ГОСТ-135—58—292
Света Воронцова была очень несчастна. Нет, в жизни у нее все сложилось лучше некуда. Она работала на хорошей работе в мужском коллективе, была ценима начальством и имела неплохой доход. И жить бы Свете, да радоваться, но так получилось, что…
Света была некрасивой. И не просто некрасивой, а, мягко говоря, страшной. Не спасали ни осиная талия, ни ровненькие ножки, ни аккуратные грудки. Потому что все равно неотвратимо наступал тот момент, когда мужчина таки поднимал глаза с коленок на лицо. И вот тут-то его ждало жестокое разочарование в несовершенстве этого мира.
Бывают женщины, которых красит косметика. Свете это помогало весьма условно. Бывают женщины, которым можно не краситься вовсе — они и так хороши. Света такого счастья была лишена. Бывают женщины, заменившие красоту чувством юмора. Света и таким похвастаться не могла.
В результате неудачного родительского эксперимента в личной жизни девушки зияла громадная черная дыра.
И светило бы Свете очередное унылое 8-е Марта, кабы не ее подружка — Лизка Курочкина.
— Не, Светка, — тарахтела подруга, уминая торт с розочками, — ты однозначная дура. Я бы на твоем месте уже сто раз замуж вышла.
— Да какой уж там замуж, — ныла хозяйка квартиры. — Хоть бы на праздник одной не остаться.
Лизка прищурила глаза, подняла правую бровь и пожевала измазанными в креме губами:
— Вызови мальчика, деньги-то позволяют.
— Вызывала, — ответила Света, размазывая тушь.
— И что?
Звук открывшейся бутылки шампанского заставил их вздрогнуть.
— Что ж я сделаю, коли у него на меня не работает? — жаловалась Светочка, прихлебывая «Брют». — Не насиловать же. Так и обсуждали весь час отличия Печорина от Онегина.
Лизка фыркнула, подавившись шампанским.
— А что ты смеешься? — завелась подруга. — Он на филологическом учится. Будущий учитель русской литературы, между прочим.
Лиза встала с кресла, размяла колени, выпятила массивную грудь и прошлась по комнате.
— Значит так, — заявила она из угла, где стоял телевизор, — будем действовать кардинально. Мужик нынче пошел избалованный, его одними коленками не возьмешь. Вот…
Последнюю фразу она произнесла с сумкой в руках, за которой успела смотаться в прихожую.
— Где-то было же, точно помню, — бормотала Лизка, вываливая содержимое сумки.
У Светы округлились глаза, когда она увидела растущую на столе кучу. Как все, чем обладала Курочкина, сумка была поистине необъятной. Носовые платки размером с портянки, связка амбарных ключей, три тюбика губной помады, прокладки и множество других необходимых женщине прибамбасов.
— Нашла, — торжествующего заявила Лизка, выставив на середину стола флакон с мутным содержимым.
— Это что? — живо заинтересовалась Света.
— Это? О… , это, — Лизка щелкнула пальцами. — Это моему Курочкину на ферме зарплату натурой дали. Денег не хватило, вот и расчитались.
— Не больше трех капель на сто грамм жидкости, — инструктировала она Свету. — И смотри, не переборщи, — строго погрозила она пальцем, — иначе, не будешь знать, куда потом деваться.
В предпраздничный день Светочка заявилась на работу в самом красивом платье, шелковых чулках, кружевном белье и хитро блестела накрашенными глазками.
— Доброе утро, Светлана Юрьевна, — дежурно поздоровался охранник Митя, кисло улыбнулся и ввернул давно заготовленный комплимент, — вы сегодня прекрасно выглядите.
Обычно после этих слов Света заливалась краской, втягивала голову в плечи и мчалась по коридору, цокая каблуками. Но сегодня главбухша вдруг ослепительно улыбнулась, подмигнула сразу двумя глазами и расхохоталась:
— Доброе утро Митенька. И тебя с праздником.
«Шо это с ней? — растерянно подумал украинистый охранник. — Неужто кто-то польстился на такую красу?»
Света подлетела к кабинету, рявкнула ожидающим зарплаты: «Перегруз системы» и щелкнула замком изнутри.
Внутри, скинув шубку, достала заветный бутылек и вчиталась в наклейку. Буквы складывались в завораживающие слова, слова в предложения, предложения в надежду.
— Конский возбудитель, — после этих слов Света почувствовала себя белоснежной кобылицей, свободно несущейся навстречу гнедому мустангу, — ГОСТ-135-58-292. Произведен в 1985-м году, — Света облизнула разом пересохшие губы, — на фармацевтической фабрике г. Обухова. Используется в ветеринарии для целей лечения эректильной, — Света пошатнулась, — дисфункции…
Тут ей пришлось схватиться за край стола:
— … жеребцов.
Она еще не выбрала себе жертву, поэтому уселась за стол, достала листик бумаги и начала чертить схемы и кружочки.
— Иванов… — бормотала она, — нет, женат, трое детей.
— Коркин… Толстый и потный и вонючий.
— Сидоренко… Всем хорош, но рубашка желтая.
— Иванюхин… Не бреется, всю исколет.
— Галкин…
Никаких претензий к Сергею Галкину Света сразу не нашла, поэтому и определила начальника коммерческого отдела в свои любовники. Позвонила в отдел продаж, потребовала того к телефону в надежде заманить на чашку чая под предлогом обсуждения рентабельности последнего торгового направления. С грустью услышала, что он взял больничный и подперла щечку кулачком.
В дверь стучали уже настойчиво. Кормильцы семьи твердо решили прийти сегодня домой с зарплатой и поэтому готовились распять главбуха на мониторе.
— Иду, — тоскливо отозвалась Света, — воды хлебнуть не даете, изверги.
И вдруг очнулась. Встрепенулась, как лань, кокетливо поправила прическу и двинулась к выходу, захватив бутылек. Открыла дверь, встала на пороге, оглядывая возбужденную толпу прищуренными глазами.
— Светлана Юрьевна, — начал потный Коркин, — мы бы хотели узнать: сегодня зарплату давать будут? Сами понимаете: впереди праздники, у всех семьи, жены, подруги…
— Обязательно, Коркин, — томно протянула Света, — в туалет только схожу и подпишу приказ на выдачу. Ты жди меня, Паша.
И, виляя бедрами, стреляя по сторонам загадочными взглядами, Светлана Юрьевна Воронцова двинулась по направлению к туалету. Где-то в недрах офиса секретарша Леночка готовила праздничный стол. Расставляла по вазочкам стандартные тюльпаны, считала тарелки, вилки и размышляла: хватит ли закуски.
Но это не интересовало Светочку. Ее занимало одно: аппарат с водой по пути к туалету. Возле которого не было ни души.
Тайком оглядевшись, она достала из-под резинки чулка заветный бутылек. Примерно прикинула количество воды в кулере и… бахнула все содержимое внутрь.
Подписав приказ на выдачу зарплаты, Светочка затаилась в кабинете. Всех женщин в офисе было — она, серенькая мышка Леночка и шестидесятилетняя кассирша Вера Леонидовна.
«Значит, так, — мудро рассуждала Светочка про себя, — через пару часов начнется застолье. Ленка воды налила всем. Если предположить, что до этого воду никто не пил, то… Часам к пяти вечера все будет ясно».
Первым в ее кабинет заявился незабвенный Коркин. Он отчаянно потел, вытирал лоб платочком и пытался выяснить: за что его оштрафовали в этом месяце. Света вытолкала его наружу, напомнила о том, что благодаря ему с фирменного крючка сорвался жирный заграничный клиент, и опять затихла в ожидании.
— Светлана Юрьевна-а-а, — услышала она тонкий Леночкин голосок, — только Вас ждут.
Девушка бросила на себя взгляд в настенное зеркало, приня
аказание. Мужики расслябляли галстуки, расстегивали пиджаки, некоторые начали откашливаться. Курочкина забыла предупредить подругу о том, что средство действует не только на жеребцов, но и на кобылиц тоже. Поэтому Света пропустила мимо внимания то, как полстакана воды лихо тяпнула непьющая Вера Леонидовна.
— Потанцуем! — вскричала раскрасневшаяся Леночка.
Выскочила из-за стола, схватила за руку соседа и вытянула того на середину зала. Прыщавый новобранец Горбунов пожирал ее глазами, а та уже сбросила с себя пиджак. Выкинула его к столу, где одежку мигом схватили два менеджера по продаже бакалейной группы товаров.
Горбунов уже зажал Леночку в угол и шустро освобождал ее от лишнего. Молодой организм, измученный онанизмом в туалете и подогретый возбудителем, настойчиво требовал удовлетворения.
Веру Леонидовну окружила парочка мясных продажников. Старушка мило покраснела, как девочка, и пообещала каждому «по минетику, только не здесь». Троица вылетела из зала и забежала в кассу, запершись за бронированной дверью.
К дуэту Горбунов-Лена присоединился исполнительный директор. И сейчас серая мышка-секретарша с красным дипломом и благодарностью за отличное поведение увлеченно отсасывала обоим поочередно.
Главный бухгалтер осталась одна. На нее жадно смотрели два незанятых делом бакалейщика и Сидоренко, который уже успел наполовину стянуть чулок с ее правой ноги. Свете стало страшно. Неудовлетворенная женская страсть и желание отомстить всем и сразу привели к совершенно неожиданному результату.
— Ма-ма… — прошептала она, — ма-ма-льчики, не надо.
Кто бы ее слушал? Первым из-за стола поднялся тот же Коркин и Света поняла, что сейчас ее будут трахать. Долго и во все отверстия. И первым будет он — Коркин, давно затаивший на нее обиду за незаслуженные штрафы.
Это оказалось выше ее сил, на это Света согласиться не могла никак.
— За мной, — прошептала она, поднимаясь из-за стола.
И вереница менеджеров послушно отправилась за ней. Запустив их поочередно в кабинет, главбух тихонько прикрыла за ними дверь, щелкнув хлипким замком. То, что они все втроем вскоре вынесут эту несерьезную преграду, Света не сомневалась, но пять минут у нее железно было.
Сбросив туфли, она понеслась по коридору и вниз по лестнице. Краем глаза успела заметить, как в закутке у директорского кабинета взасос целовались переводчик Андрей с электриком.
— Ой, — Света, ни разу не видевшая в своей жизни голубых, даже остановилась.
Зрелище оказалось неожиданно интересным и странно притягательным. Красавчик Андрей подмигнул, увидев ее, и кивком головы предложил присоединиться к ним.
Света очнулась, услышав, что дверь вот-вот рухнет от зашкалившего тестостерона, и рванула дальше.
— Митя, — прохрипела она, рухнув грудью на пульт охранника, — спаси меня.
— Шо? — испугался тот, тайком смотревший порноролики за казенный счет, пока офис гулял наверху.
— Меня хотят изнасиловать, — сообщила Света.
— Чого? — не поверил эмигрант. — Хто ж посмел?
— Они, — Света сделала страшные глаза.
А на лестнице уже слышался топот. Митя всерьез решил, что, пока он отвлекался на самообслуживание в туалет, в офис черт знает как пробрались злоумышленники. Отважно схватил пневматический пистолет и приготовился встретить опасность лицом к лицу.
Светочка спряталась за его спиной, стараясь стать незаметной. Первым в черное дуло уткнулся раскрасневшийся Коркин.
— Ото ж, — протянул Митя, опуская оружие.
— Мы бухгалтершу ищем, — доложился «нарушитель», — она нам зарплату, стерва, недодала. Видел, нет?
— Не отдавай меня им, — шептала Света, дергая Митю сзади за куртку, — не отдавай, а то за трафик высчитаю.
— Туды сиганула, — неопределенно махнул рукой к выходу парубок, — казала, шо в машине что то забыла.
Бакалейщики дружно направились к стеклянной двери.
«А я-то без машины сегодня, — радостно подумала Света, — молодец, Митя».
Вылезла из-под стола и благодарно уткнулась охраннику в грудь.
— Та ну, — успокаивающе похлопывал он ее по спине, — то ж со всяким может быть.
Но про себя он так ничего и не понял. Зарплату недодавали часто, но не насиловать же за это в самом деле.
— А идить ко мне в каморку, — неожиданно предложил Митя, — я вас там закрыю. А как утихнет, так выпущу. А если шо, так и тута переночую.
Света всхлипнула, покивала и отправилась в тесную комнатку без окон с одним диванчиком у стены.
— А шо происходит, Светлана Юрьевна? — решился он задать вопрос.
— Ох, — махнула она рукой в ответ, — не спрашивай, Митенька.
Парень пожал плечами, согласился и запер за ней дверь. Мимо него трепетной оленихой пробежала расхристанная Вера Леонидовна, вдруг помолодевшая лет на десять. Следом за ней неслись голые по пояс два «мясника» и кричали: «Атас».
Митя проводил их глазами, осуждающе покачал головой и пошел наверх, чтобы налить себе воды из автомата. Судя по настроению сотрудников, ночь предстояла долгая.
Через пару часов уже уснувшая Света вдруг почувствовала, как чье-то жаркое тело навалилось на нее сверху. Дерзкие горячие губы закрыли рот, а жадные руки рванули на груди платье.
Она хотела оттолкнуть этого нахала, но в самом низу живота вспыхнул пожар. Обняла мужчину за плечи, почувствовала под ладонями форменные нашивки на куртке и пропала. Растворилась. Утонула. Забыла все. Только впитывала кожей чарующий украинский говор, на который окончательно перешел Митя. Услышала, как вжикнула молния на его штанах, приглашающе развела бедра и застонала в голос, когда между ними опустилось тяжелое мужское тело.
— Ты ж… — негромко выругался охранник и сдвинул вправо кружевную полоску трусиков.
У нее было несколько случайных связей. В основном под градусом. Начиная с одноклассника в походе, который перепутал палатки и заканчивая несколькими нетрезвыми пассажирами, не разглядевшими ее в полумраке машины.
Митя зажимал ей рот, потому что долго пестуемое наслаждение вырывалось из нее громкими протяжными криками. Его молодой, не испорченный спиртным, организм переварил невеликую дозу обуховского возбудителя без особого ущерба.
А ночь оказалась, действительно, долгой. Леночка мирно уснула подмышкой у Горбунова. Исполнительный директор и незадачливые бакалейщики растворились в темноте ночных улиц. Веру Леонидовну «мясники» все-таки отвезли домой, и ошалевший муж потом наслаждался давно забытыми ласками. Но дольше всех эта странная ночь длилась для Светы, заговорившей к утру по-украински.