Дочки-матери. Часть 4
Я сидел в комнате отдыха баньки и ждал Машу. У меня давно уже все было готово. Мой наряд состоял из простыни, прикрывающей меня ниже пояса и фетровой банной шапки. Под простыней ничего не было.
Наконец, снаружи раздались легкие шаги, и в дверь вошла Маша. В одних трусиках и с большим полотенцем в руке.
— О! Я уж заждался. Давай проходи сразу в парную.
Я встал и, не дожидаясь ответа, вышел из комнаты. Вошел в парную, и начал еще раз проверять, все ли готово для процедуры. Девушка появилась буквально через несколько секунд. Я обернулся и увидел, что она совсем голая. Ее писечка очень походила на Катину и также была лишена всякой растительности.
— Маш, в этом нет необходимости, — как можно спокойнее сказал я, — трусики можно было оставить…
— Но Катя сказала… Что так надо…
— Пошутила, наверное…
— Вот сучка! Ну я ей задам!!!
— Потом задашь! Дверь закрывай – выстудишь.
Она поняла это по-своему и прикрыла за собой дверь.
— Вообще-то я думал, что ты ее с той стороны закроешь. Или так и останешься голой?
— А чего уж тут? Ты итак меня во всех подробностях рассмотрел.
— Честно сказать, есть на что посмотреть. Ложись сначала на спину, — я указал рукой на полок.
Она ловко забралась наверх и вытянулась на досках. Я предупредительно подложил ей под голову подушечку.
— Вытяни руки и расслабься. Постарайся ни о чем не думать, кроме того, что ты красивая и молодая…
Далее, вкладывая в процесс все свое умение и даже душу, я парил девушку со всех сторон. Потом дал ей передышку в предбаннике, не забыв угостить «кваском». Мы вернулись в парную, чтобы начать сеанс мыльного массажа с ароматическими маслами. Я с наслаждением обрабатывал податливое девичье тело, с трудом удерживаясь, чтобы подольше не задержать руки на ее аппетитных сиськах или попке. Это наслаждение выражалось в частности в том, что под простыней спереди стал неприлично выделяться характерный бугор. Но Маша не могла оценить мое состояние. Ее глаза были закрыты: она полностью расслабилась и отдалась во власть моих рук. Немалую роль в этом сыграл не только квасок, но и то, что я непрерывно вкрадчиво говорил. Рассказывал о пользе бани, массажа, масел. О применяемой мною технике, и о том, какой эффект дают мои процедуры. Кроме того я постоянно восхищался красотой и гармонией ее тела и отдельных его частей. Она, заговоренная, как зомби, с придыханием повторяла мои особо удачные комплименты.
Я понял, что пора двигаться дальше. Закончив с общим массажем, я начал обрабатывать второстепенные эрогенные зоны девушки: уши, шею, плечи, область между лопатками, крестец, животик, внутренние поверхности бедер и т.д. Внимательно наблюдая за реакциями Маши на мои действия и умело переключая внимание с одной зоны на другую, мне за несколько минут удалось довести девушку до предоргазменного состояния. Она вся была открыта, и я с вожделением наблюдал, как сначала набухают, а потом раскрываются ее половые губки. Как обильно выступает влага на ее внутренней плоти.
— Маш, я, кажется перестарался…, — тихо сказал я
— Н-нет… Продолжай… Боже, как х-хорошо…, — срывающимся голосом ответила она
— Маша, но я закончил…
И тут ее прорвало! Она резко села на полок и посмотрела на меня осоловевшим взглядом.
— Нет! Зато я не кончила! Ты не можешь меня так оставить!
Она опустила взгляд и, кажется впервые, обратила внимание на мой вздымающийся под простыней бугор. Это добило ее окончательно. Она потеряла контроль над собой и чуть не с рыком сорвала с меня ткань. Моя головка гордо уставилась в потолок.
— Я больше не могу! Трахни меня!! Сейчас!!!, — руками она потянулась к моему члену, — Если я не кончу – я сдохну!!! Витя, возьми меня!
— Нет!, — твердо ответил я и перехватил ее руки за запястья, — Я не должен!
Но в Машу словно вселился бес. Она забилась в истерике, умоляя меня трахнуть ее. Мне стоило немалых усилий успокоить ее. Но для этого все же пришлось пообещать дать ей разрядку другим способом. Я уложил ее обратно на полок на спину, а затем развел и согнул ее ноги. От моего первого прикосновения к ее клитору, все ее тело сотрясла мощнейшая судорога, сопровождавшаяся громким стоном. Мне потребовалось всего несколько секунд мануальной стимуляции, чтобы довести Машу до фееричного оргазма. Девушка выгнулась и буквально взвыла от наслаждения. По ее телу начали прокатываться сладострастные конвульсии. Потом она затряслась, и из ее промежности вылетела, разбиваясь по пути на капли, мощная струя белесой жидкости. Потом еще одна, и еще… Такое я за всю свою богатую жизнь видел впервые! Это было слишком интимно, поэтому я бочком выскользнул в предбанник, предоставив девушке возможность полностью насладиться своими ощущениями…
…Она присоединилась ко мне только минут через 10, села рядом, стыдливо прикрывшись полотенцем. Повисла пауза, нарушил которую я:
— Это было просто восхитительно! Я счастлив, что сумел доставить тебе такое удовольствие.
Маша промолчала, явно не ожидая таких моих слов.
— И не надо стесняться – ничего стыдного тут нет. Это чудо природы! И еще… Может мне и не стоит этого говорить, но я скажу: никто и никогда от меня об этом не узнает.
Поздно вечером я лег в постель, твердо намереваясь подрочить после банного происшествия. Но стоило мне снять трусы и ухватиться за свой ствол, как в дверь кто-то постучал.
— Кто?, — ответил я слегка раздраженно и натянул трусы обратно.
Это была Катя, которая вошла не утруждая себя ответом. На ней была длинная, до середины бедер, свободная белая футболка. В коридоре горел свет, который на короткое мгновение, пока за девушкой не закрылась дверь, просветил ее наряд. Этого времени хватило, чтобы я заметил: кроме футболки на Кате больше ничего не было.
— Можно?
— Да ты итак вошла. Чего тебе?
— Поболтать зашла…
— С Машкой не наговорилась?
— Наговорилась. Поэтому и пришла. Просто много всего внутри накопилось… Не знаю почему, но ты вызываешь доверие. Мне кажется, что с тобой можно спокойно говорить о чем угодно.
— Спасибо. Так и есть. А что, собственно стряслось? Садись, кстати, — я жестом указал рукой на кровать.
Катя села на край таким образом, что при желании я мог бы без труда и не меняя позы дотянуться рукой практически до любой части ее тела. Я сразу понял, что это неспроста. Девчонка явно рассчитывала, что сегодня здесь и сейчас ее, как минимум облапают. Впрочем, это все равно нужно было проверить.
— Вина хочешь? Я перед сном всегда по бокалу красного выпиваю. Для сна и з
— У меня другие сведения.
— Значит тебе просто не везло с мужчинами. Сколько их у тебя было?
— Один…
— Бывает. Я тебе вот что скажу. Ты любишь груши?
— Да, и что?
— Предположим тебе принесли корзину груш, и ты их видишь впервые в жизни. Ни разу не пробовала. Ты взяла верхнюю, но она оказалась гнилой. И что? Это значит, что все груши плохие и невкусные?
— То есть ты – спелая груша?
— Никто не жаловался.
Она придвинулась ко мне вплотную, навалившись грудью мне на плечо и жарко дыша в шею прошептала:
— А можно я попробую?
Я решительно отодвинул ее и встал с кровати.
— Нет, Кать. Это исключено!
— Но… почему?! Я… не нравлюсь тебе?, — в ее глазах проступили слезы
— Ты мне очень, ОЧЕНЬ нравишься!
— Тогда…?
— Я ведь говорил уже вам об этом не раз! А если узнает ваша мама? И к тому же… Это будет нечестно по отношению к твоей сестре. Она нравится мне не меньше! И не меньше тебя хотела попробовать вкусную грушу!
— Но с ней ты делал это!, — Катя была на грани отчаяния.
— Ничего подобного! Я просто помог ей снять напряжение. При помощи массажа, и только!
— Вить, зачем ты так со мной? Ты думаешь каково мне просить тебя… о таких вещах?
— Ты умница. Что откровенно говоришь об этом – на это далеко не каждая способна! И к сексу у тебя совершенно правильное отношение – это тоже редкость. Ты почти свободна от дурацких этических предрассудков, рамок, в которые люди сами себя загоняют! Ты не связываешь секс со сложными душевными переживаниями. Ты рассматриваешь его, как нормальную составляющую человеческой жиз…
— Вить, хватит мне мозги этим пудрить! Ты себе противоречишь! Говоришь про этические предрассудки, а сам… Давай абсолютно откровенно!
— Ну давай…
— Ты хочешь заняться со мной сексом?
— Да.
— Я тоже. Тогда что мешает? Мама?
— Хм… Нет… Не мама. Если АБСОЛЮТНО откровенно – твоя сестра.
— Почему это?
— Потому что я не меньше хотел бы заняться сексом и с ней! А если мы сделаем это с тобой, то, боюсь, затащить Машу в постель будет практически нереально!
— Ого! Так может ты хотел бы с нами одновременно?, — с усмешкой спросила она
— Да. Очень хотел бы. И как раз перед твоим приходом собирался подрочить, представляя, как мы делаем это.
— Я тебе помешала?
— Да. Еле успел трусы натянуть.
— А я сегодня 3 раза мастурбировала. Первый раз, когда Машка рассказывала про баню…
— Прямо при ней?
— Конечно! Мы друг друга не стесняемся!… Потом во второй раз в душе, когда вспоминала Машкин рассказ. И третий раз – полчаса назад, когда пыталась заснуть. Но… не помогло. Поэтому к тебе пришла.
— Везет тебе…
— Если хочешь – можешь прямо сейчас себе… подрочить.
— Нет уж. Давай лучше так: ты пойдешь с сестрой поговоришь, а я в это время сниму напряжение.
— Я поговорю, но на других условиях. Ты это сделаешь при мне, а потом я пойду!
— Ах ты ж…!
— Да. Я такая.
— Ну ладно…
Я вновь сел на кровать на прежнее место и спустил трусы. Катя перебралась ко мне в ноги, сев по-турецки. Глядя Кате прямо в лицо, я начал не спеша обрабатывать свой ствол. Она смотрела на него, словно завороженная. Секунд через 30 она, судя по всему безотчетно, сунула руку между ног, задрала футболку и стала умелыми и отработанными движениями ласкать себя. Мне было плохо видно во мраке комнаты, и я свободной рукой включил ночник на тумбочке. Это не остановило девушку. Мы продолжали свое волнующее и развратное занятие, наблюдая друг за другом и все ближе приближаясь к развязке. Катя кончила первой, но не так ярко, как я ожидал (видимо сказалось то, что для нее это был уже 4-й раз за сегодня): просто сжала руку между бедер, затряслась всем телом и заскулила, закусив губу.
Глядя на нее, я тоже быстро достиг финала. Плотная, обильная белая струя ударила прямо в направлении девушки, угодив на ее футболку в районе груди. Следующая попала уже на живот, третья полосой легла на обнаженное бедро девушки…
— Оффигеть!, — вымолвила Катя через какое-то время, — как много!
— Да уж…
— Это было… классно!
— Ты тоже ничего.
— Я даже кончить смогла, а думала, что нет…
— Ты была великолепна!
— Может… продолжим?
— Нет. Давай расходиться. Мы, кажется, все сказали и сделали. И даже больше, чем нужно.
Она покинула меня через пару минут, чувственно поцеловав в губы на прощанье. Напоследок, уже в дверях, она обернулась и сказала:
— Я не буду убирать твою… сперму. Пусть Машка увидит… Пока.
— Спокойной ночи…
…Утром я проснулся позже обычного. Встал и начал обычные утренние процедуры. Не сразу я заметил белый лист бумаги под дверью. Это была записка:
«Дорогой Витя. Мы не стали тебя будить и уехали рано. Мы все решили, но все же решили взять небольшой тайм-аут. Если мы приедем к тебе в следующую субботу, значит мы на все согласны. Можешь даже ни о чем не спрашивать, а сразу…
Целуем (везде). Маша и Катя
P.s. О маме не беспокойся. Она никогда ничего не узнает»
Я еще раз перечитал записку, взял телефон и позвонил Свете.
— Алло?, — раздался сонный голос
— Приезжай!, — бросил я в трубку и отбил вызов.