Я всегда опекала Катьку, младшую сестру. И когда она позвонила в один из прекрасных вечеров, я без раздумий бросилась к ней. Катька удачно вышла замуж, и теперь они с мужем жили в пентхаузе в одном из новоиспеченных домов в центре. Голос сестры в телефоне был заплаканным, и к тому же я явственно различала странные посторонние
В 6 вечера звонит телефон: — Алло. — Слушай, Марин, я тут классный кабачок нашла. Хочешь, сходим оттянемся? – слышу голос лучшей подружки — А то! Во сколько? — В восемь. — Окей! Тогда хватай ручку и записывай адрес! Дружим мы с Надькой еще со школы – у нее всегда все так: на порыве. Дернула
Она зашла в автобус и села рядом со мной. Я сразу обратил на нее внимание. На ее опрятность, чистоту, от нее приятно пахло. Одета была в спортивное. Легкая белая летняя куртка с капюшоном, спортивные обтягивающие спортивные трико из мягкой ткани, белые носочки и кроссовки. От нее веяло женской приятной нежностью. Я всю дорогу наблюдал за
Кавказское гостеприимство. (по материалам уголовного дела) Максим Перепилица По роду своей деятельности, вынужден, перечитывать огромные тома уголовных дел по особо тяжким преступлениям. Занятие довольно-таки унылое и нудное, но необходимое. Нет, я не следователь и не сотрудник УУР, но это часть моей работы. Вот по материалам одного из дел, а написан этот рассказ. Три подружки, Юля,
Пробравшись через запутанные улочки Симферополя, мы, наконец, вырвались, как говорят военные, на оперативный простор. «Мерс» почти неслышно шуршал шинами по ровной автотрассе, кондишку я выключил, так как в окно поддувал свежий встречный ветерок, прибежавший сюда от «Самого синего в мире…». До появления в Москве, я жил с родителями в моем любимом Севастополе. Отец, бывший военный,
Когда стемнело так, что осторожный француз из лагеря и носа не высунет, в старом, построенном еще при Елизавете Петровне, особняке уездных дворян Розановых собрались отважные бойцы Дениса Давыдова. Разбившись на небольшие группки они отдыхали от тягот войны, делились опытом с новичками, поднимали вопросы стратегии. В музыкальном салоне усатый ротмистр Польского уланкого полка пан Павойский развлекал
Женя проснулся и тут же взглунул на часы. Было уже полдвенадцатого. "Вот блять!" — ругнулся он про себя, — "Опять проспал!". На его мобильном было три пропущенных вызова от его друга Сереги. Женя тут же набрал его номер. — Блин, ты куда пропал?! Че трубку не берешь? Мы тебя уже заждались! Дрыхнешь что ли? —
Из воспоминаний Адама Джентли. Ее звали Элизабет Майхем, эту потрясающую красотку, что сидела напротив нас. Ей было, по ее словам, сорок лет, но сорок лет ей не дал бы никто; с лицом искушенной женщины и телом бронзовой статуи, она существовала вне возрастов и определений; главным и единственным определением для нее, пожалуй, была фраза моего друга
Прошла зима, и наступило лето. Снова началась жара, и я снял, что только было можно, и разгуливал иногда вообще голышом, а иногда в одних трусах. Кто меня мог видеть у себя дома. Никто. Чтоб помочь мне с посадками, и закончить их быстрее, приехал мой друг Дима и его жена Лена. Они так и жили гражданским
К моменту, когда развернулись события этого рассказа, Пашка почти каждый день прибегал к онанизму, но вот спермы еще не было. Собственно, он еще не задумывался об этом. Было даже удобно — можно было кончить не испачкав трусов… Став постарше, Пашка конечно уже не «зависал» на деревьях, а дрочил как положено – правая рука опытными движениями
Если же мужчин бывало двое (от столь выгодных заказов Вероника никогда нет отказывалась), то все происходило примерно так же, только время сеанса удлинялось и следовал почти обязательный анальный вариант. Вероника после подобной встречи чувствовала себя разбитой, если клиенты попадались помоложе и повыносливее. Троих мужчин она обслуживала лишь однажды, ничего страшного или особо сложного там не
— …Да ты погляди! Эвона какое цветастое! да с пташечками, с павушками! А матерьял-то, а? чистое хэбэ, сто прoцентов, а то и больше! Платком обернешь сверху — глаз не отвесть, вот те крест! Маша!.. — На-ша Ма-ша, ман-ная каша, пухлая мордаша, мягкая какаша… — Машунь! Ну прям ножом пo сердцу! Неужель не нравится-то? — Нравится,