Приходящая прислуга
1.Сестра управляющего.
Поздно заснув, мы и просыпаться не торопимся. Открываем глаза, перебрасываемся парой слов о шумевшем за окнами дожде, о том, что отчим наверно уже успел уехать (его ждали в Москве дела) и снова накрываемся с головой одеялами. Но вот раздаётся стук в дверь и женский голос за нею:
— Барыни и барышни уже встали и изволят завтракать… А как вы?
— А мы ещё поваляемся! – выкрикивает из-под одеяла Георгий.
— Так и передать?
— Так и передай… Только вот пусть кофе мне велят принести!
— Хорошо, барич…
— Кто ж тебе здесь кофе принесёт, — интересуюсь я, прислушиваясь к удаляющимся шагам. – Здесь же нет горничной…
— А жаль, что оставили в Москве Танюшку… Сейчас бы принесла мне кофе, и я бы попросил её оказать мне кое-какие милости на глазах у тебя… Она добрая, и, думаю, не отказала бы…
— На нет и суда нет, — замечаю я.
— Резонно… А кофейку хочется…
— Придётся вставать и спускаться вниз.
— Придётся, — соглашается Георгий и поднимается с кровати.
Но едва он успевает накинуть на себя халат, как в дверь снова стучат:
— Можно?
— Входите! – хором кричим мы и видим, как к нам входит женщина с чашкой кофе на подносе.
— Да вы сама ангел! – кидается к ней Георгий, выхватывая у неё поднос и ставя его на стол. – Как вас зовут?
— Дуся, — отвечает та, складывая освободившиеся руки на огромном животе. – Я сестра управляющего, живу с мужем в деревне и прихожу сюда, когда нужно чем-нибудь помочь…
— Хорошая сестрица у нашего управляющего, — говорит одобри-тельно Георгий, усаживаясь за стол и начиная отхлёбывать кофе. – И, я вижу, уже к осени ей понадобиться крестник… Вон уже какой большой животик!
И не преминул, так она продолжала стоять рядом, погладить его.
— Простите! – произносит она, отпрянув на пару шагов назад. – Мне надо ещё убрать постели… Обычно это делает моя невестка, но сейчас она помогает кухарке готовить обед… Я зайду ещё, когда вы спуститесь вниз… А сейчас можно мне забрать пустую чашку?
— Успеете ещё, — говорит Георгий, допивая кофе и вставая из-за стола. – Мой братик ещё спит без задних ног, а мою постель можно уже и прибрать. Не откажите в любезности!…
Сестра управляющего подходит к краю его кровати, поднимает и вешает на спинку одеяло, начинает расправлять простынь. Георгий усаживается на край моей кровати и следит за её действиями, время от времени вставляя какие-то слова:
— Вам не повредит, что приходится так низко наклоняться?
— Да что вы!.. Привычное дело…
— Муженёк ваш, поди, не нахвалится вами?
— Муж есть муж… Его дело не хвалить, а…
— Неужто на ругань щедр?
— И на ругань, и на кулаки то ж!..
Я лежу на боку, повернувшись в её строну и подглядывая за ней из-под края одеяла. И мне видно, что, продолжая заниматься простынями, она так низко наклоняется, что её необъятный бюст повисает под тканью кофточки чуть ли не до самых этих простыней, и в какой-то момент, когда неожиданно из петли выскакивают сначала одна, а потом и другая пуговицы, в образовавшемся глубоком разрезе обнажаются наполовину огромные груди. Очевидно, это не проходит незамеченным и для Георгия. Он вскакивает и кидается к ней:
— Вы не простудитесь?… Позвольте мне…
Он протягивает к ней руки, делая вид, что хочет помочь застегнуться, а на деле избавляя от петли третью пуговицу. Она пытается вырваться от него, но делает это так неловко, что верх кофты сползает с её плеч, а её сиськи словно выпрыгивают из своего укрытия.
— Бог ты мой! – восклицает Георгий. – Я никогда ещё не видел ничего подобного! Можно мне ощутить их величину и твёрдость?
Та, очевидно, настолько поражена всем происшедшим, что Георгию хватает времени, прежде чем она опомнится, обежать вокруг кровати, заключить её груди в свои ладони и покрыть их поцелуями. А мне же, пока он не успел загородить её собою, бросаются в глаза красные соски на остриях каждой их них, окружённые широкими коричневыми ореолами.
— До чего же они плотные! – продолжает восхищаться Георгий. – И какой от них исходит приятный запах!
— Запах? – только и находит что спросить та, делая какие-то не-решительные движения, чтобы избавиться от объятий и поцелуев. – Пот, наверно… Простите… Довели меня, не знаю до чего…
— Да, пот… Но какой возбуждающий! Вот он, этот самый аромат женщины!
И, развернув её задом к кровати, подталкивает к ней.
— Ах, что это вы вздумали? – продолжает бормотать она, пытаясь вывернуться. – Оставьте меня!.. Ни за что на свете!… Я ведь за-мужем!.. И беременна!..
Георгий тем временем распахивает свой халат, задирает себе рубашку и показывает ей свой член – довольно возбуждённый. Не в силах оторвать взгляда от его гениталий, прижатая им к кровати, на которую он пытается её опрокинуть, она всё ещё сопротивляется, но уже без прежнего пыла.
— Вы мне делаете больно! – жалуется она и позволяет теперь усадить себя. — Нет, так не годится!.. А если нас кто-нибудь увидит?
— Кто?… Мой братец, что ли? Он спит без задних ног, хотя ему было бы, думая, полезно взглянуть, как это делается…
С этими словами Георгий снова подталкивает её, и когда она, расслабившись, опрокидывается на спину, задирает ей юбку и рубашку.
— Какие великолепные бёдра! Но зачем так сжимать их? Что такого может быть между ними?.. Каштановые волосы клинышком… Но что под ним, не различить… Жаль, конечно!.. И всё же, можно приласкать ваши лядвеи?
— Чего, чего? – переспрашивает она с некоторым испугом.
Я вижу, как она, опершись на свои локти, приподнимает голову, а он опускается коленями на пол и, обхватив эти самые лядвеи, то есть ляжки, начинает похлопывать по всей их длине, поглаживать, затем опускает лицо и принимается целовать, причмокивая.
— Надеюсь, вы не против? – чуть приподняв голову, спрашивает он немного спустя. — А к холму Венеры можно будет приложить губы?
— К чему, чему? – уже чуть ли не весело спрашивает жена управляющего. — А вот вы о чём… Но там ведь… пахнет совсем не так…
— Да, мочою… Но это возбуждает меня ещё сильнее…
Он ещё дальше задирает подол её рубашки и рассматривает громаду её живота. Я тоже не без удивления на него взираю, особенно на пупок, который выпирал, а не утопал, как это было у меня. Вижу, как Георгий лизнул этот пупок, и вижу, что жена управляющего остаётся неподвижной, а груди её свисают набок. Он завладевает ими, для чего ему понадобилось привстать с колен и взгромоздиться на кровать рядом с нею.
— До чего же они великолепны! – говорит он ей на ухо, посматривая в то же время на меня.
Убедившись, что я не только не сплю, но и безотрывно слежу за его действиями, он отрывает одну из своих рук и, сжав её в кулак с оттопыренным большим пальцем, показывает её мне. Нечего говорить о том, как всё это сильно возбуждало меня, я сильно з
В конце концов Георгий встаёт, подходит к столу, открывает в нём ящик и что-то там ищет. Воспользовавшись этим, сестра управ-ляющего пытается привести себя в порядок, бормоча:
— Боже ты мой! Какой стыд! Я же замужняя женщина!
— И к тому же беременная! – восклицает мой братец, — И, наверно, в первый раз?
— Ну!…
— Ну, баранки гну! И, поди, не знаешь такой простой вещи: чтобы первенец родился в срок и не было выкидыша, его надо ещё в зародыше укреплять, посылая в матку мужскую сперму. Причём как можно чаще… Разве тебе это не известно?
— Мудрёно говорить изволите, барин, — отвечает она, садясь и спуская ноги на пол. – Но ездили мы тут давеча в Подольск, и там ваш брат врач говорил моему муженьку, чтобы он берёг меня и не приставал боле.
— Да много знает этот твой врач!.. Да и зависит всё не от того, боле или мене, а от того, как… Надеюсь, Даша, что всё у тебя будет нормально…
— Не Даша я, а Дуся!..
— Ну и отлично! А как ты смотришь на то, что я стану крёстным твоего ребёночка?
Он вынимает из стола деньги и, показывает их ей
— Вот на крещение…
После чего бросает их на стол и снова приближается к кровати. Женщина пытается тоже подняться, но он удерживает её и вновь принимается за старое: приподнимает подол своей рубашки, берёт её руку и вкладывает в неё свой член, говоря:
— При заключении договора трясут друг другу руки, но мы поступим несколько иначе… А ну-ка сожми мой хуёк!… Молодчина!… Можно и посильнее… А мне позволь обеими руками обхватить твои сисьски… Они так привлекательны!…
Насколько я могу видеть, это действительно так! Моё возбуждение переходит все границы, когда братец начинает целовать её в губы, Она обхватывает его за шею и с жаром отвечает ему. Но в какой-то момент отталкивает и не без некоторого лукавства замечает:
— Но мы же теперь кумовья! А кум с кумой, что потолок с полом, видятся, а близко не сходятся!
— Бывает, что и потолок обрушивается на пол, как я на тебя сей-час! – отвечает Георгий. — Сил нет терпеть!
Он встаёт между бёдер всё ещё сидящей женщины и, судя по его движениям, пытается снова уложить её на спину, чтобы самому взобраться на неё.
— Нет, нет!.. Только не так!..
— Как не так?
— Ну не так!.. Не сверху… Так мне больно!.. Доктор запретил обхаживать меня спереди!..
И отталкивает его.
— Ага, всё понял, дорогуша!… Сейчас дело поправим…
С этими словами Георгий берёт её за руки, довольно живо для её габаритов приподнимает, и когда она встаёт на ноги, поворачивает к себе спиной и нагибает так, чтобы она утыкается лицом в простыни, после чего опять приподнимает рубашку на ней, некоторое время рассматривает её зад и восхищённо говорит:
— Ничего себе!.. Кто бы мог вообразить?..
Затем, посмотрев в мою сторону, показывает мне свой хуй, который держит на ладони, начинает производить с ним какие-то манипуляции, — какие, мне не видно, я слышу только отдельные слова, им отрывочно им с каким-то напряжением произносимые:
— Сейчас, сейчас… Во так!… До чего ж славно!.. Словно нож в куске масла…
Обхватив её бёдра, он начинает дёргаться, как чёрт на сковородке, шлёпаясь животом об её голый зад.
От этого зрелища я совершенно теряю голову и, подтянув колени к своему животу так, что мой хуёк оказывается между ляжками, пытаюсь совершать подобные же движения, помогая сам себе ладонью. Целиком поглощённый совершенно новыми для меня ощущениями, я закрываю глаза, а когда через минуту-другую открываю, то вижу, что Георгий стоит уже отдельно, взирая на свой слегка опавший член, с кончика которого что-то капает, а сестра управляющего поднимается, торопясь прикрыть рубашкой и юбкой свой таз и ноги.
— Мы тут, кажется, пол слегка испачкали, — замечает Георгий, запахивая свой халат и отходя к столу.
— Я сейчас приберу! – спешит она заверить его и, повернувшись к нему спиной (а ко мне грудью), застёгивает кофточку, после чего, улучшив момент, когда он, сев на стул, перестал смотреть на неё, подолом вытирает свою промежность. – Вот сбегаю только за тряпкой и ведром с водой.
— Что ж, беги Дусенька, — напутствует её Георгий. – Только не торопись особо, помни о моём крестники, которого носишь у себя под сердцем. Так что будь осторожнее… Да и нам с братцем дай время одеться и уйти отсюда…
— Ну да, ну да… Только вот…
— Ты поводу денег, что я обещал? Вот они, бери… Я не забыл…
— Спасибо превеликое… Но я не о том…
Сестра управляющего взмахом головы показывает в мою сторону, и я крепко закрываю глаза.
— Ты о моём братике? Не беспокойся, я его через минуту разбужу, а ещё через пять минут нас здесь не будет.
— Да я не о том!…
— А о чём же?
Она о чём-то шепчет ему на ухо… Он, смеясь, отвечает:
— Не спал, говоришь? Подглядывал?.. Точно?
— Показалось…
— Раз показалось, перекрестись!
— А если подлинно?
— А если, как ты говоришь, подлинно, то придётся поговорить с ним, чтоб держал язык за зубами… Приходи лучше завтра пораньше, чтобы у нас побольше было времени… Вот увидишь, всё уладим!…
Едва сестра управляющего удаляется, как я выскакиваю из по-стели и начинаю одеваться.
— Ты на самом деле всё видел? – интересуется Георгий.
Я согласно киваю головой.
— Ещё бы! — не без гордости, заключает он. – Поверь мне, что всё это время я был озабочен не только удовлетворением своей внезапной прихоти (беременных женщин в моём донжуанском списке ещё не было), но и мыслью о том, чтобы наиболее наглядно продемонстрировать тебе, 16-летнему, как это делается… Надеюсь, мне это удалось… Но поговорим об этом позже, а сейчас бежим вниз… Нас там, небось, уже заждались.