…

— Все Машка, теперь беги домой, а вечером приходи на речку снова, только смотри не балуй, а то я всем расскажу, что ты теперь девка…
Я оделся и поплелся домой. Попа жутко болела, ноги были как ватные, но в теле была такая истома какой я никогда раньше не чувствовал. Мое подавленное состояние плавно переходило в "затраханность". Даже не ожидал, что после такого унижения и насилия мне будет так приятно… мысли путались, но одна мысль была отчетлива: «я теперь девка и вечером побегу на речку чтоб меня снова отодрали… я хочу снова ощутить в себе этот огромный член…»