Попала… Записки проститутки. Часть 7

Просыпаюсь поздно. Рядом посапывает Ирка, Сильвии не видать, зато слышно шум воды из душа. Вот ранняя пташка! Вставать лень, тем более, что внизу живота и анусе что-то тянет и поднывает. Похоже, маленькая Лотта вчера несколько перетрудилась. Ещё бы, такая “служебная командировка”! Сколько же раз меня вчера имели? Считать бесполезно и опять же лень.
Шум воды утихает, и из душа появляется совершенно голая Сильвия, вся такая свежая, с капельками воды на кончиках волос и смугловатой коже. Видя, что Ирка спит, а я пялюсь на её прелести, моя милая подруга и любовница, приложив пальчик к губам, на цыпочках семенит ко мне. Целуемся. Она нежно гладит меня по щеке, я с удовольствием поглаживаю её бёдра. Люблю Сильвию! Наши ласки становятся всё активнее.
— А меня! Ах вы, изменницы! Как групповуху обслуживать, так вместе, а как тискаться, так меня поборту? – Ирка проснулась, и, сладко потягиваясь, томно возмущается нашим невниманием. Так вот что такое шлюха-моралистка!
Критика принята объективно, и теперь мы уже втроём ублажаем друг дружку. Язычки подруг снимают неприятные ощущения в моих дырочках, а я с удовольствием оказываю им ответные любезности. Кончив по разику, мы с Ирой идём в душ, а Сильвия отправляется к себе, чтобы привести себя в порядок окончательно. После душа и я убываю к себе, надо переодеться, отдать обкончанную униформу в прачечную, привести в порядок мордочку. Когда уже завершаю свой туалет, звонит телефон.
— Лоттхен, деточка, пора покушать. А ещё подойди ко мне за жетонами и прихвати с собой нашу новенькую, м-м-м- Лизхен!
— Иду, мамочка!
Накидываю пеньюар, захожу к Ирке, которая как раз тоже привела себя в порядок, и мы рука в руке спускаемся к Фрау Дорт. У неё уже Сильвия, которая, как раз, небрежно сгребает в карман горстку жетонов.
— А вот и наши пташечки из России! Девочки, я опять убеждаюсь, что вы — прелесть. Клиенты в полном восторге. Особенно от тебя, Лотта! Но и ты, Лизхен, хороша. Я рада, что вы попали ко мне, постараюсь задержать обеих в нашем милом доме. Держите, девочки.
Теперь уже к нам в руки сыплются горстками жетоны. Однако! Такими темпами я скоро и сама бордель открою! Впрочем, вспомнив свой первый расчёт, и всё что я получала после него от заведения, понимаю, что “матрёшкой” я пробуду ещё долго. А мне и так хорошо. Каждый день убеждаюсь. А каждую ночь – ещё больше.
У Ирки глаза круглые от изобилия жетонов. После своего свинского нужника, где она жила впроголодь и плату получала в основном побоями и оскорблениями от охранников, новая реальность ещё очень удивляет.
— Идите, деточки! – Фрау Дорт по матерински шлёпает нас по попкам, и мы отправляемся завтракать.
— Слушай, мне тут начинает даже нравиться, — с радостным удивлением делится мыслями Ира.
— А мне уже давно понравилось, в первый же день. Только мой блядский дебют был, конечно, поприятнее твоего, — сообщаю я.
За завтраком делюсь с ней подробностями своего появления в заведении фрау Дорт. Ирка с большим интересом слушает, хохочет над историей с явлением наших с Викой двоечников и моей здешней “педагогической деятельностью” в качестве дефлораторши юных немцев. Вместе с нею веселится Сильвия, хотя вся моя биография проститутки прошла на её глазах. А я только сейчас осознаю, что работаю здесь уже неделю… Или всего неделю? Ведь сколько всего произошло! Да! Жить стало радостнее, жить стало веселее…
После завтрака выполняю обещание, данное Ире, даю ей урок практического немецкого с бордельной спецификой. Надо сказать, что усваивает она всё с гораздо большим интересом и успехом, чем многие из моих бывших студентов. В разгар урока к нам заходит Вика, и теперь мы обучаем на два голоса. Теперь образование у Ирки будет, как в Царскосельском Лицее во времена Пушкина. Там тоже на одного лицеиста приходилось два преподавателя!
Урок пора заканчивать. Нужно обедать. За обедом — маленькая радость. Прибыла фрау Клара, моя бордельная крёстная. И выставила девочкам шампанского. А я получила от неё чудный наборчик французской косметики и новенький вибратор. Ух ты, тот самый размер! Из речи, произнесённой Кларой за столом, явствует, что она в курсе всех моих постельных достижений.
— Лотта, я очень рада, что неделю назад мы встретились с тобой в офисе. Надеюсь, ты уже осознала, что проституция является твоим истинным призванием! За тебя, моя дорогая маленькая белокурая шлюха! – за сим мы целуемся и выпиваем. А после обеда Клара затаскивает меня в нумер, и мы около часа резвимся в постельке, лаская, целуя и удовлетворяя друг друга язычками, ручками и многочисленными приспособлениями из хранящегося у меня арсенала. Немало радости нам обеим доставляет Кларин подарок. Но, всё хорошее когда-то кончается. Кларе пора в офис, а мне к шесту. Теперь я выступаю в роли ученицы, а Сильвия и Иришка обучают меня тонкому искусству художественного раздевания. И, похоже, у меня получается. По крайней мере, Курт, в начале нашего урока одиноко пялившийся в телевизор, когда я начала делать то, чему меня научили у шеста, перестал кратковременно отрывать глаза от экрана и вперился взглядом на подиум. А потом и вовсе расстегнул ширинку, извлёк свой агрегат и начал его ласкать своим кулачищем сначала меланхолически, а затем всё более активно.
Хорошо, хоть кончать на пол не стал. Скоро прибудут кавалеры. Но по окончании урока он молча взял меня под локоток, затолкнул в комнату отдыха охранников, поставил лицом к стенке и, не утруждая нас долгим раздеванием, сдвинул стринги и зашёл в меня сзади. Стриптиз возбудил и меня, так что я была вся мокрая, и член Курта лихо скользил в моей дырочке, периодически выскальзывая. Курт профессионал, меня уже тоже трудно назвать любительницей в искусстве ебли, так что кончаем быстро и от всей души.
— Иди, детка, данке! – напутствует меня Курт и на прощание сует мне здоровенное красное хрумкое яблоко. Здорово! Как в детстве у бабушки в деревне!
Поднимаюсь к себе. Подмываюсь. Заходят Ира и Вика: пора ужинать.
— Ань, а ты пластичная, танцами раньше занималась? Вон как на тебя охранник запал! – восхищается моими достижениями Ира.
— А что такое, чем вы ещё отличились, Анна Владимировна? – интересуется Вика.
— Да вот урок мой последний у шеста Карла воодушевил. Так мне вдул после этого урока, будто год бабы не имел! А танцами я не занималась, только немножко фигурным катанием, да и то в детстве. Это вы с Сильвией учительницы хорошие.
— Ну, какая из меня учительница – год в институте культуры проучилась на хореографии. Вот вы с Викой умнички, так хорошо объясняли! Я уже хоть с Готлибом смогла потолковать, узнала, что сегодня на ужин…
Ну, пошло, кукушка хвалит петуха …
После ужина навожу боевую раскраску, одеваюсь Снегурочкой: ролевые игры прошлой ночью мне понравились. Звонок. Спускаюсь в залу, обретая подруг. Кто стоит у стен, кто сидит на диванах. У шеста извивается чёрной пантерой Инесс. Я подсаживаюсь к Вике, Ире и Сильвии. Вот и мальчики. Одним из первых является герр Шульце и церемонно забирает любимую невесту. Впрочем, для непосвящённых со стороны это выглядит как обычный съём девки в борделе. Сильвия заарканила какого-то краснеющего джентльмена в строгом сером деловом костюме с кейсом. Этот скромняга не устоял, когда наша мадьярка двинулась к нему своей неподражаемой походкой. Ведь только плавные колыхания её бёдер уже способны довести любого мужика до предоргазменного состояния, а то и, как говорится, до преждевременной кончины.
— Лотта, ты по мне не соскучилась?
Батюшки, это же мой первый клиент, герр Карл.
— Здравствуй, милый, наконец-то ты пришёл! Я уже начала беспокоиться, ведь тебя не было целых пять дней!
Произношу это притираясь к нему то бедром, то сиськами. Герр Карл млеет, любуясь моим обновлённым обликом и, безусловно, совершенно случайно, инстинктивно, лапает меня между ног и за попу. А я уже трусь о его бок своей киской.
— Лотта, деточка, кругом люди! – он смущается …и безропотно тащится за мной в бар, где я раскручиваю его на шампанское. Благородный напиток возвращает моему кавалеру утраченное душевное равновесие, и мы, прихватив ещё и бутылку коньяка, отправляемся ко мне.
Да, за эту неделю я многому научилась. Мы ещё только зашли, а у него уже явно стоит. На меня. Надо помочь страждущему.
Заученными движениями освобождаю моего “крёстного” от пиджака и шляпы, сажаю его на кровать, спускаю ему штаны и начинаю свой чудесный минетик. Карл сопит, кряхтит, хрипит от счастья. А попутно освобождает меня от бюстгальтера и развлекается моими сисечками. Ну, что ж, тут есть чем развлекаться. Что выросло, то выросло. Но он уже почти созрел, и нам пора сменить позицию. Моя пещерка нуждается в посетителе!
Изящно извиваясь в полном соответствии с уроками моих подруг-стриптизёрш, освобождаюсь от трусиков и занимаю своё место на колу Карла, предварительно опрезервативленном. Или, скажем, на его коралле. Начинаю подмахивать. Теперь все мои прелести в полном распоряжении этого сластолюбца, и он с удовольствием старается все их ощупать. Я активно ему помогаю, теребя свои соски и клитор.
Как и положено страстной женщине, гарцующей на члене неистового мачо, издаю громкие стоны. Когда между ног становится мокро, стоны превращаются в неподдельные. Неистовый мачо доволен и даже пытается мне помогать. Ну вот, его член вот-вот разрядится, и я почти дошла до должной кондиции. Вот, ещё чуть-чуть, только не кончай раньше времени, милый, ещё, ещё, ещё-о-о-о-о-у! Ух! Кончили.
Карл благостно откинулся, а мне надо работать. Секс-рабыня я, или где? Снова ручками и ротком начинаю восстанавливать его трудоспособность с небольшими перерывами на приём коньячка вместе с пациентом. Какой интересный букет у меня во рту – сперма, мои выделения и всё это с привкусом коньяка. Надо запатентовать. Представляете – шоколадные конфеты “Сперма на коньяке”! Мечта минетчицы!
Ну вот, у Карла снова встаёт. Не сразу, но как следует.
— Лоттхен, а как та дырочка, в которой я был первопроходцем?
Ах ты шалунишка!
— Она ждёт своего покорителя, своего Кала Великого, милый!
И Карл Великий отправляет свой член в новый поход в недра моей задницы. Покорная Лотта в кокошнике, беленьких чулочках и танкетках на высоченном каблуке стоит на четвереньках перед своим повелителем, а тот, крепко сжимая её бёдра, уверенно вгоняет в её анус своё национальное достояние. И неплохо, подлец, вгоняет. В первый его приход я, по понятным причинам, не могла во всей полноте оценить его искусство, а теперь понимаю, что передо мной не любитель, но профессионал высокого класса. Ах, как он меня натягивает! Ну, давай, давай! Есть, он разряжается внутри меня, я уже минуты три, как кончаю, заходясь в сладострастном хрипе. Вот это да!
— Лоттхен, ты прелесть! Настоящая польская красавица! (а, он же знает, что я с Востока) А какая у тебя попка, лучше, чем у любого из этих мальчишек!
Вот это да! Так мы бисексуалы! Вот откуда тяга к заднему крыльцу! А Карл привычно суёт мне купюры в чулок, одевается и убывает. Вот так всегда. Пришёл, оттрахал, заплатил… А поцеловать?
Спускаюсь в залу, подсаживаюсь на диванчик к Ирке, деловито клеящей какого-то потного субъекта. Плазма демонстрирует репортаж из нумера Инесс, где она обрабатывает жирного пыхтящего бюргера. Прямо «Звёздные войны-VI», принцесса Лея в плену у Джаббы Хата. В двери вваливается шумная троица. О-о-о-о, это же мои вчерашние мальчики из поликлиники. Они меня тоже узнали.
— Фройлян, мы только с вами.
Фрау Дорт, пересчитав с чувством глубокого удовлетворения купюры суёт мне три жетона.
— Ступай, детка, в голубой зал!
Ступаем. Здесь в нашем облике происходят радиальные изменения. Мы с одним из докторишек получаем на шеи элегантные ошейники с роскошными шипами, на мне высоченные ботфорты и странная ажурная конструкция из чёрных ремешков, которая ничего не скрывает. Мальчики в чёрных кожаных фуражках, шортах, напульсниках с шипами и тяжёлых армейских ботинках. На того, который в ошейнике, натянута ещё чёрная кожаная маска. Вот его приковывают стоя на цепях, спускающихся с потолка и привинченных к полу, причём так, что двигаться он практически не может. А потом тоже продлывают со мной, причём ноги и руки у меня растянуты так, что я напоминаю букву Х или, скажем, Андреевский крест. Подвесившие нас мальчики вооружаются один плетью, а второй гибким стеком и подходят к своему приятелю
— Ну что, червь, тебе нравится?!
— Йа-а-а
Следует хлёсткий удар плетью по спине
— А так?
— Йа-а-а-а!
Ещё серия ударов, причём этот прикованный Прометей по-прежнему утверждает, что ему ну просто замечательно. Это подтверждает его пенис, который медленно, но неотвратимо встает. Что не остаётся незамеченным.
— Что, раб, у тебя встаёт на эту маленькую белокурую сучку, ты её хочешь?
— Йа-а-а-а!
Теперь добрые доктора Менгеле направляются ко мне. Мама! Один из них начинает демонстративно лапать мои груди, подкручивая соски, а стеком щекочет между ног мою совершенно голую и беззащитную киску, второй едва касаясь проводит кончиком плети сначала по спине и заду, а потом по животу. Господи, ведь сейчас они займутся мной. Предвкушение боли почему-то не очень пугает, я жду её скорее с интересом. Когда-то со мной такое уже было. Ах да, с Шульце на вторую ночь работы!
— Что, раб ты хотел б её поиметь вот сюда (стек проникает в мою киску), или сюда (в ротик), или сюда (шлепок по заду)?
Раб яростно кивает и мычит.
— А ты, сучка, наверное, хочешь хорошего члена? А лучше много членов?
Лёгкие едва уловимые прикосновения плети и стека по самым интимным точкам моего тела. Ежесекундное ожидание удара откуда угодно вызывают у меня необычайное возбуждение, я вот-вот потеку. И интимные вопросы моих милых мучителей находят самый откровенный ответ.
— Да милые господа, скорее, трахните вашу рабыню Лотту!
Хлёсткий удар петелькой на конце стека прямо по моей щелочке
— У рабыни нет имени!
— Да мои господа!
Стек вновь и вновь хлещет по моим несчастным гениталиям, а зад атакован плетью, которая сначала мягко и редко меня пошлепывает, а потом обрушивается всё чаще и сильнее. Я вою от боли и странного, ранее не изведанного наслаждения, по бёдрам начинают стекать мои выделения, я вся горю.
— Течёшь, шлюшка! Смотри, червь, как она течёт, как хочет, чтобы её трахнуи! – в ходе этого назидания лектор одной рукой хлещет меня стеком по пизде, а второй периодически пережимает воздушный шланг, отходящий от маски моего визави. Он хрипит, а потом белёсая струя сильно бьёт из его стоящего насмерть фаллоса (ему тоже досталось от хозяйского стека), да так сильно, что мои лицо и живот оказываются залиты спермой. Вот это брандспойт!
Капли, попавшие на лицо, я непроизвольно начинаю слизывать. Это не остаётся без внимания.
— Наша похотливая сучонка хочет спермы! Что, хочешь сосать, тварь?!
— Да-а-а-а милый господин.
Цепи, фиксирующие мои руки ослабляют и я тяело оползаю на колени. Ну, где ж член, который будет сосать рабыня? А лучше два… Или три.
Но сначала мне предлагают вылизать сперму, попавшую на пол, и мои собственные сиськи. Далее мне разрешено очистить от последствий несанкционированного выброса спермы в атмосферу моих мучителей. А заодно слизать пыль с их ботинок. Между делом один из людей в чёрном закуривает и в качестве пепельницы использует рот своего распятого коллеги, которому ради того расстегнули соответствующее отверстие в маске. Другой шумно и с удовольствием пускает газы. Что ж, Германия всегда была образчиком культуры для окружающего мира.
Перекур окончен. Я, наконец, востребована как женщина. На глазах у несчастного раб один из господ имеет меня в рот, а второй в зад. Последнюю мою дырочку обрабатывают ручкой плети. Ну, что ж, после порки я это вполне заслужила. Кончать под плетью, это, конечно, пикантно, но всё-таки в душе я предпочитаю …менее радикальные методы. Вот так миле, один хуй в рот, второй хуй напротив, давайте. Ещё, ещё, ёщё! А-а-а-ах! Падаю.
— Соси, сучка! Ты сама этого хотела!
— Йа-а-а!
Сосу, а прикованный раб корчится в оковах, глаза горят, слюнки текут, конец снова начинает перемещаться с половины седьмого на двенадцать.
— Червь, ты всё ещё её хочешь?
— Ja-a-a, das ist fantastisch!
— Смотри, червь, смотри, как она может трахаться!
Сейчас я насажена на два члена попой и киской, и они бодро двигаются во мне, пытаясь, видимо, встретиться где-то в районе моего желудка. Их лапищи нагло шарятся по моим прелестям, я хриплю в экстазе на этих мощных поршнях. Ах, как они умеют! Пусть ещё раз также выпорют, лишь бы ещё раз также трахнули!
Но нет, они злые. После того, как мы во весь голос кончаем, и я обессилено падаю на пол, добрые доктора мочатся на меня.
— А такую ты её тоже хочешь, раб?
— Йа-а-а-а!
Палачи, наконец, отпускают жертву. Та, дробно стуча локтями и коленями по полу, на четвереньках подбирается ко мне.
— Ну, трахни эту обоссанную сучку!
Мне в ротик отправляется член страстотерпца, и я стараюсь всемерно вознаградить его моральный и физический урон. Но, чтобы жизнь не казалась мёдом, один из господ потрахивает раба в спину ручкой плети. А второй возобновляет упражнения стеком с моёй щелкой, явно пытаясь выпороть клитор. А потом плётка перемещается уже в мою задницу, киска сдана в аренду страдальцу. Член одного из господ у меня за щёчкой, а второго – в рабском анусе. Да, так меня ещё не любили! И это опять же дьявольски возбуждает. Какое-то время мы сливаемся в некое единое целое, двигающееся в едином ритме, стонущее, сопящее и хрипящее.
Первым разряжается несчастный раб: долгое воздержание и массаж простаты делают своё дело, за ним – я – все мои дырочки пылают в оргазме, наши палачи ещё какое-то время имеют нас, но вот и они доходят до кульминации и, пошатываясь, добираются до кровати.
— Эй, ты, вылижи шлюху! А ты, девка, вылижи пол.
Желание господ – закон, мы зыками убираем следы их мочеполовой невоздержанности. При этом пока работаю поломойкой, несчастному рабу приходится носиться вокруг меня на карачках, возвращая мне чистоту и свежесть.
— Хорошо поработали, получите десерт!
На десерт я сосу и дрочу почтенным господам, которые в это время лениво попинывают и постёгивают своего раба-приятеля. Но вот мне в рот извергаются финальные струйки спермы, заливая заодно лицо и сиськи. Раб с удовлетворением фотографирует этот натюрморт, после чего славная троица уже без деления на рабов и господ подхватывает меня и тащит в душ, где отмывается сама и приводит в порядок маленькую Лотту.
Да-а-а!
Возвращаюсь в свой нумер, на скорую руку сушу косу, подмалёвываюсь, переодеваюсь в любимые чёрные чулки и грацию и возвращаюсь в залу. Доктора уже ушли, но, похоже, оставили добрую память – фрау Дорт молча суёт мне ещё пару жетонов. Мои коса и кокошник творят чудеса. Тут же меня и Ирму-Лену забирают в голубой зал трое крепких краснолицых бюргеров, похожих друг на друга, как близнецы.
Они весьма целеустремлены, в бар идти отказываются и требуют пиво прямо в номер. Впрочем, один, похоже, уже где-то заправился и весьма основательно. При этом что любопытно, лапам волю почти не дают. Из разговора на лестнице выясняется, что они действительно братья, и у них мясная лавка недалеко от нашего заведения. Лена после своего прежнего борделя всё ещё напряжена, вздрагивает. А весёлые братцы принимают это за девичью стеснительность и стыдливость, кои очень им импонируют.
Для начала они рассаживаются, где попало, и начинают хлебать своё пиво. Нам предлагается поласкать друг друга. Это они здорово придумали. Раздевая и лаская Лену, я потихоньку привожу её в чувство. Она перестаёт дёргаться при каждом резком движении, напрягаться. Её движения всё более расслаблены.
Она ласкает меня сначала скорее механически, но мои старания не пропадают втуне. Как когда-то я при первых моих лесбис-опытах, она старается отблагодарить меня за приятные ощущения. А ведь тут главное не техника, а чувство. Наши ласки становятся всё более бурными, а когда я начинаю язычком исследовать бутончик Лены, она растаивает окончательно. Прямо на ковре мы принимает пресловутую позу 69 и доводим друг-дружку до синхронного и продолжительного оргазма.
Бюргеры оживают, правда, не все. Один прямо на глазах начинает перемещаться в пивную нирвану. Засыпать то есть. Ну и хрен с ним, тут вполне достаточно и без него. Пока братцы мясники дуют своё пиво, начинаем им посасывать. При этом я шутки ради попробовала помимо вменяемого, обслужить и приснувшего братца. Оба бодрствующих выражают свё всяческое удовольствие. Оказывается так и надо! Раз уплачено за троих, милые фройлян должны оказать милость всем! Включая спящих или, скажем, погибших. Да-а-а, весёлый народ эти немцы. А я дура.
Теперь я поочерёдно сосу то бодрому Генриху, то уже храпящему Иоганну. Третий братец, Фриц, которого готовит к бою Лена, тихо давится от смеха, любуясь моими потугами. Вот уже два члена готовы к бою, и мы с Ленкой седлаем их, начиная скачки. Генрих и Фриц бодро нас трахают сидя, совмещая половой акт и лапание наших прелестей с распитием тёмного баварского. Иоганн нагло дрыхнет, отки

торчащий средь пьяного тела член и начинаю нагло получать удовольствие. Предварительно, конечно натягиваю на его пивной слив презерватив. А и ничего, у него и у сонного стоит лучше, чем у некоторых бодрых. Только ножки мои бедные устают. Зато дырочка радуется.
Мерно насаживаюсь на кол Иоганна, и вдруг две мощных лапы охватывают меня сзади, меня густо обдаёт пивным перегаром, а в районе попы начинается некое оживление, завершающееся вероломным вторжением арийского хуя в мою славянскую задницу. Одновременно перед моим лицом возникает мощный торс, заросший густым и потным рыжим волосом, из которого торчит фаллос, покрытый всяческими мужскими и женскими выделениями. Ну, вот, правда восторжествовала. Ленка отдыхает, а меня пользуют в два члена, а третьим я сама себя ублажаю. Ах! Но слаб немец, слаб, оба моих новых кавалера кончают довольно быстро. А как же я? А как же братец Иоганн? Так, а что это там внизу, в районе слюняво-невменяемого постамента моего вибратора? Ой, ой-ой, ой-ой-ой! Вот это да! Он же кончает! Кстати, я тоже. Уфф!
В благодарность мне дают отдохнуть. Я лежу рядом с Иоганном, а невозмутимый Генрих методично долбит мою пещерку. Ему Леночка, солнышко моё, пососала, хуй в рабочее состояние привела, пока я этой полунекрофилией занималась с пьяным в стельку телом. Ленку в попу трахает Фридрих. Ему она подрочила. Молодец, талантливая. С таким бы счастьем ей, а не мне с Иоганном кувыркаться. А вот нет…
Генрих вновь тычет мне пальцем в сторону снулого братца. Ну что ему ещё то надо? Ах, теперь эта жертва пьяной летаргии должна получить свою порцию анала! Потому, что уплачено. Вот Господи!
Вновь начинаю …приводить в чувство если не всего Иоганна, то его, безусловно, лучшую часть. Ах, какая я умница! Мои ручки и ротик вновь возвращают его скукоженную поганку в сексуального красавца. Но пока я это делаю, подлые Генрих и Фриц откровенно ржут надо мной.
Ленка хоть не очень веселилась: с двумя членами во рту особо не похихикаешь, но слёзы по её щекам текут явно не от глубокого горя…
На сей раз придётся добывать пламя Прометея из его органа попой. Начинаю трудиться. Честно скажу, без энтузиазма, подустала. И обидно, ведь ситуация самая идиотская – трахать спящего клиента. Да электровагину ему на член, и он во сне весь наш бордель вместе с половиной города оттрахает. Так нет – подавай им живое исполнение. Исполняю. Потихонечку где-то в глубине меня вновь начинает разгораться желание. Работаю всё энергичнее, забываю обо всём, пусть хихикают, плевать. Сейчас я разминаю свою попку идеальным вибратором – живым. Тело подо мной, помимо мерного сопения и надувания – сдувания начинает, кажется, потихоньку оживать, что-то там, как говорится, «шавелится». Тем лучше.
Я ласкаю свои груди, массирую киску, клитор и насаживаюсь свей блядской задницей на его сонный член всё энергичнее, глубже и чаще. Ах, как здорово. Всё явственнее подступает оргазм. Он уже где-то тут. Он рядом. Вот, вот оно! А-а-а-х! И почти сразу с рычащим храпом Иоганн пускает мне в попку струю спермы, часть которой проливается наружу, документируя успех моей творческой деятельности. И фактически тут же Генрих начинает поливать свежей спермой из своего брандспойта Ленку, а Фриц изливает своё содержимое мне в ротик.
После чего оба бодрствовавших братца церемонно благодарят нас, причём меня особо, «за почти материнскую заботу о нашем милом брате Иоганне» (ничего себе у них мамочка!).
Почтенные мясники прощаются и убывают, волоча на плечах невменяемого Иоганна. И это немцы – культурная нация!
Мы с Леной подмываемся и спускаемся в залу. Нас встречают дружный хохот и аплодисменты. Подлый Курт протранслировал мои пассы над павшим Иоганном на экран, и все, кто был внизу смогли полюбоваться сексом Снегурочки с зомби. Мне навстречу Сильвия тащит свежего кавалера и, целуя меня на ходу за ушко, шепчет
— Ты – прелесть, пока ты там кувыркалась, никто не поднимался в залу, даже из бара прибежали, тебя сейчас на сувениры порвут. Только вот тот, похоже, будет первым.
Действительно, сквозь толпу поднимающихся в нумера парочек и претендентов на меня один проталкивается весьма активно, настырно и целеустремлённо, кидая по дороге несколько купюр фрау Дорт, и чуть ли не закидывает меня на плечо
— Я был первым в очереди на эту фройлян!
Ого, это какие-то отечественные обороты! Но анализировать лексикон моего кавалера некогда, он летит, как бык, я едва не падаю.
— Любезный господин, нам сюда, в четырнадцатый!
Чуть не проскочили. И трахал бы он меня прямо у стенки в коридоре, конфуз бы вышел, мы же всё-таки в учреждении культуры отдыха, а не на рэйв-фестивале на Казантиппе (видела года три назад ещё с супругом, наше заведение отдыхает).
Ну, вот мы и дома.
— Здравствуй Анечка, давно не виделись!
Я тихо оползаю вдоль стенки на пол. Похоже, я сплю. И слишком много выпила. И зря смотрела столько порнухи каждый день. Так бывает только в кино, и то весьма не лучшем.
Я уже обслуживала своих студентов, своего завкафедрой, причём всё это в течение недели. Но неделя ещё не совсем закончилась, а передо мной милый Толик, Снежный Барс, мой бывший муж … Так не бывает. Такое впечатление, что меня продали в публичный дом прямо в родном В-ске.
А этот подлец откровенно мною любуется. Потом наливает из сифона на столе холодной воды.
— Освежись.
Заботливо поднимает меня и как давным-давно берёт моё лицо в ладони и с интересом изучает. Потом отстраняется, садится на кровать и жадно рассматривает со стороны.
Я, хоть и зарделась вся, как юная гимназистка, впервые увидевшая член, уже невольно и профессионально принимаю позу посексуальнее, начинаю поправлять причёску, как бы невзначай двигать бёдрами.
— Как ты хороша! Да ты рождена девкой! Надеюсь, ты не обиделась? Потому, что такой ты мне особенно нравишься!
— Не обиделась, котик, это амплуа мне тоже больше всего нравится. Но я надеюсь, ты сюда пришёл не исключительно ради ностальгического свидания конкретно со мной?
— Нет, я здесь проездом в Швейцарию, наша команда собирается подняться на Монблан с французами. Ну а тут решили приобщиться к тлетворному влиянию Запада. Захожу и вижу до боли знакомую попку, поднимающуюся с тремя амбалами. Думал, почудилось.
Сел холодненького хлебнуть, девочку выбрать, тут эта трансляция с твоим бенефисом. Планы были крупные, так что я все твои родинки пересчитал и опознал. А заодно увидел, что ты, оказывается, скрывала многие таланты.
Я снова рдею.
— Так получилось, милый. Тем более что ты меня в своё время сексом не баловал, вот и добираю.
— Извини.
Вижу, что ситуация напрягает нас обоих и нахожу простейший выход.
— Ладно, котик, ты пришел к девочкам, изволь, обслужим со всем прилежанием, расслабься.
Походкой манекенщицы подхожу к нему, в пируэте развязываю шнурки стрингов и освобождаюсь от них, далее щедро вываливаю ему под нос содержимое лифчика. Он это видел не раз, но пусть вспомнит. Теперь рдеет он, а я привычно стягиваю с него пиджак, расслабляю узелок его галстука, и всё это время трусь об него своей киской и грудью. Лицо у Толика становится ну очень интересным. Чем-то моих здешних учеников напоминает, которых я впервые к сексу приучала. Это мне нравится. Ведь меня к сексу приучал впервые именно он, когда водил нас ещё студентами в плановый турпоход. Ну, сейчас я тебе покажу, чему не доучил, бездарь!
Заучено сажусь на колени у него между ног и отворяю ширинку. Вот и он, до боли родной орган, который принёс мне, как я убедилась за последнюю неделю, довольно мало удовольствия. Привычно беру его в руку и начинаю обрабатывать язычком, а потом и губками, одновременно подрачивая. Мой микрофон волшебный …
Экс-супруг начинает напрягаться и издавать нечленораздельные звуки, попутно поглаживая меня по голове и плечам. Микрофон растёт прямо на глазах.. А теперь мы его позаглатываем! Экс-родственник хрипит
— Анечка, богиня, волшебница, ещё! Как ты на неё похожа!
— На кого ещё? – член выпал у меня изо рта, только руки работали автоматически, подрачивая его. Сейчас, наконец, узнаю, на кого этот гад меня променял. Умницу и красавицу.
— На Сильвию Сайнт!
Вспоминаю, это, кажется, порнозвезда, которую как-то походя с глубоким раздражением вспоминала моя лучшая венгерская подруга. Этот-то её откуда знает, неужели трахал?
— Ты что, от меня к ней сбежал?
— Да нет, в интернете видел. Анечка, пожалуйста, ещё!
Ну, если только в интернете видел, тогда можно и ещё. Состояние его органа улучшается прямо на глазах. И вот этакое сокровище этот скупердяй столь редко пускал в мою дырочку! А две других, не будь я здесь, вообще бы паутиной покрылись! Ну, сегодня я им попользуюсь. Сажусь Толику на колени, обнимаю его за шею, нежно щекочу кончиком язычка в ухе, трусь о его загорелую грудь своими сисечками и одновременно впускаю в свою уже весьма мокрую киску его торчун. А-а-а-ах, какой он сегодня большой и твёрдый! Я начинаю скачку. Толик обалдело смотрит на меня, не забывая, впрочем, щупать все мои выпуклости. Он-то, подлец, знает мои эрогенные зоны. Это я до его ума несколько лет весьма тактично доводила. Но результат сказывается только сейчас. Через год после развода, в борделе, где он клиент, а я проститутка. Чудесно!
В общем, я его трахаю, он возбуждённо сопит (всю жизнь молча ебётся, а меня это всегда раздражало, я что ему, дерево?), я повизгиваю.
— Ну и как тебе милый не с женой Аней, а со шлюхой Лоттой?
— ????
— Здесь я – Лотта.
— Это, это я не знаю что, давай, ещё, скачи, Лотта, скачи сучка!
О-о-о-о,… мы заговорили, да ещё и ругаемся, а раньше даже слова дурак со мной стеснялся. Хотя его коллеги по кафедре и дружки-альпинисты говорили, что на язык мой муженёк озорной. Вот только сейчас услышала.
— Давай, давай, шалава, ещё! Ах ты блядь! Нравится именно в борделе трахаться, с мужем не хотела!
Уже в который раз за последние семь дней меня уличают, что мне нравится вести половую жизнь именно в ипостаси проститутки. Ну да, а что? Попала я сюда, конечно, не по собственной инициативе, но жить здесь поинтереснее, чем в В-ске. И секс тут тоже позанимательнее. Так что радостно сообщаю.
— Да, шалава! Да, блядь! Да, мне нравится вот так ебаться с кучей мужиков, которые меня покупают на час или на ночь. Ебал бы ты меня всегда, как сейчас, может и до сих пор бы доцентом-домохозяйкой оставалась! Только поздно!
Толик, похоже, млеет от моего меморандума и старается, как можно глубже насадить меня на свой вертел, нежно ласкает мои соски и спинку, мелко и часто целует в шею под ухом. Как меня это всегда заводит!
Кончая, он пронзает меня чуть ли не по самые гланды, и я ору и корчусь в совершен замечательном, долгом и мучительном оргазме.
Батюшки. А мой то бывший что вытворяет! Не снимая меня с ещё не упавшего хуя, подхватывает меня под бёдра, поднимается и укладывает меня на кровать. Только тут его обессиленный меч выходит из моих мокрых ножен. Блаженно растягиваюсь.
Он окончательно раздевается, ложится рядом и закуривает. Одной рукой гладит меня, причём рука эго плавно смещается от моей щеки к груди, животу и ниже, к раскрасневшейся влажной дырочке. Другой рукой он тащит со столика мой альбомчик и начинает изучать. А я с интересом изучаю перемены в его физиономии. Причём он начинает периодически отрываться от фото и поглядывать а меня.
С оригиналом , значит, сравнивает. Свободная ручонка у него становится всё более шаловливой, а член его опавший и заледенелый начинает подавать признаки жизни. Пора действовать. Но не успеваю я приступить к работе, как Толик делает ещё одну вещь, которой я от него никак не ожидала. Он располагается у меня между бёдрами и начинает старательно язычком вылизывать мою писечку. Ого! Это, конечно, не Вика и не Сильвия, но для мужика, который ещё год назад оралом не занимался очень неплохо. И слава Богу, что он уже года три как не носит свои пресловутые горные усы и бороду исколол бы всё мне. А так, задевая подбородком клитор он его очень даже приятно щекочет. Вот это бритьё! Надо Толю поощрить. Прошу его развернуться, и когда сизо-красная цель оказывается над моим личиком, начинаю её сосать и подрачивать.
Он начал раньше, а я умею лучше, так что для продолжения банкета созреваем одновременно. Теперь становлюсь перед ним левреткой.
— Милый, а сюда не хочешь? – невинно улыбаясь, похлопываю себя по моей прекрасной молочно-белой упругой и округлой попке
— Оупс! А можно?
— Милый, ты не с женой дома, а с проституткой в борделе. Тут всё можно!
— Всё?
— Конечно, любой каприз за ваши деньги.
По лбу экс-супруга пробегает знакомая гримаса, явно что-то задумал. Но пока он пристраивается к моей попе и начинает буровые работы. И весьма неплохо. И где он с этим раньше был? Дурак.
А Толик разошёлся, шурует своим поршнем в моей заднице, как будто на протяжении всех лет нашего брака только этим и занимался, звонко шлёпает меня по попе, интересуется, каково мне, шлюхе, с его хуем в моей заднице. Сообщаю, что гораздо лучше, чем без хуя и прошу не отвлекаться.
Он долбит меня с должным усердием, я бы сказала, с огоньком. Я отвечаю взаимностью и успеваю кончить на пару раз больше, чем он.
Отдыхаем, он опять изучает альбом, расспрашивает меня о том, что было после развода естественно переходит к моему переходу из доцентов в шлюхи. Кратко рассказываю ему свою историю и добавляю, что если бы меня сюда не продали, стоило бы продаться самой. Хорошо мне здесь. Самое забавное, что его мои излияния явно заводят. Но заводит и другое. Того, то произошло дальше, я от него совсем уж не ожидала. Продолжая изучать мои фото, он вдруг поинтересовался:
— А все эти твои наряды здесь, или в общем гардеробе выдают?
— Да нет, в основном тут.
— А можно посмотреть?
— Конечно!
Осматривая мой весьма скромный блядский гардероб и другие аксессуары, он задумчиво произносит
— Интересно, а как бы оно мне пошло?
Вот это мысль. А, правда, как? По-новому смотрю на своего отставного Аполлона. Фигура у него спортивная, но он не перекачан, вполне строен для своих почти сорока, и вот уже года три по страной прихоти удаляет с тела всю растительность.
— А попробуй!
Поразительно сноровисто мой Толечка наряжается в мой первоначальный гардероб, выданный ещё Кларой неделю назад, свободные танкетки (я обалдела, когда он умудрился вопхнуть свои ласты сорок второго размера в мои туфельки тридцать восьмого, прямо сестра Золушки), цепляет чёрный парик, а потом явно со знанием дела садится за туалетный столик и накладывает макияж. Лифчик он заполнил парой силиконовых имитаторов, оставшихся от какой-то девочки с маленькой грудью, Ого! А ведь очень здорово, его пол только кадык выдаёт, да широковаты плечи. А так, хорошо, что я теперь и лесбиянка!
— Ну как?
Я только глотаю воздух, хотя, казалось бы, мои похождения должны атрофировать центры удивления в моей несчастной голове. Наконец частично прихожу в себя.
— Ну, таких больших девочек у нас ещё не было, я думаю, возьмут!
— Правда?
— Проверь!
— Щас! Вот этого чёрного дядьку, которого ты тут ублажаешь, я тут видел в роли охранника. Его можно пригласить?
— Я же говорила – любой каприз за ваши деньги.
Вызываю по телефону Готлиба. Он появляется и, молниеносно сориентировавшись, интересуется, как зовут прелестную черноволосую фройлян.
— Вера! – гордо представляется прелестная черноволосая фройлян и демонстрирует себя примерно теми же движениями, которыми я рекламировала ему себя. Оупс!
А мой бывший благоверный бодро семенит к Готлибу, трётся об него со сноровкой матёрой шлюхи. Хватает за руку и тянет к кровати, по пути ловко сунув ему в карман пару купюр. Получив бумажки, Готлиб расслабляется и получает удовольствие. С широкой радушной улыбкой он садится на кровать, прелестная черноволосая фройлян Толя, то есть Вера, спускает с него брюки и трусы и начинает делать минет со сноровкой, которая у меня, например, появилась не сразу. Я в шоке, как говорит один известный визажист неизвестного пола. Но, некогда. Они там резвятся, а я? Подхожу к этой сладкой парочке и присоединяюсь к Толе-Вере. Орудие Готлиба начинает принимать привычные угрожающие размеры, и я с грустью осознаю, что сейчас это богатство будет предназначено не мне. Точно! Эта сволочь, мой бывший супруг, окончательно войдя в роль шлюхи, становится в коленно-локтевую позицию и призывно шлёпает себя по заднице. Вот так, клиент всегда прав. Но Вера тянет за руку и меня:
— Кися, дай писю!
Да сколько угодно! Отдаю свою дырочку во власть его языка. Вера-Толя страстно отдаётся Готлибу (это с его то елденью!) и параллельно очень славно ублажает меня. Но в голове другое. Ну ладно я попала в водоворот, а вот что с ним-то произошло? И не эти ли вновь выявившиеся его таланты стали причиной нашего разрыва? А я то думала! Но ведь он столько лет был и вполне нормальным мужиком …
Рассуждения прерывает львиный рык Готлиба и тоненький бабий визг Веры. Они кончают. Оба. При этом Вера производит языком в моей дырочке нечто такое, что кончаю и я. Готлиб вопросительно смотрит на нас, Вера напоследок вылизывает ему анус, член и яйца, а потом отпускает. Надев брюки, чёрный гигант возвращается к своим обязанностям. Мы лежим без сил.
— И как это понимать, ВЕРА?
— А вот так, ЛОТТА. На какие гранты я по-твоему докторскую защищал?
— Да, но ведь ты был натуралом? Я же знаю!
Рассказ Толи был на редкость познавателен, он вполне достоин пера (См. в …рубрике «А в попку лучше» рассказ «Вера»). Так вот что он делал, когда я стажировалась в Питере. И вот что за гранты получал «от Форда». М-да! Вот это семейка у нас была. Две шлюхи! А разошлись ведь на почве обоюдного сексуального неудовлетворения. Ситуация – мечта для психотерапевта.
Теперь мы оба (или обе) всё знаем друг о друге. И это сближает, хотя я, положа руку на сердце, вовсе не намерена пока предлагать восстановить порушенный брак, а из слов Анатолия понятно, что и он не собирается пока спасать похищенную красавицу-жену из борделя и пытаться вернуть её в лоно семьи. Просто сейчас каждый из нас хорошо понимает другого, и мы оба знаем, что нам сейчас нужно. Очень нежно ласкаем друг друга, целуем, я называю его (нет, её) Верой. Я сейчас люблю её как Вику, Ирку или Сильвию. И она меня также. Только в отличие от других моих подружек ей не нужен страпон, у неё свой пистолетик. И мы по очереди удовлетворяем друг друга.
Сначала я по просьбе Веры надела страпон и поимела её в попку. Это возбудило её, и она, не вынимая отстёгнутого страпона из себя, трахнула меня по тому же адресу. Потом мы сосали друг другу, а потом она ещё раз поимела меня уже в классической миссионерской позе. После чего взглянула на часы, сбегала в душ … и вернулся Анатолием. Чмокнул в щёчку, хозяйски провёл ладонями по всем моим достоинствам
— Пока, Кися! Ты мой адрес знаешь, я твой теперь тоже, пиши!
— Пока, ты тоже, если что пиши. А то приходи, обслужу.
— Обязательно.
И он уходит. А времечко то уже какое! Пора жетоны сдавать. Наскоро прибираюсь и тут замечаю подозрительные пятна на свежей шёлковой простыне. Осматриваю себя. Так вот с чего у меня с утра всё внутри ныло!
Расцвела за окнами акация,
Радуется вся моя семья.
У меня сегодня менструация —
Значит не беременная я.
Так мы пели ещё во студенчестве. Но я хороша, девочке двадцать восемь, а она с мужиками о собственном цикле забыла.
Узнав о моём состоянии, фрау Дорт дает мне отгул на неделю. И чего в это время делать? Придумала, буду писать мемуары, или, скажем, записки. Да «Записки проститутки». И псевдоним возьму. Кстати, второе имя моего благоверного мне очень нравится. Буду Верой.
P.S. Через неделю меня среди ночи разбудил звонок фрау Дорт. Всех русских и украинских «матрешек» усадили в закрытый микроавтобус, Курт сел за руль и куда-то нас повёз. Уже в пути мы узнали о том, что немецкая полиция совместно с Интерполом вышла на след фирмы, поставляющих девочек из России и Украины в немецкие бордели, и нас временно эвакуируют. Кажется в Амстердам. Может быть, я об этом когда-нибудь напишу.