Гостья

На наш юбилей свадьбы собрались гости. Погуляли, попили и к полуночи начали гости расходиться. Сестренка жены (Вика, 18 лет, не замужем) решила остаться у нас. Жена постелила ей в другой комнате и, сполоснувшись, легла спать и быстро уснула. Я лег рядом, но мне не спалось, хотелось секса. Я начал гладить ее, пробираясь к киске. Положив руку на промежность, пальцем нащупал клитор. Я начал подрачивать его, но жена не проявляла никаких признаков желания. Я смочил палец слюной и снова опустил его на клитор. Жена стала меня отталкивать, не желая просыпаться. Я лежал голый с торчащим членом и не знал, как ее растормошить.
Тут я услышал, что Вика подошла к нашей комнате и заглянула в нее. Она хотела что-то спросить, но увидев, что жена уже спит, перевела взгляд на мой член. Увидев его во всей красе, она засмущалась, но еще некоторое время не могла оторвать от него взгляда. Она резко развернулась и ушла к себе. Через некоторое время я услышал вошканье из ее спальни. Я встал и тихонечко прошел к ней. Заглянув в спальню, благо, что дверь была открыта, я увидел сквозь свет уличных фонарей, что одна рука Вики гладит грудь, а вторая снует в трусиках. Я, немного полюбовавшись этим зрелищем, тихонько подошел к кровати со стороны ее лица. Она была так увлечена собой, что даже не услышала, что кто-то присутствует в комнате. Я придвинул член к ее губам, едва не касаясь их, и положил руку на свободную грудь. Она вздрогнула и открыла глаза.

Она оцепенела, увидев возле губ мой член, отодвинула голову и быстро вынула руку из трусиков. — Не бойся, продолжай, — только и смог сказать я. — Мне так стыдно, уходи. — То, что девушка хочет секса, ничего постыдного нет и ты, если хочешь, получишь его. — Илона моя сестра и я не смогу тебе отдаться. — Ты ни о чем не думай, просто отдайся своим желания и все, — сказал я, положив руку на ее промежность. Она издала стон и подала попку навстречу моей руке. Я понял, что сегодня она будет моей. Я просунул руку в трусики. Ее киска пылала жаром и вся текла. Я взял ее за затылок и уткнулся членом в ее губы. Она приоткрыла рот и ее губы обволокли головку. Она погрузила член в рот и начала его нежно сосать. Дав ей немного насладиться членом, я отодвинулся и снял ее трусики. Ее киска поблескивала соками. Я поставил ее раком на край кровати и припал губами к киске. Она источала изумительный аромат возбуждения. Я лизал и не мог насладиться. Я проводил языком по ее половым губкам, посасывал клитор, а она все громче и громче стонала. Я переместил язык на дырочку ануса и сунул палец во влагалище.

Она ойкнула, ее влагалище запульсировало и Вика начала кончать, заливая мой палец и рот соками. Я не прекращал ее ласкать. Дав ей успокоиться, я встал возле кровати. — Как мне хорошо, спасибо тебе — прошептала она. Вика села на краешек и направила член в свой рот. Она с животной страстью начала доводить меня до оргазма. Мы так отдались наслаждению, что не услышали, как вошла Илона. — Чем это вы занимаетесь? — услышали мы. Вика отпрянула от меня и испуганно посмотрела на сестру. Я не знал, что предпринять, мой член мгновенно опал. В ко

дь мы сестры, может попробуем? У меня тоже никогда не было этого, — сказала Илона. Они молча легли в позу 69 и занялись друг с дружкой. Я остался не у дел и стоял смотрел на них. Они так возбудились, что забыли обо мне. Я прилег между ног Вики и в сантиметрах 15 смотрел, как язычок жены порхает по губкам и клитору Вики. Тут жена, вспомнив обо мне, сказала: — Давай же вставь ей. Я подвел член к дырочке Вики. Жена, решив руководить процессом, взяла член в руку и уперла в киску. Я двинул бедра и член вошел в киску Вики по самые яйца. Жена издала блаженный стон. Я замер на мгновение и начал движения. Жена протянула руку и ноготками начала мне гладить яйца. Я чуть не потерял сознание от наслаждения. Вика замычала, подавая бедра навстречу и не переставая вылизывать Илону. Я не мог долго продержаться от происходящего и готов был уже кончить. Качнув пару раз, я начал изливаться в щелку.

Жена поймала губами клитор Вики и начала его сосать. Вику пронзил оргазм. Она, задыхаясь, прокричала: — Как хорошо. Я вынул член и остатки спермы брызнули на губы Илоны. Она схватила губами головку и нежно высосала остатки. Мой член, даже мне на удивление, все еще стоял. Я зашел с другой стороны и вонзил его в киску жены. Вика засасывала клитор жены, носом упираясь в мой член. Ускоряясь, я почувствовал, что Викин язык проходит по стволу и лижет яйца. Киска Илоны начала сжиматься в преддверии оргазма. Мой член начал раздуваться и жена начала кончать. За ней кончил и я. Я разрядился в нее и, вынув член, излил остатки на лицо Вики. Мы лежали втроем, я посередине, на кровати и отдыхали. Девчонки гладили мне член и яйца. Глаза их довольно блестели. — Хорошая у тебя жена? — игриво спросила Илона. — Очень, — ответил я и поцеловал ее в губы долгим поцелуем. — Может попробуем еще, если Вика не против? — Я всегда готова. Могу привести своего парня в следующий раз, — тут же откликнулась Вика. — Готов ты и мне доставить удовольствие с другим? — спросила жена. — Теперь я все для тебя сделаю. Вы попробуете еще два члена одновременно. — Ловлю на слове. Девчонки довольно рассмеялись.

Гостья

Не знаю, чего это стоило сестре, но она сумела пробить себе пропуск в наше закрытое поселение. И телеграмма известила меня о том, что мне надо встречать сестру. Какая у нас встречалка? Да никакая. Вертушка сядет, распахнет двери и выплеснет на вертолетку прилетевших. Вот и вся не долгота.

Вертушка восьмерка, взвихрив столбы снега селе, винты остановились и из ее чрева посыпались пассажиры. Все сплошь местные. Только одна выделялась из общей толпы прилетевших, и это была моя сестра. Надо сказать, что в нашем поселке ощущался дефицит женского населения, поэтому меня не удивило количество желающих помощников, уцепившихся за багаж сестрички. И каково же было их разочарование, когда выяснилось, что эта дама прилетела ко мне.

Жил я в балочке, занимая его один. Недавний сосед по финишу отбыл на большую землю, новоселов не предполагалось и я захамил этот балок, самым наглым образом, отбившись от целой кучи страждущих поселиться со мной. Фиг вам всем. Точнее, им всем. Так что места для нашего с сестрой расселения было предостаточно. По суровым северным меркам. Сразу же решили проблему с экипировкой сестрички, выпросив на складе комплект одежды. В ее городском одеянии можно на двор выскочить, а остальное передвижение по поселку будет весьма проблематично. Холодно у нас. Испросил у начальства пару дней в связи с приездом сестры.

Мы так давно не виделись. К ней испытывал самые лучшие и теплые чувства, что не удивительно. Старше меня на полных семь лет, она вырастила и воспитала меня, дала образование. И не виделись мы с тех пор, как я, сразу после службы, завербовался на этот гребаный север, имея целью укрепление финансового благополучия. Платили отлично, расходов мало, и на что тратить деньги в поселке, если даже в столовой питаемся под запись. А остальное, в виде одежды и прочего, положено за казенный счет. Так, на всякие мелочи.

Расположились в балке. Для нее все это романтика. И край наш, и место проживания, и даже душ с туалетом. Вот уж чего не ожидала, так это того, что и здесь присутствует цивилизация. Не стал рассказывать, что таких балков раз-два и обчелся. В них в основном руководство проживает. Ну и специалисты наиболее ценные.

Пока сестра с дороги принимала душ, распаковывала вещи, приготовил угощение. Уж чего-чего, а мяса, рыбы и прочих даров таежных у нас завались. Вот с картошкой напряги. Не растет она у нас. Так же, как и прочая зелень. И потому все окна во всех жилых и не жилых помещениях занимают ящики с зеленью. Тут и лук, и укроп, и прочее, что можно вырастить в таких условиях. Стол накрыл барский. И пока я кормил сестру, а она с набитым ртом рассказывала мне о своих впечатлениях, о новостях, передавала приветы от родни, за окном потемнело. Значит уже два часа по полудню. Темнеет у нас тоже рано. Зато летом всю ночь светло, хоть иголки собирай. Накормил сестру, уложил в кровать, хотя она и сопротивлялась, говоря, что не устала ну не капельки. А сама, едва голова коснулась подушки, засопела, замолкнув на полуслове.

Полюбовавшись на спящую, пошел по делам. Чего вкусного в магазине урвать. Весь поселок был в курсе, что у меня гостья. И количество напрашивающихся на вечеринку перевалило все мыслимые пределы. Все же кое-кого надо было пригласить. Условности, маму их в три… , и далее по тексту нашего старшины. И ближе к вечеру у меня уже негде было не то что присесть, встать невозможно. Геологи люди неприхотливые, потеснились. Гостье все внимание. Среди приглашенных были и женщины, но в таком малом количестве. Да и заняты все. Так что многие питали надежду на более близкое знакомство с моей сестрой.

Любая женщина начинает сверкать, окруженная вниманием. Не исключение и моя сестра. За не имением водки, вина и прочих изысков, пили "Клюковку. " Местное изобретение. Спирт + вода + клюквенный сок. Кому было крепко, разбавлял. Но в основном все люди привычные, с луженными глотками, в том числе и дамы. Хорошо посидели. Пора и честь знать. У меня впереди два выходных, а кому-то с утра на работу.

Остались одни. Прибрали со стола. И сели за этот же стол, уже с чаем. Потекли разговоры. Все о родне, о новостях с Большой земли. Перебивали друг друга
— А помнишь? А этот ( эта ) где?

И прочее в том же духе. В середине разговора спросил о зяте. Почему-то не сразу вспомнил об этом м.. чудаке. Да, отстал от жизни. Развелись, совсем недавно развелись. Домой пришла, а там этот козел соседке ноги задирает к потолку. И было бы к кому? И жил, козел, за сестричкин счет, ничего из себя не представляя, а вот поди ж ты, зажрался. Но ничего! Поживет со своей мамой, научится сам себя обеспечивать, запоет иначе.

Оставив сестричку в одиночестве, быстро побежал в душ. Усталость смыть, пот. А после меня в душ пошла сестра. Меня всегда удивляла ее страсть к воде. Русалка прямо какая-то. Плескалась бы целыми днями. Да пусть ее, воды хватает. Здесь суши мало, а вот воды с излихом. Весна придет и будет видно. Из душа вышла с полотенцем на голове, в моей рубахе. Еще одна страсть к ношению мужских рубах. И когда подняла руки вверх, поправляя полотенце, увидел, что нижнего белья на ней нет. Просто нет. То ли в чемодане, то ли еще где, только вот не надела ничего. А у меня, хоть это и сестра моя, проявился естественный рефлекс на голое женское тело. тем паче, что, как я уже говорил, женщины у нас в дефиците. И увидел-то всего ничего, так, краешек попки, темноту треугольника, мелькнувшую в разрезе рубахи титечку, а как зацепило. Даже в горле пересохло, голос потерялся. Сестра мигом приметила изменения в моем поведении. За столько лет изучить успела. Но виду не подала, села к столу, чай пьем.

Балок у меня из современных, тех, что строили для БАМа. Просторный, по нашим понятиям. Мой на двух человек, хотя можно и большему количеству переночевать. А вот кровати в два яруса. У меня и были такие, в два яруса, как в вагоне. Уступил сестре нижнюю. А когда она ложилась, залезала под одеяло, вновь мелькнув голым телом, пришлось еще немного посидеть за столом, успокаивая дыхание и разбушевавшуюся плоть. Уже и чай не лезет. Сестра, подремав с дороги, спать не особо и хотела. Облокотившись на руку, разговаривала со мной. Незаметно перешли на детские воспоминания. Смеялись, припоминая проказы и как мы за них получали по тощеньким ягодицам от маменьки. Уж чего хорошего, а ремня она нам не жалела.

Наедались от пуза. Припомнили и те шалости, что считаются запредельными, но которым подвержены все дети. И как играли с половыми органами друг друга, и как пытались, хотя бы, имитировать половые сношения. Она в то время была постарше, а у меня еще ничего не получалось. И как-то так просто, как-будто между прочим, спросила, а получается ли у меня сейчас. Получаться-то получается, только не с кем. Отрываешься, если в поселение к аборигенам попадешь. А так спермоксикоз мучает всех, кроме семейных пар. И потому мою милую сестричку завтра с утра начнут обхаживать полчища кавалеров.

Она села по-турецки, прикрыв ноги одеялом и спросила, резко сменив тему разговора, не осталось ли у нас того напитка, что мы употребляли на пиршенстве. Этого добра у нас в избытке. С навигацией запасаемся на год вперед. И я быстренько накрыл на стол, поставив пару стаканов, за неимением рюмок, закуску

8212; Не думай обо мне плохо. Я так хочу. Хочу тебе немного помочь.

Голос сестры в темноте, хоть и негромкий, прозвучал громом.
— Иди ко мне. Теперь ты помоги.

И я, вздрагивая всем телом от вожделения, приник к распахнутым воротам в рай. Урча, как вурдалак, всасывался, вгрызался в плоть сестры, меж ее приветливо распахнутых ножек. Всасывал в себя клитор, целовал губы, проникал языком, как маленьким члеником, в глубину, насколько позволяло мое лицо, упирающееся в промежность. Она извивалась, громко стонала.

Видимо и она, как и я, была голодной. Да она всегда отличалась неуемной страстью к подобного рода ласкам, под любыми предлогами стараясь расположить мое лицо меж своих ног. Еще тогда, в детстве. С голодухи, или от необычайности обстановки, только затряслась она быстро.
— Бля! Ма-м-ма-а!

Это она всегда так кончает, насколько я помню. Выгнулась дугой, сжала бедра, вдавила мое лицо в промежность, уткнув носом в лобок, покрытый жесткой щетиной. Куда делись ее шелковистые волосики?

Отдышалась. Провела рукой по мне, проверяя боеготовность, удовлетворенно хмыкнула и толкнула, поворачивая на спину. Оседлала. Все в полной темноте.
— Не спеши! Дай наиграюсь!

И игралась. Долго, очень долго. Пока не кончила пару раз. А потом легла под меня, раздвинула ноги и отдалась на милость братцу. И я уж постарался выплеснуть все, что накопил за время вынужденного воздержания. Мы так и уснули: я на ней и с членом внутри.

Спим, прижавшись тесно. И кроватка узкая, и прохладно. Голая попа взрослой женщины прижалась в районе чуток пониже пупка. Как раз там, где вздымается не успокоенная плоть. Размышлял не долго. Она приехал и уехала, а мне оставаться. Так почему не воспользоваться и не слить остатки спермы, тем более, что сама была инициатором сего процесса. И я нежно, медленно, рукой разводя в стороны губки, погрузил в мокрое и горячее нутро головку.

Не подмытая с вечера вагина мягко пропустила меня, не создавая сопротивления. А сестрица во сне привычно откинула в сторону ножку, приподняв ее. А убедившись в полном контакте, вновь опустила, двинула попой навстречу. И мы медленно, наслаждаясь, начали сношение. Вскоре ритм стал быстрее, еще быстрее и вот уже шлепки тел слились в один сплошной звук. И тишина! Когда замерли, содрогаясь, разряжаясь, насытившись. Так и лежал, прижавшись к худенькой спине, не выпуская из рук крепко сжатых титечек. Она пошевелилась
— Пусти.
— Не пущу
— Пусти. А то стирать постель будешь.

Пришлось отпустить. Вскоре вернулась, пахнущая свежестью, мылом, чистым телом.
— Иди, помойся. Так и уснули грязные. И как ты меня грязную… это…
— Что это?

И сестра, как с обрыва шагнув в холодную воду, выпалила
— … Ебал!
— А что, было плохо?
— Нет, ну грязная же.

Ну блин, фишка ее.
— А вот и не грязная. И сейчас я докажу, что ты у меня самая чистая и самая вкусная. И с этими словами повалил ее на спину, развел в стороны ноги и присосался к половым губкам. Она ойкнула, сжалась, потом расслабилась и отдалась наслаждению.

Положив голову мне на грудь, играя с торчащим членом, говорила
— И все равно это не в счет. Я же подмылась.
— Еще доказать?
— Нет! Нет! Я сейчас не могу! У меня там и так все огнем горит.
— Вот и потушим.
— Нет, ты не понял. Пока просто не хочу.
— А когда захочешь?
— Скоро, я же себя знаю.

Закончив разговор, скользнула вниз по животу и сомкнула губки на головке.
— Эй! Эй! Поосторожней! Я хочу кончить туда!

На миг оторвалась, озорно блеснула глазенками
— Туда — это куда? Говори прямо.
— В пизду. В пиздюлечку моей милой сестрички. В пизденочку.
— И что ты с ней будешь делать?
— Ебать! Насаживать, вытаскивать и снова ебать!
— И долго?
— Пока стоять будет!
— А потом?
— А потом вылизывать, высасывать, ебать пальцами.
— И все?
— А что еще?
— Пальцем можно и попу. Ты же раньше туда не только палец толкал. Только тогда у тебя он… , прости, хуй, был совсем маленький. Сейчас, боюсь, порвет.
— А мы попробуем. Потихонечку. Авось и пролезет.
— Урм! — Это она присосалась к головке, — попробуем!

Вставали в туалет и поесть. И даже обедая, села ко мне на колени и так сидела, не желая выпускать из себя хуй. Сидела, изредка пошевеливая попой, наслаждаясь обладанием.

Вечером вновь пришли гости. Теперь уж я был уверен, что никакие клинья никаких ухажеров не во бьются меж нами. Проводили гостей, и сразу в кровать. Теперь уже не торопились впихнуть чего-нибудь куда-нибудь. И так находили сто и еще один способ ласк. Обсосали каждую капельку тел, пере целовали все, что можно и нельзя. Залезли языками в каждую дырочку на теле, начиная от ушных раковин и заканчивая, ну ясно чем заканчивая. И хуй побывал в каждой дырочке. В какую-то погружался полностью, в какую-то только с самого краешка, а в какую-то не пролазил совсем. А в попу пролез. С кряхтеньями, со стонами, но пролез. Я был готов отказаться от этой затеи, но она настояла, желая вспомнить детство. И приняла в попку полную порцию спермы. Сам удивляюсь, откуда она берется?

Отработав день, летел домой, как на крыльях. И с порога, едва раздевшись, даже не пытаясь попробовать, что сестра приготовила из еды, сразу в постель. И уж потом, насытившись, сели к столу. Вчерашней ночью я доказал ей, что моя сестра не может быть грязной, вылизав всю ее сразу после того, как спустил. И как же она плакала от счастья, обсасывая мой рот, головку, все тело.

Неделя пролетела незаметно. Ей пора на Большую землю. Пора домой. Ночь расставания стоит отдельного описания, целой эпопеи. С кругами под глазами от недосыпания, провожал сестру. Посадил на вертушку.

Дома, заправляя постель, обнаружил под подушкой ее трусики, с надписью фломастером
— Помни! Не забывай! Ты подарил мне счастье! Теперь я в долгу. Буду ждать и копить проценты.

Гостья

Вот повезло-то как! Повезло жене. Ей на работе на Новогоднем корпоративе подарили путевку в Турцию. И сразу же после празднования, то есть третьего числа, полетела моя милая в Турцию. Ну а мне берег Турецкий совсем не нужен. И Африка мне не нужна, как пели в одной песне. Проводил жену в аэропорт, помахал взлетающему самолету ручкой, утер скупую мужскую слезу да и поехал домой. Впереди каникулы аж на пару недель, полное отсутсвие контроля и вольная воля. Практически холостяк. Планов напридумывал, да только вот человек предполагает, а жизнь вносит свои коррективы.

Не успел зайти домой, как телефон затрещал. Племяшка жены жаждет приехать в город развлечься на каникулах, а остановится хочет у нас. О том, что тетя в отъезде, узнала от меня, но очень не огорчилась, заверила, что стеснять меня не будет, а скорее от нее даже польза: пожрать приготовить там, прибраться, постирать и прочие домашние дела. Приготовить я и сам могу. Я это люблю и умею. А для прочих дел есть пылесос и стиралка-автомат. Но не откажешь же родственнице.

Приехала. ввалилась с мороза розовая, радостная, с порога облабызала дядю, бросила в угол сумку и первым делом побежала в ванну. Почти сутки на поезде не просто так. Надо, как я понял, отмыть все, что не было возможности помыть в поезде. Ясно, что бабе не подмыться хуже смерти.

Плескалась долго, вроде того тюленя, что дорвался до воды и не желает выходить на берег. Я уж и на стол собрал, а она все там полощется. Выползла из ванны чистенькая, приятно пахнущая, с тюрбаном на голове и в женином халате. Ростом они одинаковы, фигурой тоже схожи, только вот есть в племяшке одна особенность: от природы ее наградили приличных размеров задницей.

Такое впечатление, что хотели разделить на двоих-троих, а досталось одной. Эту жопу поддерживали соответствующие ноги. В том смысле, что полные. И когда она села за стол, закинула ногу на ногу, халатик разошелся, не в силах объять необъятное, обнажил как раз эти прелести в виде полных ляжек. Да так, что и немножко попы показалось из-под полы халата. А эта взрослая дуреха, привыкшая в своем колхозе ходить почти что нагишом, даже не обратила на это внимания. У них вообще к одежде отношение простое: на выход нужно нарядиться, а дома можно и без трусов ходить. Она посчитала, что в гостях у дяди-тети то же самое, что и
дома и я, приглядевшись, трусов на этой шикарной заднице не лицезрел.

Давнр уж мечтал я каким-нибудь образом заполучить эту жопу в свои руки. Хорошенько полапать ее, помять и выебать колхозную деваху. Племяшка-то не моя, кровосмешения нет, так что можно. А чего такого? Лет ей уже девятнадцать, давно не девочка, так что гуляй Вася! Да все как-то не выходило, все не получалось. И хоть речи сальные мы вели, и она, вроде бы, не против, да только вот уединиться все не получалось. А тут такой фарт. И решил я, что уж сегодня-то я эту жопу поимею, помну, помаасжирую. Представил, как поставлю ее раком, аж зубы свело. А трусы встопорщились, того и гляди резинка лопнет. Хорошо, что триканы свободные, не так заметно мое приподнятое состояние.

Сели за стол. Предложил водочки и племяшка согласно закивала головой. выпить она не против и это дело уважает. Да с дороги, да за встречу, вот и потекла водочка в стаканчики. Не заметили, как бутылочку прикончили. У племяшки щечки раскраснелись, язычок стал заплетаться, а вот скованность, каковой особо и не было, прошла. Теперь уж раскрепостилась полностью. Сидим, распечатали вторую, разговариваем. Халат распахнулся, титьки вываливаются раз за разом. Она глупенько хихикает, пытается их под халат затолкать, а они снова на свободу просятся. А как не проситься? Рядом мужик и они понимают, что хочет тот мужик, просто страстно желает, помять их, поласкать и пососать соски, прижаться к ним.
— Слушай, девочка, дай я их затолкаю. У тебя плохо получается.

Племяшка посмотрела на меня оценивающе, подумала и что-то решила.
— А у тебя получится?
— А то! Лучший заталкиватель титек в мире и окрестностях.
— Ну попробуй.

И я положил руки на эти полушария, начал их гладить, добрался до сосков.
— Мы так не договаривались! Ты сказал, что просто их затолкнешь, а сам щупаешь.
— Не все сразу. надо же определиться, как их лучше упрятать. Примериться.
— Ага, примеряльщик, прячь давай скорей.

Сама же попыток избавиться от заталкивальщика не приняла никаких, так и сидит, только на меня снизу вверх поглядывает, да губенки облизывает. А я уж и ртом поймал сосок, посасываю его, а второй кручу рукой. Племяшка мою голову к груди прижала, дышит глубоко. Нравится ей такая ласка. да и водочка дает знать о себе, чувства обостряет, раскрывает желания.

А я на колени перед ней встал, уже полностью распахнул халат, титьки целую, соски насасываю, живот глажу. К пизде пока не лезу, нечего раньше времени девочку пугать. Захочет, сама ноги раздвинет. Видимо захотела, потому что ноги понемножку, по миллиметрику, стали разъезжаться в стороны, вот и ляжки показали то, что прятали. А показали они подбритую пизду. Влажную, горячую, пахучую. Аромат жаждущей ебли пизды не спутать ни с чем.
— Чего ты хочешь? — не проговорила, а прохрипела она.
— Тебя.
— Мы же родня.
— Не кровная. Пошли в спальню.

Наша супружеская кровать приняла два голых тела. Просто рухнули и сразу же сплелись в объятиях. Девочка давно была не ебана, а природа свое требует и потому отдавалась со страстью изголодавшегося тела и души. Безо всяких предварительных ласк, без прелюдий, закинула ноги мне на поясницу и приняла в себя хуй весь, без остатка, на всю глубину. Хотя попа у девушки приличная, пизда оказалась мелкая, узкая. Но смазка, обильно оросившая вход и внутренности помогла не просто войти в нее, а ворваться, как в осажденную крепость врывается вражеское войско. Мы сопели и только шлепки тел да хлюпанье в мокрой пизде оглашали тишину спальни. И хотя могу я гонять по получасу, удовлетворяя жену, а тут не сдержался, и едва девушка застонала, сжалась, кончая, кончил и я. Полежал немного на ней, сполз и лег рядом.
— Хорошо-то как? Тебе понравилось?
— Да. Очень, Ебешься ты классно и пизда у тебя хорошая. такую не ебать, а расцеловывать надо. Пошли, помоемся и я ее расцелую.
— Правда? Расцелуешь?
— Правда-правда.

В ванну залезли вместе. И пока племяшка намыливала и смывала пену с пизды, я придерживал ее за задницу, старался пощупать и помять. Хватался за титьки. Она смеялась, вырывалась, но так неловко, что мои руки продолжали блуждать по ее телу. Потом она помыла меня. Руки-то у меня были заняты. Тщательно намылила, сдвинула шкурочку, помыла под ней, ополоснула.

Перенесли в спальню выпивку и закуску и разлили по стопочкам водку. Я сказал, что на закуску самое то кусочек пиздятинки. Выпить и занюхать. Племяшка со смехом раздвинула ноги, полулегла в ожидании того момента, как я буду ее пиздой закусывать. А я лихо опрокинул стакнчик и присосался к ее губкам, что выступили розовыми лепестками из-за больших губ. Втянул их в себя, потом просунул промеж них язык, поласкал им вход в пизду и с неохотой оторвался. Племяшка, выпучив глаза, смотрела на меня
— Ты сделал это? Ты меня ТАМ поцеловал!
— И что такого?
— Ты и жену так целуешь?
— Лучше. Это только начало. Пей давай. Кстати, не хочешь хуем закусить?- спросил я стоя перед ней. Хуй был напроти

ать. Перевернул племяшку на живот. Она завозилась, но осталась в этом положении. Раздвинул ноги и попытался засунуть ей, но слишком уж крутая жопа не позволила добраться до пизды. А раком спящую вряд ли поставишь.

Кто ищет, тот всегда найдет. Нашел выход и я. Подложив под живот сопящей девушки пару подуше, поднял ее задницу до приемлимой высоты. И теперь осталось только уцепиться за ягодицы и выебать эту пизденку. Что я и сделал. Ебать спящую пьяную бабу, что дрочить. Но кончить-то надо. Да еще такое богатство в моих руках, как эти пышные половинки почти что земного шара, точнее его модели — глобуса, помогли закончить дело.

Ночью, проснувшись по нужде и сбегав в туалет, пристроился к спящей на боку девице-красавице. Она доверчиво подогнула ножки, выставила попу и я отодрал эту пизденку еще раз.

Утром девочка встала раньше меня. Когда я проснулся, она с мрачным видом пила на кухне кофе.
— Привет, ты чего такая хмурая?
— Я сегодня уеду.
— Здрасте! С чего ради?
— Я вела себя вчера как сука. Выла, как шлюха. Не могла себя сдержать. Теперь ты будешь надо мной смеяться, что деревенская дурочка такая тупая, такая …-и она замолкла, подбирая слова.
— Вот уж чего не буду, так это насмехаться. Это не ты вела себя так, это тело твое реагировало. К тому же сдержаться от такого не может и твоя тетя, хотя я ее часто так ласкаю. Так что все нормально. И вообще, дурочка-снегурочка, мы еще не все перепробовали. Я много чего умею.

Посветлела, мрачность улетучилась. Поглядела на меня. Ая, привыкнув, что дома всегда только мы с женой, так и вышел из спальни в чем и спал. То есть совершенно голый. И племяшка, хихикнув, взяла рукой за болтающийся хуй.
— Какой маленький и мягонький. А вчера был такой огромный, твердый. Думала, что проткнешь меня.

Нормальная реакция на теплоту женской руки и вот уж головка, выбравшись из-под шкурки, упирается племяшке в лицо. Немного помог, ухватив девочку за затылок и вот он, хуй, уже во рту. Сосала неумело, но старательно. Только вот что бы так кончить, долго надо сосать. Не забирает меня такое. Мне бы лучше в пизду занырнуть. И потому, позволив девочке порезвиться с новой игрушкой, забрал у нее этот леденец, приподнял ее под мышки да и поставил к столу передом, а к себе задом. Поняла намек правильно и расслабилась, выставив шикарную задницу.

Ебал долго. Даже сам устал. Смели со стола почти всю посуду. Племяшка кончила раза три, это точно. А вот и мой долгожданный миг. Прижавшись животом к ягодицам, выстреливал в девичью пизду порцию за порцией, содрогаясь всем телом.
— А ты ночью меня ебал? Я слышала.
— А чего же не сказала ничего?
— Спать хотела. Думаю, пусть кончит.
— Молодец ты у меня. Золотко, не ребенок.

Шлепнул ее по заднице, оторвался, извлек опавший хуй.
— Теперь водные процедуры, завтракаем и в поход по магазинам. Сейчас народ спит после праздников, да и денег нет, можно на хорошие скидки нарваться.

Как и вчера, племяшка помыла меня, себя и пошли одеваться.

Примерно к полудню усталые и довольные походом вернулись домой. Пообедали, сели в зале на диван и включили телек.
— А скажи честно, тебе понравилось со мной?
— Говорил же уже, что очень понравилось.
— А ты мне еще так сделаешь?
— Даже лучше.

Сидели рядом, так что одного толчка хватило завалить девочку на спину и задрать халат. А она уже приготовилась, трусики сняла и даже пизду помыла. Вон как свежевымытым пахнет. Упс! Да она же и сбрила все.

Вот как хочется ласк оральных. Вчера намекнул, что волосинки в рот попадают, а сегодня уже пизда голенькая, как у малолетки. Как тут удержаться? И присосался к пизденке. А что бы девочка не оставалась без игрушки, принял позу шестьдесят девять и дал ей возможность поиграть с хуем. Поняла правильно, присосалась, отвлеклась немного. В этот раз все было уже не так бурно, но чувствительнее, что ли. Вертелись, меняли положения. То в рот засуну, то в пизду. И она то подставит пизду под ищущие губы, то распахнет навстречу хую.
— Искончалась вся! Сил нет. Давай передохнем

От ебли тоже устаешь. Да и кувыркались часа два точно. Вначале я сдерживал себя, а теперь все занемело, ничего не чувствуется и как кончить — даже не знаю. Проблема.
— А у тебя стоит! Ты что, не кончил?
— А ты не видишь.
— Маленький мой, давай я спрячу тебя к себе, полежишь, может и кончишь.

И она, повернувшись на бок, подставила пизду. Всунул, лежим, телек что-то бормочет. Прижаля к спине, титьки тереблю.
— Ты так не делай, а то я еще захочу. Я азартная. И голодная.
— А чего? Вот он в тебе. бери и пользуйся.

Племяшка покачивала задом, насаживаясь и сползая с хуя, постанывала, но не спешила, наслаждалась. А я теребил соски, помагая ей получить еще большее удовольствие. Но вот ее движения ускорились, жопа зашлепала по моему животу быстрее и прижалась. Мышцы влагалища сокращались, массируя хуй, смазка потекла на ляжки.
— Ты не кончил?
— Нет.
— Пусть он там побудет.
— Да пусть себе.
— Давай отдохнем.
— Давай.

Так и уснули, обнявшись. Хуй, как материнская пуповина, соединял нас.

Вечером немного выпили и в постель. Такого наша кровать не испытывала давно. Такие нагрузки впору космонавтам. Чего только не перепробовали, как только не ложились, как только не вставали. В поту, в выделениях, усталые. И сна ни в одном глазу. Передохнем и снова в бой. Угомонились под утро.

Так и потекли день за днем. Еблись везде и всегда, как только хотелось. По квартире ходил голышом. Не тратиь же время на раздевание.

Провожал племяшку на вокзале. Она уезжала неохотно, но пора. Каникулы заканчивались, скоро и жена прилетит.
— Знаешь, раньше я тебя не любила. Ты всегда надо мной подсмеивался. А сейчас как я жить без тебя буду, даже не знаю. Вот стоим, а у меня пизда чешется, так хочется поебаться . Мне кажется, что у меня там все раздолбано, стало такое большое. Я в зеркало смотрела. Так там все красное. Ты мне все разъебал. Но я хочу еще.
— Глупая.Еще не раз встретимся. И все у нас будет
— Ага, как же, будет. Так уже не будет.

Уже из тамбура, когда поезд набирал ход, прокричала
— Спасибо за все! Я тебя люблю!

Гостья

Рабочий день закончился больше двух часов назад. Я остался в своём кабинете поиграть в преферанс в Интернете, когда в дверь моего кабинета постучали.
— Войдите — сказал я, поморщившись, я выигрывал и не собирался отвлекаться.
Вид посетителя резко изменил моё настроение. Небольшого роста, стройная девушка с папкой под мышкой, виновато улыбалась мне из за приоткрытой двери.
— Простите что поздно, уделите мне несколько минут? — спросила она.
— Дайте мне пять минут, сейчас я разделаюсь со своими партнёрами по преферансу — попросил я.
— да, да конечно — ответила она, — я подожду в коридоре.
— нет, нет, заходите, — поспешно остановил её я — заходите и садитесь к журнальному столику.
Она вошла в кабинет, старательно закрыв за собой дверь. Не очень уверено подойдя к журнальному столику села в кресло для посетителей. Я внимательно следил за происходящим. Я сразу понял, что она навеселе, но пытается это скрыть. Одета она была в светло-зелёный костюм с довольно короткой юбкой, туфли на высоком каблуке. Верхние пуговицы белой блузки были расстёгнуты, хорошо был виден изгиб ключицы, и на коже отчетливо проступали веснушки. Как впрочем и на хорошеньком носике посетительницы. Короткая стрижка, большие зелёные глаза, крупные серьги в виде зелёных колец, стройные загорелые ножки, узкие лодыжки, и на что я сразу обратил внимание очень красивые руки.
Повернувшись к монитору, я продолжил. Я действительно через пять минут взял последнюю взятку в игре. Но все эти пять минут я думал только о ней. Я просто чувствовал физически её присутствие. Конечно, надо признаться, я испытываю слабость по отношению к слабому полу, но здесь было что-то иное. Я тёмный человек в отношении ментальных тел, а так же в отношении астральных тоже, но в этот момент я о них вспомнил. Я думаю, что все сталкивались с таким чувством в своей жизни. Я и раньше встречался с девушками которые на меня оказывали магнетическое действие, но всегда меня этот магнетизм парализовывал, я стеснялся им в этом признаться, даже пугался этого, и они уходили из моей жизни, а я каждый раз ругал себя за нерешительность. Похожие чувства одолевали меня и сейчас.
Встав из-за компьютера, я подошёл к своей гостье.
— чай, кофе? Может коньячку?
— кофе, у меня подружка в вашем городе, так мы с ней встречу уже отметили — смущённо улыбнулась она — меня зовут Дана, мне поручено найти в Вашем городе офис для нашей фирмы, вы можете мне в этом помочь?
— Максим, — представился я и добавил — конечно могу, что угодно женщине — угодно богу. Она улыбнулась мне в ответ. Я пошёл готовить нам кофе.
— хотя знаете, немного коньяка пожалуй выпью, если составите мне компанию — добавила она.
— с удовольствием — ответил я.
С кофе и с коньяком я подошёл к ней. Поставил поднос на журнальный столик и сел на кресло напротив неё.
Она улыбнулась, открыла папку и достала лист бумаги.
— вот письмо, в нём всё указано — она протянула лист мне, папка соскользнула с её колен и упала на пол. Мы одновременно наклонились за ней. Я оказался быстрей, мы почти столкнулись головами. Я чуть отклонился в сторону и прижался щекой к её плечу. Я просто окунулся в аромат который от неё исходил. Незнакомый запах дорогих духов, лёгкий запах алкоголя смешивались с чуть заметным запахом пота. По мне прокатилась волна возбуждения, я почувствовал свой набухающий член.
Ой, извините меня — засмеялась она, оперевшись рукой на пол и наклонив голову вниз. Я инстинктивно бросил взгляд ей за блузку. И замер, за расстёгнутым воротом её блузки я увидел правильную сферу груди, крупный тёмный сосок упирался в белую ткань. Она подняла голову. Наши взгляды встретились, и я почувствовал что краснею. По её взгляду я понял, что она понимает природу моего неожиданного румянца. Она взяла протянутую мной папку и откинулась в кресле. Улыбнувшись взглянула мне в глаза, взгляд был внимательный спокойный, и я почувствовал что тону в её глазах, я попал под власть магнетизма который от неё исходил. С трудом отведя взгляд, я схватил бутылку и стал старательно наливать коньяк в фужеры.
— Хорошая посуда — отметила она.
Я взял фужер в руки, согревая коньяк, стал поглаживать его по пузатым бокам. Не помню о чём мы говорили, какой-то трёп про лето, про жару. Чокнулись за знакомство. Не выпуская фужер из рук, я продолжал поглаживать его бока и рассказывал ей какую то историю. Я заметил, что она часто бросает взгляд на мои руки поглаживающие фужер и не очень внимательно следит за сюжетом моего рассказа.
— жарко, я сниму пиджак — прогнув спину, сказала она.
Я услужливо подскочил, взял её пиджак и повесил его в гардероб. Обернувшись, я окинул её фигурку в кресле. Блузка была довольно прозрачна, под ней отчётливо виднелись набухшие тёмные соски её груди, узкая талия плавный изгиб бёдер — очень волнующая картина.
— А где у вас туалет? — спросила она.
— В конце коридора, я провожу — ответил я.
— только допью коньяк — сказала она — очень хороший коньяк.
— спасибо, я сам очень люблю коньяк и это мой любимый.
Взяв дольку лимона она надкусила её втянув сок, затем она мелкими глотками допила коньяк, поставила фужер на столик, втянула носом воздух и выдохнула, приоткрыв рот, облизала губы,
— очень хороший коньяк — повторила она, положила дольку лимона в рот и прикрыла глаза — я пьяна. Пойдёмте, Максим, уже надо торопится — засмеялась она.
— вы куда-то торопитесь? — спросил я.
— в туалет я тороплюсь — засмеялась она в ответ.
Она протянула мне руку. Я помог ей встать. Она встала, охнула, слегка покачнувшись, и засмеялась.
— да я уже просто неприлично пьяна,
— и вам это очень идёт — ответил, улыбаясь, я.
Я повёл её по пустому коридору. Мы почти дошли, когда вдруг погас свет. Я подошёл к окну, света не было и в соседних домах.
— Я ничего не вижу — прошептала она, и после паузы — вы где?
— тут я, сейчас включат — успокоил её я.
— а далеко до туалета? — всё так же шёпотом спросила она.
— он в конце коридора — так же шёпотом веселясь, ответил я.
— пойдёмте, промедление смерти подобно — прошептала она.
Я шагнул вперёд и, протянув руку, нашёл её стоящей у стены, я взял её за руку и повёл дальше по коридору. Отпустив стену, она тут же покачнулась и охнула. В темноте выпитое давало себя знать больше. Она буквально повисла на мне. Я обнял её, положил руку на талию, почувствовал горячий изгиб её тела под блузкой. Так мы и добрались до туалета. Темнота была кромешная.
Я нащупал в темноте ручку двери в женский туалет, проходите вперёд, сказал я, подталкивая её внутрь, она неуверенно пошла в проём двери, не выпуская мою руку.
— Я ничего не вижу — прошептала она.
Я протиснулся …мимо неё вперёд, словно случайно проведя рукой по её груди. Я почувствовал, как она слегка вздрогнула, когда я коснулся её соска. Положив руки ей на бёдра, я отодвинул её в сторону, чтобы пройти вперёд, при этом опять "случайно" прижал попкой к своему набухшему члену. Вдохнул её запах, запах её волос. На меня нахлынула волна возбуждения, полная темнота, она на расстоянии вздоха от меня, я чувствую её тело, её дыхание, запах выпитого спиртного, лёгкий аромат духов и её тела. При этом она стоит рядом и молчит, а я уже готов броситься на неё.
Нащупав в темноте ручку ближайшей кабины, я открыл её и потянул её за руку внутрь. Я был возбуждён до предела, член встал как каменный, в ногах дрожь, и говорить я мог только шёпотом. Я буквально видел как она сейчас задерёт свою коротенькую юбку, стащит трусики и просто уже слышал звук струи в унитаз. Все эти образы вереницей промчались в моём воображении. Когда она шагнула в сторону кабинки, я закрыл глаза и крепко сжал её сухую и горячую ладонь.
— ммм, крепкая рука — прошептала она и, шагнув внутрь кабины, прижалась ко мне бедром, прямо к моему вставшему члену. Отодвинувшись от меня, она замерла рядом, я слышал её неровное дыхание. Пару секунд подумав, она повернулась ко мне, и я почувствовал прикосновение её руки к моему члену. Я вздрогнул от удовольствия. Обхватив пальцами его через брюки, она сжала его, скользнула пальцами по головке.
— большой и жёсткий — шёпотом поставила диагноз она — здесь очень темно, вы не поможете мне пописать? — спросила она и, навалившись на меня, втолкнула меня в кабинку, и закрыла за собой дверь, повернув меня спиной к двери, ст

на сдвигалась назад, втягивала носом воздух при этом её язык круговыми движениями ласкал мне головку, и опять заглатывала его весь. Рукой она ласкала мне яйца и основание члена. Миньет был просто сказочный, я получал огромное удовольствие. При этом всё это время она писала, я наклонился и скользнул рукой между её разведенных ног, в ладонь побежала горячая влага. Она застонала и выпустила мой член изо рта и, откинув голову назад, застонала в голос. Я гладил открытые губы её влагалища, они были набухшие горячие и скользкие. Нырнул двумя пальцами в мокрую горячую глубину, схватил её за шероховатый бугорок на передней стенке внутри, и потянул, надавив вниз. Она застонала и как-то ссутулилась. Я стал трахать её пальцами. Она задвигала бёдрами, насаживаясь на мою руку, при этом стала дрочить мне член, открывая головку и сильно натягивая кожу к животу. Другой рукой она судорожно расстегивала блузку. Расстегнув последнюю пуговицу, она распахнула блузку и, схватив меня за свободную руку, положила её себе на грудь. В мою руку как домой легла небольшая, упругая грудь, в ладонь упёрся крупный сосок, я почувствовал её нежную кожу. Я замычал от удовольствия, я ласкал поочерёдно её груди. Её крупные соски торчали, и я теребил их между пальцами. Каждый раз, когда я сжимал ей сосок или грудь она постанывала. При этом она, двигая бёдрами, насаживалась на мои пальцы. Вся рука у меня была горячая, мокрая и скользкая. Откинув голову, она часто дышала. Я поцеловал её губы, они сохранили мой запах. Её язык сразу скользнул ко мне в рот и задвигался там, играя с моим. Я встал на колени перед ней подхватил её под попку и подвинул к своему лицу. От неё исходил просто волшебный дурманящий запах возбуждённой девушки. Я просто окунулся в неё языком, втянул в рот её чуть солоноватые припухшие губки. Я её просто пил, у меня башню сносило от удовольствия. Мне абсолютно всё равно было, что мы в туалете, хотя надо сказать, что чистота была идеальная, у нас с этим строго. Она стонала и подмахивала мне бёдрами.
— всё делаешь как надо, так как я хочу — прошептала она.
Её движения становились судорожными. Я ласкал языком её клитор, и облизывал губы, затем я стал захватывать языком большую территорию и стал останавливаться на попке. Она явно была этим довольна и благодарно постанывала. Намочив в её влагалище палец, я стал осторожно гладить ей попку, при этом я не убирал языка с её клитора. Я осторожно стал забираться к ней в попку пальцем.
— да, хорошо, только осторожно — прошептала она.
Воодушевлённый поддержкой я медленно и осторожно стал забираться глубже. Медленно внутрь, медленно наружу, облизываю палец и снова в попку уже глубже, и снова медленно наружу. Скоро палец легко скользил в её попке. Её движения становились ещё судорожнее, быстрее и короче.
— в попку глубже — попросила она — и быстрее, я сейчас кончу.
Я стал интенсивнее трахать её в попку пальцем и заскользил по её клитору быстрее и легче. Она застонала и забилась в моих руках. Попка конвульсивно сжимала мой палец, с грохотом сдвинулась крышка на бачке унитаза, она этого не услышала, она судорожно вздрагивала всем телом, тихо вскрикивая. Постепенно она затихла. Я осторожно вынул палец из её попки, не переставая, чуть дотрагиваясь, ласкать ей клитор языком.
— просто пиздец — прошептала она, еле ворочая языком — я просто все звёзды в небе зажгла — добавила она шёпотом и тихо засмеялась — ты очень одарённый юноша.
Я сел на пол и привалился спиной к двери в кабину. Глаза привыкли к темноте, и я довольно отчётливо видел её сидящую на унитазе, раскинувшую ноги в стороны. Юбка была задрана наверх, плоский живот был обнажён, выпукло выделялся тёмным треугольником лобок, одна грудь соском торчала наружу. Она приподнялась и легко соскользнула ко мне на пол. Встала на колени между моими разведёнными ногами и, наклонившись, взяла в рот мой член. Эта девушка определённо была задумана природой для секса, я испытывал просто волшебные чувства, её рот просто играл на моём члене. Наклонившись вперёд, я стал гладить упругие половинки её оттопыренной попки. Скользнул рукой между, в мокрое, покрытое мягкой шёрсткой, лоно. Заскользил пальцами по мокрым приоткрытым губам, она застонала, выпустила член изо рта и развернулась ко мне попкой, легла щекой на скрещённые на полу руки, расставила чуть пошире колени на полу, прогнулась и подставила мне мокрую щёлку. Я наклонился, вдохнул её аромат, прошёлся языком по солоноватым губам, нырнул языком в её попку. Затем встал на колени позади неё и медленно погрузил в неё член, она тихо застонала. Я смотрел на неё сверху, узкая талия расходилась довольно широкими по сравнению с ней бёдрами. Она подмахивала мне, насаживаясь на двигавшийся в неё член, тихо постанывая. Я гладил её по бёдрам, по спине, руки скользили по её коже. Одной рукой она скользнула между своих бёдер и стала ласкать мои яйца, облизав пальцы другой руки, она стала гладить себе попку, погружая средний в глубину. Слышно было лишь наше дыхание и мерные стоны. Её движения становились …быстрей, она всё глубже насаживалась на мой член, палец в попку она засунула полностью и надавливала через тонкую стенку мне на член, прижимая его. Её стон прерывался только на вдох.
— Кончу, кончу сейчас, всё, всё, всё, ой — и она забилась на моём члене, тихо вскрикивая.
— ой как хорошо — прошептала она не переставая тихонько скользить по члену. Встала на колени прижалась ко мне спиной и тихо засмеялась. Нырнула рукой к моему члену,
— Стойкий солдатик — сказала она, сдвинувшись вперёд, вынимая его из влагалища, погладив мокрый скользкий ствол, добавила,
— у меня есть для него продолжение.
Прогнувшись, она приставила мокрую головку к попке и стала насаживаться попкой на мой член, немного вращая бёдрами. Член стал проскальзывать в её попку, ему было тесно в этой дырочке, проскальзывал он медленно, но легко. Головка нырнула в попку, она отодвинулась и головка вынырнула назад. Она плюнула в ладошку, смочила мне член и снова вставила головку себе в попку, и так несколько раз. Член одеревенел и готов был уже взорваться спермой. Она взяла меня за бёдра и медленно надвинулась на мой член на полную глубину. У меня закружилась голова от удовольствия. Она застонала,
— вот чего хотела — прошептала она — твой хуй мне в жопу.
Она сидела на моём члене, вращая бёдрами, пожимая мой член попкой, тихо стонала. Затем стала тихонько двигаться вверх вниз, поднимаясь всё выше и выше. Член скользил в попке как по маслу, когда она полностью садилась на член головка упиралась в матку и по нам пробегала волна наслаждения, мы тихо стонали. Она наклонилась вперёд, ещё шире раздвинула колени на полу, так что попка опустилась точно напротив моего члена, просунув руку между ног, взяла меня за яйца.
— отъеби меня в жопу — отчётливо прошептала она.
Я взял её за бёдра и на всю длину члена стал насаживать её зад. Тихие хлюпающие звуки перемежались нашими стонами. Нас на минуту не хватило, кончая, она застонала? Сдавила руками грудь, её затрясло. Одной рукой она схватилась за край унитаза и стала глубоко, как только могла, насаживаться на мой член. Он просто взорвался, стал долгими сильными толчками выбрасывать в её попку сперму, в глазах у меня потемнело.
Открыв глаза я обнаружил себя на полу рядом с ней.
Она сидела рядом и, улыбаясь, смотрела на меня.
— вон как вы ругаться умеете, оказывается, Максим, и не предположить даже. Такой скромный, воспитанный юноша.
Её глаза просто искрились весельем
— вы женаты Максим? — как-то серьёзно спросила она
— нет — ответил я,
— ну это мы поправим — улыбаясь сказала она.
И в здании включили свет.

Гостья

1. Совращение
Это история началась с того, что мне позвонила моя двоюродная сестра и попросила разрешения на месяц пожить у меня свою дочери Юле, ей надо поступать в институт, а потом она переедет в общежитие. Живу я сейчас одна, с мужем-алкоголиком я давным-давно развелась, дочь на лето поехала в другой город к деду с бабкой, места в четырёхкомнатной квартире полным полно. Хоть не так скучно будет. Я согласилась. Голос у кузины был какой-то странный, но я не обратила тогда никакого внимания. Немного о себе. Зовут меня Наталья, мне тридцать четыре года, работаю в крупной компании на солидной должности, высокая, 177 см, стройная, с хорошей фигурой, красивым личиком. Периодически у меня случается романы, но на серьёзные отношения я не иду, сама рву через месяц-полтора. Моей дочери Светлане тринадцать лет, она очень на меня похожа, как уверяют подруги, когда вырастет, будет моей точной копией.
В тот день я поехала в аэропорт за гостьей. Успела я вовремя, ждать почти не пришлось. Юля вышла из аэропорта и остановилась, оглядываясь. Я воспользовалась случаем, рассмотреть её получше. Была она невысока, но очень хорошо сложена, красивое личико обрамляли густые каштановые локоны. Одета моя гостья была в красную футболку без лифчика и голубые штанишки, на ногах белые босоножки. Я знала, что Юле уже семнадцать с половиной, но на вид более пятнадцати лет никак не дашь. С собой у ней был маленькая сумочка, сумка через плечо и большой кожаный чемодан на колёсиках.
Я обратила внимание, что, оглядывая встречающих, Юля высматривала только женщин, не обращая внимания на мужчин. Вообще-то, она, конечно, знала, что встречать её будет женщина, но кругом было достаточно симпатичных молодых парней. Но нет, Юля смотрела лишь на девушек и женщин, причём взгляд был у неё мужской, такой… раздевающий. Так обычно на меня смотрели мужчины. Оглядела она и меня, причём, взгляд задержался на мне дольше остальных. По непонятной причине это мне понравилось, взволновало. Я стопроцентная натуралка, женщины меня никак в сексуальном плане не волновали, но эта малышка что-то этакое во мне возбудила…
Когда народ схлынул, я подошла к ней и поздоровалась. Юля радостно поздоровалась, мы поцеловались (в щёчку!) и пошли к моей машине. У меня была элегантная "вольво", тёмно-синего цвета. Погрузив вещи в багажник, мы поехали в город. В дороге у нас завязался непринуждённый разговор. Я немного рассказала о себе, Юля рассказала о своей жизни и учёбе. Когда я спросила её о мальчиках, которые ей нравились, она наморщила носик и честно сказала, что мальчики ей никогда не нравились, а всегда привлекали девочки. Я и не думала, что это признание так взволнует меня, я аж трусики намочила. Я удивлялась самой себе. Ну никогда же не привлекали женщины, сама мысль о сексе с ними отвращение вызывала, а тут появилась какая-то соплячка, и я сама не своя от возбуждения. Чтобы хоть немного отвлечься, я предложила заехать перекусить. Юля с улыбкой согласилась. От её улыбки у меня заполыхало внизу живота. Как я не старалась смотреть в сторону, глаза сами собой косили на эту треклятую девчонку. Не помню, что заказала и что ела. Такое же состояние у меня было, когда я встречалась с бывшим мужем. Ну не может быть, чтобы я с первого взгляда влюбилась в неё!!
Дома я показала Юле её комнату, а сама поспешила в душ, чтобы немного облегчиться. Я долго стояла под душем, надрочилась до оргазма, но… Привычная процедура, однако, облегчения не принесла. Впустив, наконец, Юлю в душ, я пожелала ей спокойной ночи и ушла в свою спальню. Наверное, с час я проворочалась в кровати, прежде чем уснула. Снилась мне сплошная порнография… как я и Юля трахаемся. Во всех позах, по всякому. Жуть!!
Проснулась я от того, что не могла пошевелиться. Руки и ноги вытянуты, тело тоже неподвижно. Я в ужасе открыла глаза. Над собой я увидела улыбающееся Юлино лицо. Нежно поцеловав меня в губы, она сказала…
-Я, как только увидела тебя, так сразу же захотела, Наташечка. Можно я буду тебя так называть? Ты бы знала, каких трудов мне стоило этого не показывать! Честно сказать, я никогда в жизни не подумала бы, что буду испытывать что-то подобное к женщине вдвое старше меня.
Я огляделась. У меня несколько старомодная кровать, не просто ложе, скатывайся в любую сто-рону, а со спинками и столбиками, и балдахином. Кстати, кто знает, для чего он был нужен? Чтобы с потолка на кровать клопы не падали, вот! Ну так вот, Юле каким-то образом удалось надеть мне на руки и ноги кожаные манжеты с кольцами и цепочками и привязать цепочки к этим столбикам. А Юля продолжала…
-Ты, извини, Наташечка, что я так поступила, но ты, я видела, тоже отчаянно меня хотела, но почему-то жутко этого боялась и не хотела показывать. Теперь ты можешь смело дать себе волю, потому что от тебя ничего не зависит.
И припала к моим губам в страстном поцелуе. Её язычок проник в мой рот и принялся играть с моим языком. А руки принялись крутить и вертеть мои соски, мгновенно отвердевшие. Действительно, сознание того, что от меня сейчас ничего не зависит, успокоило меня, и позволило полностью отдаться любовной игре, что вела со мной Юля. А она, как оказалось, весьма опытна в этих делах, несмотря на юный возраст. Её ловкие ручки и жадные губки тщательно прогулялись по моему телу, не оставив без внимания ни одного участка, оставляя на потом мою пизду. Пока она целовала, облизывала пальчики на ногах, я успела три раза весьма бурно кончить. Никто ещё так меня не ласкал.
И Юленька впилась в мой клитор, одновременно вонзив в щель два пальца. Невиданный оргазм сотряс меня, я кончала и кончала. Ни один мужчина до сих пор не доставлял мне такого наслаждения. Обессиленная, я откинулась на подушку, но Юле тоже хотелось получить удовольствие, поэтому она села мне на лицо. И я принялась облизывать её губки и высасывать её соки, в изобилии текущие. Сильный оргазм потряс Юлино тело, и ещё один. И от этого я сама ещё два раза кончила. Однако зря я думала, что на сегодня программа закончена. Отсоединив мои ноги от нижних столбиков кровати, она подтянула их вверх и привязала к верхним, рядом с руками, сделав полностью открытой и доступной. От этого я потекла ещё сильнее. Потом она спрыгнула с кровати, повозилась там, а когда вернулась, я увидела у неё между ног здоровенный фаллос. Она пристроилась и одним ударом вошла в меня. Не знаю, толи мужики попадались неумелые, толи ещё чего, только такого наслаждения от ебли я ещё не получала. Мы кончили в унисон, заорав в один голос. Юля отвязала меня, и мы пошли в душ. Неугомонная девчонка и тут не успокоилась. Мало того, что мы трахали друг друга пальцами, бутылочкой с шампунем и мылом, так она сняла наголовник и всовывала шланг мне в пизду. Неописуемые ощущения, и как я раньше до этого не додумалась? Вымывшись и вытерев друг дружку, мы вернулись в кровать и заснули в обнимку.
Утром я проснулась и увидела обнажённую Юлю, сладко спящую рядом со мной. На меня обрушились воспоминания о бесподобной ночи. Не отдавая себе отчёт, я развела её ноги и впилась в Юлину письку. Та аж выгнулась, но, вот удивительно, так и не проснулась, пока не забилась в оргазме.
-Ты просто сумасшедшая, Наташка! — сказа Юля, лаская мои сиськи.
Сегодня я думала показать Юле город, но какое там! Мы целый день не вылезали из постели. Я только раз смогла приготовить перекусить на быструю руку, а Юля в это время позвонила матери, успокоила её, что долетела нормально. Видно, мама что-то спросила, потому что Юля засмеялась. Потом она рассказала, лукаво улыбаясь, что мама …спросила её, успела она уже соблазнить меня или ещё нет. Я стала красная, как маков цвет. Юля снова засмеялась и поцеловала меня.
Весь день мы трахались, как сошедшие с ума кролики. Всё хорошо, но меня не оставляло чувство, что мне чего-то не хватало. И лишь проснувшись под утро, я поняла… мне не хватало именно связанности. Именно это ощущение дело секс столь завершённым, ощущения таким острыми. И поняв свои чувства, я сразу заснула.
2. Превращение
Утром я, стесняясь, призналась в этом Юле.
-Тебе это так понравилось?! — изумилась она. — Ну, раз тебе так хочется… Только давай позавтракаем сначала, а то у меня аж живот подводит.
Мы позавтракали, потом съездили по магазинам… Юля немного обновила гардероб. Меня только удивило, что она ни разу даже не взглянула на юбки и платья, похоже она предпочитала больше мужской стиль в одежде. На мой удивлённый вопрос, она ответила, что все эти платья-юбки не носит со школы, и вообще терпеть не может. Несколько удивлённая, я пожала плечами.
Пообедав в кафешке, мы вернулись домой. И началось.
У Юленьки оказалась изощрённая фантазия. В каких положениях и где она меня только не связывала. На кровати — это пошло и просто. К батарее, в кресле, к стулу и столу, растягивала на полу, и ещё много-много разных мест и поз. В сексшопе она приобрела пару распорок, которые мы активно использовали в сексе. Клятая девчонка не забыла, что приехала поступать в институт, поэтому много времени уделяла подготовке к экзаменам. Мне едва ли не на коленях приходилась упрашивать её заняться сексом. Иногда она охотно соглашалась, но большей частью уступала весьма неохотно, обвиняя меня, что по моей вине она завалит экзамены.
Поэтому я вовсе не протестовала, когда к обычному сексу присоединился анальный. Лишиться из-за такой мелочи моей девочки?! Конечно, сначала было весьма больно, но потом я стала получать столько удовольствия! Юля заставляла меня носить "плуг" в попе, чтоб расширить отверстие. Не очень было удобно, но чего не сделаешь ради любимой! Я не помню точно, из за чего мы тогда поссорились, только Юля меня связала и сначала отхлестала выбивалкой для ковров, а потом оттрахала в попу и заставила вылизать страппон. Го-осподи, такого удовольствия я давно не получала! Когда она меня порола, я аж два раза кончала! С тех пор наш секс обязательно сопровождался поркой, мы сначала обходились выбивалкой, верёвкой, проводом, но потом приобрели в сексшопе плётку, кнут и хлыст. Впрочем, и эти орудия не забывали.
Для остроты ощущения Юля предложила мне ставить на грудь и нижние губы прищепки. Я попробовала, и мне понравилось. С тех пор так и повелось… Юля связывала меня, навешивала прищепки, порола и трахала. Потом купили в том же сексшопе и зажимы для сосков и губ. Я никогда не знала, когда Юля согласится заняться сексом, поэтому перестала сначала носить бельё, а потом вообще стала ходить голой. Иногда я ей так надоедала, что она меня связывала, затыкала рот шариком, вставляла пару вибраторов, не включая, а потом уходила готовится к поступлению в институт. Мне приходилось так валяться по нескольку часов, изнывая от желания.
Оказалось вдруг, что я выполняю всю работу по дому… готовлю, мою посуду, убираю, стираю, хожу за покупками. Юлька только указивки выдаёт, да указывает, что потом мне делать. Конечно, так получилась не сразу, и не вдруг. Просто, когда я просила трахнуться, Юля ссылалась на то, что надо сделать это, сделать то, приготовить, постирать, убраться. Я постоянно брала это на себя, мол, потом сделаю, давай этим сейчас займёмся. Так и пошло.
Внезапно у меня закончился отпуск. Я рыдала от отчаянья, что целый день не буду видеть свою юную любовницу, но, делать нечего, надо было зарабатывать деньги. Однако Юля и тут не обходилась без приколов… то отправит меня на работу с включённым вибратором в вагине, то вставит "плуг" в жопу, а то раз вставила разом вибраторы и в жопу, и в пизду, а ремешок застегнула на замочек. Я в тот день почти не могла работать.
Как-то вдруг Юленька, — я иначе и не называла, — предложила мне проколоть соски и половые губы. Мол, каждый раз ставь зажимы, снимай, а так всё время будут наготове. С некоторых пор, — а интересно, с каких? — пожелания и просьбы Юленьки стали для меня законом, мнение этой девчонки стало иметь для меня первостепенное значение. Разумеется, я согласилась с ней. И в тоже утро Юля проводила меня в салон татуировок недалеко от клуба, где она занималась айкидо и качалась. Мужичонка небольшого роста, патлатый, с клотчеватой бородёнкой невозмутимо выслушал просьбу Юленьки, запер дверь и предложил мне раздеться. Надо было видеть, с каким удивлением он уставился на моё исхлёстанное тело. Не знаю, что он там подумал, но мне было наплевать. Небольшие колечки он вставил в соски, шесть побольше он вставил в губы, а одно большое — в клитор. С этих пор прибавилось и подвешивание грузиков, и натягивание колец. Юля и раньше это делала, но от случая к случаю, а теперь это вошло в обязательную программу, как связывание и порка. Ей особенно нравилось подве-шивать мне колокольчик к клитору и так отправлять на работу. Нижнего белья я, разумеется, уже не носила.
Я со страхом ждала начала экзаменов. С одной стороны я желала, чтобы Юленька завалила экзамены, чтобы она не переехала в общежитие, но тогда она наверняка уехала бы домой. А с другой я желала, чтобы она сдала экзамены, а я бы постаралась уговорить остаться жить у себя. И вот это роковое

атнулась, вырываясь из моих рук…
-Наташа!! Что ты говоришь?!! Как ты можешь такое говорить?!!
-Нет, я знаю, что говорю!! — вскричала я. — Я не могу жить без тебя, моя повелительница!!!
И принялась целовать ноги Юленьки. Та села и почесала носик, раздумывая, я замерла, ожидая её решения. Подумав, Юленька спросила…
-Ты и в самом деле на всё согласна?
-Да! Да!! — выдохнула я, замирая от счастья. Юленька остаётся со мной!!!!
-Тогда вот что! Отныне ты называешь меня только госпожа! По квартире ходить лишь на четвереньках. Разговаривать лишь с моего разрешения. Хочешь заговорить — гавкай! Согласна?
-О да, госпожа! — я была в эйфории, что Юленька остаётся, и была согласна на всё, что она могла придумать.
А …продолжение сразу последовало. Достав старое одеяло, она прошла в коридор и бросила у стены…
-Теперь спать будешь здесь! — И вдруг со всего размаха хлестанула меня по лицу… — Блядь, почему ты стоишь?!!
Тут только вспомнила, что должна передвигаться на четвереньках, и поспешно упала на карачки. Юленька в бешенстве схватила плеть и принялась стегать меня по спине и заднице. Я лишь целовала ей ноги и скулила, не смея говорить.
Связав и заткнув мне рот, Госпожа взяла деньги и ушла. Я покорно осталась её ждать, думая, что уже давно превратилась в рабыню, а сегодня лишь произошло логическое завершение того, что началось с приезда Юленьки. Сожалела ли я об этом? А ни капельки! Сравнивая свою прежнюю жизнь, такую серую и унылую, редкий секс со случайными партнёрами, и нынешнюю, с ежедневным сексом и такой сладкой болью, с подчинением мой Госпоже, я выбирала именно эту. Госпожа отсутствовала недолго, скоро она вернулась с пакетами, из которых вынула две миски для собак и несколько пакетов с собачим кормом.
-Сука должна питаться, как положено суке! — объявила Юленька.
В одну миску она налила воды, в другую насыпала корм. В знак благодарности я стала лизать ей ноги. Отпихнув меня, Госпожа прошла в комнату, сняла брючки и трусики и щёлкнула пальцами, подзывая меня. Я подбежала на четвереньках и принялась вылизывать ей вагину и анус, а Госпожа подбадривала меня ударами плётки.
3. Подчинение
Собственно, рабская жизнь оказалась совсем нетяжелой, мало чем отличающаяся от той, что была у нас до признания этого факта. Только ела я из мисок собачий корм, да прислуживала Госпоже во всём. Спала я в коридоре очень редко, только когда очень сильно рассержу свою Повелительницу, обычно она разрешала перед сном вылизать свои ноги и перенести коврик в зубах из коридора к кровати. Утром тем же макаром я уносила подстилку. В своё отсутствие Госпожа разрешала читать книги, газеты, смотреть телевизор. С Её появлением всё это прекращалось. Начиналось то, что я полюбила больше всей своей жизни… секс со связыванием и поркой. И сладкая-сладкая боль…
За этими треволнениями я совсем забыла, что скоро приезжает моя дочь Светлана. Вспомнила я об этом случайно, когда вынимала письма из почтового ящика. Одно письмо было от матери. Госпожа была уже дома. Я быстро скинула одежду, надела ошейник, вставила в задницу хвост и на четвереньках подбежала к ней, протягивая почту во рту. Когда она взяла газету, я несколько раз тявкнула, прося разрешение говорить.
-Слушаю, — сказала Госпожа, вынимая ножку из тапочка и протягивая мне.
Видимо, Госпожа была в хорошем настроении, обычно я ей лизала ноги перед сном за хорошее поведение. Обсасывая пальчики, я в промежутках поведала о своих делах на работе, а заодно и о скором возвращении дочери. Госпожа нахмурилась.
-О! Я тоже об этом забыла! А вообще… Если у нас есть одна рабыня, то почему бы не быть и двум? А то и больше? Это мысль.
Как, по-твоему, Наташка?
Я тявкнула и вильнула задом. Действительно, почему я должна одна быть такая? Чем больше нас, тем лучше. Правильно? Госпожа забрала ножку, — такую красивую, такую сладкую, — и прошла на кухню. Я сразу начала её обслуживать… подала салатик — именно такой, какой любит госпожа, сварила ей кофе с корицей. Правда, я не так давно это начала делать, поэтому не всегда могла угодить госпоже, за что зарабатывала дополнительное наказание. От предвкушения предстоящих забав я вся текла. И Гос-пожа оправдала мои надежды, сегодня она была особенно в ударе.
Честно сказать, Светланка не оправдала моих надежд. Она с восторгом окунулась в наши лесбийские забавы, но вот связывание, порка и боль ней абсолютно не нравились. Для неё было сильным шоком увидеть, как я подчинюсь девчонке, вдвое младше себя.
Но отказаться от удовольствий секса она оказалась не в силах. Больше того, ей так понравилась роль Госпожи, что она попыталась подчинить себе и Юленьку. Представляете?!!
Прихожу я домой как-то, а в квартире дым коромыслом. Два моих Госпожи сцепились и дерутся, катаясь по всей квартире и дергая волосы. Кроя при этом друг друга семиэтажным матом. Ладно Юля, она из забытой глубинки, но где таких слов могла нахвататься моя Светка?! Тем временем Юленька скрутила мою дочь, связала и принялась охаживать кнутом. Светик молча вытерпела избиение, прям как партизан какой, только плакала всё время. Закончив порку, Юля поцеловала девочку в губы, подобрала язычком слёзы и сказала…
-Я тебя очень люблю, моя прелесть, однако ты должна понять… главная здесь — я. Я — Мадам, а ты, моя радость всего лишь Госпожа. Ты тоже хозяйка, но рангом ниже и обязана выполнять мои приказы. Тебе ясно?
-Да, Мадам, — глотая слёзы, сказала Светланка.
-Вот и ладно, — Юленька ещё раз поцеловала Свету и приказала мне позаботиться о дочери.
Больше Светка не пыталась оспорить положение Юленьки и покорно подчинялась ей. Так прошло два месяца. За это время я купила хороший дом с большим подвалом и обставила. Особое внимание Мадам с Госпожой обратили на оборудование подвала.
Получилась настоящая пыточная. Дыба, колесо, стол для растяжек, вделанные в стены, потолок и пол кольца и кандалы, всякие агрегаты. С ума сойти. Новоселье ознаменовалось настоящей оргией. Двое суток мы не вылезали из подвала, тра-хая друг друга, и терзая меня по-всякому.
Я-то думала, простая душа, что Света смирилась со своим положением и больше не будет оспаривать главенство Юленьки. Но нет, моя дочь только делала вид, а сама выжидала удобный момент для бунта. На исходе нашего гуляния, Светке удалось каким-то образом отвлечь внимания Юленьки и связать её руки и ноги. Не скрывая своего торжества, моя дочь подволокла Юленьку к столу, с громадным трудом взгромоздила её туда и попыталась привязать. Но моя хитроумная дочь как-то забыла, что, для этого надо сначала развязать пленницу. Меня Светланка забыть спросила, а то бы я подсказала. Но, во-первых, моё мнение их обоих давно не интересовало, а, во-вторых, я висела, подвешенная на трапеции с заткнутым ртом.
С ногами проблем не было. Юленька покорно дала засунуть ноги в кандалы. Но, когда Света освободила руки, Юля просто взорвалась. Светка просто забыла, что Юля давно занимается айкидо и знает много всякого. Скрутить тринадцатилетнюю девчонку и засунуть её руки в наручники на столе, много усилий от Юленьки не потребовало. Освободившись, она занялась Светкой основательно.
По её приказу я сходила в школу и забрала документы дочери под тем предлогом, что она переходит в другую. Действительно, от нашего нового дома до старой школы было далековато. Но на самом деле Мадам хотела заняться Светкой как следует. Целую неделю ни Юленька, ни, тем более, Светлана не показывались из подвала. Дело шло о главенстве, кто кого и малейшая слабина означала торжество соперницы. Боже, как она терзала мою дочь! В ход пошли все наши придумки… от дыбы до электричества и пытки бессонницей. Я только вздыхала от зависти… меня так не мучали.
Я помню тот момент, когда Света была сломлена и признала власть Юленьки. После особенно сильного истязания, с синими от зажимов грудками, вся в красных-кровавых полосах от многодневной порки, Светка валялась …на грязной мокрой подстилке в углу подвала с грубыми железными кандалами на ногах и руках, от которых у ней были ссадины на запястьях и лодыжках, медленно приходя в себя. Мадам только что соизволила на неё помочиться и уселась на свой трон — особое кресло с высокой спинкой и подлокотниками. Я стояла в углу на коленях, прикованная цепью.
-Эй, сучка! — вдруг раздался голос Мадам. — Хватит валяться!
-Что угодно Мадам? — тихо прозвучал неуверенный голос Светы.
-Ползи ко мне!
И Светлана поползла! Приползла и покорно вылизала пизду и анус Юленьки, сосала ей ноги и в зубах принесла ей тапочки. И покорно выпила всё, что Мадам написала ей в рот. С этого момента ни о каком соперничестве между ними речи быть не могло. Света безоговорочно признала главенство Юли и покорно выполняла её приказы. Мазохисткой она так и не стала, боль не полюбила, как я, и занимала промежуточное положение между мной и Мадам.
Эпилог.
С этих пор прошло полгода. Мне удалось сначала соблазнить, а потом и заманить в наш подвал одну из моих коллег, чопорную даму Тамару Юрьевну. Эта стерва оказалась страстной лесбиянкой и такой же мазохисткой. Большого труда сделать из неё рабыню не составило.
Гораздо больше проблем и возни было укротить одну из учительниц Светы. В новой школе, куда пошла дочка после Нового года, эта учительница прямо затеррорезировала девочку. Она возвращалась домой вся в слезах, показывая дневник, полный записей. Надо было что-то делать. Нам на руку сыграло, что жила она одна, муж от неё давно сбежал, а детей у ней не было. Операция прошла чисто… мы втроём подкараулили учительницу, когда она вечером возвращалась домой, связали, засунули в багажник моей машины и привезли в наш подвал.
Три дня мы измывались над учительницей — по-другому наши действия и не назовёшь. Беспрерывно, сменяя друг друга мы насиловали учительницу в рот, в пизду, жопу. Хотела пить — или писали в рот, или заставляли пить из банки. Хотела есть — заставляли есть наше гомно. Украсили её половые губы и соски кольцами, беспрерывно пороли, ссали на неё, заставляли вылизывать себе киски и анус. Апофеозом её унижения стали наколки на животе… "Жадная пизда" и на спине… "Бездонная дырка". И всё это было снято на видео. Естественно, мы все были в масках. На рассвете четвёртого дня мы её от-везли подальше и выбросили прочь голую со связанными руками и мешком на голове. Впрочем, руки были связаны так, что можно было легко развязать. Не знаю, каким образом учителка добралась домой, однако дома её ждал маленький сюрприз… подборка пикантных фотографий.
Дело было на весенних каникулах, три дня отсутствия учительницы никто не заметил. Кое-как оклемавшись за оставшиеся дни, учительница вышла на работу, пылая злобой ко всему миру и желая отыграться на учениках. Однако утром у школы её встретила Света и вручила конверт с фотографиями. Бледная учительница, просмотрев фотографии, вызвала Светку с урока, завела в пустой класс и спросила, что той собственно надо. Светланка нагло улыбнулась и сказала…
-Это вам напоминание о прошедших днях, милая Ирина Григорьевна. А сейчас…
Она выдержала паузу…
-На колени, блядь! — приказала Светка, глядя ей в глаза. Учительница покорно встала на колени. — Лижи! — прозвучала новая команда. И Ирина покорно принялась вылизывать киску девочке.
Кончив, Света схватила учительницу за волосы и спросила…
-Отныне ты будешь выполнять абсолютно все мои приказы. А то всю школу этими фотками увешаю. Понятно, блядина?
Учительница что-то еле слышно пискнула. Света от души ей врезала…
-Ты поняла?!
Ирина Григорьевна громко крикнула…
-Да!
-Да, Госпожа! — новая пощёчина обожгла другую щёку.
-Да, Госпожа!!
-Сегодня вечером в семь часов приходи ко мне домой. И не опаздывай сука!
Так у нас появилась третья рабыня.

Гостья

В тот холодный зимний день мы сидели большой компанией в маленьком кафе, полуподвальное помещение которого явно не могло вместить всех желающих. Часть, которым не хватало мест за столами, выходили на улицу покурить и подолгу разговаривали там. Разговоры, конечно, о компьютерах, потому что о чем еще могут говорить программисты, дорвавшись до пива и желая показать женской половине свою интеллигентность и зачатки ума?
-За паркет! За прекрасный пол под нами! — и со звоном сошлись рюмки, опрокидываясь в рот. Зашумели, разошлись. После третьей, как водится, за любовь, самые нестойкие принялись клевать носом и знакомиться с девушками.
Не желая знакомиться с подпитыми мужчинами, я выпорхнула наверх и закурила сигарету, стоя в стороне. Длинный Сашка, мой однокурсник, целовался взасос с неизвестной мне девушкой. Похоже, они познакомились только сегодня. На ступеньках лестницы, ведущей в кафе разливали водку трое ребят в галстуках — я их видела часто, но познакомиться не доводилось.
Всего стояло человек двадцать, голосили, обсуждая что-то околокомпьютерное; рассказывали анекдоты, пошлые, конечно же. Жизнь била ключом, и водка еле за ней успевала.
Я затянулась последний раз и собиралась уже спускаться вниз, желая потанцевать, когда парни заголосили нестройным хором:
-Мишка пришел! Мишка, привет!
С другой стороны дороги улицу перебежал быстрой уверенной походкой крупноватый парень, лет двадцати пяти, в плаще, не застегнутом ни на одну пуговицу. Плащ развевался, открывая невообразимый красно-оранжевый галстук и распахнутый пиджак на широкой груди.
Парень поздоровался за руку с большей частью молодых людей, чмокнул девушек в щеки, а кого и в губы и прошел мимо меня. В нос двинуло волной резкого одеколона, но не ударило, а как бы пролетело мимо, едва уловимо-ускользающе, терпко и щекоча ноздри.
Парень взглянул на меня, я двигалась вниз и он тоже. Взгляд задержал чуть дольше положенного. Я беспристрастно одарила его самым холодным взглядом — слишком он казался самоуверенным.. Парень скользнул вперед меня по лестнице и подал руку, спускаясь, словно автоматически.
Лестница была и правда крутовата, я оперлась о руку, шершавую и жестко-холодную. Так, теперь полезет знакомиться, поигрывая бицепсами и демонстрируя отсутствием возможности связать два умных слова.
Но, нагло плюнув в глубину моего самолюбия, парень, дойдя до низу, отпустил руку, распахнул передо мной дверь, а пропустив вперед, влетел в кафе тяжелым метеором, продвигаясь через танцующую толпу к стойке бара.
Я настолько настроилась на разговор, что просто стояла с открытым для реплики ртом и вскинув голову в самом выгодном ракурсе. Когда я поняла, что ничего не будет, он уже отошел далеко, пожимая протянутые руки, хлопая по плечам и уклоняясь от шутливых ударов.
Тут меня закружили подруги в шаманской пляске бешеных танцев и я почти забыла о нем; да и сам он из виду пропал, нырнув в мужскую компанию за дальним столиком. Судя по их небритому виду и очкам, все были поголовно программисты. Я видела, как он смеется, вскидывая голову или что-то рассказывает, объясняет за столиком.
Постепенно веселье разгоралось, вот уже танцпол загустел людьми, за столиками не убывало, прибывали все новые; кто-то был первый раз на этой не то фидопойке, не то всемирной встрече программистов.
И кто-то уже, собрав деньги, десятый раз шел за водкой, а от пива на столах плескались большие лужи, бутылки ставить было просто некуда, пустые сдвигали в кучу.
Музыку глушил гвалт голосов, в углу горланили песни, столики постепенно сдвигались. С улицы вернулся Сашка, тот самый мой однокурсник. С лукавыми глазами он позвал меня танцевать. Та его девушка танцевала с другим, прижимаясь в танце к партнеру на грани фола.
Потом мы танцевали еще с одним симпатичным очкариком, потом с рослым баскетбольного роста блондином. На эти тусовки я ходила недавно, большую часть людей просто видела впервые.
Устав от танцев мы с Катей передрались за общий стол, взяли пива и уселись. Шутки, взрывы хохота, я смеялась, шутила. Парень слева, кажется, хотел уснуть на моем плече и это ему почти удалось, но тут его позвали пить водку и он исчез под столом, переползая на другую сторону. Не знаю, что он там увидел под столом, так как я была в брюках, но вылезя, он усиленно на меня глазел и пьяно улыбался.
Я отвела глаза, а когда повернулась снова, передо мной сидел уже тот самый Мишка. Галстук он ослабил, плащ снял и о чем-то спорил с соседом. В конце концов, он достал из кармана пиджака дискету и хлопнул по столу:
-Ладно, тогда скинешь:
-Да я тебе говорю — ты гонишь! — Пьяно растягивая слова бубнил его оппонент.
-Скинешь. Или на мыло: только у меня ящик забит всегда: в следующий раз передашь на дискете, бо потеряется через почту.
Мишка поднял бутылку с пивом и неожиданно чокнулся со мной, так как я собиралась глотнуть пива. Он обезоруживающе улыбнулся и протянул мне чипсы. Я взяла, нечаянно уронила пакет и полезла за ним под стол. Там мы хорошо стукнулись с Мишкой лбами, потому что он полез тоже.
Следующие полчаса мы с ним говорили на общие темы, он рассказывал мне о принципах создания сайта, о веб-серверах, я, в меру осведомленности расспрашивала. Рассказывал он хорошо, а потом достал блокнот и ручку, записал мне адрес своей электронной почты.
Мне как раз надо было сдавать реферат по базам данных и я, обольстительно, как я думаю, улыбнувшись ему, попросила достать мне этот реферат, потому что у нас интернет только после пар и недолго на кафедре. Так сказать, гастроли проездом. Он согласился и скрылся на улице, а я осталась сидеть с подругами, так и не уяснив — что он подумал?
Через пару часов кафе закрылось и всех выставили на улицу, на тротуаре места всем не хватало, поэтому шевелящаяся шишка народа выпирала на проезжую часть. Расходиться никто не хотел.
Кто-то поймал машину и уехал, кто-то допивал пиво, часть отправлялась пешком, Мишка держал на руках знакомую девушку и подкидывал ее. Девушка громко визжала в полете и счастливо смеялась на руках.
Я совсем уже было развернулась домой, когда подскочил Сашка и закружил меня в объятьях:
-Так! Ты должна проводить нас всех до трамвая!
Мишка в трамвае не поехал, последний раз пожав всем руки, он выскочил в закрывающиеся двери. Нас осталось четверо: молодой брюнет с безумно-черными глазами по имени Андрей, его девушка Элина, Мишка и я.
Когда Мишка предложил пойти к нему и взять пива, благо завтра выходные и терять нам нечего. Андрей и Элина согласились не раздумывая. Я хотела сопротивляться, утверждая, что пива сегодня хватит, но Элина меня уговорила.
Оказалось, что с Мишкой мы почти соседи — он жил всего через квартал от меня. И пиво мы брали в магазине, где я обычно покупаю хлеб. Михаил затоварился продуктами, взял бутылку "маленькой" — для них с Андреем — и мы пошли к нему.
Квартира у него была однокомнатная. И огромная, почти как комната кухня, на которой даже стоял диван. У Мишки дома стояли два компьютера — один до винтиков разобранный, но работающий,… второй, видимо новый, с 19-инчевым монитором. А третий пылился в углу.
Мишка объяснил все это работой, включил боа компьютера, соединенных в сеть и полез в Интернет. И мы с двух компьютеров вывалились в один и тот же чат. Андрей и Элина принялись откровенно соблазнять друг друга виртуально, а мы с Мишкой щебетали на диване и пили пиво.
В общем итоге, как и следовало ожидать, все мы остались у него. Я позвонила маме и сказала, что ночую у подруги — Элины — а Элина подтвердила. Благо мама моя Элину знала. И я бы, конечно ушла, но Миша заявил, что места найдутся всем, и ко мне он приставать не будет. Иначе, говорит, за растление малолетних его посадят — и загоготал. "Малолетних" меня задело.
Счастливую парочку Мишка выпер на кухню и на свежезастеленный диван они упали вовсе не для сна. Мишка интеллигентно прикрыл дверь, но характерный скрип через две минуты сразу выдал их.
Молча Мишка разобрал кресло, постелил диван и предложил мне на выбор то или другое. Я остановилась на кресле-кровати.
Так. Сейчас он поцелует меня. Сначала, конечно, будет говорить всякие благоглупости, потом ненароком поцелует. Романтично, естественно. Я уже не собиралась ему отказывать, а скрип из кухни начинал меня заводить.
Но Мишка буркнул спокойной ночи и, отжавшись пятьдесят раз — я считала — рухнул спать. Меня слегка кольнуло — что это за безобразие?! Я не дурнушка: я: я: Он что, идиот?
-Миш: — Начала я.
-А?
-А ты: а, ладно! — Вдруг решила я, и собралась спать.
-Что я?
-Да ничего.
-Ну спи тогда.
-Сплю. — Кинула я.
Черт: А скрип из кухни усиливался и можно было услышать тихие стоны, постепенно, думая, что мы уже заснули, влюбленные разошлись и Элина стонала чуть не во весь голос. Я даже слышала вздохи Андрея.
Потом они кончили, и лежали, тихо смеясь и невнятно разговаривали. Мишка, кажется, спал — он не храпел и не сопел, и я не могла сказать уверенно. В комнату прокрался Андрей. Я вскинула голову:
-Чего не спишь? — Засипел Андрей. — Я за сигаретами. Тебе Элинка привет передает. К нам не хочешь?
Он тихо засмеялся, ушел на кухню и оттуда послышались раскаты смеха в полный голос.
Я молчала.
-Мии-и-иш?
-Ну? — Все же он не спал.
-А есть одеяло потеплее?
-Мое пойдет?
-Давай примерю, что ли.
Он подошел с одеялом. Свое я уже скинула. На мне была только Мишкина футболка, которую он дам мне вместо ночной рубашки, и трусики, но их скрывала футболка.
Михаил взял мое одеяло, раскинул свое, но накрыл меня и заботливо подоткнул концы.
-Спасибо:
От прикосновений мужчины, даже через оделяло, у меня засосало под ложечкой. Я вдохнула его ускользающий запах — остатки одеколона. Представляя, что вот если бы он нагнулся чуть ниже, поцеловал бы меня в лоб: потом в нос: в губы. Сволочь он затопал обратно.
Одеяло хранило тепло его тела. Оно было шершавым. Я потерлась плечами об одеяло и мурашки удовольствия побежали по спине. Вздохнула глубоко. Чего-то мне хочется, не знаю чего. Не секса даже, не мужчины в физическом смысле, а ласки и неги.
Повела рукой по животу, где начинаются ребра, провела между грудей, приподняла одну, другую. Спустилась вниз, закрыв глаза скользнула в трусики, погладила внутреннюю поверхность бедер, представляя мужские руки и развела большие губы.
Я начинала мокнуть. Но еще только начинала. Снизу двумя пальцами подошла к клитору.
Через несколько минут я вся сочилась. Снова начавшийся скрип из кухни услужливо рисовал в мозгу картины совокупления, стоны Элины возбуждали. Мне казалось, что сильные нежный руки обнимают меня и ласкают. Я задвигала бедрами и сосредоточилась больше на клиторе, прикрыв глаза и облизывая пересохшие губы. Дойти может до ванной и сделать все там, с водой?
Мысли мои прервал голос:
-Ты не спишь?
Я вздрогнула и чуть не подпрыгнула, когда увидела Михаила прямо перед креслом. Твою мать: — мысленно выругалась.
-Сплю я. — Голос охрип и в горле зашлись какие-то пузыри.
-Да, вижу как ты спишь. — Усмехнулся Михаил. Он наклонился ко

8212; может сделать массаж и спокойно идти спать. А щеки мои еще слегка пылали от стыда, как он застал меня мастурбирующей.
Неожиданно его язык прошел по моему позвоночнику снизу вверх, Михаил поцеловал мне шею, языком опустился до лопаток и принялся целовать между ними. Я решилась, но перевернуться Михаил мне не дал, удерживая руками.
-Тебе не нравится? — С хитрецой спросил он.
-Продолжай. — Я хихикнула, когда он опустился к ребрам. — Только не щекочи.
-Договорились.
Язык гулял по спине, как петух по своему двору — с силой нажимая, лаская, нежно вылизывая. Полным хозяином он шел сверху до низу и щемяще-игриво поднимался до шеи, где кружил торнадо, заставляя меня мокнуть и тихо, раскрывая широко рот, хватать воздух..
Михаил последний раз растер мне спину широкими движениями рук, хлопнул между лопаток и заявил:
-Сеанс окончен! Всем спать. Господа, все в сад!
Я тихо прошептала:
-Требую продолжения банкета:
-О, серьезно?
-Не шучу:
Михаил перевернул меня и подхватил на руки. Я висела у него на руках, глаза его блестели завораживающе в свете луны и когда губы наши слились в одном долгом поцелуе, я уже не сопротивлялась — слишком долго я ждала этого.
Он перенес меня на свой диван и положил на спину, не прекращая бесконечный поцелуй. Язык, как недавно по спине, стал хозяином в моем рту, он то сладко боролся с моим языком, то проникал …глубоко, то скользил по деснам.
Когда я почувствовала под собой диван, он ртом опустился ниже, на шею, вихрем проходя сбоку до ушей, он целовал мочки и снова спускался, всасывая, целуя, играя. Я обхватила его шею, чувствуя, как от возбуждения покалывает в боку. Соски приятно терлись о футболку, затвердев, как два маленьких члена.
Я хотела достать до его члена и поласкать его, но Миша уверенно перехватил мою руку, опустил ее на грудь и положил на ложбинку между грудей. Сам он, не переставая ласкать шею, подвел руку снизу к левой груди и легко сжал ее. Сосок оказался между его пальцами, они сошлись с двух сторон и я шумно выдохнула..
Другая рука моего любовника подняла на мне футболку. Я выгнула спину, частью от наслаждения, а частью помогая поднимать футболку и мои груди выскользнули белыми маяками в лунном свете комнаты.
Миша поцелуем потянул меня к себе и когда я полуприсела на диване, через голову снял с меня майку. Потом он неизвестно как оказался сзади, языком играя с моей шеей, и целуя затылок, а руки свободно гуляли по груди, пикировали к пупку. Правая рука опустилась к бедрам и проскользнула глубоко вниз, на мокрые трусики. Я крепко сжала ноги в экстазе.
Видимо, Миша расценил этот жест не так, или он решил подождать, но рука его покинула мои трусики; она переместилась на коленки, поглаживая бедра от трусиков до коленных чашечек.
Пальцы сжимались, захватывая кожу в складку, Миша играл на моих бедрах, как на фортепиано и я всем телом подавалась к руке, желая ощутить ее на своих нижних губах и одновременно стыдясь этого похотливого желания.
Миша положил меня на спину и я даже не заметила, как он поцеловал мне сначала левый сосок, потом правый потом язык его вкрутился в ложбинку между грудей. Сжав груди, Мишка целовал их по очереди, ласкал ареолу, спускался чуть ниже, задевая языком ребра и доходил до пупка, куда он погружал горячий язык, и потом снова взлетал вверх, обходя языком вокруг каждого соска по несколько раз. Он смыкал рот на груди, но большей частью ласкал соски, не прерывая к ним доступа воздуха, он целовал меня с раскрытым ртом и лишь язык бешеной юлой вертелся вокруг сосков, переходил на живот и опять долетал до шеи, потом грудь.
От череды ласк я готова была кончить и тут Миша языком опустился до пупка и продолжил скользить вниз, дошел до трусиков, которые уже превратились в сплошную мокрую тряпку. Не останавливаясь, он сдернул их до колен, поднырнул головой под трусиками и оказался прямо между моих ног.
Я замерла, замирая. Он замер, ожидая. Никогда еще никто не целовал меня там. Мужчины норовили всунуть быстрее и кончить по возможности не в меня: Когда нос Миши ткнулся мне в малые губы, набухшие, уже разошедшиеся в готовности принять его в себя, я была на грани.
Дыхание хрипело в горле, бедра взлетали за языком моего соблазнителя, а сердце билось как паровой молот. Казалось, оно даже заглушает скрипы из кухни, где любовники до сих пор не могли утихомириться.
Язык снизу вспорхнул к клитору, обошел вкруг и губы его сомкнулись на моих малых губах, мы словно поцеловались. Он сомкнулся губами на моих, обхватывая одну в плотном плену и заскользил снизу вверх потом обратно. Перекинулся на другую. Видимо, я слишком сильно сжала колени, потому что он развел мне ноги чуть не до боли, рука одна заскочила мне под ягодицы, поднимая меня навстречу ласкам, а другая оказалась на груди и сосредоточилась нас сосках.
Пальцы мои гуляли в Мишкиных волосах, я легко теребила ему уши, а сама закусывала губы в экстазе. Когда его язык ввинтился в меня, я не смогла больше терпеть и мои соки брызнули на его лицо. Ногами я так плотно сжала его, что Мишка не мел никакой возможности освободиться.
Язык его запорхал снизу вверх, а когда я слишком вскинула бедра, оказался на перегородке между влагалищем и анальным отверстием. Язык закрутился вокруг перегородки и оргазм взорвался во мне мириадами безумных звезд.
Возбуждение медленно спадало, очень медленно. Миша лежал рядом, прижавшись ко мне всем телом, а точнее, это я благодарно прижималась к нему, бедром ощущая возбужденный член. Миша спокойно ласкал мне грудь и живот, пока я отходила от взрывов звезд в голове.
А двое на кухне никак не могли успокоиться и стоны шли уже во весь голос. Наверное, именно это никак не давало мне остыть, сладострастные вскрики Элины возбуждали меня и Мишу до невозможности. Когда вот так рядом, за стеной, занимаются любовью двое молодых людей, а вы до предела возбуждены: да: это что-то.
Я решилась, плюнув на скромность, я оттянула Мишины плавки и обхватила ствол члена. Миша поцеловал меня, оторвался и стал целовать шею, а я не прекращала ласкать его жесткий член.
Миша совей рукой направлял мою руку, задавая темп и силу сжатия. В конце концов, он перевернулся на спину, выставив член торчком в потолок, обнял меня левой рукой, а правой стал помогать моим движениям на его члене.
Мое было спадающее возбуждение снова взлетело на недосягаемые вершины, а когда Миша, изогнувшись, обхватил губами мой сосок, я почувствовала сжигающий меня изнутри жар страсти. Сильно сжав член, памятуя о том, что мужчина может терпеть достаточно сильные ласки, я быстро стала двигать рукой, мастурбируя его.
Струя спермы ударила, когда моя рука была на сомом верху и была, казалось, настолько сильна, что руку просто сбросило с члена. Горячие капли упали мне на живот, а кулак мгновенно заполнился горяче-тягучей жидкостью.
Миша слегка застонал и нежно поцеловал меня в щеку, в губы и в шею.
-Где ты этому научилась? — Ухмыльнулся он.
-Самоучка я.
Миша хмыкнул и снова поцеловал меня, на этот раз взасос, глубоко проникая языком и посасывая губы.
Мы тихо разговаривали о всякой ерунде следующие минут двадцать, тихо лежа в обнимку лицом друг к другу. Лица наши были близки и я легко могла поцеловать его, что и делала несколько раз, легко касаясь его губ.
Трусики к тому времени я совсем сняла . Мокрые, они лежали где-то за спинкой дивана. Ненавижу одевать мокрые холодные трусики. Благо я в брюках, решила, когда пойду домой не одевать трусики.
Я провела право рукой вниз и сжала его стоящий член. Глаза Миши блестели в слабом свете из окна, он притянул меня к себе и поцеловал. Долго я так не целовалась. Он перешел на шею, нежно целуя, легко-легко покусывая. Потом во власти его языка оказалось ухо. И снова шея. Думаю, подо мной было уже приличное мокрое пятно через пять минут ласк.
Я водила рукой по члену, на головке быстро-быстро, со слабым нажимом, на стволе сильно и медленно. Миша прижался ко мне тазом и внезапно двинув членом, проник мне между бедер. Наши органы соприкасались, Миша сделал несколько фрикций, лаская большие губы.
Я захотела почувствовать его глубже, еще глубже, захотела, чтобы он проник в меня. Видимо, Мишка понял это желание. Он перевернулся на спину и помог сесть на него.
Я сидела чуть выше его члена, так что тот находился между ягодиц. Мишка возлежал на подушках так что его голова находилась на уровне моей. Когда я откинулась назад, грудь оказалась в полном его распоряжении.
Он приподнял меня слегка и проник пальцем в мою трубочку, …не отрывая языка от груди. Сладкое томление ожидания входа заполнило меня. Член уперся в мои большие губы, как чуткое животное отыскивая норку, чтобы спрятаться. Я подалась навстречу.
-Не торопись. — шепнул Миша.
Он начал входить. Сначала на какой-то невидимый миллиметр, едва легко касаясь. И выскользнул, потянув за собой каплю смазки. Следующий раз он дошел глубже, на половину головки и только я подалась навстречу, руками удержал за попку. И снова вышел.
До того момента, когда весь член полностью оказался во мне, он был уже словно родным. Я знала каждый его миллиметр. Не по виду, а по ощущениям.
Наконец он дошел весь, до яичек и мы отправились в безумную скачку по просторам прерии любви. Сколько все это продолжалось, минуту или час, не могу сказать с уверенностью. Помню отчетливо, когда он вошел в меня до упора, я кончила. Сладкая пытка с медленным вводом закончилась оргазмом. Но Миша не остановился, когда я опала ему на грудь, со стоном, он приподнял попку и начал таранить снизу членом.
Новая волна стала нарастать во мне, на второй оргазм я кричала нечленораздельно всякий бред.
Потом я сама помогала Мише, поднимаясь и опускаясь на нем, а он замер внизу, регулируя темп и оттягивая свой оргазм. Долго это продолжаться не могло. Чрезе пять минут после моего третьего, кажется, оргазма, когда судороги и сокращения моей трубочки дошли до пика, он резко вытянул член из меня и сперма фонтаном взлетела вверх.
Я зависла над извергающимся членом и сперма билась о меня снизу.
Упав в изнеможении на кровать рядом с Мишей, я благодарно к нему прижалась. Он долго еще ласкал меня, медленнее и медленнее, позволяя спустить энергию любви, расслабиться.
В два часа ночи мы заснули.

Гостья

Я пришла к тебе домой… ты не ждала меня и ты удивлена… Я переживала , что ты не отвечаешь мне … что с тобой что-то случилось и вот я нашла все таки твой адрес и пришла к тебе… В руках у меня одна роза… всего одна… темная…почти бархатная … такой вот глубокий вишневый цвет у нее… Это для тебя , моя радость…
Ты удивленно смотришь на меня и пропускаешь в прихожую…
Я бросаюсь к тебе на встречу… чем просто пугаю тебя… обнимаю тебя, нежно, но страстно… сжимаю твое такое родное для меня тело в своих руках… и осыпаю мелкими поцелуями твое лицо…
Глаза..
Веки…
Носик твой…
Щечки…
Губы…
Между этими поцелуями я все время шепчу…
Хочу тебя.. Я так скучала… я с ума сходила все эти дни…Мне тебя так не хватало…
На секунду оторвусь от тебя. Отойду на шаг назад… посмотрю на тебя… на всю тебя сверху вниз и обратно… Как же я тебя люблю…
Скидываю туфли… беру тебя за руку и тяну в спальню…
Ты в той самой рубашке на кнопках… босиком…
Я в платье… коротком.. на спине от горла до пояса молния… длинные рукава…
Я медленно подхожу к тебе… все без слов… Зачем они? Они не нужны!
Запускаю руки под краю рубашки, трогая твою кожу на бедрах..
Слегка поглаживаю ее… веду руки вверх… провожу ногтями по коже от пояса до груди, по бокам… Мурашки… ты покрываешься мурашками… я чувствую это… Нахожу соски под рубашкой… Смотрю в твои глаза… сладкая моя, ты прикрыла их… тебе хорошо… тебе нравиться что я вот так трогаю тебя… Ты ведь хочешь этого.. Я ЗНАЮ , ты хочешь этого…
Нехотя убираю руки от тебя, берусь за края ворота рубашки.. тяну в стороны… Щелчок кнопки… одна кнопка расстегнута… Вижу кусочек твоей гладкой кожи в открывшемся вырезе… щелчок… твоя кожа… не сдерживаюсь и наклоняюсь к тебе… языком касаюсь впадинке на горле… Щелчок… я следую по тебе языком ниже… за кнопками… ты без лифа! Какая прелесть… Провожу языком по ложбинке между грудями… влажная дорожка от моего языка… ты теплая.. а твой запах! Только ты так пахнешь! ТОЛЬКО ТЫ!!!!
Я вдыхаю твой запах, носом уткнулась в ложбинку… не могу терпеть… Рывком расстегиваю все оставшиеся кнопки… ты тихо охнула… Не бойся милая… Я не хотела пугать… Я так хочу тебя.. прости мою несдержанность… Я руками брожу по твоему красивому телу… по телу которое так люблю….
Обрисовываю языком контуры груди… сжимаю ее руками с двух сторон… трусь об нее лицом как котенок… ты кладешь на меня руки… ты опираешься на меня…Я спускаюсь по телу ниже… руками тереблю твои соски, а язык идет ниже…
Вот твой пупочек…
Язычок обрисует его по кругу.. на секунду задержится как бы в раздумии и опуститься в глубину попка… я пощекочу тебя там… подразню… тихий стон… ты впиваешься в мои плечи руками..
Я спускаюсь ниже… руки на сосках.. я слегка покручиваю их… И язык натыкается на кружево трусиков…
Я провожу языком по кромке трусиков… вдоль пояса от одного края к другому..
Ты вздрагиваешь.. Отпускаю твою грудь…руками глажу ноги… от колена и выше… к бедру… Языком провожу по краям трусиков от бедра к самому лобку.. запускаю пальцы под трусики стаскиваю их вниз… И тут же бросаюсь с поцелуями на то что открывается для меня… на дорожку от пупка к лобку… облизываю каждую складочку…
Такая ты красивая! Очень красивая!
Я стаск

ю твои руки на поясе, ты поглаживаешь мою попку…
С силой отрываюсь от тебя и зову на кровать… прошу лечь на живот… ты делаешь это..
Я устраиваюсь на коленях между твоих ног и начинаю языком щекотать ноги… лизать тебе щиколотки… поднимаюсь выше… по бедрам к твоей попке… языком обрисую ею всю… такую большую… язык почти сухой уже… но я не хочу останавливаться! Я руками раздвигаю твою попку и языком провожу широкой полоской по дорожке между ягодицами… ты вздрагиваешь
Я нахожу дырочку ануса… я вся в тебе… я так уютно устроилась между ног… ты инстинктивно поднимаешь бедра вверх, совсем чуть-чуть…
И вот она твоя дырочка ануса… звездочка… слегка морщинистая и темноватая…
Я провожу по ней языком… надавливаю на нее и как можно глубже в тебя вхожу… Я начинаю трахать тебя своим языком , погружаясь все глубже… ты стонешь, ты любишь это… руками раздвигаю ягодицы , мну в руках , а языком все трахаю…. Быстро… жадно… у самой стоны вырываются , но они тонут в твоей попке… вытаскиваю язычок… вставляю на его место пальчик… всего один… он погрузился в теплоту и начал свой танец… трахая тебя пальцем.. другой рукой ласкаю киску тебе… дразню ее лепестки и касаюсь едва клитора… От удовольствия ты прогибаешь спинку… ты стонешь и просишь не останавливаться… Я засовываю в твою голодную "девочку" сразу два пальчика… ты уже почти на коленях стоишь… желание само выбрало позу… Я гоняю в тебе пальцы… мне все видно… я еще один добавлю в попку твою… Ты так плотно обхватила два пальчика в попке… я вижу как колечко мышц обсасывает мои пальчики, оставляя их мокрыми… течет и твоя киска… на мои пальцы… там уже все хлюпает… ты облокачиваешься на локти и сосками трешься о покрывало… ты раскачиваешься в такт моим рукам… пальцам которые трахают тебя… я глубже вставляю пальчики и еще пытаюсь одним пальцем ласкать клитор… Я дразню его… когда рука в тебе глубоко, я надавливаю на него
Я знаю ,ты скоро кончишь… ты так дышишь… лапуль, не сдерживай себя… кончи мне на руки… давай, сейчас! Я хочу услышать твой стон наслаждения!… ты все это делаешь осле моих слов… Ты содрогаешься и оргазм бьет тебя… Я делаю то что ты любишь… в этот момент сильно бью тебя по заднице… правда для этого одну руку из тебя вытаскиваю… но тебе уже это не нужно… ты вся в себе… хлопок и ты обливаешь меня! Какое зрелище!!! Как ты прекрасна в этот момент! Я не выпускаю пальцев из попки твоей и ты наслаждаешься чувствами… Ты оседаешь на мокрое покрывало.. я пристраиваюсь рядом и глажу тебя по голове…

Гостья

Тринадцатилетняя Леночка Соколова была хороша собой и прекрасно об этом знала. Ее грудь была не по детски развита, а курчавые темно-каштановые волосы обрамляли аккуратную головку, оттеняя капризно припухлые губы. Она очень любила вертеться перед зеркалом, любуясь сама собой, и уже неоднократно ее мучили странные чувства и желания, заставлявшие сладко замирать сердце. Она еще не чувствовала влечения к мужчинам, а тем более к плюгавым мальчишкам из своего класса, но уже с удовольствием читала о приключениях Анжелики.
Мать послала ее к Екатерине Сергеевне, своей давней подруге, с какой-то запиской. Весело пристукивая острыми каблучками по асфальту, она пробежала до указанного ей дома, взбежала на третий этаж, сверкнув в пролетах короткой взлетающей юбчонкой, и позвонила в дверь квартиры 23.
Дверь открыла женщина лет 35, очень аккуратно причесанная, и, несмотря на домашнюю обстановку, одетая в голубые джинсы и плотную рубашку мужского покроя. Она была на полторы головы выше Лены и свысока, но с некоей долей странного любопытства, посматривала на девочку светлыми глазами.
— Я от Соколовых, — на всякий случай представилась Лена, протягивая записку, — мама просила передать Вам эту записку.
— А что ж она не позвонила, — глубоким грудным голосом осведомилась женщина, слегка склонив набок голову. Лена невольно залюбовалась водопадом крашенных в белое волос, опустившихся при этом к плечам.
— Она сказала, что это не телефонный разговор.
— Ага, — протянула Екатерина Сергеевна, разворачивая записку, и отступая в сторону от двери, — проходи, пожалуйста, сейчас мы со всем разберемся. Разувайся и проходи прямо в комнату. Кстати, как тебя зовут?
— Лена, — несколько смущенно ответила Соколова, скидывая туфельки и босиком проходя в комнату.
Екатерина прошла вслед за ней, и взгляд ее был прикован не столько к записке, сколь к тоненьким ногам гостьи обтянутым блестящими модными колготками с крупным красно-синим рисунком.
Небольшая комната, в которой оказалась Лена, по-видимому, служила хозяйке чем-то вроде места для отдыха. Большую часть пространства в ней занимало черное большущее кожаное кресло. Перед ним стоял комбайн — телевизор и видеомагнитофон в одном корпусе — окно закрывали плотные темные занавески. Одну стену занимала длинная стенка, около другой стояла узкая кушетка.
Предупреждая возможные стеснения, Екатерина Сергеевна сказала от телефона:
— Не стесняйся, располагайся прямо в кресле. — И продолжила набирать номер.
Но Лена и не думала стесняться. Еще с порога ее охватило странное чувство, как будто она уже сто лет знакома с этой высокой блондинкой, и чем дальше, тем больше она испытывала к ней какую-то симпатию. Она смело плюхнулась в кресло, удивившись его мягкости, и сразу же потянулась к журнальному столику, стоящему перед ним. Газеты ей были нисколько неинтересны, и она потянула на себя большой иллюстрированный журнал, уголком выглядывавший из-под стопы прессы. Сзади слышался голос хозяйки, она звонила маме Лены, и что-то объясняла по поводу каких-то обстоятельств нисколько не интересовавших саму Лену, и она смело раскрыла первую страницу.
Неожиданности и начались прямо с первой страницы. Во-первых, журнал был не на русском языке, а, во-вторых, на ней была изображена негритянка в полный рост, но в весьма скудной одежде. Ее шоколадное тело прикрывала лишь тончайшая комбинация, и ту негритянка с милой улыбкой стягивала с плеч. На следующем развороте уже были белые женщины и весьма импозантно одетые, но стояли они, тесно обнявшись, и взасос целовались, не обращая внимания на юную читательницу. Внимательно рассмотрев женщин, Лена собралась снова листнуть страницу, но неожиданно услышала, что Екатерина заканчивает разговор:
— Да, милая, — уже ворковала она, — ничего, если твоя Леночка побудет у меня часок-другой… Ага… Ага… Ну, все, целую.
Когда трубка телефона звякнула по рычагам, Лена смутилась по настоящему. Она хотела захлопнуть журнал, но не успела этого сделать. Екатерина Сергеевна подошла сзади и оперлась о спинку кресла. Лена почувствовала, что мучительно краснеет.
Но голос Екатерины Сергеевны был неожиданно мягок:
— А, так ты нашла мой каталог белья!?
Она протянула руку к журналу и расчетливым движением перевернула сразу страниц 30. Здесь действительно было красивое белье. Оно умопомрачительно глядело на девочку кружевами, черным и белым цветом. Лена подняла голову вверх. Прямо над ней нависало лицо Екатерины Сергеевны, ее волосы касались лица девочки, а губы, слегка подкрашенные розовым, были прямо перед глазами. Лена решилась:
— Там ведь не только белье, правда, Екатерина Сергеевна?
Губы женщины слегка напряглись в усмешке:
— Нет, конечно, но нужно ли тебе все остальное?
На плечо Лены мягко опустилась вторая рука, а журнальные страницы мягко прошелестели свою песню. Лена опустила глаза и испуганно замерла. На цветной иллюстрации на диване сидела роскошная голая женщина. Она широко и бесстыдно раздвинула длинные ноги, а перед ней на коленях примостилась хрупкая девушка, пробующая на вкус пышный плод женской промежности. Следующую страницу Лена открыла сама. И на ней, и на следующей ее встречали переплетенные женские тела. Здесь не было ни одного мужчины, но не было и целомудренности. Перед взором девочки мелькали груди, попки, широко раскрытые вагины.
Екатерина все с той же странной улыбкой наблюдала, как увлеченная Леночка просматривает одну фотографию за другой. Ее чутье подсказывало, что девочка не забьется в истерике, и не будет в панике убегать, когда откроется неожиданная истина, и оставалось только ждать, когда будут расставлены все точки над "i".
И Лена, наконец, выплюнула мучивший ее вопрос:
— Вы тоже лесбиянка?
— Тебя это шокирует? — вопросом на вопрос ответила женщина.
Смутившись, Лена опустила голову и еще несколько секунд молча рассматривала журнал.
Екатерина Сергеевна тоже молчала. Она понимала, что для девочки настал момент, когда она должна решить — или встать и уйти или же остаться и принять все, что произойдет дальше. Стараясь ничем не выдать свое волнение, она наблюдала за Еленой. Пауза затягивалась.
Наконец, Екатерина решилась:
— Если не возражаешь, я пойду и вскипячу кофе. А ты, если хочешь, пока посмотри журнал дальше. Или может быть тебя больше привлечет изображение?
Не дожидаясь ответа, она подошла к телевизору и вставила в него одну из видеокассет, лежавших на полочке под ним. Затем, не глядя на смущенную девочку, она прошла на кухню и демонстративно загремела там посудой.
Расчет ее оказался верен. Лена, избавившись от присутствия наполовину знакомой взрослой особы, проявила любопытство, достойное кошки. Она впилась глазами в кадр, опасаясь пропустить даже самую маленькую подробность.
В начале она была разочарована. На экране любительского видеофильма была большая ванна, в которой нежилась загорелая женщина с длинными курчавыми светлыми волосами. Она вытянула руки по краям ванной, и над водой виднелась лишь …голая грудь и небольшая часть живота. Изредка под медленную музыку женщина зачерпывала ладонью теплую воду и поливала себя, стараясь не замочить волосы. Но вот перед объективом появилась другая женщина, брюнетка стриженная под мальчика. Слегка покачивая бедрами, она прошлась перед камерой, и забралась в ту же ванную.
Акт между лесбиянками начался тут же без промедления. Не успела брюнетка присесть в воду, как рыжая резким движением взмыла над ванной и ногами как ножницами ухватила голову партнерши. Та подхватила первую за попку и буквально натянула ее промежность на свое лицо. Несколько минут камера крупным планом показывала, как язык брюнетки скользит по мокрой щелке первой женщины.
Устав от напряженной позы блондинка плавным движением развернулась в объятиях подруги. Та принялась ласково разглаживать ее ягодицы, а затем засунула ладонь в пещерку между ног и быстро-быстро задвигала ею. Камера скользнула к лицу блондинки. Оно выражало искреннее наслаждение происходящим. Закрыв глаза, женщина раскачивалась из стороны в сторону, и шумно стонала в так движениям партнерши.
Через некоторое время Лена, удивившись, отметила, что не только принюхивается к странному аромату из кухни, но и с интересом ожидает появление своей новой знакомой из кухни. Внутри у нее будто засветилось маленькое солнышко, и чтобы немного снять напряжение Лена прибегла к древнему женскому способу. Она перекрестила лодыжки и энергично задвигала коленями, с силой сжимая бедра. Слегка прищурив карие глаза, она представила, как нежные губы ласкают ее между ног, и, пожалуй, она бы не стала возражать, если бы это проделала Екатерина Сергеевна.
И она не замедлила появиться. В ее руках был большой поднос, на котором стояли две кофейные чашки. Опустив поднос на журнальный столик, Екатерина взяла себе одну чашку и, присев на край кресла, жестом пригласила следовать своему примеру. Соколова взяла тонкую чашечку и отхлебнула горячее варево. Язык и горло тут же опалило как огнем.
— Что это? — спросила Лена, чуть не поперхнувшись. Вкус кофе был совершенно необычен.
— Старая добрая смесь. Кофе с коньяком. Пей, милая. — Рука Екатерины Сергеевны подтолкнула чашку вверх.
Лена не стала упорствовать и начала опустошать чашку мелкими глотками. В это время Екатерина опустила руку на голову девочки, и стала гладить ее пушистые волосы. Лена мгновенно разомлела от приятной теплоты, которая расплывалась от ее желудка и мягких прикосновений к волосам. Допив кофе, она опустила чашку на столик и вновь откинулась на спинку кресла. Левая рука оказалась на ручке кресла, а правая, неожиданно для нее самой нащупала ногу женщины, затянутую в плотные джинсы и сжала ее. Екатерина накрыла ее ладонь собственной и прижала к шершавой ткани.
Затем она привстала с кресла и плавным движением отодвинула журнальный столик к мебельной стенке. Они все еще ни слова не сказали друг другу, но Екатерина действовала, как будто получив конкретный сигнал от девочки. Героиня фильма, закинув голову, продолжала безостановочно кричать от восторга. Глаза Лены были прикованы к экрану. Екатерина осторожно присела перед ней на корточки и положила ладони на ее бедра. Гладкая поверхность колготок зашуршала под пальцами и звук этот был столь желанен, что внутри Екатерины все судорожно сжалось. Она несколько раз осторожно погладила по внешней стороне ног Лены, постепенно сбивая вверх юбочку, стараясь не тревожить девочку. Затем, не спуская блестящих глаз с ее лица, женщина медленно наклонилась и поцеловала сначала одно, а затем и другое острое коленце.
Елене было и жутко, и приятно одновременно. Ей было не знакомо все, с чем она сегодня столкнулась, но она не решилась прервать Екатерину Сергеевну. Оставаться безучастной куклой ей тоже не хотелось. В ответ на ласку, она положила руки на голову Екатерины и погладила ее великолепные густые волосы. Затем она первой наклонилась к лицу, смотрящему на нее снизу, и робко, еще по детски поцеловала подставленные губы.
Приняв этот поцелуй, Екатерина вздрогнула и судорожно вздохнула. Пока все шло настолько великолепно, что не могло присниться и во сне. Она обняла свою новую подружку и покрыла ее лицо короткими и ласковыми поцелуями. Наконец, засмеявшись, Леночка вырвалась из рук Екатерины Сергеевны и откинулась на спинку кресла.
— Ой, Вы же мне мешаете смотреть фильм.
Однако, отталкивая женщину, она кокетливо расставила свои ножки и как бы неосторожно приподняла юбку, впервые показав той место, где вместе сходились швы. Екатерина Сергеевна, моментально сориентировав

екоторое время любовалась розовой раковиной напряженных больших губ и вдруг быстро окунулась лицом между ног Лены. Необычное приятное чувство охватило Лену. Она ощутила продолжительный поцелуй прямо в "штучку", как она называла это сама. Многоопытный язык женщины заскользил в узкой щелке, продвигаясь вверх-вниз. На некоторое время он задерживался на кнопочке клитора, и тогда тело девочки выгибалось в пояснице, а с губ срывались протяжные вздохи. Ей было одновременно и щекотно, и необыкновенно хорошо. Вся промежность юниорки взмокла от сока, и Екатерина Сергеевна, захлебываясь, впитывала его ртом. Сладостная пытка продолжалась, как казалось им обеим, бесконечно. Возбуждение девочки нарастало, пока ей вдруг не показалось, что она сейчас, немедленно умрет. Ее тельце напряглось, и она ощутила как внутри нее все сжалось и заходило ходуном.
Лена взвыла, вцепившись ногтями в обивку кресла, но Катя не знала пощады. Она продолжала вылизывать вагину девушки, пока та не рухнула обессилено на спинку кресла. В завершение Екатерина приподнялась и поцеловала Лену прямо в губы, оставив на ее губах соленый вкус ее же собственной влаги. Некоторое время девушка лежала в кресле полностью расслабившись и вдруг, открыв глаза, в упор взглянула на Екатерину:
— Я хочу, чтобы ты разделась!
Голос девочки звучал все еще хрипло.
Екатерина Сергеевна с сомнением закусила губу:
— Ты действительно этого хочешь, милая?
Лена быстро-быстро закивала головой.
Слегка отстранившись, Екатерина расстегнула несколько верхних пуговиц на рубашке, обнажив треугольник белой кожи. Лена немедленно запустила руки в этот вырез и убедилась, что Екатерина Сергеевна не носит лифчик, по крайней мере, дома. Она извлекла плотные, тяжелые груди женщины из выреза и теперь спокойно поглаживала их, наслаждаясь …бархатистостью кожи. Слегка прикусив губку, Екатерина продолжала расстегивать пуговицы, потом выпростала рубашку из джинсов и скинула ее, закинув назад руки. Теперь ей пришлось решать дилемму: или позволить Лене продолжать ее ласки, или прервать ее для того, чтобы снять брюки. Пальчики Лены покручивали соски, отвердевшие от ее стараний, и жалко было прерывать этот процесс. Но терпение Екатерины было не бесконечно. Она вскочила на ноги, расстегивая ремень и тугую "молнию" джинсов. Затем, далеко оттопырив скульптурно вылепленный задок, она, немного рисуясь, стащила эту грубую одежду с себя.
Из динамика телевизора все еще доносились возбужденные вопли, но, встав, Екатерина полностью загородила экран. Правда, Лена не была разочарована. Перед ней стояла практически полностью раздетая женщина и вся ее фигура дышала красотой и здоровьем. Пышная грудь, узкая талия, спортивный живот, подвижные бедра и стройные ноги — их стоило увидеть! На ней оставались лишь плотные белые трусы из блестящего искусственного волокна с богатой вышивкой спереди, да тонкие гольфы, подчеркивающие силу и длину ног.
Без всяких раздумий Лена наклонилась вперед и впилась губами в твердые кружева. Она со всей возможной страстью неумело ласкала губами через ткань лобок женщины, а когда та слегка расставила ноги, то тут же запустила в открывшееся пространство свою тонкую руку. Ее тянуло прикоснуться лицом, губами к красоте, которая была у нее перед глазами. Ее рука сама собой нашла нужный ритм движения, почесывая промежность Екатерины.
— Ах! — воскликнула та, в возбуждении прижимая голову девочку к трусам. Ей захотелось немедленно скинуть этот кусок ткани, лечь навзничь и раскинуть ноги перед ищущим языком девочки, но она понимала, что не в праве спугнуть юное создание.
Она повернулась всем телом к телевизору и повела руками, отбрасывая волосы за спину. Екатерина Сергеевна прекрасно понимала, что со спины она смотрится еще лучше, и собиралась воспользоваться моментом. Одной рукой она выключила хрипящий телевизор, другая без промаха нашла пульт ДУ магнитолы. Из динамиков донеслась плавная восточная музыка. Катерина не торопясь подтянула резинку трусиков повыше на талию. Затем пальцы ее проворно побежали по краю одежки вниз, поправляя и оттягивая их так, чтобы крупные ягодицы были как можно более открыты для глаз наблюдателя. Но и этого ей показалось мало. Слегка присев и раздвинув ноги в коленях она начала медленно вращать бедрами перед глазами Соколовой. В этом странном экзотическом танце чувствовался немалый опыт. Женщина медленно, как бы нехотя проводила руками по бедрам, затем ее ладони перешли на попку и некоторое время ласково разминали ее. Вот настала очередь талии. Сквозь рулады незнакомых инструментов отчетливо слышалось шипение кожи под твердой ладошкой.
Бросив косой взгляд на Лену Катя увидела, что та наблюдает за импровизированным стриптиз-шоу с внимательностью кролика, увлеченного удавом. Чтобы слегка поддразнить подругу, Катя засунула в рот свой ухоженный палец, и демонстративно пососала его как леденец. Лена вздрогнула, как укушенная и судорожно вздохнула. Не прекращая волнообразных движений задком, Екатерина Сергеевна повернулась вполоборота к зрительнице. Ее руки приподняли пышные груди и ласково потерли их друг об друга. Еще половина оборота и, широко, развратно расставившая ноги женщина оказалась перед девочкой, а ее груди твердыми шляпками сосков смотрели на нее как два пистолетных ствола.
Стиснув зубами нижнюю губу, Лена соскочила с кресла и потащила через голову спортивную маечку. Ее маленькие, оттопыренные грудки выскочили из-под одежды, дразня весь белый свет своей непорочной белизной. Теперь единственной одеждой на Лене были маленькие часики на дешевом ремешке. Продолжая смотреть на Екатерину Сергеевну Леночка стиснула груди руками, стараясь свести их вместе и шагнула навстречу лесбиянке. Некоторое время они, пошатываясь, стояли лаская, грудь друг друга. Екатерина почувствовала, что ее ноги слабеют, и она опустилась на ковер, увлекая Лену за собой.
Она прижала девочку к твердому ворсу ковра, и приникла к ее грудям. Они как раз полностью помещались в рот и Катя самозабвенно сосала их, не взирая на стонущий шепот Лены:
— Ой, не могу больше, не могу.
Наконец, Лене удалось вырваться из тесных объятий, и она твердо остановила Екатерину, упираясь ей руками в плечи и серьезно глядя в серые глаза:
— Я хочу сама тебя раздеть.
Продолжая толкать руками круглые плечи Екатерины, она заставила ее саму лечь на ковер навзничь. Елена провела тонкими пальчиками по животу Екатерины и уцепилась за резинку трусиков. Екатерина слегка приподняла попку, чтобы помочь девочке стащить одежку с бедер. Трусики завернулись, и Лена медленно, наслаждаясь, поволокла их вниз. Затем настала очередь гольф. Лена приподнимала ногу женщины, скатывала гольф в трубочку и затем аккуратно и нежно снимала его с ноги. Когда Екатерина была полностью раздета, ее подруга начала растирать ей ноги, постепенно увеличивая темп. Ее руки сдвигались с голеней на колени, а затем и на бедра. Екатерина лежала на ковре, ощущая твердость его ворса, и ее глаза были закрыты. Она лишь почувствовала, что девочка настойчивыми толчками требует, чтобы она развела ноги.
Екатерина "ножницами" развела ноги в стороны, и Лена опустилась между ними на колени. Некоторое время она сосредоточено ласкала ладонью промежность женщины, и, наконец, склонилась к ней лицом. Высунув язык, она тронула волосистую поверхность лобка и скользнула им вниз. Вкус и запах были необычными, но ничего отталкивающего в них она не нашла и лизнула еще раз. Екатерина вздохнула и обхватив голову девочки, погладила ее пушистые волосы, одновременно подталкивая ее ближе к вагине. Лена не заставила себя долго упрашивать. Она развела руками большие половые губы партнерши и устремилась остреньким шершавым язычком прямо в темную влажную щелку.
Возбуждение Екатерины нарастало и она уже не могла оставаться неподвижной. Ее ноги заходили их стороны в сторону, а руки плясали на голове Лены. Та продолжала сладостную пытку, добравшись до сильно выступающего клитора, и теперь то всасывала, то отпускала его пуговку. Взвизгнув, Екатерина стиснула голову девочки бедрами, а та, не обращая внимания на это, продолжала вылизывать ее промежность. Вагина наполнилась соком, и запах этой жидкости уже приводил девочку в экстаз. Вспомнив фрагмент из фильма, она запустила два пальца в щель Екатерины Сергеевны, на сколько хватило сил, и начала ритмично раскачивать их взад-вперед. Через некоторое время женщина сдалась:
— Я кончаю, — сипло прошептала она, и вновь раскинула ноги.
Лена почувствовала, как ее пальцы сжала упругая волна. Она поняла, что у Кати получился оргазм, и теперь ей хотелось одного — пережить его вместе с ней. Лена оседлала верхом ее ногу и начала бешено тереться нежненькой писечкой об нее.
— Ах, ах, ах, ах, — закричала Лена во весь голос в такт движениям.
Несмотря на то, что она достаточно возбудилась, ей понадобилась пара минут, чтобы внутри нее все затрепетало. Тогда она обессилено сползла с Екатерины и распростерлась рядом с ней.
Когда прошло первое оцепенение, Катя почувствовала, что полностью опустошилась. Приподнявшись над Леной, она погладила ее волосы и милое личико. Некоторое время полюбовавшись на ее умиротворенный вид, она со вздохом поднялась:
— Вставай. Тебе надо собираться и уходить. А перед уходом примешь …ванну.
Лена почувствовала изменение тона женщины. Теперь она говорила как заботливый родственник, а не подружка.
— Выгоняешь? — обиженно надула губки Лена, соблазнительно потягиваясь.
— Нет, действительно пора, а то твоя маман забеспокоиться.
Упоминание о родителях вмиг поставили подростка на ноги. Выбрав из кучи разбросанной одежды свои шмотки, она вдруг застеснялась своей наготы и прикрываясь ими кинулась в ванную. Но Екатерина не смотрела на нее, она меланхолично рассматривала закат, покручивая в руках американскую сигарету. Волшебный день заканчивался. Надо было одеваться и убирать комнату.
За окном уже начало темнеть, когда Екатерина Сергеевна, стоя на пороге, провожала неожиданную пассию домой. Крепко обнявшись, и нисколько не стесняясь того, что кто-то может пройти мимо них, они взахлеб целовались, боясь оторваться друг от друга.
— Я люблю тебя! — порывисто прошептала между двумя поцелуями Лена, и неожиданно оторвавшись от подруги побежала вниз по лестнице.
Некоторое время Екатерина Сергеевна, прислонившись к косяку двери, стояла и слушала затихающий перестук девчоночьих каблуков. На лице ее блуждала немного грустная полуулыбка. Она, с высоты своих прожитых лет и горького опыта жизни прекрасно осознавала, что эта фраза девочки, впервые вкусившей древней игры, еще ничего не значит для нее. И теперь Лена уходила от нее, и уходила, вполне возможно, навсегда.