Долго думала, прежде чем решилась написать обо всем. Но… в конце концов, какая разница? Ваше дело, принимать это за вымысел или правду, а я все же расскажу.
Несколько лет назад мы с мужем разошлись, и с тех пор мы живем вдвоем с сыном. Мне сейчас 35, а сыну — 15. Я привлекательна внешне, — у меня красивая грудь, тонкая талия, стройные ноги, аппетитная задница, — по уверениям мужчин. Несмотря на это, так уж сложилось, что… Бывали мужчины, бывали более-менее длительные отношения, но замуж мне хотелось не очень, и я так и продолжала жить вдвоем с Никитой (так зовут моего сына). Он у меня был ребенком развитым, знал о моих приятелях-мужчинах, которые к тому же периодически у меня ночевали, и не закатывал истерик по этому поводу.
Мне казалось, что девочками он не очень интересуется, и меня это не особенно волновало — мало ли, у каждого свое время, — но на всякий случай я как-то раз решила с ним об этом поговорить. Отношения у нас были дружеские, доверительные, и предстоящий разговор меня не смущал. Но Никита засмеялся и сказал, что проводить ликбез с ним не требуется, т.к. все, что нужно знать теоретически, он уже знает.
За последний год Никита очень вырос, стал выше меня ростом, раздался в плечах и уже вовсю брился. Внешне он похож на моего мужа, унаследовал от него очень симпатичное лицо, обаятельную улыбку и хорошую от природы фигуру, с узким тазом и широкими плечами.
Поскольку у нас один компьютер на двоих, я имела возможность увидеть, что Никита стал интересоваться порносайтами, а отправляя в стирку белье — заметила характерные пятна на его простынях и нижнем белье, не оставляющие сомнения в том, чем он занимается наедине сам с собой. Ну и славно, подумала я, — мальчик вырос, скоро подружки появятся… Вместе с этим я, как ни стыдно признаться, почувствовала легкое возбуждение от того, что представила, как он занимается мастурбацией. Мне хотелось это увидеть, и как я не внушала себе, что это , что он все же мой сын, но эта мысль увлекала меня, и я даже ласкала себя, представляя, как он занимается тем же в соседней комнате.
Не так давно мы переехали в новую квартиру, но довольно долго после переезда была неразбериха с вещами и мебелью. Мы собирались купить новую мебель, более подходящую для двухкомнатной квартиры — чтобы можно было и спать на ней, и гостям было куда сесть, а старую мебель, за исключением дивана, мы уже продали за бесценок, лишь бы избавиться. В этой новой квартире основная часть вещей беспорядочно загромождала одну комнату, а в другой стоял только диван и столик с компьютером. Несколько дней после переезда я ночевала уже в новой квартире, а Никита жил у моих родителей, дожидаясь покупки для него.
Настал конец недели, была пятница. Я пришла домой вечером после работы, мечтая о горячем душе. Я разделась, мимоходом отметив, что Никита заходил домой — на стуле валялись его джинсы и футболка. Дома было прохладно, и я почти сразу слегка озябла, от чего мои соски напряглись и встали. От узеньких маленьких трусиков, в которых я осталась, тепла, конечно, никакого не было, и я поспешила в ванную, чтобы погреться под душем.
Заскочив в ванную, я почувствовала, как меня обдало волной тепла, как будто уже кто-то принимал душ до меня. Я не успела удивиться этому, как слегка остолбенела от другого — в ванной стоял голый Никита и вытирал полотенцем голову. Я уже закрыла за собой дверь изнутри, а вообще-то, первая мысль была выйти. Я никак не ожидала увидеть его дома, да еще в такой ситуации. В этот момент Никита отнял полотенце от лица, увидел меня, сначала улыбнулся (Привет, мам), тут его взгляд упал на мою обнаженную грудь с торчащими от холода, и уже и от волнения, сосками, и слегка порозовел, приоткрыв рот. Несколько секунд мы смотрели друг на друга молча, потом он сглотнул и сказал:
— Боже ты мой… какая ты красивая, оказывается…
Я почувствовала, что у меня тоже начинают гореть щеки, и холода в тот момент я уже не чувствовала. Мысли скакали. Что сказать? Извини, я тебе помешала? Перестань на меня пялиться?….
Я уже собралась было выйти из ванной, как Никита вдруг протянул ко мне руку, облизнул губы и сказал каким-то охрипшим голосом:
— Мам… у тебя такая грудь красивая… можно я потрогаю?..
Я открыла рот, собираясь что-то сказать, но он перебил меня:
— Я только прикоснусь… пожалуйста… — и осторожно положил ладонь на мою грудь. Провел по ней пальцами, коснулся соска и… — вот нахал у меня! — сжал его на мгновение, от чего сосок еще больше напрягся, а я к своему ужасу почувствовала, что возбуждаюсь.
— Никита… — сказала я. — Это… не совсем правильно… то, что ты делаешь. Перестань.
Я отвела его руку и вдруг почувствовала, что коснулась чего-то. Мы одновременно опустили глаза и так же одновременно, наверное, покраснели. У Никиты была сильная эрекция. Он заметно смутился, как и я. Теперь была уже моя очередь нервно сглатывать. У него оказался такой большой член, как у взрослого мужчины. Я смотрела на него, видела, какой он напряженный и чуть подрагивает, видела даже малюсенькую капельку на кончике… и не могла отвести взгляд. Ччерт, да что ж такое, подумала я… надо взять себя в руки. Наконец, я опомнилась и как можно непринужденнее сказала:
— Ну… я думаю, ты уже закончил мыться, так что дай и мне сделать то же самое, а тебе, по-моему, нужно удалиться, чтобы привести себя в порядок. — И улыбнулась, стараясь, чтобы лицо не выдало мое напряжение. После этого я повернулась к Никите спиной и открыла воду в раковине, чтобы умыться. Вообще-то, мне хотелось залезть под душ, скрыться за занавеской, но для этого нужно было снять трусики… Елки-палки, я чувствовала, что они уже сильно намокли… я не хотела снимать их при Никите. Отвернувшись к раковине, я надеялась, что он выйдет, наконец, из ванной. Стараясь не обращать на него внимания, — а он все так и стоял позади меня столбом, — я заколола волосы и наклонилась над раковиной. Плеснув в лицо холодной воды (а ведь недавно мне хотелось согреться!), я вдруг совершенно неожиданно почувствовала, как Никита, подойдя ко мне вплотную, положил руки мне на грудь и прижался лицом к моей спине… А его напряженный член уперся мне в ягодицы. Я хотела было возмутиться и прогнать его, но у меня просто язык отнялся, и ноги стали ватными от возбуждения. Я не знала, что делать. Я хотела собственного сына так, как не хотела ни одного мужчину.
Он сказал:
— Мам, не выгоняй меня… Я сейчас выйду… дай я так немножко постою с тобой.
Несколько следующих секунд, показавшихся мне вечностью, я боролась с наваждением, чувствуя его дыхание у себя на спине, его пальцы на моих сосках, и… его горячий член, упирающийся мне в попку. Трусики у меня были совсем маленькие, сзади была лишь тонкая полосочка ткани, почти шнурок… ягодицы у меня были голые. Он чуть плотнее прижался ко мне, и его член скользнул в щель между моими бедрами. Я почувствовала, что у него уже стала выделяться смазка. В этот момент я, наконец, взяла себя в руки и сказала:
— Никита, все, перестань. Это неправильно и нехорошо. Иди, одевайся. Дай мне помыться. И считаем, что этого эпизода не было.
Он нехотя оторвался от меня и вышел из ванной. А я залезла под душ, меня всю трясло от возбуждения. Я прикоснулась к себе пальцами и почувствовала, что там, внизу, буквально хлюпает. Всего несколько движений… — и я кончила…. Простояв под душем дольше обычного, — я обдумывала, как себя вести теперь, — и ничего не придумав, решила — а, само все уладится. Ну, что необычного, мальчик повзрослел, все в его возрасте гиперсексуальны. Не нужно заострять на этом внимание и все утрясется.
Как мне показалось, Никита тоже был сильно смущен своим порывом и, подумав, пришел примерно к тому же выводу, что и я, — старался вести себя так, будто ничего не случилось.
Все же я немного волновалась, выходя из ванной… Хорошо, что там оказался халатик — хоть и коротенький, но все ж не голой опять выходить.
Никита сидел в комнате, одетый. Увидев меня, слегка вильнул взглядом, но тут же сказал — Давай перекусим, ты же с работы, голодная?. Перед ним стоял маленький столик на колесиках (кухонного гарнитура у нас тоже еще не было, и мы ели в комнате). Он сделал бутерброды и кофе. Есть мне не очень хотелось, но я присела рядом. Тут вспомнилось, что где-то на кухне должен быть коньяк, мне захотелось чуть-чуть выпить. Я не очень люблю коньяк, поэтому решила капнуть себе немного в кофе. Никита попросил себе тоже. Я не видела в этом ничего плохого.
Постепенно мы стали разговаривать без той напряженности, которая была вначале. Обменялись новостями — все же не виделись несколько дней. Он сказал, что уже скорее надо покупать мебель, т.к. с моими родителями ему уже надоело жить. Я согласилась. Болтали о том, о сем, и время прошло незаметно. Было уже часов десять вечера, и я решила ложиться спать, а его стала отправлять к родителям (они живут недалеко, и я не волновалась, как он доберется). Но Никита сказал, что он хочет немного посидеть за компьютером, а я, если хочу, могу ложиться спать, он будет тихонько, и не помешает. Я согласилась и легла спать — как была, в халатике. Честно говоря, я думала, что не усну, все же переволновалась… Но неожиданно для себя задремала под тихое урчание компьютера.
Может быть, от этих новых сексуальных переживаний, может быть, от чего-то другого (что я поняла позже), но мне и снилось что-то эротическое… Я проснулась от ощущения сильного желания и от какой-то сладкой-сладкой истомы во всем теле. В комнате было уже темно, Никиты за компьютером не было. Еще плавая в полусне, я подумала, что он ушел. И тут вдруг я поняла, что никуда он не ушел, а лежит рядом со мной в постели. Я лежала на боку, а он — сзади меня, прижавшись ко мне

о я проснулась… Я только боялась, что меня выдаст стук сердца — от волнения и дикого желания…
Никита тем временем продолжал осторожно гладить мою грудь, иногда чуть-чуть касаясь соска, который уже был напряженный и острый. Не знаю, сколько это продолжалось… Потом его рука поползла вниз, к моему бедру… он гладил меня, сначала потихоньку, боясь разбудить, а потом все смелее. И его рука оказывалась все ближе к краю халатика, который, надо сказать, мало того, что и так был короткий, а тут еще и задрался во сне (не знаю, не без помощи ли Никиты). Когда он скользнул ладонью под халатик, я с ужасом и одновременно с каким-то чуть ли не восторгом вспомнила, что трусики я так и не надела после душа. А Никита и не думал останавливаться. Он гладил мою задницу, бедро, потом его палец скользнул в щель пониже ягодиц, и тут только я поняла, насколько я была уже влажной. Когда он прикоснулся к моим губкам, раздался тихий-тихий как бы звук. Никита шумно выдохнул… немного подвигав пальцем туда-сюда, он вдруг отстранился. Я сначала не поняла. Потом по легкой вибрации кровати почувствовала какие-то ритмичные движения. Он мастурбировал. Я с трудом удерживалась, чтобы если уж не прикоснуться к нему, то по крайней мере, заняться тем же сама с собой. Впрочем, это продолжалось недолго. Он снова взял меня за бедро, прижался ко мне и… хотя я уже сама была готова ко всему, но все равно не ожидала… Его член протиснулся в ту же щель между бедрами, и Никита начал осторожно, потихоньку двигаться туда-сюда. При этом получалось, что он терся членом о мои губки и клитор. Это было так неожиданно, и так дико, безумно приятно, что я к своему ужасу (меня ужасало уже то, что он может прекратить!) не удержала легкого стона и чуть-чуть двинула попкой. Никита замер. Я вздохнула, как вздыхают во сне, стараясь притвориться все еще крепко спящей, и снова затихла. Пауза была недолгой… Видно, он распалился еще больше меня — раз уж решился на такое. Он продолжил двигаться… сначала — еще более осторожно, чем раньше, а потом, видимо, уже теряя контроль над собой, — быстрее и сильнее. Эти его ласкающие прикосновения, то, как я ощущала его двигающийся член, трение по моему клитору… очень быстро я кончила. Ччерт… опять — дернулась и застонала. А ему было уже все равно, потому что в следующее мгновение я почувствовала, как из его члена ударила густая струйка спермы. Он что-то прошипел сквозь зубы, еще несколько раз двинулся и затих, а потом перевернулся на спину.
А я, несмотря на то, что тоже, вроде бы, получила разрядку, — спать не могла. Как же, уснешь после такого… сердце по-прежнему стучало, хотя уже и не так испуганно, как вначале. Мне хотелось еще, и даже стыдно уже почти не было, — одно только сжигающее желание.
Я обдумывала, как поступить теперь. Проснуться? Но тогда что делать, — ведь надо же будет как-то отреагировать должным образом. Никак реагировать, кроме того, что продолжить, мне не хотелось. Так прошло некоторое время, не знаю, сколько, мне показалось, что долго. Все это время я боялась себя выдать и старалась дышать ровно. Мне очень хотелось перевернуться, лечь по-другому, потому что я уже устала неподвижно лежать в одном положении, но я боялась сделать неловкое движение и показать, что я не сплю.
Тут Никита вдруг встал и пошел на кухню. Я услышала, как он наливает воду в стакан. Воспользовавшись его отлучкой, я перевернулась на спину, отвернув от него на всякий случай лицо. Было темно, и я не думала, что он может увидеть мои подрагивающие ресницы, но все же…
Никита вернулся и лег рядом… я напряженно ждала, что будет — уснет ли он. Но он вдруг снова повернулся на бок, лицом ко мне, и стал расстегивать на мне халатик. Там и было-то всего четыре пуговицы… Он развел его полы в стороны и замер. Наверное, смотрел на меня. Потом начал гладить мою грудь. Все произошедшее явно добавило ему смелости, и он уже не так осторожничал. Даже пощипывал мои соски, от чего мне хотелось выгнуться дугой — так было приятно. А потом приподнялся на локте и стал целовать одну грудь, рукой продолжая ласкать вторую. Судя по тому, как он это делал, познания у него были не только теоретические… А может, инстинктивно делал правильно, т.е. как мне нравится?.. А может быть, я просто была так сильно возбуждена, что любое прикосновение вызывало во мне бурю эмоций.
Он …все целовал и целовал меня… Рукой, правда, ласкал уже не грудь — гладил шею, живот, и спускался все ниже, к лобку. Я чуть-чуть повернулась и как бы невзначай, словно во сне, раздвинула ноги, согнув их в коленях. Никита опять так же шумно вздохнул, как в тот раз, и начал ласкать мне клитор. Не знаю, верил ли он до конца, что я сплю, но в любом случае — я была такая мокрая там, что сплю я или нет, — мое тело выдавало мои желания… Своим бедром я почувствовала, что член у него снова встал. Однако! — подумала я… Вот это темперамент. Хотя кто его знает, как у них там в этом возрасте.
Поласкав меня немного, Никита сам начал дышать все тяжелее, и зачем-то встал на колени. Я сначала не поняла… потом почувствовала, как он снова начал мастурбировать, водя при этом членом по моему телу, — по груди, касаясь сосков, по животу…
Когда мне этого было уже мало, — так же мало показалось, наверное, и ему тоже. Он перебрался ниже, сел между моих раздвинутых ног и продолжал мастурбировать, время от времени касаясь клитора головкой члена. Мне хотелось стонать, выгибаться, схватить его, прижать к себе, но я не смела… так далеко я еще не зашла… Мой бесстыдный сын все сделал за меня сам. Он перестал дрочить, взял член в руку, приставил головку к моим уже напрочь мокрым губкам и стал им водить туда-сюда, довольно сильно надавливая. И вдруг головка его скользнула, просто провалилась внутрь, а Никита застонал и дернулся вперед, уже совсем не стесняясь, навалился на меня. Я бы и так уже , но и сама ахнула совершенно непроизвольно, уже не думая ни о чем, только чувствуя его горячий, подрагивающий член в себе, и обхватила его руками и ногами. Никита опять странно дернулся и посмотрел мне в лицо, увидел, что глаза у меня открыты. Но, наверное, я уже не могла скрывать свои желания, потому что он и не думал остановиться, выйти из меня, а, наоборот, схватил меня за бедра, приподнял их, сам лег на меня всем телом — и начал бешено двигаться, толкать меня внутри, словно заколачивать в меня свой член. Я уже стонала во весь голос, мне было плевать на все, я извивалась и подмахивала ему задом. Несколько его особенно сильных движений — и меня словно подбросило, выгнуло, затрясло всю в каком-то диком оргазме. Я никогда еще так не кончала! Следом за мной, почти одновременно, кончил и Никита. Он тоже громко застонал, и я почувствовала, как внутри снова ударил сильный фонтанчик спермы, словно он и не кончал совсем недавно. Я чувствовала, как пульсирует его член, и как судорожно сжимаются, просто ходуном ходят стенки моего влагалища. Это было просто неописуемое наслаждение. Потом он упал лицом мне в плечо и так застыл, не выходя из меня… Я поймала себя на том, что глажу его по спине, по затылку, шепча что-то непонятное даже мне, с какой-то странной нежностью, глажу, как любовника, как мужчину… Никогда я не чувствовала себя такой распутной, и одновременно такой желанной, и никогда не испытывала таких сильных чувств.
Потом он, наконец, отстранился от меня, вышел… и стал взахлеб целовать мне лицо, шею, грудь, что-то бормотал… какая я красивая, как он меня хотел, как он давно думал обо мне… еще что-то такое… В тот момент я не думала о том, что будет дальше, как себя вести с ним…
Я просто повернулась на бок, обняла его и мы заснули.
Утром я проснулась рано, Никита еще спал. Я осторожно вылезла из кровати, накинула тот самый халатик и пошла на кухню. Я все еще помнила, как мне было хорошо ночью, и даже снова начала возбуждаться… но все случившееся стало представать передо мной в другом свете. Я вдруг с ужасом подумала — что же теперь?..
За моей спиной начал шуметь закипающий чайник, а я все стояла, облокотившись на подоконник, смотрела в окно, ничего не видя, и пыталась трезво подумать. В голове скакали те ночные безумные картинки, а я пыталась их прогнать и решить, как быть дальше.
И в этот момент я почувствовала, как Никита обнял меня за бедра — я не слышала из-за шума чайника его шагов за спиной. Вот уж кого явно не терзали сомнения по поводу прошедшей ночи, более того, обнаглел мой сын совершенно. Он без всяких предисловий задрал на мне мой короткий халатик, взял меня за ягодицы, чуть-чуть раздвинув их, и одним движением, сильным и точным, вошел в меня… Только после этого он на мгновение замер, а потом поцеловал меня в шею за ухом и сказал: Доброе утро, мама… ты такая сладкая… — а я почувствовала, как у меня опять ноги становятся ватными, и я теряю всякую волю к сопротивлению…