Деревня и плохие вещи

Мне было 18, когда меня на летние каникулы отправили в деревню к бабушке. Деревня та была совсем небольшой (всего-то 4 улицы, да десяток старых глинобитных домиков) и заниматься там по понятным причинам было почти нечем. День за днём я ходил то в соседний лес, то к речке — купаться. Так бы и прошло всё лето, если б одним тихим утром не приехала моя двоюродная сестра.

До нашей встречи мы не видели друг друга ни разу. Об Ане мне лишь несколько раз доводилось слышать от мамы, когда та созванивалась со своей сестрой и предавалась воспоминаниям. Но этого, поверьте, было недостаточно для того, чтобы хоть как-то свыкнуться с мыслью о том, что у тебя есть кузина.

В тот день я спросонья вышел утром на веранду, чтоб познакомиться с ней. Мне она показалась взрослой, очень серьёзной и привлекательной девушкой. Подумав о том, что у нашей родни неплохой генофонд, я помог ей перенести сумки в нашу общую комнату.

Первые 2-3 дня мы пытались понять, кто и что из себя представляет. Мы много общались и очень часто проводили время вместе. Изредка я ловил себя на мысли о том, что она не такая уж и взрослая, и не такая уж серьёзная. Она вела себя раскованно и в беседах затрагивала фактически любые темы. Мне было с ней уютно.

Но после одного, казалось бы, незначительного события, я стал понимать, что наша дружба начинает приобретать несколько иной характер. Случай этот произошёл ночью, когда мы улеглись спать. Поскольку комнаты в деревенском доме небольшие, кровати наши располагались друг напротив друга на расстоянии всего одного метра. Этого было достаточно для того, чтобы она смогла дотянуться и взять меня за руку, которую я из-за летней духоты свесил из-под одеяла вниз. Когда я ощутил пальцами нежную и мягкую женскую кожу, я вздрогнул. Аня молча, несильно сжала мою руку и замерла, словно ожидая моих слов или каких-либо действий. Мои щёки пылали от стыда и непонимания происходящего, но я не проронил ни слова. И руку не отпустил тоже. Так мы и уснули.

Весь следующий день мы говорили о личной жизни. Поскольку я был девственником, даже ни разу не целовавшим девушку, мне не о чем было рассказать. Зато я многое узнал о двоюродной сестре. Все эти откровения нас сблизили. Во всяком случае, так показалось мне. Вечером мы решили сыграть в карты. Сидя на одной кровати, мы вспоминали всевозможные игры, смеялись и дурачились. Вскоре, уставшая из-за шума, в комнату вошла бабушка, попросила ложиться спать и выключила нам свет. Мои глаза ещё не успели привыкнуть к темноте, как Кристина схватила меня за руку и положила мою ладонь на что-то мягкое и очень тёплое. Как только до меня дошло, что это её грудь, у меня мигом встал член. Он стал настолько твёрдым, что меня это даже немного испугало. Я никогда раньше не трогал девушку за грудь. Я слышал тяжёлое дыхание Ани, чувствовал, как вздымается её грудь и как в ладонь упирается отвердевший сосок. Тогда я задал ей самый глупый вопрос, какой только мог придти на ум:
— А ты уверена, что можно?
— Молчи. — Тихо на выдохе произнесла Аня и стала плавно опускаться на спину, продолжая держать мою руку и, тем самым, увлекая меня за собой. Мне было ужасно неловко и страшно.

После того, как мы легли, Аня неожиданно отстранила мою руку и резким движение села на краю кровати. Я был в растерянности и не понимал, что произошло.
— Давай спать. — Как-то сухо сказала она и вышла из комнаты, чтоб переодеться.

Будучи ошарашенным таким развитием событий, я, скромно прикрывая эрекцию, снял с себя верхнюю одежду и забрался под одеяло. Спустя минуту, в темноту комнаты вошла Аня. Я слышал, как она подошла к окну и остановилась там. Разглядывая её силуэт под тусклым лунным светом, я думал только о том, что хочу её. Под мужской рубашкой, которую она использовала в качестве пижамы, можно было разглядеть контуры её тела.

Вдруг она неожиданно повернулась ко мне и стала на себе расстёгивать пуговицы. Когда рубашка сползла по её бёдрам на пол, Аня сделала шаг в мою сторону. Она была абсолютно голой. Привыкнув к такому освещению, я уже мог без каких бы то ни было затруднений разглядеть сестру. Вот только глаза мои бегали то вверх, то вниз: от небольшой, но невероятно притягательной груди, до соблазнительного лобка с тоненькой полоской волос.

Увидев, как из-под одеяла выдаёт мои мысли член, Аня сделала ещё шаг в мою сторону. Я лежал, не двигаясь, словно боялся её спугнуть и только ждал. Понимая, что инициативы от меня не дождаться, Аня принялась медленно стягивать одеяло. В голове у меня был какой-то туман. От желания я уже мало что соображал. Я даже не помню, как она оказалась на кровати, сидя между моих ног.

Мы оба молчали и тяжело дышали, глядя друг на друга в полумраке. Аня положила руку на мой член, который готов был взорваться в любую секунду, и стала его гладить. Затем она ухватилась пальцами за резинку моих трусов и стала их снимать. Немного приподнявшись, я помог ей это сделать. Член буквально распирало изнутри. Увидев отчаяние в моих глазах, Аня обхватила его рукой и, отогнув от моего живота, склонила голову и поцеловала член в уздечку. Лёжа на спине, я замер, не смея смотреть на то, что происходит. Я боялся кончить… особенно так быстро.

Спустя мгновенье последовал ещё один поцелуй, потом я почувствовал её язык на своей мошонке. Облизав яички, Анин язычок скользнул выше, по стволу члена. Когда же мою головку объяло тепло и влажность её губ, когда член погрузился в её рот, я не смог себя больше сдерживать.

Аня, ощутив моё напряжение, ещё глубже приняла пенис в рот, и тогда я кончил. Семя било из меня, как из гейзера. Сквозь туман оргазма я слышал, как Аня всхлипывает, глотая сперму, мощным потоком заполняющую весь её рот. Полностью опустошив меня, Аня слизала последнюю капельку спермы с головки. Затем она подняла голову и улыбнулась. Её губы блестели в полумраке от моего семени.
— Теперь ты мужчина. — Полушёпотом произнесла Аня так, как будто этим гордится. Подав мне трусы, она изящно порхнула на свою кровать и, укрывшись одеялом, пожелала мне спокойной ночи.

Последовав её примеру, я почти мгновенно уснул. Так хорошо мне не было никогда. Через сон я время от времени слышал, как тяжело дышит Аня и как что-то совсем рядом ритмично хлюпает.

Утром, сидя за завтраком, мы постоянно переглядывались и улыбались друг другу. Мы ждали ночи.

В течение дня я задавал много вопросов двоюродной сестре по поводу секса. Я расспрашивал обо всём, что меня беспокоило и интересовало. Когда же наступила ночь, и дом погрузился в сон, мы снова оказались на одной кровати, но теперь на спине лежала Аня. Она раздвинула бёдра и предложила мне заняться с ней нормальным сексом. Аккуратно расположившись на сестре сверху, я попытался вставить член ей во влагалище, но не тут-то было — я всё никак не мог попасть. Тогда она взяла мой член и сама направила его куда ну

нимая член, чтоб немного остыть, я разглядывал киску. Она была настолько мокрой, что соки были даже на попке.
— Мне нравится, когда ты меня так разглядываешь, — сказала Аня. — Это очень возбуждает.
Я старался двигаться медленнее и ритмичнее, чтоб продержаться как можно дольше. Мне ведь так хотелось довести женщину до оргазма (я так много об этом читал). Видя мои старания, Аня предложила мне поласкать пальчиком её попу и привстала на предательски скрипнувшей кровати на коленки. Она не переставала меня удивлять.

Пристроившись к ней сзади, я вонзил член ей в киску. Открывшийся передо мной вид просто сводил с ума. Я как завороженный наблюдал за тем, как мой член входит в неё и выходит, обнятый половыми губами, словно киска не желает меня никуда выпускать. При всём при этом я держал её за шикарную попку, и передо мной во всей красе была маленькая и упругая дырочка ануса.
— Вставь мне пальчик в попу, только не резко, — едва слышно произнесла Аня.

Я ввёл средний палец сестре в киску, чтоб смочить его в естественной смазке, не вынимая при этом члена. Затем, нежно массируя промежность, скользнул пальцем ей в попку. Аня вздрогнула и глубоко вздохнула, переводя дыхание от удовольствия. Я был на седьмом небе.
— Ты один пальчик вставил в попу? — Спросила спустя немного времени Аня. — Давай два.

Просить меня дважды не пришлось. Двигаясь в киске, я мог пальцами нащупать свой член — такая тонкая перегородка между влагалищем и прямой кишкой. Коснувшись в очередной раз пальцами себя, я понял, что вот-вот кончу. Резким движением, вытащив член из киски, я вогнал его в разработанную пальцами попку.
— Ой… — простонала Аня, — ты куда?

Но я уже не мог ответить, поскольку, вздрагивая, я изливал сперму внутрь её попы. Аня, поняв всё сама, не двигалась, позволяя мне, как следует кончить в неё. Когда мой пенис обмяк и буквально выпал из ануса, за ним струйкой потекла сперма, скатываясь по горячей и влажной киске ниже, по ноге сестры.
— Дай салфетку, скорее, — весело прошептала Аня, — а то тут всё заляпаем.

Тихонько хихикая, мы вытерлись, и легли спать, каждый на своей кровати.

На следующую ночь мы решили, что я обязательно доведу до оргазма Аню. Мне так хотелось. Да и двоюродная сестра не была против.

Утро и день пронеслись для нас незаметно. Мы помогали по дому бабушке, сходили в соседнее село в магазин, искупались в речке.

С наступлением ночи Аня принялась учить меня, как можно довести девушку до оргазма. Я был сверху и неспешно двигался в ней. Под попку она подложила подушку. В результате я довольно сильно давил лобком ей на клитор, таким образом, симулируя его. Судя по дыханию и вздохам, ей это действительно нравилось, хотя у меня спустя пару минут начал болеть лобок. Из-за незначительной, но всё-таки боли, я и думать не думал о том, чтоб кончить самому. Член даже стал немного вялым. Как только я подумал об этом, Аня как-то странно задрожала и, не боясь, что её услышат, стала постанывать. Я почувствовал, как влагалищем она будто выталкивает мой член, хотя сама при этом, крепко держала меня за ягодицы, не давая мне вырваться. Аккуратно прикрыв ей ладонью рот, я с интересом наблюдал за ней. В лунном свете я даже заметил лёгкую испарину между её грудей.

Когда дрожь в теле прошла, Аня расплылась в улыбке и отпустила, наконец, мои ягодицы. Я лёг рядом и задумался… Как-то вышло грустно всё — ведь я так и не кончил. И мне стало понятно, что чувствуют женщины, когда мужчины их не удовлетворяют, кончая первыми. Я лежал и думал об этом, как вдруг Аня взяла меня за член и стала его гладить. Сев удобнее, она сказала: «Теперь твоя очередь" — и мило улыбнулась. Она принялась ласкать головку члена языком, пока тот как следует не окреп. Затем правая рука её скользнула вниз к моей промежности и я почувствовал, как она пальчиком нащупывает мой анус. Продолжая левой рукой удерживать мой член, Аня сосала его, а пальчиками правой — гладить мне промежность. Затем она смочила один из пальцев слюной и спросила:
— Ты ведь не против?

После того, как я кивнул, я почувствовал, как её средний пальчик вошёл мне в анус. Ощущения были, прямо скажу, странные. Очень странные. Я чувствовал, как пальчиком она массирует стенку прямой кишки, всё глубже вводя его.
— Всё хорошо? — Уточнила у меня Аня. — Я тогда продолжу. Помассирую простату.

На этой фразе она ввела ещё один палец. Да так глубоко, что я почувствовал какой-то дискомфорт. При том, что физического удовольствия я не получал от таких ласк, член, тем не менее, набух так сильно, что я едва себя сдерживал. Аня что-то старательно массировала своими пальчиками. И вдруг у меня из члена стала вытекать прозрачная жидкость. Увидев мои испуганные глаза, она сказала: «Всё нормально. При массаже простаты всегда так». В глазах у неё я видел неподдельный восторг и страсть.

Затем она, не вынимая пальчиков, принялась снова сосать мне член. И тут я не выдержал. Я кончил так, что у меня заболело в паху. Член мой будто взорвался. Аня, едва не захлебнувшись от такого напора спермы, приподняла голову. Из приоткрытого рта мне на живот вылилось семя.
— Ничего себе! — чуть громче обычного прошептала Аня, вынимая пальчики из моего ануса. — Я чуть не утонула в сперме! Вот это да! И я чувствовала пальцами, как у тебя всё внутри сжимается и толчками сокращается!

Пока она всё этого говорила, я дрожал как осиновый лист, не в силах справиться с собой.

На следующий день приехала её мать, и мы перестали заниматься всем этим, вспомнив о том, что мы хоть и не прямые, то родственники. Я вспоминаю сейчас обо всём этом не без доли стыда, но опыт, который я получит при этом, стирает всю мораль, оставляя за собой только узкую тропинку счастья.