Сказка про аиста

Конечно в девять лет мы уже точно знали, что длинноногие птички здесь совершенно ни при чем. Так же как и капуста, магазин игрушек и куча всякого другого хлама, которым старательно забивали нам голову родители. Впрочем, мне еще повезло. Мама давным-давно заявила, что я появилась из ее живота и больше к этой теме не возвращалась. Единственное что мне было не понятно, так это зачем же все-таки нужен папа и почему я на него похожа. Ведь я была в мамином животе, следовательно моя физическая схожесть с ней вполне закономерна. Но вот папа… Этого родители мне объяснить не могли и не собирались, судя по всему, в ближайшие лет сорок. Спасибо друзьям, а то бы я до конца своих дней так и осталась непросвещенной дурой.
Летом мама сплавляла меня в деревню к бабушке. И не меня одну, так что каждый июнь там собиралась толпа таких же как я беспризорников и, надо сказать, это было лучшее время моего детства. До сих пор я храню самые нежные воспоминания о пятерых мальчишках, которые составляли там мой постоянный круг общения и с которыми мы чудесно развлекались в самом хорошем и невинном смысле этого слова. Но вернемся к нашим баранам. То бишь аистам.
Мальчишки были моими ровесниками, абсолютно нормальными домашними детьми, как и я получавшими свободу только на пару летних месяцев. Наша маленькая стайка с самого утра до темной ночи моталась по деревне на велосипедах, мы выдумывали сотни развлечений и пакостей, а когда уставали, то ехали на старый школьный стадион, как маленькие аистята рассаживались на облезлые турники и я рассказывала всем страшные истории. На этой моей способности наверное и держался тот шаткий авторитет, который мне удалось приобрести в нашей компании. Но был у меня и соперник. Высокий белобрысый мальчик Коля по кличке Осел. Он был достаточно рассудительным и умным малым в отличие от остальных и так же как и я умел выдумывать истории. Впрочем, соперником он мне не был, скорее равным по статусу, так сказать. Мне было интересно с ним общаться на разные возвышенные темы типа "Есть ли жизнь на Марсе" или " А что если нам сделать лазер как у инженера Гарина и гасить всех подряд". Во время наших с Колькой захватывающих дебатов остальная компания сидела раскрыв варежки и подобострастно внимала. Очень веселое зрелище, надо сказать.
В один из таких вот чудесных деньков, наполненных целительным деревенским солнышком и запахом от коровьей лепешки, оставленной кем-то у самого нашего турника, Колька вдруг спросил ни с того ни с сего знаем ли мы откуда берутся дети. Ну разумеется знаем, хором ответили мы и каждый начал с пеной у рта защищать свою огородно-пернатую версию, на что Осел только снисходительно улыбался и ковырялся соломинкой в зубах. Наконец я не выдержала и осторожно спросила…
— Ты что, знаешь откуда берутся дети НА САМОМ ДЕЛЕ?
— Конечно, — уверенно заявил он.
Ну тут, понятное дело, мы на него набросились. Даже самые недоразвитые в нашей компашке наверное уже давно подозревали, что все не так просто. Жизненный опыт убедил всех, что в огороде под капустными листами можно найти только гусениц, в магазинах никаких младенцев нет и в помине, а аисты, живущие на водокачке вообще игнорировали наш род человеческий, занятые исключительно своими собственными птенцами и охотой на лягушек.
— Я знаю, — сказал Колька, — но вам не скажу. Вы еще не доросли чтобы знать и пожалуетесь еще своим бабкам, а мне потом отдувайся.
Мы с азартом принялись убеждать, что доросли, и вообще — могила, никто ничего не узнает. Ты скажи только!
Но уломать его было не просто. Он только еще больше пыжился, набивал себе цену и ни за что не хотел колоться. Через четверть часа бесполезной болтовни я подошла к Кольке, трепетно заглянула ему в глаза и с придыханием прошептала…
— Ну пожалуйста, Коленька, расскажи нам! Я обещаю, что если хоть кто-нибудь проговориться, мы объявим ему бойкот и вообще не будем никогда с ним дружить! Ну неужели ты мне не веришь…
Он мне верил. Ну еще бы, я была единственной девчонкой в коллективе и мое внимание ценилось высоко. Тем более тот взгляд, которым я на него смотрела…
— Ну хорошо, я скажу вам, — сдался он наконец, — но только если хоть кто-нибудь проболтается, пеняйте на себя.
Да-да, заверили мы его, мы будем пенять, ты только скажи.
— Взрослые делают одно дело. — Заговорчески прошептал Осел и глаза его многозначительно расширились.
— Какое дело? — шепотом спросил Серега.
— "Одно дело" — это так называется, — раздраженный нашей непонятливостью буркнул Колька, — тетка с дядькой ебаются и от этого родятся дети.
— Что делают?! — хором выдохнули мы.
— Ебаются! Вы че, совсем тупые?
— Это мат, — авторитетно заявил Алешка.
Колька пожал плечами всем своим видом показывая, что с нами больше разговаривать не о чем и демонстративно отвернулся.
— Ладно, помолчи, — рявкнула я на Лешку и подошла к Коляну.
— А что это значит? — спросила я. — Как это делается?
— Очень просто. Голый дядька ложится на голую тетку и они трутся своими пиписками. От этого тетка становится беременная и потом рожает ребенка.
Мы ошеломленно замерли. В этих нескольких предложениях, сказанных нашим приятелем было столько не укладывающейся в голове информации, что переварить ее сразу было невозможно. Что-то чудовищное, отвратительное, мерзкое скрывалось за его словами, что-то, о чем мы даже не предполагали. Конечно я, девочка, острее среагировала на это откровение, но судя по лицам мальчишек, их ощущения не на много отличались от моих. Слишком многое менялось в окружающем нас мире, в нашем взгляде друг на друга, во всем! Мы долго молчали, думая скорее всего об одном и том же потому что когда подал голос Сережка, он высказал вслух то, о чем в этот момент думала я…
— Не, Колян, не может быть, — сказал он, — мои родители уж точно не делают это "одно дело".
Остальные ожили и согласно закивали. Конечно ничьи родители этого не делали. Такое даже представить себе противно было!
Колька скривился, всем своим видом пытаясь сказать "ну я же говорил, что вы ничего не поймете", а вслух произнес…
— А в то, что у теток дети из пиписок вылазят вы тоже не верите? А это правда!
Ну это уж было слишком. Мы дружно засмеялись и окончательно решили, что Коля все наврал. Представить, что мы вылезли из этого самого места вообще невозможно было.
— Ну и дурак же ты! — сквозь смех пробормотала я. — Ребенку оттуда никак не вылезти, если бы у теток там был такой тоннель, то они бы даже ноги сдвинуть не могли!
Прошло секунд десять прежде чем я поняла, что попала в классическую ситуацию "все посмотрели на Штирлица". Штирлиц встал… пардон, заговорилась. Так вот, через несколько секунд я заметила-таки, что стала центром пристального внимания. Быстро сообразив, чем это вызвано, я густо покраснела. Ну еще бы! Своей ненароком вырвавшейся фразой я напомнила народу, что являюсь не доросшим существом противоположного пола, а следовательно, единственным в нашей компании экспертом по обсуждаемому вопросу. Ситуэшен мне не нравился, но надо было как-то выпутываться и поэтому я, преодолев …смущение, заявила…
— Колька все врет, можете мне поверить. Дети ОТТУДА вылезти не могут, это я точно знаю.
Для убедительности я многозначительно обвела всех взглядом и кивнула. Мальчишки молча на меня пялились, явно ожидая пр

t;А правда, что люди должны ебаться, что бы родились дети?". Когда мама с ужасом сказала, что это мат и что я вообще не должна такие вещи говорить, я ее даже просветила насчет того процесса, который скрывался за этим матом (в интерпретации Коляна, разумеется), чем окончательно ввела ее в состояние ступора. По ее реакции я поняла, что все рассказанное мне Ослом враки и не стоит ломать над этим голову. Тем более ломать голову над тем не беременная ли я. Впрочем, я забежала вперед.
Так вот, враки или не враки, но я была бы не я если бы ничего не проверила сама.
С Алешкой, одним из нашей стайки, я была знакома с годовалого возраста, поэтому тайн между нами уже давно не существовало. Мы еще во младенчестве выяснили кто из нас как писает и чем друг от друга отличаемся, так что приклеившаяся к нам дразнилка "жених и невеста" была вполне оправдана. Хотя я к Алешке испытывала чувства, которые можно испытывать разве что к надоевшему братцу.
Мы жили по соседству, часто проводили время вдвоем в старой избушке его двоюродной бабки. Валялись на перине, играли в карты, листали книжки, когда особенно скучно было, могли даже поиграть в популярную игру "больница". В один из тоскливых дождливых деньков Алешка, вероятно полный впечатлений от Колькиного недавнего рассказа, предложил мне попробовать сделать пресловутое "одно дело". Для порядку поломавшись — все-таки занятие новое и неизведанное — я, понятное дело, дала согласие. Чего не сделаешь от скуки! Мы поснимали штаны, залезли под теплое одеяло и, повернувшись друг к другу лицом, начали следовать Ословым инструкциям. То бишь тереться половыми органами, если те органы можно было уже так назвать. Дело что-то не клеилось и если по началу я еще испытывала некое незнакомое волнения, то очень скоро стала откровенно скучать, наблюдая за неуклюжими дурацкими совершенно манипуляциями моего партнера. Абсурдность наших действий до меня дошла очень быстро. Или я была слишком умным ребенком, или же некоторые знания уже живут в нас с самого рождения. А дело вот в чем. Не смотря на минимум имеющейся информации, к тому же информации не совсем верной, я все-таки в какой-то момент ПОНЯЛА, как все нужно делать.
— Там есть дырочка, — лениво произнесла я, — может быть нужно засунуть твою штуку в эту дырочку?
До сих пор я не могу понять откуда ко мне пришло это знание. Я просто вспомнила, пор обнаруженную случайно дырочку в своих половых органах, при чем дырочку бесполезную, потому как писала я, опять же по моим наблюдениям, вовсе не оттуда. В общем, угадала. Алешка был мальчиком послушным, поэтому всецело полагаясь на мой авторитет, начал активно пытаться засунуть свой орган в указанное мною место. Разумеется я ему не помогала. Еще бы! Взять его маленькую противную штучку в свою невинную ручку было выше моих сил! Так что я продолжала неподвижно валяться и взглядом стороннего наблюдателя следить за его мучениями. Впрочем, наверное ему было даже приятно. Не у каждого маленького мальчика есть такая умная авантюристка-подружка.
Ничего все равно не получалось. Это сейчас я могу понять почему, а тогда конечно еще не знала. Хотя фраза о том, что "он слишком мягкий и гнется во все стороны" у меня все-таки вырвалась. Опять же, интуиция. Она же, родимая, в смысле — интуиция, подсказала мне, что если партнера поместить сверху, то возможно проделать то, что мы пытались, будет легче. Попробовали так. Нет, не получалось, хоть ты тресни! Я позволила своему дружку еще немного помучиться, а потом отодвинула его в сторону и тяжело вздохнула. "Ну еще немного, — заскулил он, — вот увидишь, все получится!"
Я повернулась к нему, собираясь что-то сказать, но взгляд мой ненароком упал на то, что лежало у него между ног и я взвилась как ужаленная, вскочила с кровати и отпрыгнула на другой конец спальни.
— Что это с тобой! — в панике вырвалось у меня. Я все еще не могла отвести глаз от…
— Что… — растерялся Алешка, недоуменно разглядывая свой орган.
— Он у тебя ВСПУХ! Он не был таким большим, это какая-то болезнь!
К моему удивлению Алешка оставался совершенно спокойным.
— Да ладно, не обращай внимания.
— Да ты что! Надо позвать кого-нибудь, надо в больницу! Что мы наделали, мамочки!!!
Его членик и правда сильно увеличился в размерах. Конечно не так, как НУЖНО, но я тогда и не знала, что это вообще НУЖНО. К счастью, Лешка откуда-то уже об этом знал, поэтому быстро успокоил меня словами "у мальчиков так бывает иногда" и предложил возобновить наши упражнения. Но я все-таки не решалась подойти к кровати и попросила его сделать так, чтобы ЭТО прекратилось и ВСЁ стало прежним. Алешка сказал, что надо полежать немного спокойно и все само пройдет. Нет, что-то он и правда слишком много знал…
Короче, стали мы ждать. Он на кровати, я в углу спальни. Всякое желание что-то такое продолжать у меня пропало. Не знаю, чем бы все закончилось, но звук открываемой в коридоре двери вмиг вывел нас из мрачного оцепенения. Через секунд десять в спальню вошла с хитрющим видом баба Таня и застала… двоих милых детишек, играющих на кровати в "пьяницу" колодой засаленных карт и вовсе и не помышлявших "ни о чем таком".
Через некоторое время мы с Лешкой с мрачным видом выбрались на улицу и сели на скамейку возле дома. Не помню точно был ли мрачным вид у Алешки, но у меня-то точно нерадостный.
— Если расскажешь кому — убью. — Заявила я.
— Да нет, что ты, что я дурак что ли! — Заверил меня мой приятель (потом все равно растрепал всем пацанам нашим, подлюга. Хотя кажется никто ему не поверил).
— А если я рожу? — Возникла у меня перед глазами проблема.
— Разве рожают в девять лет? Я что-то не слышал.
— А разве делают "одно дело" в девять лет? Я что-то тоже не слышала, — съязвила я. — К тому же мне уже десять, это тебе девять!
— Тогда я на тебе женюсь. — Выдохнул он.
Я смерила его презрительным взглядом, отодвинулась на другой конец скамейки и угрюмо сказала…
— Ничего и не рожают в девять лет. И вообще Колька …все набрехал. Так что пожалуйста не надо… жениться.
В общем, мы решили, что обо всем забудем, будто ничего и не было. И надо сказать, что мы действительно ни разу не вспомнили об этом, не смотря на то, что еще много лет подряд встречались в нашей деревне и со временем стали большими друзьями.
Да, такие вот мы были жутко развратные дети. Или может просто любопытные?