Оргазм на уроке

Было это в шестом классе школы. Однажды после урока физкультуры мы переодевались в мальчишеской раздевалке. Я снял майку и повернулся, чтобы повесить ее на вешалку, как вдруг мой приятель Санька обхватил меня руками за пояс, прижался ко мне сзади всем своим телом и радостно проорал: «смотрите, я Лёху ебу» — и стал тереться о мою задницу. Я ощутил прикосновение его яиц и члена к своей попе, и словно молния пробежала у меня по телу. Я стал в шутку отбрыкиваться, но в реальности мне было очень приятно от того, что Санькин писюн елозит по моей попе. Я даже почувствовал, что он не такой уж и мягкий, когда он лежит расслабленный. Между тем у меня между ног началась буря. Я почувствовал, как моя писька стремительно твердеет и испугался, что мальчишки увидят это. Я быстро развернулся и стал отпихивать Сашку: «Отстань, отстань от меня, гомосек!» При взгляде на Сашкины трусы стало ясно, что его член находится в полувозбужденном состоянии. Я вроде бы в шутку сунул ему руку между ног и взялся за Сашкины «шарики», а потом скользнул рукой по его письке. Она была тоненькая, но длинная, и налитая силой.
Всё это произошло буквально в течение нескольких секунд, но возбудило меня до крайности. Я поспешно надел школьные брюки (прижав вставший писюн резинкой трусов), оделся совсем и вышел из раздевалки. Шел по коридору, а сердце колотилось от воспоминания того, что было.
Прозвенел звонок на урок. Мы зашли в класс географии. Я сидел на последней парте один (мой сосед по парте заболел). Начался урок, но мысли были о другом. Я чувствовал, как между ног у меня всё кипит, а головка члена сладко ноет, прося поласкать её. Конечно, как всякий мальчишка в этом возрасте я был гиперсексуален и дрочил при каждом удобном случае. Впрочем, в те времена мы не говорили «дрочить», а говорили «спустить молофью». И вот, я сидел, витая в облаках своих эротических фантазий, жарко мечтая «спустить». Но где? Выход один: попроситься в туалет.
Я поднял руку, учительница кивнула: «Лёша, что тебе?»
«Можно мне в туалет?»
«Ты что, урок только начался, надо было на перемене сходить. Сиди, я не разрешаю!»
Прокол. Но надо что-то делать: я возбужден до крайности. Я положил руку между ног и сжал ее. Сладчайшая волна прокатилась по всему моему мальчишескому телу. Меня вдруг озарило: я су

мучая смесь радости и дикого удовольствия. Кровь прилила мне к лицу, я шумно дышал, и казалось, что я сейчас взлечу вверх от того мощнейшего кайфа, что испытывал. Но вот моя страсть вылилась мне в трусы, пушечка перестала стрелять, и я ощутил, как электричество покидает меня, а тело и промежность наполняет приятнейшее расслабление. Член пульсировал, но уже «сдувался»… Я успокаивался…
Когда всё затихло, я положил руку на ширинку и почувствовал, как в трусах у меня мокро. Ничего, это последний урок, я добегу домой, и пока нет родителей, постираю свои трусы сам.
Придя домой, я заперся (на всякий случай) и поглядел на школьные брюки. Возле ширинки темнело небольшое пятнышко. «Молофьи» было так много, что она через трусы промочила даже брюки. Я расстегнул ширинку, снял брюки, остался в мокрых трусах. Не снимая их, сунул внутрь руку и ощутил, как моя вязкая страсть облепила мне яички, нежные волосики на письке, а также трусы. Я их стянул с себя, залез в ванну, включил воду. А потом поднес трусы к носу и понюхал. Помимо нежнейшего запаха юного мальчишеского тела я почувствовал и терпкий запах своей «молофьи». Я хотел было даже лизнуть ее, но побоялся отчего-то.
Я вымылся, постирал трусы, надел новые и растянулся на диване с книжкой, радуясь необычному и такому яркому дню своей жизни.