Кузина
— Нет, но… Колетт!..
— Да брось, что тут дурного!.. Правда, зайчик? Вот, посмотри!..
Сидя в кресле-качалке напротив своего кузена, за столом, где мы пили кофе, она снова преспокойно задрала до пупка муслиновый пеньюар, демонстрируя свою абсолютную наготу.
— Ну! Ведь хороша? — бросила она парнишке, который вместо ответа только разинул рот.
— Да ты совсем спятила! — возмутился я. — Это же сопляк, который все еще сидит у мамочки под юбкой…
— Вот именно! Значит, должен был давно ее увидеть! Нет?.. Мамочка тебе показывала?
— О! Колетт! — отвечал юнец, весь красный, с горящими глазами. — Как бы я осмелился ее попросить!
— Так, значит, ты видишь ее впервые?..
— Нет, конечно, я видел это у девчонок, но у них там не было столько волос!.. Ах, какая!..
— Ну так подойди поближе и погляди, как она устроена!..
— Ладно, хватит, Колетт! Опусти свои тряпки! Это отвратительно!..
— Зануда! Мне нравится показывать свою пизденку… Смотри, малыш, — продолжала она, откидываясь на спинку кресла и широко раздвинув ноги, обтянутые шелком. — Ну как? Разве она не прелесть, моя ангорская киска? Не стесняйся, погладь ее!
Не заставляя себя дальше упрашивать, Рене встал на колени у ног моей любовницы, среди кружевной пены оборок ее пеньюара. Его рука — почти девичья, как и его лицо, обладающее пагубным очарованием андрогина, — принялась гладить и ласкать нежную шерстку.
Я снова вмешался. Конечно, мы условились, что ревности не будет в наших отношениях, но все же… вот так, на моих глазах…
— Колетт, это уж чересчур!.. Ты заставляешь его возбудиться, и что потом?
— Наоборот, это он меня здорово возбуждает! Ну давай, малыш, потискай ее хорошенько… Это ведь так приятно, правда?.. Такой густой мех!.. А как он блестит на солнце!..
Она повернулась вместе с креслом, и солнечный луч, пронзив клубы сигаретного дыма, осветил бахрому на ее лобке.
— О! Потрясающе! — выдохнул юнец, завороженно разглядывая этот золотой факел, пылающий на лилейно- голубой плоти.
Его пальцы погрузились в мелкие завитки, запутались в этих золотых колечках, затем медленно скользнули по нежной коже живота и раздвинутых ляжек.
— А теперь, — сказала Колетт, — слегка потрепи мою киску по мордочке!.. Раскрой ее губки, там, под шерсткой… Ты что, не умеешь?.. Большими пальцами… раствори… Спорим, они уже совсем мокрые! А он порозовел, мой бутончик, скажи? Маленький развратник… Кажется, ты уже лакомишься вовсю!.. Понюхай меня здесь!..
Выставив себя напоказ на самом краешке кресла, выпятив живот и приблизив заросший волосами клинышек к самому носу юнца, Колетт наслаждалась сладострастием своей бесстыдной позы и удовольствием отдавать себя на съеденье изголодавшемуся девственнику.
Ошалевший от такого невиданного счастья, он по- прежнему стоял на коленях между ногами Колетт, пожирая глазами прелестный алый бутон, который слегка расплющивался под его пальцами.
Моя проблядь млела от собственного распутства.
— Да, смотри, — мурлыкала она, — смотри хорошенько… это доставляет мне наслаждение… Это ведь свинство — показывать тебе мой бутон, который у твоей матушки столько раз распускался… этот хорошенький бутончик, с таким миленьким устьицем там, внизу?.. Нагнись… Ну же, посмотри на него!
Она закинула ногу на плечо Рене и повернулась на бок, чтобы он увидел бороздку между ягодицами, и раздвинула ее пальцами, обнажая розовато- смуглую кожу внутри.
— Поцелуй, дорогой… Поцелуй эту маленькую заднюю дырочку!..
Он припал губами к глубокой расселине и принялся целовать ее под звонкие раскаты смеха Колетт. Потом она снова повернулась на спину, по- прежнему не сдвигая бедер.
— А теперь, миленький, сыграем в кошки- мышки, идет? Ну- ка, полижи ее своим кошачьим язычком!
Рене приблизил свое бледное личико херувима к густой блестяшей поросли и прижал свои губы к половым губам Колетт, которая нажатием указательного пальца заставила свое влагалище стать ярко- алым.
— О! Как хорошо пахнет! — словно в бреду прошептал он.
Несмотря на собственное сильное возбуждение, я все же почувствовал укол ревности из- за всех этих знаков расположения, зашедших слишком далеко.
— Ну так что, — не выделржал я, — ты хочешь, чтобы он тебя выеб прямо здесь, у меня под носом?
— Кой черт! Спросил тоже… — самоуверенно бросила Колетт, не отрывая глаз от кудрявой белокурой головки, которая поднималась и опускалась между ее ногами. — Само собой, пусть он меня выебет! Чем сидеть просто так, раскачал бы его!..
Я взбесился.
— Ты что, издеваешься надо мной?
— Разогрей его, говорю тебе! — приказала Колетт с той запальчивостью, которая появлялась у нее всякий раз, когда кто- то сопротивлялся ее причудливым капризам. — И потом, потискай его зад… он, должно быть, прехорошенький… это тебя развлечет.
И, как всегда, моя страсть к этой восхитительной шлюхе заставила меня уступить ее требованию. Стараясь не мешать Рене в его упоительном занятии, которое уже исторгало прирывистые вздохи из груди Колетт, я стянул с него брюки и был приятно удивлен белизной и округлыми очертаниями его ягодиц, так что даже не нашел в себе достаточно жестокости, чтобы мять и тискать их.
— Черт возьми! — радостно воскликнул я. — Да у него жопа, как у девчонки!
— Ну вот, сейчас его и выебешь в жопу! А пока погладь ему хуй… это меня возбуждает!
"Это меня возбуждает!" — как часто я слышал от нее эту фразу, отметающую всякие возражения. И вот я принялся одной рукой лапать задницу хорошенького кузена, тогда как другая нащупала то, что полностью излечило меня от зависти и вызвало извращенное чувство обладания существом "третьего пола". Его член оказался коротким и куцым, и я еще больше укрепился в своей иллюзии, когда мой палец скользнул к его безволосому заднему отверстию.
— Лижи!.. Лижи хорошенько!. — приговаривала Колетт. — Кончик языка повыше… Найди… Ты разве не чувствуешь моего бутончика?.. Да… здесь… вот так… чуть посильнее… Ах! Ах! Чудесно!
Колетт закинула левую ногу, словно хомут, на шею кузена и лениво откинулась на спинку кресла. Сцепив руки на затылке, она медленно покачивалась, отчего ее разверстая пизда поднималась и опускалась под ударами языка Рене.
— О, да он хорошо справляется, негодник! Ах, как здорово он сосет…
Обычно Колетт кончала очень быстро.
— Быстрей… еще быстрей!.. засунь мне палец в заднюю дырку!.. Ах!.. Ах!..
Она задергалась животом.
— Ах! Вот сейчас!..Сейчас!.. — простонала она, не размыкая ног, обхвативших шею Рене.
В тот самый момент я почувствовал, как его чахлый отросток вздулся, и несколько горячих капель упало мне на руку. Юнец зашатался.
— Скорее, вставь мне, — умоляла Колетт, привлекая его к себе со всей силой неистового желания. — Ну давай, малыш, я вполне достойна забрать твою девственность!
Но член Рене поник мятой тряпицей.
— Что?.. Ты уже кончил?.. Ты не мужчина! — с насмешкой воскликнула Колетт.
От такой несостоятельности моя ревность совершенно испарилась.
— А ты чего хотела? — спросил я. — Вздумала ебаться с мальчишкой, у которого в яйцах только жиденькое молочко!..
— Да нет, вовсе нет! — упрямилась блядища. — Я хочу, чтобы он меня выеб у тебя на глазах… Ну что, маленький мой, выебешь меня? Ну же, взбодрись! Вот увидишь, как это сладко — засунуть свой хуечек в женскую пизденку! Раз уж ты не осмелился попросить этого у мамочки, я сама тебя угощу!.. Только взбодрись, дурачок… Прежде всего мы с тобой разденемся догола!
И тут же ее пеньюар соскользнул на по
Колетт пригнула Рене к креслу и отвесила ему несколько хороших шлепков по ягодицам, отчего те тотчас же ярко порозовели. Она понемногу входила в азарт, возбуждаясь от подергиваний хорошенького зада под градом увесистых шлепков.
— Ох! Эта жопка! Эта жопка! — восклицала она. — Так бы ее и съела!
Она опустилась к Рене и укусила его в нежную плоть ягодицы, а затем ее язык скользнул в расселину. Рене тихо замурлыкал от этой возбуджающей щекотки.
— То- то же, поросенок, сразу ожил!.. Покажи, как ты возбудился!
Рене поднялся и повернулся к ней, так что его член оказался на уровне ее рта.
— О, какой славный росточек! А теперь, малыш, посади- ка его мне в рот!
Рене напряг мышцы живота и просунул член между раскрытыми коралловыми губами Колетт. Тогда приблизился я и, обхватив Рене за талию, сунул ему в руку свой член. Не дожидаясь моей просьбы, Рене принялся за дело с легкостью и умением, свидетельствовшим о давней привычке.
Придя в восторг от его искусства, я воскликнул:
— Честное слово, даже у тетушки Монпарно не такие нежные руки!
— Эй, педик, только не кончай! — вмешалась Колетт. — Я хочу, чтобы ты ему вставил!.. Не правда ли, душка, — обратилась она к Рене, — ты ведь дашь ему попользоваться твоим задиком?
— О, конечно! — запросто согласился тот.
— По этой части ты тоже девственник?
— Ну я бы этого не сказал, хотя брат Эпагат уверяет меня, что держался берегов и не заходил на глубину.
Это бесхитростное признание рассеяло мои последние сомнения.
— Отлично, кузен! – воскликнула Колетт, разражаясь смехом. – Итак ты получишь двойное удовольствие, лишившись разом и той и другой невинности! То- то мы с тобой развлечемся!
В своей извращенной фантазии, находящий особо утонченными самые неудобные позы, она опрокинулась спиной на красный атласный пуф, очень низкий, но достаточно широкий, чтобы вместить ее роскошные формы. Болтая в воздухе руками, изогнувшись так, что остроконечные груди наполовину оказались за пределами ее ложа, свесив голову, Колетт выставила мраморный живот между сладострастно раскинутыми бедрами, которые она, согнув, прижала к его бокам.
— Ну давай, херувимчик, отъеби меня!.. Смотри, как я ее тебе подставила, мою пизденку!..
Я оттолкнул мальчишку резким ударом по его замечательным ягодицам, наполовину развернутым, забрал из его руки свой член и засадил в самую середину заросшей волосами борозды.
— Ну вот, сейчас устроим хорошую встряску твоей заднице! – сказал я.
Мой елдак с легкостью проник в его дыру, но Колетт не удержалась от тревожного вскрика.
— А пока не шевелись, — добавил я, — потому что я хочу забить тебе свой кол в жопу поглубже.
Я согнул мальчишку пополам и пошире раздвинул ему ножки.
— Ну- ка отклячь задницу как следует… еще… по- собачьи…
Его круп изогнулся, образовав восхитительный округлый выступ, я развел его розовые ягодицы, головка моего хуя вклинилась в узкий проход, и я начал ритмично подаваться вперед.
— Держись, Рене, я пробуравлю в тебе дыру размером в десять су…
— Ай! Ай! – завопил юнец, под мощным напором моего лома.
— Еще чуть- чуть, старина… держись!..
Со второго захода я проник в него полностью, не обращая внимания на вопли. Затем я втолкнул его между бедер моей любовницы и ухватился за них.
— Ну вот, тебя лишили невинности, отымев сзади, — сказал я. – А сейчас выеби ее сам, и я постараюсь, чтобы мы действовали слаженно.
— Да, иди ко мне, — выдохнула Колетт, обхватив его шею руками. – Окажи мне эту любезность, мой милый… Ведь он такой хорошенький, мой бутончик… правда, очаровательный бутончик у твоей кузины?..
Она положила одну ступню на плечо Рене, который, прижавшись к ее животу, двумя руками вцепился снизу в ее ягодицы.
Мой член по-прежнему оставался в узком проходе юношеского зада, и я содомировал мальчишку в том же ритме, в каком он двигался туда- обратно, ебя мою любовницу. Но, раздосадованный тем, что мальчишка оспаривает у меня прелести моей любовницы, я готов был едва ли не разорвать ему задницу; и вскоре начал загонять хуй в него с такой яростью, что юнец заплакал от боли.
— Ну же, давай, еби ее!.. – повторял я сквозь зубы, стиснутые от нарастающего возбуждения. – Еби мою блядищу! Ты что, не видишь, как она хрипит, как она ждет, чтоб ты ее уделал!
В самом деле, Колетт уже билась в судорогах оргазма. Ее живот подпрыгивал, розовые бархатные туфельки, скрещенные на затылке Рене, дергаясь, задевали меня по лицу и усиливали мою распаленную похоть, словно Колетт своим наслаждением бросала мне вызов.
— Давай же, давай! – восклицала она, чередуя слова и стоны удовольствия. – Давай, зайчик мой, орудуй своим хуечком! Втыкай его, втыкай!.. Ах! Ах!.. Потрись им о краешки, малыш… о краешки… о, как хорошо!.. Ах!..
С удвоенной энергией вонзая член в зад несчастного педика, я закричал ей:
— Шлюха! Блядища! Течная сука! Давай кончай!
— Да! Да! Твоя шлюха!.. Скажи ему, что я твоя шлюха!
— Публичная девка! Я тебя заставлю ебаться с целым полком!
— Да! Да! У тебя на глазах!.. О! О! Я кончаю! Давай, малыш, толкай… Ах!.. Ну кончи же!
Она корчилась, тщетно ожидая, что Рене разделит ее удовольствие; затем, освободив влагалище, принялась осыпать кузена градом ударов в отместку за разочарование в его мужественности.
— Да у тебя и спермы-то нет! – воскликнула она.
Еще миг – и я бы кончил. Вместо этого я резко вытащил член из задницы Рене и, оттолкнув незадачливого ебаря, вцепился в бедра Колетт. С диким остервенением ревности, бушующей в крови, я пронзил ее своим острием. Мое неистовство заставило ее буквально заржать от восторга и затрястись всем телом.
— Спермы тебе захотелось, шлюха? На, получи!
Когда я полностью ее отъебал, то поднял ей зад над сиденьем и поставил Рене на колени между ее ногами, уткнув ртом в ее пизду, всю в пене. И пока он вылизывал горячую щель, залитую потоками спермы, я еб его сзади и на сей раз осчастливил семяизвержением.
Свежесть и красота этого юного тела, почти бесполого, иллюзия извращенноо соития с девчонкой, переодетой в мальчишку, необычайная хрупкость его члена, который я подергивал за головку, и, наконец, возбуждение Колетт, вызванное этим зрелищем, и ее бурный восторг доставили мне совершенно исключительное наслаждение.
— Ну что, радость моя, — спросила Колетт у Рене, когда, одевшись, мы втроем снова уселись за кофе, — как тебе понравилось ебаться через зад?
Его прекрасные голубые глаза, слегка утомленные, лучились прежней наивностью, и на очаровательном лице отразилась внезапная стыдливость Евы после грехопадения, когда он ответил:
— Знаете, кузина, мне бы гораздо больше хотелось быть девочкой, чем мальчиком!
Пишите отзывы на drunkup@mail.ru
C огромным удовольствием их прочту и отвечу.
Кузина
История эта произошла со мной не так давно, пару лет назад в славном городе Киеве. Естественно, все имена я изменил — сами понимаете.
Это был день рождения жены моего товарища — Маши. Праздновать мы поехали его на Днепр, с ночевкой. Подобралась очень веселая компания: я, Денис с женой Машей, моя двоюродная сестричка Тая (она же кума Дениса и Маши), Света и Руслан. Вначале все происходило довольно корректно спиртное, рыба, шашлык, танцы у костра : около 12 часов ночи толпа пошла купаться, естественно, одевать плавки или купальники, на тот момент ни у кого мысли и не возникало. Это прекрасно — плавать обнаженным в реке, а тем более, рядом плавают 2 обнаженные женщины (только сестричка моя, Тая сказала, что слегка простужена и осталась на берегу). Плавая рядом с Машей, мы слегка подебоширили — подныривали под друг друга и выплывали вплотную один к другому, слегка касаясь выступающих частей тела. Невозможно описать чего мне стоило подебоширить только "слегка" — когда чувствуешь обнаженное тело женщины рядом с собой и понимаешь, что лишь одно твое небольшое движение, — и она с радостью сама набросится на тебя, она жена моего близкого товарища, да и сам он где-то рядом плавает. Вылезая из воды (можете представить себе мой вид) я оказываюсь ослеплен яркой вспышкой — это Тая взяла фотоаппарат и щелкает всех подряд, когда они выходят из воды.
Согреваться мы присели около костра, — замечаю, что Таи с нами нет. Она сидит на бревне, на берегу и одна слушает плеер. В тот момент я слабо соображал, что она мне сестра, просто возбужден был до безумия. Я подхожу сзади, сажусь у нее за спиной и нежно обнимаю ее нежно прислоняю свою голову к ее. Она вроде только этого и ждала — поворачивается и жадно припадает к моим губам. В тот момент мы ни о чем не думали — просто парень и девушка ночью вместе. В полной мере, насладившись моими губами, Тая начинает целовать меня все и ниже : к этому моменту возбужден я был окончательно, член только что не разрывал спортивные штаны, а в голове была одна мысль: "Когда же она наконец освободит моего дружка и поцелует его" — я чувствую, как ее губы обхватывают мой член, и он погружается глубоко-глубоко в горло сестрички : после 10 минут ублажения, я решаю взять инициативу в свои руки — отрываю Таюшку от себя, спускаюсь с бревна на землю, снимаю с нее шорты и трусики : Я облокачиваю ее плечами о бревно, ложу ее ноги себе на плечи и припадаю губами и языком к ее мокрой щелочке : я думал, что она упадет — она выгибалась как арка, сжимала мою шею своими бедрами и еле сдерживала крики восторга. Через какое-то время, Тая говорит: "Идем куда-нибудь подальше". Мы отходим в сторону еще около 50 м вдоль берега, заходим на небольшую полянку. После оральных ласк, граница как бы стерлась и я чувствовал себя абсолютно уверенным — я хочу того же что и она. Я снимаю с себя всю одежду, ложу сестричку на землю — снимаю с нее кофточку (лифчик к этому моменту лежал уже у меня в кармане), шорты : Тая сама снимает трусики. Мы приходим к выводу, что нет ничего лучше и безопасней орального секса — и решаем тут же на практике это доказать: сначала я лижу ее щелку, зарывшись лицом в ее черные волосы на лобке, затем моя сестричка переворачивает меня на спину и начинает ласкать уже мой член. Дальше — больше, я остаюсь на спине, Тая переворачивается, опирается на колени, прижимая свою уже раскрывшуюся розочку к моему лицу и сама начинает сосать мой член. Это продолжалось всю ночь. Когда начало светать, я скорей всего плюнул бы на наши договоры относительно орального секса и вставил бы по первое число, но рядом с нами раздается голос именинницы Маши: "Извините, что я вас прерываю, но мне скучно самой и я решила пообщаться с вами". Тая слегка прикрыла себя, одела на меня брюки и позвала к нам именинницу. Я сажусь между ними двумя, ложу руки им на плечи и мы ведем неторопливую беседу. Приблизительно через час, мы уже успели выпить по литру пива, причем обе девочки тихонечко целовали меня в щеки.
Абсолютно естественным показалось облокотиться на землю, и вот — они лежат по обе стороны от меня и начинают целовать меня по очереди, прерываясь лишь на то, чтоб насладиться поцелуями друг дру
До ее квартиры добрались очень быстро. Перед домом Тая купила мне пару бутылочек пива, и мы поднялись к ней. Заходим в пустую однокомнатную квартиру, я смотрю на нее, она — на меня: "Что пойдем пиво попьем на кухню, или потом? (хотя оба прекрасно понимаем, зачем сюда приехали)". Решили, что потом. Спустя минуту она остается в одних лишь трусиках и с судорожно снимаю с себя всю одежду; падаем на кровать, остатки одежды летят на пол и яростно впиваемся в друг друга. Ее пещерка уже просто истекала соком, и наконец, Тая говорит: "Где у тебя презервативы? Доставай, но только можно я их на тебя одену?" Садится у меня между ног, при этом, бережно посасывая мой член, аккуратно одевает резинку на кончик головки, и начинает все глубже и глубже заглатывать мой член в себя (при этом губами нежно одевая на меня резинку). Справившись, говорит: "Ты знаешь, я немного там узкая :" Переворачивается на спину, раздвигает ноги и плавно вводит меня в свою дырочку. Спрашиваю: "Тебе не больно? — слышу в ответ, — Дурачок, тебе кто-нибудь говорил, что это может быть больно? Это ужасно приятно!" Несколько технических моментов. Несмотря на ее энтузиазм, трахается она не очень, ей облом держать ноги на весу и поэтому ее бедра давят на меня, и не получается глубоко входить, кроме это, ее длинные волосы оказались у меня под руками, — а как мне опираться на диван? И конечно это ее маленькие коготки — у меня вся спина была исцарапана. Если же она находиться сверху, то из-за ее своеобразных движений член раза 4 выскальзывал из щелочки. После первого акта, мне страшно захотелось покурить — "Извини, но в комнате никто не курит". Но по окончании упаковки LifeStile, сестричка говорит мне: "Ты полежи, отдохни, а я схожу на кухню и принесу пиво и пепельницу. Тебе можно курить, где хочешь". Больше резинок у меня не было, поэтому пришлось собираться домой, но Таюша упросила меня остаться и, естественно, принесла еще одну упаковку черных резинок. К середине ночи весь пол был усеян использованными презервативами : Попрощался и поехал домой — обошлось без слез по поводу моего раннего отъезда.
Следующая встреча — у меня уезжают родители в отпуск. Один из первых дней — созваниваемся с Таей и она приезжает …ко мне в гости. Покупаем пива, заходим в квартиру — она показывает свои фотографии. Смотрю на нее и думаю, как же подступиться? Тут Таюшка и говорит: "Где тут можно снять блузку и юбку, я не хочу чтоб они помялись". Заходим ко мне в комнату — и начинаем : поза 69, оральный секс, обычный, я сверху, она сверху, оба на боку, сидя, лежа, стоя : у меня в комнате, на кровати родителей, на кухне. Только к 11 вечера проводил и посадил ее на автобус.
Эта была не последняя наша встреча.
Кузина
Сначала я должна представиться. Меня зовут Кристина и мне четырнадцать лет. Я среднего роста, с длинными, прямыми черными волосами. Лифчик я начала носить с одиннадцати лет. Я живу со своей матерью, и братом, который младше меня на год.
Совсем недавно, к нам приехали, оставшиеся после развода без жилья, мамина сестра, моя тетя, со своими тремя детьми. Это были мои двоюродные братья Том и Дональд, и двоюродная сестра Вика.
Вике было 10 лет, но ее фигура уже начала формироваться. У нее были каштановые волосы до плеч, которые она всегда носила распущенными. Ее грудь была почти не заметна, а кожа, мягкая даже на вид, сводила меня с ума.
Так как отдельных комнат на всех не хватило, наши мамы решили поселить Вику в моей комнате. Вначале меня это расстроило, еще одна девочка у меня в спальне, лишила меня самостоятельности. И мои "ночные занятия" пришлось отложить.
Совсем не давно я смотрела фильм про вампиров, с Алисией Милано, и обнаружила, что Алисия действительно очень красивая девушка. Глядя на нее я начала чувствовать приятную тяжесть у себя между ног. Особенно наблюдая ту сцену, где она целуется с другой девушкой и они касаются друг друга.
Я отнесла кассету к себе в комнату, и снова включила ту сцену. Глядя на экран я скинула с себя футболку, оставшись в одних хлопчатобумажных трусиках. Я сжимал мою грудь и массировала свой сосок. Это чувство было так хорошо! Мой бог, даже не глядя на мою киску, я знала что она вся влажна.
Маленький круг влажности окрасил мое нижнее белье. Мои пальцы скользнули по моему плоскому животу до кружевной ткани трусиков. Я раздвинула ноги и коснулась моего клитора. Раздутая кнопка удовольствия была влажной и твердой. Я задвинула свой палец во влагалище и стала двигать его туда сюда. Я двигала его все быстрее и быстрее, чувствую как жар разгорается внутри меня.
Я сделала паузу, чтобы поймать дыхание и с новой силой принялась мастурбировать себя. Однако теперь, имея соседку я вряд ли смогу заниматься этим по вечерам.
Через пару недель воздержания я решила пристрастить свою кузину к замечательной, сексуальной жизни. Я никогда не думала относительно лесбиянства, но искушения, коснуться своей двоюродной сестры, посещали меня очень часто.
Так или иначе, Вика жила с нами уже пару недель. Наш ежедневный распорядок уже вошел в привычку. Каждый вечер, приготовившись ко сну, мы смотрели какой нибудь фильм у меня на кровати. Этот вечер не был исключением.
Вика вышла из ванной в своем обычном одеянии, футболке и синих спортивных шортах, слишком коротких для нее, под которыми четко проступали ее трусики. Я тоже носила футболку, но без всякого нижнего белья.
Расправив кровать, я начала "подготавливать почву":
— Может сегодня мы посмотрим два фильма?
— Конечно, — Вика быстро согласилась, — завтра все равно выходной.
— Только постарайся не кричать мне на ухо, это будет фильм ужасов.
Я специально начала с ужастика, зная что Вика, когда пугается, начинает прижиматься ко мне, ища защиты. Я включила кассету и уселась на кровать, по ближе к своей сестре. Ее шорты слегка съехали в сторону, открывая моему взору ее бедро. Ее нога была гладкая, как у младенца, без всякого намека не растительность.
В одной из самых напряженных сцен, она сжала своей рукой, мою левую ногу, выше колена. Ее теплая, мягкая рука задержалась там на какое-то время, заставляя меня испытывать неземное удовольствие. Я слегка изменила свою позу, позволяя ее руке свисать у меня между ног.
К концу фильма, Вика крепко держала меня за руку, а другой рукой я гладила ее длинные волосы. Это было так здорово, ее волосы, еще влажные после душа, были такие свежие и приятн
Она повернулась ко мне всем телом, и ее нога оказалась у меня между бедер. Я опустила руку вниз и сжала ее детскую грудь. Сквозь ткань, я почувствовала как напряглись ее соски.
— Можно я сделаю тебе также? — Викин голос слегка дрожал.
— Конечно, не стесняйся.
Ее неопытная рука обхватила мой сосок. Я даже представить сбе не могла, что прикосновение другого человека может быть так прекрасно. Особенно если этот человек, моя двоюродная сестра.
Тем временем, я задрала подол ее футболки и пристально рассматривала ее неразработанную грудь. Я наклонила голову, чтобы взять ее сосок в рот, но Вика обхватила мою голову руками и прижала к себе, слегка выгнув спину. Казалось она кормит меня своей грудью! Для маленькой девочки, она была неплохим учеником.
Лаская ее киску, через ткань шорт, я чувствовала что она вся уже пропиталась ее соком. Я сдвинула в сторону полоску ее трусиков и попыталась ввести свои пальцы ей внутрь. Вика приподняла свои бедра, и стянула вниз свои шорты, вместе с трусиками. Целуя ее гладкий живот, я постепенно добралась до ее сокровища. Ее киска была совсем крошечной, с розовыми губками, похожими на лепестки. Ни один мальчик, еще не забавлялся тут, и осознание этого, возбуждало меня еще больше.
Я раздвинула ее ноги, расположив их с обоих сторон моей головы, и просунула руки под ее попку. После чего погрузила свое лицо в ее промежность. Глаза Вика были закрыты, а с губ срывались еле слышные стоны.
— О боже, Кристина! Я люблю тебе!
Позабавившись с ее киской, я поднялась с пола и уселась на кровать.
— Давай, теперь твоя очередь.
Вика сняла с меня футболку и прикоснулась к моей груди, ноющей от возбуждения. Ее губы обхватили мой правый сосок и втянули его в рот. Я чувствовала как ее язычок ласкает меня. Пальцы Вики принялись исследовать меня между ног!
Ощущение было даже лучше, чем то что я испытывала от своей руки. Ее зубы стали слегка покусывать мой сосок, а блудливые пальцы, пробежавшись по моей щелке, задвигались вокруг ануса. Средний палец погрузился в мой задний проход. Это было так здорово!
— …Я видела как точно также делали женщины, на видеокассетах моего отца, которые он прячет от нас. Тебе нравиться? — Озабочено спросила Вика.
Ответить я не смогла, так как в этот момент я кончила. Мое тело передернуло судорогой, я схватила Вику за голову и прижала к своей щели, выплескивая свой сок, прямо ей в рот. Немного успокоившись я притянула свою кузину к себе и нежно поцеловала ее в губы, на которых еще блестели капельки моих выделений.