Мы любили. Часть 10
Они меня начали раздражать. Все эти малышки . Сегодня я вдруг обратила внимание, что их слишком как-то много в кофточках с рукавами, отхваченными на две трети длины. Вообще-то это мой стиль. Это я так ношу рукава и ещё люблю воротники шалькой. Это мода середины прошлого века. Бабушка говорила, что она очень женственная и изысканная. Я так привыкла к своему стилю. А эти девчонки теперь всё опошляли. Они использовали отдельные детали при прочих неизменных.
Ну, вот прямо у входа на этаж встретилась одна. И блузочка-то у неё из батиста, и дракончик заплетён как у меня, зато ниже талии ЭТО – юбка не юбка, пояс не пояс, трусы из-под него торчат, сверкают, а ещё ниже – пудовые гриндеры как кандалы. Тоска меня взяла. Я поспешила спрятаться в классе от всех этих изучающих взглядов. Они же смотрят, они же сравнивают. Они на меня мысленно такие ненастоящие юбчонки напяливают. Их же мой стиль а ля Эвита до середины колена просто смешит.
Навстречу улыбнулся Сергей, помахал моим мобильником. Так вот, у кого я его забыла! Мне стало так тепло и хорошо сразу. Господи, ведь ! я могла окончить школу и так и не понять, кто же был все эти годы со мною рядом! Благословенна будь Марьяна со своим театром! Он увидел повязку у меня на руке, когда я уже пробиралась на своё место.
— Бандитская пуля, Принцесса?
— Именно, — кивнула я.
— Расскажешь? – полюбопытствовал он.
Пришлось сказать, что не могу, а врать не хочу. Принял такой мой ответ, а взгляд сделался очень серьёзным.
А потом черти принесли Евгена. Не мог уже дома отлежаться! Морда заплывшая, кулаки ободранные, весь перекошенный. И при этом снова с цветами. Он прошагал прямо к нашему столу.
— Полина, — сказал. – Здравствуй, Полина. Спасибо тебе, Полина.
Оставил свои деревянные розы и похромал на задние ряды чуть ли не под овации, такой последний герой.
— Лучше бы тебе мне всё рассказать, Принцесса, — как-то нехорошо попросил Серёжка.
— Спроси у него, а? – взмолилась я.
— Что между вами произошло? – не захотел услышать меня Серёжка.
Не могла я ответить. Я обещала. Какого чёрта я обещала?!
Бог знает, что подумал Сергей. Отодвинулся от меня на самый край и уткнулся в свой проклятый коробок!
Первый урок был у Марьяны. Она шутливо ужаснулась внешним эффектам на туловище Евгена и приступила к разбору сочинений. Это были последние перед каникулами. Марьяна была в хорошем настроении и зачитала подборку самых удачных мест. Мы валялись. Что интересно, хотя бы по одному развесистому перлу нашлось у каждого. Потом Марьяна объявила оценки и натеялась читать Блока. Она его обожала. Прохаживалась по классу и завывала.
Я стала смотреть в окно. Утренние сумерки там сменились серым днём. Приближался новый год, а снега было мало. Из-за этого город казался грязным, несмотря на праздничную иллюминацию и здоровенные конструкции в виде стилизованных ёлок. И ещё этот заунывный вой Марьяны вгонял в окончательную тоску. Спасительный звонок грохнул в тот момент, когда я подумала, что ещё пять минут, и я умру. Марьяна остановилась точно у нашего стола.
— Это мне? – спросила она, цапая розы.
Я непонимающе подняла на неё глаза. Я уже успела забыть про цветы.
— Вам, — выручил меня Серёжка, — Извините, Марина Ивановна. Она заслушалась.
Марьяна что-то там такое заворковала и поплыла в учительскую хвастаться букетом.
— Не бойся, Полька, — сказал Евген, шагая мимо, — я тебе другие куплю.
Мальчишки все убрались из класса. Даже Сергей захлопнул ноутбук и ушёл.
Возле меня материализовалась Светка.
— Ты! – сказала она. – Что вчера было?
— Садись, — попросила я. – Не торчи. И избавь меня от приступов своей ревности.
У меня разболелась рука, и вообще сделалось как-то нехорошо. Я объяснила Светке, что рассказать ничего не могу, но она может быть уверена, что Евген получил сполна за все её мучения. Светка неожиданно прижалась щекой к моему плечу и спросила, что у меня с рукой. Но именно в этот момент к нам присоединилась Наташка.
— Мне! – сказала она. – Мне расскажите!
— Лучше сама что-нибудь расскажи, — попросила я.
Наташка как всегда была в состоянии восторженного идиотизма. Она захихикала и сообщила:
— Прикиньте, моя мамаша чуть не застукала нас вчера. Тема меня когда провожает, мы заходим в подъезде в нашем на такую лоджию… Ну, вход на которую с чёрной лестницы.
Перепихнуться на прощанье. И вот. Тема всадил мне сзади свой член. Я стою, на перила опираюсь, на город смотрю. Хорошо так. Вдруг он ко мне так прижимается и полами дублёнки старается закрыть. Я выпрямляюсь. И на лоджию выходит моя маман. Кто-то ей заложил, куда мы заходим.
Светка с любопытством уставилась на неё и поторопила:
— Не томи, чем кончилось-то?
— Оргазмом! – заржала Наташка. – Пока маман допрашивала, что мы тут делаем, я чувствую, что он кончает. И говорю: мам, хорошо так. Она к перилам подошла, посмотрела. Да, говорит, красивый вид. И Теме: греешь её, сам, поди, замёрз, пойдём к нам. И снова так видом любуется, прям картина. А я чувствую Тёмкину руку. Раз – член вынимается, дв! а – джинсы мне на задницу натягиваются, три — мы застёгиваем молнии. И стоим…
Снова прозвенел звонок. Светка ускакала за Наташкой, дослушивать историю. В класс начали возвращаться те, кто выходил. Серёжка плюхнулся на своё место. От него заметно тянуло табаком. Я удивилась.
— Разве ты куришь?
— Умею! – отмахнулся он. – Ты по-прежнему ничего не хочешь мне рассказать, Полина?
Полина. Не Куерида и даже не Принцесса. Я медленно повернулась и посмотрела на него. Серёжка нехорошо щурился. Я уже открыла рот, чтобы спросить, в чём дело, но в класс ворвалась счастливая Жужанна. Она некоторое время оторопело рассматривала Евгена, но видимо решила ни о чём не спрашивать, повернулась ко мне и счастливым голосом сказала:
— Полина, деточка! У тебя – второе место. Мы участвуем в городском этапе! Сразу после каникул! Эта победительница сфальсифицировала результаты, оказывается. Вот только что привезли твой новый сертификат. Я так рада! Ты такая молодец! Дети, — повернулась она к классу. – Полина почти выиграла даже интеллектуальную дуэль. Она молодец!
Все начали хлопать, а я грустно сказала Серёжке:
— Ты даже не спросил…
— Я про другое спросил! – не сдавался он.
И тогда я поинтересовалась, в чём дело. Он быстрым шёпотом сообщил мне, что Евген при всех назвал меня классной женщиной.
— Что ещё? – спросила я.
— Да ничего! – психанул Серёжка. – Он так называет всех своих… ла трола!
— Кого? – переспросила я.
— Шлюх, — процедил он.
— Евген назвал меня шлюхой? – не поверила я. – За что?
— Вот и я хочу знать, — сказал Серёжка.
Я разозлилась. Один дурак сказал, другой поверил.
— Перебьёшься! – сообщила я.
Жужанна ещё что-то говорила, но мне сделалось как-то всё равно. Я взяла у неё сертификат и небрежно затолкала в сумку. Хотелось заплакать. Болела рука. Серёжка отодвинулся снова и снова что-то изучал у себя на экране. Я подумала, что вот, видимо, и в сё, потому что ничего объяснять ему я не буду, да он и не по! верит теперь.
После урока девчонки стали приставать ко мне, в чём я пойду на вечер. Новогодний школьный вечер для старшеклассников был назначен на завтра. Я сказала, что вообще не пойду.
— Ты чё, дура?! – взревела Наташка. – Меня маман тогда точно не пустит!
— Не говори ей, — пожала я плечами.
— Поль, — взмолилась Наташка. – Пошли.
— И в самом деле, — поддержала её Светка, а потом повернулась к Сергею. – Ты-то идёшь?
Серёжка поднял голову от экрана и заинтересованно спросил:
— Ты меня приглашаешь?
— Да! – засмеялась вдруг Светка. – Я приглашаю тебя! – и добавила. – Ты, по крайней мере, не ободранный!
— Хорошо, — ответил ей этот… этот…
Мне захотелось заорать на них и кого-нибудь ударить. Но к счастью, начался урок, и они разошлись. Серёжка что-то сказал, но я не услышала …и переспрашивать не стала. А буквально через пятнадцать минут пришёл мой папа и забрал меня из школы. Вчера мы так и не сходили в магазин из-за моего боевого ранения и было решено сделать это сегодня.
Я провела два часа полного счастья вместе с родителями. Мне накупили кучу всякой одежды, пообедали мы в ресторане с музыкой и танцполом. Меня даже пригласили. Совсем взрослый парень в деловом костюме вежливо попросил у папы разрешения со мной потанцевать и повёл к площадке под руку, как настоящую даму. Домой мы вернулись на такси. Потом родители сказали, что собираются посмотреть «Титаник». Я отказалась. История эта конечно хороша, но у меня каждый раз разрывается сердце, когда о
Прочитав два послания аналогичного содержания, я поудаляла нафиг все остальные нечитанные двадцать штук. И написала Серёжке. Попросила, чтобы позвонил. Я была уверена, что он снова в сети. Он не ответил. И не позвонил.
На вечер я пошла. Мама выбрала для меня в магазине такое славное маленькое платье, что мне пришло в голову показаться в нём. А кроме того, очень сильно захотелось выглядеть не хуже кошки Надежды. Красить волосы я конечно не стала. Просто выпросила у мамы золотой лак. Мама вздохнула и прошлась по моим волосам звёздной пылью. Конечно, она видела, что я в растрёпанных чувствах. Но не приставала пока с расспросами. Это было хорошо.
С колготками пришлось повозиться. Мои любимые – телесного цвета – плохо смотрелись с жёлтым цветом платья. Можно было взять чёрные, но известно, кто любит чёрные колготки. В конце концов, у мамы нашлась идеальная вещь. Цвет сильного загара, а когда смотришь со стороны, у ноги появляется контур. Пришлось, правда, повыпрашивать. Косметику я накладывала от всей души, впрочем, отойти от своего принципа максимальной натуральности так и не решилась. Всё равно получилось достаточно ярко. А что? Шлюха так шлюха! Ч-чёрт… Наташка мой вид одобрила. Впервые в жизни. Нас двоих её матушка отвезла в школу в их автомобиле и обещала потом забрать.
Музыкой на этом вечере командовал парнишка из десятого с заковыристым диджейским именем, в просте кажется Слава или Сев а. Мы с ним были немножко знакомы. Года полтора назад ходили! в один и тот же клуб спортивных танцев. А совсем недавно он записал мне в телефон несколько моих любимых вещиц. Увидев меня, он врубил мне арбенинские «Розы…». Моя походка под эту песню моментально сделалась оленьей. Славка-Севка показал издали на пальцах: хочешь рок-н-ролл? Я кивнула. Мы с Наташкой дошли до скамейки у стены и пали на неё. Севка показал – три. Я спросила три или четыре. Он опять показал три. Из динамиков теперь сочилась современная попса. Я начала считать песенки. На середине второй Севка показал мне: сейчас! Я медленно поднялась.
Как только раздались первые аккорды «Всё, что тебя касается», я выметнулась в середину танцевального пространства. К счастью, народ ещё по большей части стелился по стенам, и там было относительно свободно. Севка слетел с подиума, бросив аппаратуру. И пошло – такие маленькие телефоны, такие маленькие перемены… Мы врезались в классику на одних касаниях. Сильно мешали туфли на шпильке. Я их закинула нафиг. И вот распущенные вол осы тоже мешались. Временами я ничего не видела. Хорошо, что Славка умело страховал. Под завязку этот пацан швыранул меня через голову. Я удачно приземлилась на носочки и закончила положенной по правилам дорожкой. С разлёту Севка обчмокал мне пальцы и под затухающие аккорды кинулся на свой подиум. А я пошла искать туфли.
Они нашлись в руках у Женьки. Смотрел он с нескрываемым восхищением. И чего-то даже залепетал, комплименты какие-то. Я бы предпочла получить свою обувь от другого человека.
— Дай сюда, — сказала я, вступила в свои лодочки и вернулась к Наташке.
Все другие мои любимые вещицы мы с ней изображали уже на пару. Короткое платье было хорошо тем, что движений не стесняло вовсе. Танцевать в нём было одно удовольствие. Мне даже сделалось весело. А потом явился Серёжка, и всё моё настроение тихо слиняло.
Я уселась на гимнастическую скамейку и вытянула ноги, как бы отдыхая. Он не подошёл. И вообще – в упор меня не видел. Блин! Где -то в глубине меня затаилась жемчужина льда и всё росла. Ког! да весь народ высыпал на площадку, мне было на всё наплевать уже. Наташка срослась с Артёмом. Светка висела на каком-то десятикласснике. Все наши разобрались по парам и кучкам. В гордом одиночестве сидели только я и через три метра от меня Сергей.
В полном отчаянии я глянула на диджея. Славка-Севка поймал мой взгляд и вдруг быстро поднял и уронил обратно на стол лист бумаги, обыкновенный, формата А3, чистый, без знаков и надписей. Я тупо принялась соображать, но заиграли уже другие аккорды, незнакомые какие-то. За секунду до того, как диджей начал говорить, я сообразила – белый танец. И кинулась к нему со всех ног. Боялась я только одного, что он откажется, и буду я стоять и моргать как последняя дура. Слава богу, такого унижения он мне не устроил, а музыка оказалась вообще классная – самая последняя версия «Отель «Калифорния». Люблю эту вещь. 5 минут счастья. Серёжкины горячие руки на моей спине, а ещё близко-близко его головокружительно красивый рот…
Потом всё разом кончилось. Он проводил меня до скамейки.
— Спасибо, Полина.
И всё. Отвернулся к набежавшим одноклассникам. Мне в ухо что-то вещала Наташка. С другой стороны что-то тоже говорили, а у меня в голове крутилось это «Спасибо, Полина» и всё. Я поняла, что если сию же секунду не уйду, со мной случится истерика. Я выбралась из этой трещащей толпы и оказалась у подиума.
Диджей, сидевший на краешке, проворно придвинулся ко мне.
— Чем помочь, сестра? – спросил он.
Я посоображала.
— Перерыв скоро?
— Через пару композиций.
— «Прощание славянки» у тебя есть?
— Ёлки, не знаю, — сказал он и утянулся к своей аппаратуре, но вернулся быстро. – Есть, только без слов.
— Годится, — буркнула я. – Вруби вместо последней песни.
— Уже, — сказал он. – Поблагодари меня.
И подставил щёку. Я извлекла из сумочки, что болталась у меня на поясе, губную помаду, поводила ею по губам и тщательно нарисовала у него на щеке крестик. Славка-Севка засмеялся и сказал:
— Годится!
А из динамиков на полутонах пошёл заказанный мною марш. Диджей пошёл к микрофону. Его объявление о перерыве я услышала, когда уже обогнула ёлку и была на пути к двери. Я быстро переоделась, но незаметно удрать не дали.
— Ты уходишь? Одна?! – это был Женька в накинутой куртке.
— Подышать, — не моргнув, соврала я. – Тошнит…
— Кого хочешь затошнит, — непонятно сказал Евген. – Пойдём. Я провожу.
Не улыбалось мне его общество, но пришлось смириться. Я хотела только одного – удрать отсюда. И ещё мне было стыдно – за это платье, за рок-н-ролл, за то, что не удержалась и пригласила Серёжку.
— Ты так здорово танцевала с этим парнем, — сказал вдруг Евген. — Он тебе кто?…
— Бывший партнёр, — я не стала вдаваться в подробности.
Да и не до разговоров мне было. Так вдруг стало погано на душе, что захотелось сесть где-нибудь на садовой скамейке и замёрзнуть насмерть.
— Полька, — Евгену наоборот говорить хотелось. – Я ведь тебя т ак и не поблагодарил толком…
— Поблагодарил, — процедила я. – Ещё как!
На меня накатил смех с икотой. Женька сначала испуганно смотрел, а потом неуверенно спросил, что я имею в виду. Я объяснила и добавила, что очень жалею о своём вмешательстве и об обещании не рассказывать никому.
— Полька, да ты что?! – Евген выглядел и в самом деле испуганным. – Не говорил я ничего подобного! Честное слово! Хоть у кого спроси! Я только сказал, что ты классная девчонка и я бы жизнь за тебя отдал!
Как они мне все надоели! Болтуны. Хуже баб. Я не собиралась чинить разборки. Жила я раньше без них и дальше проживу!
Приняв такое решение, я тут же вспомнила горячие Серёжкины руки, и плечи, и все остальные места. Этот негодяй разбудил во мне женщину, влюбил в себя и бросил. Мне захотелось плакать, но при Евгене было нельзя. Он сосредоточенно вышагивал рядом и что-то бубнил. Я не слушала. Возле подъезда он с какой-то радости полез обниматься и даже потянулся ко мне губами. Совершенно хладнокровно и даже с изрядной нотой мстительности я объявила ему, что меня сейчас вырвет. Он отпрянул, а я быстро набрала код и щёлкнула замком у него перед носом.
Дома я счистила с себя лак и косметику, влезла с головой под одеяло, некоторое время давилась слезами, а потом уснула. Как умерла.