В дверь снова забарабанил Мишка
— Толик!…Мам!… Тут Анна Гавриловна звонит!… Что сказать?
Хм…Анна Гавриловна!..Учительница первая моя!…Ей, ведь, наверное, лет 25-26…в школе она уже три года и, кажется, сразу после института…да, и мужа, по-моему, у нее нет…а, может, она, вообще, девочка? Было бы забавно сломать своей учитилке целку!
— Ну-ка, Римма, одень на себя что-нибудь и пригласи Анну Гавриловну в гости. Сейчас!
Римма Николаевна шустро накинула взятый из шкафа халат и вышла из комнаты. Мишка, пока Толик приручал его маму, сожрал полторта и встретил его недовольным, но естественным вопросом:
— Чем, вы там, блин, занимались? Я, уж, думал, что вы там спать улеглись…
— Ты почти угадал, Мишка,…Так, научил твою маму кое-чему…
— Анна Гавриловна через час приедет – сказала вошедшая Римма Николаевна – она, только, немного удивилась приглашению, но, кажется, обрадовалась.
— Мишка, а ты в куклы играл когда-нибудь?
— Чего!?
Римма Николаевна, стоявшая в ожидании приказаний перед чайным столиком, участливо улыбаясь, встряла в разговор
— Да, он, Анатолий, в солдатики больше играл…да в войну…
Толик, прожевав кусок торта, посчитал нужным указать Мишкиной матери ее место.
— Римма, разве, я тебе разрешал что-то говорить?.. Ты, вообще, дама, вроде ученая, но удивляешь меня своей невоспитанностью!..Неприятно удивляешь!
Взяв очередной кусок торта — уж, очень Толик проголодался — он с удовольствием отметил, как Римма Николаевна неподдельно испугалась и сейчас стояла перед ним с видом проштрафившейся школьницы, ожидающей заслуженного наказания. Толик велел Римме Николаевне подойти к нему и, запустив руку сзади ей под халат, сказал, обращаясь к изумленному, набычевшимуся Мишке
— Я же, не просто так спросил тебя, Мишаня, про куклы…помнишь стишок: " Резиновую Зину купили в магазине, резиновую Зину помоем мы в бензине…"…Вот тебе кукла Римма…- отхлебнув чаю, добавил -…многоразового использования…очень проста и удобна в употреблении! Все приказы выполняет с первого раза…Ну, например, Римма — заголись!
Римма Николаевна, опять-таки, очень мило зардевшись — оно и понятно — раздеваться приходилось перед собственным сыном — сняла халат, под которым на ней ничего не было, и машинально прикрыла низ живота ладошками, но затем опомнилась и, виновато улыбаясь, аккуратно припечатала их к своим бедрам. Толик, потешаясь над изумленным Мишкой, продолжил демонстрацию.
— Ну-ка, Римма, ножки расставь пошире…так, молодец…руки на бедрах…
Скользящим движением, снизу-вверх, он пощупал Римму Николаевну между ног
— Вообще, Римма – девочка чистоплотная и аккуратная…видишь, как симпатично пизденку подбрила…тут-гладко, тут-шерстка…Римма очень любит, когда такие пацаны, как мы, Мишка, мацают ее пусси…
— Чего-чего, мацают?
— Мишка, какой ты дремучий! Пусси по-английски – пизда, влагалище, вагина и кошечка… Римма, я все правильно назвал?
— Да, Анатолий, вы все правильно сказали.
Римма Николаевна испытывала странные ощущения. Как будто это все происходит не с ней. Вроде, утром она писала статью…О чем статья?… Не помнит…А, потом…Ощущение какой-то силы, которая заставляет ее слушаться этого мальчика, Анатолия…Она не может, да и, если честно сказать, не хочет противится ему…Хм, как он ловко с ней обращается…Да, да!…Ей нравиться сейчас стоять голой перед своим сыном…
Она почувствовала, как Толик, до этого просто неторопливо поглаживающий ее зад, вновь, как тогда, на кухне, требовательно надавил на колечко ее ануса. Римма Николаевна податливо расслабила сфинктер, ощущая, как палец Толика проникает ей в задний проход.
— Ну, вот, нашей Римме очень нравиться, когда балуются ей в попку. Так, ведь Римма?
— Да!
— Что, да?
— Мне очень нравится, когда балуются с моей попкой!
Толик, с удовольствием погрузив в Римму Николаевну палец, заметил, что Мишка яростно теребит свою письку.
— Мишка, не робей, покаж-ка нам свой прибор.
Мишка тут же бодро подскочил и, не сводя завороженного взгляда с голой матери, спустил штаны. Его небольшой, но шишковатый член яростно стоял!
— М-да! – Толик не отказал себе в удовольствии немного поиздеваться над другом – С таким стручком в маминой пизде делать, наверное, нечего…а, вот, в попку можно попробовать…Тем более, для нашей куколки это будет в первый раз. Я не ошибаюсь, Римма?
— Нет, нет…попку я, еще, никому не подставляла!
— Ну, тогда, Римма…У тебя же есть вазелин?…Есть…Быстренько, бегом смажь свою дырочку и Мишка тебя попробует…хм…сзади!
Римма Николаевна соскользнула с пальца Толика. Быстро прошла в свою комнату, достала из тумбочки знакомый зеленый кругляш с вазелином и, раскорячившись, обильно смазала анус и на пару сантиметров внутри своего заднего прохода. Вернулась в комнату. Толик велел ей лечь на пол, лицом вниз, и широко разбросать ноги. Раздвинул Римме Николаевне ягодицы…Мишка суетливо начал пристраиваться к маминой попке…На удивление легко преодолел сопротивление ее заднепроходного отверстия и, издавая какие-то хрюкающие звуки, сосредоточенно, начал процесс ебли своей мамочки. Римма Николаевна, напротив, расслабленно улыбалась, положив голову на ладони.
— Ну, будет вам сейчас! – подумал Толик и…сломал спичку.
-А-а-а-а!!! – взревела Римма Николаевна – Он там мне ВСЕ СЕЙЧАС ПОРВЕТ!!! — К ее крику добавился еще скребущий звук – это она, как кошка, драла ногтями ковер…
Мишка же, похоже, перепугался. Изумленно глядя на свой, вдруг ставший таким толстым, хер, он медленно потянул его из материной жопы, а он все не кончался…не кончался. Наконец, с прелестным чмоком, его закругленная, как набалдашник, залупа выскочила наружу. Толик, стоявший рядом, увидел, что анус Риммы Николаевны не сомкнулся и продолжал призывно зиять. Мишка совсем озверел, не обращая внимания на стенания матери – а, Римма Николаевна уже конкретно рыдала – он хватко взял ее за бедра, резко подтянул на себя и точнехонько, как снайпер, зафенделил свой хуй ей в зияющее очко. Римма Николаевна взвыла.
— Непорядок! – Толик подошел к ее голове. Мишкина мама, закусив от боли губу, обратила на него свой молящий взгляд, и…и Толик поставил ногу ей на лицо и слегка придавил его. Откуда-то, из-под ступни, до Толика донесся скулеж Риммы Николаевны
— Анатолий,…пожалуйста…ну…скажите ему…а-а-а…полегче…ради бога…полегче…
Толик сильнее надавил Римме Николаевне на лицо. Мишка с выпученными глазами, драл ее, как боров, покрывший самку. Толик усмехнулся, зрелище было жуткое…
— Мишка, ты бы, того, полегче… а, то, порвешь ей очко… к жопному доктору вести придется…- и обращаясь к Римме Николаевне, сказал
— Римма, куколка, потерпи, сладенькая…а, мне, кажется, что тебе нравится, как Мишка напрягает твою задницу…Нравится?…Не слышу?
Даже в таком бедственном, для ее попки, положении, Римма Николаевна сообразила, что надо говорить.
— Да, да…Анатолий…конечно… чуть-чуть больно…но..
Она не договорила. Мишка утробисто заухал, весь передернулся мелкой дрожью – он кончал. Толик подивился метаморфозе, которая произошла с его другом. Тихий Мишка – и, надо же, зверюга какой-то, монстр.
Римма Николаевна, стараясь не стонать, и вымученно улыбаясь, поднялась с пола. Толик заставил ее нагнутся и самой развести свои ягодицы. Похохатывая, они с Мишкой полюбовались, как из полусомкнутого анального отверстия Риммы Николаевны вытекает и капает на ковер густая, застоявшаяся сперма. Мишка не удержался. Присев на корточки, он деловито раздвинул половые губы и, с совершенно паскудным выражением лица, двумя пальцами осуществил вагинальное исследование своей матери.
Но время поджимало. Вот-вот должна была явиться Анна Гавриловна. Толик одернул Мишку, велел Римме Николаевне быстро привести себя в порядок. Пока она подмывалась в ванне, одевалась и подкрашивалась, Толик проинструктировал ее и Мишку в плане гостьи.
Он решил не использовать спички. Двух покладистых …женщин за неполные сутки было достаточно. Ему жутко захотелось самому, без волшебства, обломать свою учительницу. Заставить ее осознанно выполнять все, что он от нее потребует. Конечно, рискованно. Но жгучее желание качественно нового наслаждения…
Да, к тому же, он решил подстраховаться
— Мишка, у тебя же фотоаппарат хороший был
— Да, мне папашка свой “Зенит” отдал. Себе-то он японский привез.
Толик велел ему зарядить фотик, сказал, что они поснимают Анну Гавриловну, ну, чтобы она потом никуда не смогла пожаловаться. Да и потешно будет.
Раздался звонок в дверь. Римма Николаевна пошла встречать Анну Гавриловну. Слыша радостный голос Мишкиной мамы из прихожей, Толик удивился тому, как она играет свою роль. Будто она и не была всего полчаса назад жутко выебана в жопу собственным сыном. Когда обе женщины вошли в комнату, Толик и Мишка чинно сидели за столиком. Очень приветливо с ней поздоровались. Усаживаясь на подставленный Мишкиной мамой стул, Анна Гавриловна, улыбаясь, сказала:
— Как хорошо, что вы меня пригласили…Ну, ладно, давайте сначала чаю попьем..
Анна Гавриловна, прихлебывая чаек, начала расспрашивать Римму Николаевну о работе. Толик заметил, что учительница с плохо скрываемой завистью поглядывает на цветастую кофточку из непонятного материала, которая была на Мишкиной матери, брючки она одела те же самые, но без трусов. Сама же Анна Гавриловна была одета в светло-серое платье с отложным воротником, в котором обычно приходила в школу. Эдакая серая мышка. Не пользовалась косметикой, так, только слегка подкрашивала губки. Да, и прическа старомодная – густые каштановые волосы зачесаны назад и уложены на затылке в тугой узел. Римма Николаевна непринужденно поддерживала разговор, ожидая, когда Толик проявит инициативу. Выждав еще немного, Толик, допив остатки чая и аккуратно поставив чашку, безмятежно улыбаясь, произнес
— Анна Гавриловна, а, нам, вот, в классе интересно – вы замужем?
Анну Гавриловну этот вопрос застал, явно, в врасплох. Она внимательно посмотрела на Толика и увидев на его лице усмешку, смешалась, отвела взгляд. Помешивая в своей чашке чай, она ответила
— Вы такие любознательные…ну, ладно…нет, Рыжиков, я не замужем…
Толик, чуть заметно кивнув Римме Николаевне, спокойно и четко сказал
— А, вообще, у вас, Анна Гавриловна с мужиками что-нибудь было?..ну, там, шуры-муры…в постельке ни с кем не кувыркались?
Римма Николаевна, после кивка Толика, ухитрившееся, как-то незаметно для учительницы своего сына, выскользнуть из-за столика, сейчас стояла у нее за спиной. И вовремя! Звук чайной ложки, нервно брошенной в чашку Анной Гавриловной, в наступившей тишине показался Толику оглушительным. Лицо женщины, сначала щеки, а, потом, и шея начали неотвратимо и интенсивно краснеть. Глядя перед собой, она резко встала и хотела что-то сказать но…но, Римма Николаевна схватила сзади ее за руки, завела их ей за спину и рывком усадила обратно на стул, крепко удерживая. В тот же момент, на помощь матери, подскочил Мишка. Заранее приготовленной обычной бельевой веревкой, он сноровисто связал Анне Гавриловне руки за спинкой стула и вернулся на свое место. Римма Николаевна осталась, положив руки на плечи Анны Гавриловны, так, на всякий случай.
Ну, все – обратной дороги нет – подумал Толик, он совсем забыл про спички. Сейчас он действовал как будто их и не было…Ему понравилось, как четко сработала команда в составе Мишки и его мамули…Молодцы!
— Анна Гавриловна, я же задал вам вопрос… Вас, вообще, ебли когда-нибудь?
Бедная, бедная Анна Гавриловна очень медленно врубалась в окружающую ее реальность, внезапно оказавшеюся, по отношению к ней, очень недружелюбной. Она недоуменно посмотрела на Толика, затем на Мишку, уткнулась взглядом в чашку перед собой…И, тут, Римма Николаевна, неожиданно для все присутствующих, резко положила растопыренную пятерню ей на темя и рывком заставила смотреть ее на Толика.
— А, ну, сучка, отвечай, когда ОН тебя спрашивает!!!
…Браво, Римма, браво…Прямо волчица какая-то!…
Анна Гавриловна, все еще явно не понимая, что происходит, с трудом вымолвила
— Я…не…знаю…что…вы тут…затеяли…Римма…Николаевна…но…но…
Римма Николаевна, презрительно посмотрела сверху вниз на Анну Гавриловну, затем на ее лице появилась очень нехорошая улыбка…
— Анатолий, разрешите, я сделаю ее более понятливой?
Толик не переставал удивляться…
— Ну-ну, Римма, попробуй…
Римма Николаевна достала из кармана брючек капроновый – ведь заранее, зараза, приготовила – чулок. Быстрым элегантным движением накинула его на шею бедной учительницы и медленно потянула за концы.
Так-так…это уже становится очень интересным… Толик заворожено наблюдал, как багровеет лицо Анны Гавриловны …она начинает хрипеть и изо рта появляется кончик ее языка…В округляющихся глазах женщины Толик увидел – и, надо сказать, это ему понравилось – неподдельный, какой-то животный, ужас..Но особенное впечатление на него произвела Римма Николаевна…Она стояла за спиной у Анны Гавриловны широко расставив ноги…на ее красивом лице играла сладострастная улыбка…затягивая чулок на шее женщины, с которой пять минут назад она мило беседовала, она наклонилась вперед и внимательно наблюдала за ее лицом…
Толик подумал, что ей бы здорово пошла черная эсесовская форма… галифе, кителек, пилотка с черепом и костями…Вспомнился Мишка, ебущий ее… Ну и ну!…Такая нормальная советская семейка душегубов и садистов…
Римма Николаевна ослабила свою импровизированную удавку, немного выждала, пока Анна Гавриловна отдышится и немного придет в себя. Подобострастно посмотрела на Толика – все-таки она его считала здесь главным – ожидая дальнейших указаний.
…Да, да..а, Римма Николаевна хороша…хороша…надо бы взять ее завтра в школу…
У Толика уже промелькнула мысль, что неплохо бы сделать из школы такой небольшой концлагерь районного масштаба. Тут бы и Римма Николаевна, с ее повадками эсесовской командозы, очень даже и пригодилась бы. Только держать ее на коротком поводке, а, то ее, похоже, иногда заносит. Толик одобрительно кивнул ей. Римма Николаевна поняла это как разрешение на дальнейшую обработку Анны Гавриловны. Снисходительно, жеманно улыбаясь и явно наслаждаясь беспомощностью учительницы, она взяла ее за лицо, сдавила щечки и, склонившись, в упор посмотрела ей в глаза.
— Ну, тварь, мне кажется, ты поняла, как надо себя вести…Поняла?
Анна Гавриловна с ужасом смотрела на свою мучительницу, не в силах что-либо ответить. Римма Николаевна, вновь, потянула за кончик чулка. Глаза Анны Гавриловны стали совсем круглыми и она судорожно закивала головой, из ее глаз ручьем потекли слезы.
— Вот, так-то лучше…Ну, Анюта, не надо плакать…
Римма Николаевна взяла салфетку и заботливо отерла ей щеки.
— Ничего страшного же не случилось…и не случится, если ты уяснишь одну вещь: эти мальчики для тебя теперь ГОСПОДА! Им принадлежат теперь твое тело…твои мысли…Если ты ошибешься, то они прикажут мне сделать тебе больно…а, мне, честно признаюсь, так хочется сделать тебе больно…очень больно…Ну-ка, посмотрим, что у тебя тут..
Римма Николаевна широко раздвинула Анне Гавриловне рот. Своим аккуратным длинным пальчиком с наманекюринным коготком, она, безобразно и грубовато растягивая ее рот, ощупала там все внутри.
Толик, отвалившись на спинку стула и наблюдая весь этот спектакль, задумчиво покачал головой…Надо же, всего за какие-то минуты Римма Николаевна ухитрилась превратить гордую учительницу в какое-то покорное животное. Вообще-то, он хотел сам это сделать, но никак не жалел, что Мишкина мама проявила инициативу. Все было – высший класс!
— Ты же, сама виновата – продолжала Римма Николаевна – тебя же, только, спросили: ебалась ли ты когда-нибудь? Ну?!
Римма Николаевна вынула пальцы из ее рта и Анна Гавриловна сбивчиво, запинаясь, как будто боялась, что ей не дадут сказать…
— Нет, нет… Я еще ни с кем… не…ебалась…Римма Николаевна, дорогая…я …все сделаю…как вы скажете…только…только…больше не надо мне делать ТАК!!!
Она готова была вновь разрыдаться. Но Римма Николаевна успокаивающе потрепала ее по щеке. Она смотрела на Анну Гавриловну так, как смотрит художник на только законченное удачное полотно. С чувством “глубокого удовлетворения”.
— А, что, Анюта, совсем-совсем ничего не было?
— Ну,…на последнем курсе…все девчонки уже замуж повыскакивали…и за мной один парень ходил…простой такой…как-то мы остались одни в комнате…в общежитии…поцеловались…он мне грудь пощупал…тискал так больно…а, затем в трусы полез… противно стало как-то…да, и испугалась…А, так, больше и никого…
— Значит ты, Аннушка, у нас еще девочка?…Целочка!
Римма Николаевна заразительно засмеялась, положив руки на плечи густо покрасневшей Анны Гавриловны. Толик усмехнулся, Мишка же отвязно загоготал.
— Девочка, хочешь тортика? – Римма Николаевна взяла со столика большой кусок торта и…и смачно впечатала его в физиономию Анны Гавриловны. Забавное зрелище!
— Анатолий, наверное, можно Аннушку развязать? Девочка будет паинькой? Так?
Измазанная мордашка учительницы тут же кивнула. Толик разрешил Римме Николаевне отвязать ее, помыть и накрасить, по своему разумению, ей рожицу…А, дальше…дальше..они же хотели пофотографироватся.
Анна Гавриловна, растирая затекшие запястья – Мишка с веревкой немного перестарался – буквально взмолилась, обращаясь к Толику, чтобы он не оставлял ее наедине с Риммой Николаевной. Та стояла рядом и была явно довольна собой. Толик поручил Мишке, чтобы он проследил за матерью, да и сам, пока, руки не распускал.
Через десять минут испуганная, с подведенными глазами и подкрашенными губками, все в том же своем платье, Анна Гавриловна стояла перед Толиком. Он объяснил ей, что она должна, когда ее будут фотографировать, улыбаться и всем своим видом показывать, что она все делает с радостью и без принуждения. Участвовать в съемках будут Толик и Римма Николаевна, а Мишка будет фотографировать. Он велел Римме Николаевне задернуть шторы и зажечь свет. Мишка, тревожась, что будет темновато, принес еще настольную лампу. Проверил экспонометром освещенность и сказал, что вроде, все нормально. Фотоаппарат он установил на треногу. Все было готово. Неугомонная Римма Николаевна осмелилась предложить свой сценарий, как она красиво выразилась, фотосесии.
— С вашего разрешения, Анатолий, Вы будете, как Господин, а я, Ваша покорная раба и верная помощница, приготовила для Вашей услады девственницу…мы ее раздеваем, везде осматриваем…щупаем…Ах, мне так не терпится посмотреть, как выглядит ее целочка!…потом…потом…Анюта хочешь, чтобы твой Господин сделал тебя женщиной?
Анна Гавриловна, до этого, с тупой обреченностью слушавшая о том, что с ней будут вытворять, встрепенулась и, испуганно заулыбавшись, быстро закивала головой.
Толик еще, в который уже, раз подивился хватке Риммы Николаевны. Краем глаза, заметил, что Мишка поглаживает через штаны свою елду…Ну, уж, фиг тебе…Целочка — моя…А, вы, Михаил, уже после меня…по разъебанному…За эти два дня Толик уже много чего повидал и попробовал, но, все равно, одна только мысль, что вот уже сейчас он будет раздевать эту женщину-девочку, свою учительницу, а потом лишит ее запоздалой девственности, очень будоражила его. Он охотно позволил Римме Николаевне руководить съемочным процессом – наблюдать, как она обращается с Анной Гавриловной, было одно удовольствие. Тем более, что она как будто угадывала желания Толика. Работа началась.
Римма Николаевна еще раз напомнила Анне Гавриловне — она должна, буквально, трепетать от счастья, что Господин снизошел и обратил на нее внимание. Та старалась.
…Привычным жестом, по-барски, Толик треплет Анну Гавриловну по улыбающейся покрасневшей мордашке, она, в это же время, приподнимает подол своего платья, демонстрируя Господину белые трикотажные панталоны…Римма Николаевна расстегивает ей платье на груди
…Римма Николаевна запустила свои хищные ручки ей под расстегнутое платье и ощупывает грудки…Толик подтянул за резинку, к верху, панталоны… от этого натянутая ткань рельефно обтянула паховые складки, лобок и створки половых губ
…Римма Николаевна помогает Анне Гавриловне снять через голову платье и комбинацию…не удерживается от едких шуточек в адрес отечественной легкой промышленности, выпускающее такое кондовое нижнее белье…Мишка беспрерывно щелкает затвором…Римма Николаевна, поблескивая похотливыми глазками и от восторга слегка прикусив нижнюю губку, освобождает хорошо развитые груди Анны Николаевны из чашечек бюстгальтера, не расстегивая его…Толик же, деловито и оценивающе, ощупывает – через панталоны – Анну Гавриловну между ног, упираясь большим пальцем в ее пухлый лобок…
Анна Гавриловна совсем ошалела. Глуповато улыбаясь, она покорно выполняет все, что от нее требуют Толик и, в первую очередь, Римма Николаевна. Толику кажется, что ее податливость еще больше разжигает фантазию Мишкиной матери. Она заставляет учительницу почаще смотреть прямо в объектив. Мишка только цокает языком от восторга.
И, в какой-то момент, Толик совсем уходит из кадра, давая понять Римме Николаевне, что бы она продолжала без него. Тут Мишка сказал, что у него кончилась пленка и ему надо зарядить новую.
— Анатолий, мне кажется, самое время нам перейти в мою спальню…
— Да – подумав, согласился Толик – Ты, Римма, продолжаешь одна…у тебя неплохо получается…
— Спасибо, мой Господин – Римма Николаевна грациозно опустилась на колени, наклонилась и поцеловала его ногу. Толик чуть было не расхохотался, увидев совершенно идиотское в

лицо вымученную улыбку…Ее груди крепко стиснуты так, что между большими и указательными пальцами Риммы Николаевны торчат розовато-коричневые, еще по- девичьи размытые соски. Неожиданно, Римма Николаевна, издав какой-то животный приглушенный стон, склонила голову и лизнула сначала один сосок…затем другой..
Толик увидел, как Анна Гавриловна прикрыла глаза, ее голова немного запрокинулась назад…она даже, чуть-чуть, приподнялась на цыпочках. Зрелище было очень сексуальным, но Толик не знал, что ЭТО можно обозвать таким словом. Секса в СССР не было! Про пидорасов он был в курсе, а, вот, о девушках с острова Лезбас он не имел ни малейшего понятия. Также ему была неведома аббревиатура БСДМ…
…Но шоу продолжалось в режиме non-stop. Затвор Мишкиного фотоаппарата клацал со скоростью пулемета. Оторвавшись от грудок с заметно набухшими и заострившимися сосочками, Римма Николаевна смачно, взасос, поцеловала совсем обмякшую учительницу в губы, при этом ее руки переместились ей на бедра и скользнули под панталоны. Толику и снимавшему все это безобразие Мишке было хорошо видно, как под белой тканью, шаловливые ручки Риммы Николаевны тискают и раздвигают дородные ягодицы Анны Гавриловны.
Заканчивая свой долгий поцелуй, Римма Николаевна прикусила ей до крови нижнюю губу, но та даже и не вскрикнула, только зачумлено посмотрела на нее. При всем происходящем, Римма Николаевна …ухитрялась находится, вместе со своей пассией, в выгодном для съемки ракурсе. Так, что Мишке отводилась только роль нажимателя на кнопку спуска.
…Вот она приспускает на Анне Гавриловне панталоны…
— Ух, какие у нас тут райские кущи – растягивая слова, произносит Римма Николаевна, запуская пальчики в густую растительность лобка… Подводит Анну Гавриловну поближе к Мишке, чтобы он снял крупный план…несколько раз шаловливо дергает за длинные вьющиеся волосы…раздвигает их…приседает рядом на корточки…приближает лицо к ее промежности …ее ноздри слегка трепещут…
— А, как, целочка-то пахнет….Сладенькая!….Неебанная!…
Затем Мишка фотографирует, как его мама демонстрирует податливость ягодиц Анны Гавриловны…острым ноготком трогает нежное колечко ее ануса…После этого приказывает ей совсем снять панталоны и все остальное.
Толик, решил, что пора и ему поучаствовать. Но Римма Николаевна, вновь припав к его ногам, попросила еще немного времени…Ну, ладно…
Тут, до этого бессловесная, Анна Гавриловна подала голос
— Римма…Николаевна…мальчики…то есть, простите, Господа…я…я очень в туалет хочу..ну, по-маленькому…
Римма Николаевна, смеясь, погладила Анну Гавриловну по выпуклому животу
— Наша девочка пи-пи захотела…Сейчас мы тебе, лапочка, все устроим…Момент!
Она вышла из комнаты и быстро вернулась с детским горшком с ручкой.
— Вот, тебе, Анютка, посудинка…сохранилась еще кое от кого – она подмигнув Толику, кивнула в сторону Мишки – наверное, тебе будет ловчее на четвереньки присесть, чтобы пизденка над горшком оказалась…знаешь, как сучки приседают для таких дел…ты же у нас сучка…или кобылка…а, может, телка?…А, напрудишь мимо – заставлю язычком вылизать!…Так…горшочек поставим сюда, чтобы Михаилу было удобнее тебя снимать…Да, да, дорогуша, мы же не можем не увековечить такой момент!
Анна Гавриловна, в очередной и, как выяснилось позже, не в последний раз, попавшая под каток буйных фантазий Риммы Николаевны, неуклюже пыталась примостится над бывшим Мишкиным горшком. Наконец ей это удалось. После разрешения Риммы Николаевны, она еще несколько секунд не могла начать писать, но, в итоге, справилось со стыдом и волнением. Раздалось такое знакомое всем с детства журчание. Закончив, Анна Гавриловна осталась на четвереньках, боясь без разрешения слезть с ночной посудины.
— Так, где же они – Римма Николаевна обвела взглядом комнату – а, вот! Нашла!
Она подняла с пола около трюмо свои трусики в горошек. Велела Анне Гавриловне оставаться на карачках, но приподнять попу. Стоя сзади нее, она неторопливо и удовольствием протерла ей трусиками промежность, затем сказала
— Ну, а, теперь Аннушка, возьми горшочек и выпей все что нассала!
Губы у бедной Анны Гавриловны мелко затряслись, она судорожно замотала головой
— Нет, нет…я…не могу..нет, нет…
Римма Николаевна удивленно вздернула брови. Ничего не говоря, она достала из кармана чулок. Резко растянув его, щелкнула. На Анну Гавриловну этот звук произвел большое впечатление. Она осторожно взяла обеими руками горшок и, подавляя позывы на рвоту, икая и прерываясь, выпила всю свою мочу. Римма Николаевна похвалила ее, заботливо, как мама, вытерла все теми же трусами ей лицо.
— Ну, Анюта, ничего же страшного…а, может, даже и полезно…Говорят мочой лечатся…
Теперь садись на мой диванчик. Сегодня ты королева!…Ручки, деточка, на затылок..вот, так.. Подожди маленько…
Римма Николаевна – вот, чума – фантазия у нее была неистощима – приспустила на себе брючки, элегантно так, раскорячилась. Поигрывая бедрами и откляченным задом, она тщательно подтерла себя между ног все теми же, многострадальными трусами. Мишка щелкал фотоаппаратом.
— Открывай, сучка, рот пошире..еще шире…
Придерживая Анну Гавриловну за волосы на голове, она, буквально утрамбовала ей в рот трусики. Остался торчать только небольшой кусочек шелковой ткани.
Какая трудная судьба у этих трусиков – подумал Толик – всего за несколько часов ими дважды подтерлись и дважды запихали в разные рты. Тем временем, Римма Николаевна вновь взяла в руки чулок. Анна Гавриловна в ужасе замычала и замотала головой. Римма Николаевна на мгновенье задумалась…
— Ладно, ладно…я ведь только хотела тебя привязать…но, если ты даешь слово, что не будешь брыкаться…то, не буду. Ну?…
В ответ раздалось интенсивное мычание, которое Римма Николаевна расценила, как положительный ответ.
— Ну, и, ладненько…ручки держи на затылке…есть у меня специальная подушечка для таких случаев…мы тебе ее под попу подложим…вот, так..а, чулочек я, все таки тебе на шейку повяжу …так, на всякий случай…
Со стороны казалось, что заботливая мама ухаживает за больной дочкой. Толик уже и не мог понять, играет Римма Николаевна или она на самом деле такая. А, может, она сумасшедшая, ну, после того, как Мишка ее так жестко в жопу отодрал. Но, он вспомнил, что и с ним она вела себя, прямо скажем, неординарно. Так, что это, наверное, все спички. А, значит, пришел к выводу Толик, все под контролем. Хотя, конечно, отвязная дамочка.
Толик, уже было встал, и хотел снять штаны. Тем более, что член, от всего увиденного уже давно стоял. Но понял, что Римма Николаевна еще не закончила свое сольное выступление. И не стал ей мешать. Что она еще отколет? Толик внимательно посмотрел на нее. Щечки порозовели, глазки блестят, в ее движениях появилась еле заметная порывистость, как будто она с трудом сдерживает охватившее ее возбуждение.
…Ладно, понаблюдаем…если, что – тормознем…
Римма Николаевна попросила Мишку передвинутся поближе. Еще несколько минут ушло на укладывание Анны Гавриловны так, чтобы можно было заснять ее пизду крупным планом. Наконец, Римма Николаевна осталась довольна позицией учительницы.
— Так, Анюта, теперь ножки на себя, к животику…
Анна Гавриловна послушно и старательно – получилось такое физкультурное упражнение для пресса – подтянула бедра к животу. Толик уже стоял рядом. Римма Николаевна расправила густые волосы, на больших половых губах они были такие же длинные, как и на лобке Анны Гавриловны. Едва касаясь кончиками пальцев, Римма Николаевна провела рукой по пухлым губкам, сверху вниз..
— Хм…какая славная пизденка… и столько лет простаивала…
Раздвинула ягодицы ниже половой щелки
— И, тут, дырочка такая аккуратная…Видите, Анатолий, как близко к анусу расположена ее пизденка…Это сейчас, только для того, чтобы половчее нам все сфотографировать, Вы, Господин, насладитесь нашей девушкой в такой позиции…но, в дальнейшем, конечно, Аннушку лучше использовать в положении..хе-хе…раком..
Римма Николаевна элегантно обслюнявила свой указательный палец и, слегка им покручивая, ввела в задний проход учительницы. Анна Гавриловна замычала и протестующее задвигала бедрами
— Ну, ну, девочка…я, только, попку тебе проверю…хорошая, славная попка…Господам понравится…Ну, а сейчас – гвоздь программы!
Вынув палец из попки Анны Гавриловны, она торжественно раздвинула ее большие срамные губы, затем – нежную, уже набрякшую, бахромку малых половых губок..Вход во влагалище представлял собой овальное колечко бледновато-розового цвета. И там за ним, в глубине, виднелась немного бугристая девственная плева с маленькой дырочкой посередине. Несколько раз щелкнул затвор фотоаппарата. Римма Николаевна сдвинула пальчики повыше, обнажила довольно крупноватый клитор…
У-у-у…какой большой…- смеясь, потеребила его пальчиками — …Петушок! Кукареку!
Толик уже приспустил штаны и слегка подрачивал свой член, он делал это машинально, так, как нужды в этом не было – он и так был готов к “таинству совокупления”. Но Римма Николаевна обратила на него свой зачумленный, с поволокой, взгляд…
— Анатолий…разрешите, я ее…подготовлю…язычком..
Толик коротко кивнул, разрешая. Римма Николаевна благодарно улыбнулась, опустилась на колени и…и, вдруг, наклонилось и ловко и глубоко всосала хуй Толика, но тут же вынула его. Толик заворожено смотрел, как между его залупой …и губами Риммы Николаевны, несколько секунд, висел сверкающий на ярком свету мостик из слюнки…Красиво!…Потом слюнка порвалась…
Римма Николаевна властно и широко раздвинула бедра Анны Гавриловны. Снова, как будто снимая одежды, обнажила ее девственную плеву…полюбовалась…дыхание у нее стало каким-то глубоким.. сначала, она прошлась длинным язычком по все распахнутой щелке, снизу в верх..задержалась на клиторе…тот бурно наливался кровью…
Глядя, как Римма Николаевна быстро и мелко его раздраконивает своим язычком, Толику показалось, что он у нее на кончике раздваивается, как у змеи. Он мотнул головой и наваждение исчезло.
Ее язычок переместился ниже…ниже..и..Римма Николаевна, совсем припав к пизде Анны Гавриловны, с чавканьем начала атаковать последний бастион девственности…
Раздалось надрывное мычание терзаемой учительницы…Тоже, падла, завелась…Толик заметил, что Римма Николаевна помещает руку себе между ног…Ну, хватит!…Хорош кайфовать!…
Он решительно, буквально, отодрал Римму Николаевну от вожделенного органа…Та, виновато на него посмотрела – типа, понимаю свою ошибку, извиняюсь, зарвалась – козочкой подскочила, устроилась на животе Анны Гавриловны, просунув голову между ее бедер и услужливо, широко раздвинула обе пары половых губ.
Толик, чуть не задохнувшийся от накатившего на него жаркого наслаждения, приставил свою багровую залупу к заветному овальному входу…заметил, как Римма Николаевна, закинув ногу на грудь Анны Гавриловны, уперлась пяткой ей в подбородок…так, для подстраховки…
Взявшись за бедра Анны Гавриловны, он медленно двинулся навстречу…ощутил, как головка члена уперлась в девственную пленочку…еще поддавил… почувствовал, как она рвется и с хрустом провалился во внутрь…
Пятка, упирающаяся в подбородок Анны Гавриловны, оказалась весьма кстати. Она с надрывом мычала, извивалась…
— Ну, будет..будет…- Римма Николаевна несильно лягнула ее по физиономии, та сразу притихла. Внимательно наблюдая, как Толик тащит свой член, в продольных мазках крови, из теперь уже женского влагалища Анны Гавриловны, она беззаботно болтала.
— Ну, вот, Анютка, ты уже и женщинка…Как мы будем скучать…ах…по твоей целочке…Сейчас Господин тебя осеменит!…Да, рыбонька, ты кого хочешь мальчика или девочку?…А, вдруг, двойня?!…Ха-ха-ха…А, может ты в попку свою сладенькую хочешь?…Хочешь, сучка? – и, еще раз наподдала, не глядя, ей пяткой. Анна Гавриловна в ответ что-то промычала.
Толик, сквозь пелену приближающегося оргазма, слушая эту ее болтовню, ощущал, как в ухо ему тяжело дышит Мишка.
— Кровищи-то скока! – Мишка ткнул пальцем на простынь. Только после этого Толик, не переставая погружать член в Анну Гавриловну, заметил кровавые пятна на белой простыне. Измазаны были также половые губы, внутренняя поверхность бедер, ягодицы вокруг анального отверстия.
— Вот, блядь,..дура, не догадалась тряпочку подстелить…потом попробуй, на хер, эту ее девственность отстирать…Заебешся!
Толику понравилось, как легко и непринужденно матерится Римма Николаевна. Слышать ЭТО из уст ученой дамы, было особенно забавно. Наконец, он, растянув, по максимуму, в последний раз влагалище своей школьной учительницы, ощутил знакомую горячую и сладостную волну, прокатившуюся по всему члену – На выход, детки, на выход!!!
Услужливая Римма Николаевна деловито помассировала яички Толика, помогая им полноценно опорожнится…И, как она все вовремя делает?!!!
Мишка щелкая снимки окровавленной пизды Анны Гавриловны, грубовато раздвигал пальцами вход во влагалище…хорошо были видны обрывки девственной плевы…истекающий из вагины перламутровый, с прожилками крови, коктейль…Мишка скулил.
— Ну, вот, вы-то наебались..а, я?…Толик, можно я ей в жопу въеду? Или, еще раз в пизду…но, только раком поставлю!
Толик хотел было ответить, но – в каждой бочке затычка – его опередила Римма Николаевна
— Господа, мне кажется, что если Михаил сунется со своей шляпой Аннушке в попку, то он ей там все порвет, однозначно! Да, она ходить после этого не сможет! Возникнут проблемы! А, нам это надо? … А, вот в ротик, пожалуй, будет хорошо!…Ротик-то у Анюты вон какой большой…почти все мои трусики уместились… Да, Михаил, у вас пленка еще не кончилась?…Я, еще, кое-что придумала…
Да, блин – подумал Толик – когда же она уймется!?
Он расслабленно сидел на стуле и отирал свой обмякший хуй панталонами Анны Гавриловны. Римма Николаевна – “Бабушка Забота” – услужливо подала ему их. Проводя это гигиенический обряд, Толик заметил желтизну на ткани панталон, там, где они раньше прилегали к гениталиям Анны Гавриловны.
…Нашла, тоже, блядина, чем дать подтереться…пизда нестроевая…самой бы их в рот запихать…только все не войдут, это тебе не шелковые трусики…
Но наказывать Римму Николаевну он не стал. А, только, гневно продемонстрировал ей желтые пятна. Римма Николаевна все поняла и скорчила извиняющуюся мордашку. Ну, как такую накажешь…Прелесть просто!
Тем временем, Римма Николаевна, получившая очередное Толика “добро”, вынула трусы изо-рта Анны Гавриловны, велела ей так же держать руки на затылке. Учительница, к этому моменту уже представляла собой полностью деморализованное животное, да и взгляд был у нее, как у собаки ожидающей побоев. Толик еще раз подумал: а, не перегнули они с ней палку? А, то, еще в “дурку” определять придется…
Мишка уселся на грудь бедной учительницы, прямо на ее титьки. Его глянцевая налитая залупа оказалась у самых ее губ.
— У, Вас, Михаил, я чувствую, в яичках скопилось много волшебной семенной водички – Римма Николаевна кокетливо ощупала у него тяжелую мошонку – Так, что, Вы не заливайте ей в рот, а, спустите все ей на мордашку…так, чтобы глаз не разлепила…А, мы все заснимем…Будет, так, эротично!
Ну, про эротику, Толик, кое-что слышал и поэтому не стал у нее уточнять терминологию.
Ну, начали! Толик был в роли зрителя. Фотографировала Римма Николаевна. На Анну Гавриловну уже, как на человека, никто внимание не обращал. Для них она являлась вещью, удобной игрушкой. Мишка, сначала, похлестал ее членом по щекам, потом Анна Гавриловна, по команде, сама открыла рот. Мишка, немного привстав, с удовольствием поместил туда свою залупу. Ухватился за волосы у нее на голове и начал интенсивно двигаться. Радостно скаля зубы и похрюкивая, он, вероятно, задался целью существенно расширить Анне Гавриловне глотку. Она жалко пучила заплаканные глазенки, давилась, обильно истекая слюнями. Через некоторое время этой дикой скачки, Мишка переместился ей прямо на лицо.
Римма Николаевна еще шире растянула рот Анны Гавриловны и аккуратно заправила туда багровые Мишкины яйца. Велела той языком их во рту поперекатывать. Что, там делала языком Анна Гавриловна, Толик не понял. Но, Мишка зарычал еще сильнее. Затем он снова ебал ее в рот. И, вот, момент настал. Мишка суетливо извлек хуй наружу. Глубоко вздохнул и выдохнул. Закатил глаза. Римма Николаевна, видя, что Мишка может промазать, деликатно, двумя вытянутыми пальчиками, пригнула его напряженное орудие к лицу Анны Гавриловны. Та, понимая, что сейчас произойдет, зажмурилась и закрыла рот. Толик не ожидал, что будет так много. Римма Николаевна, сделав несколько снимков, теперь водила Мишкиным членом по лицу Анны Гавриловны, как поливальщик шлангом. В итоге, вся ее мордашка оказалась под плотным слоем липкой Мишкиной спермы. Глаз она действительно не могла разлепить. Выжатый потный Мишка, тупо скалясь, заторможено смотрел на свое художество.
— Вот и пленка кончилась, как раз – сказала Римма Николаевна. Толик внезапно почувствовал, что безмерно устал от всего этого зоопарка. Глянул в окно…Ого, уже стемнело…Пора домой…хм…к маме…
Его провожала Римма Николаевна. В прихожей они были одни. До этого он велел им завтра в восемь часов быть у входа в школу. Еще Толик побоялся оставлять Анну Гавриловну наедине с этой отвязной семейкой и поэтому взял с них клятвенные уверения, что они более ничего с ней вытворять не будут.
-Что-вы,… что-вы, Анатолий, мы понимаем…у девушки такая психотравма…лишилась невинности…эх…это так тяжело…по себе знаю…Я ее, Анатолий, помою, накормлю, может, даже провожу до дому…Не волнуйтесь!
Всю эту тираду Римма Николаевна произнесла подозрительно дурашливым тоном. Но, Толик махнул рукой. Потом Толик выяснил, что они еще немного поглумились над бедной учительницей. В ванне сделали ей клизму, подсоединив ее попку прямо к водопроводному крану. Но это было после его ухода.
А, сейчас Римма Николаевна, наклонившись, целовала его, уже одетого в пальто, и томно нашептывала, щекоча, в ушко
— Анатолий, если Вам вдруг захочется меня, то сразу звоните, даже ночью…Мишка..он грубый какой-то… ему бы деревенских девок ебать…плебей, короче…а, ВЫ – ГОСПОДИН! БАРИН!
… Дверь ему открыла цветущая мама.
— Ну, что, мой Господин нагулялся? Чего изволите?
— Мамусик, покупай меня!
Уже лежа в, приятно пахнущей чем-то фруктовым, пенной ванне – мама днем подсуетилась и купила специально для Толика – он, весь расслабленный, вяло строил планы на завтрашний день. Рядом с ванной, на корточках, примостилась мама. Она была голой. Одной рукой она ласкала Толику грудь, нежно щекотала соски. Другую руку она погрузила под воду и также нежно оглаживала его живот, трогала совсем расслабленный пенис, массировала яички.
… Так, для начала надо правильно сформулировать желание…интересно распространяется ли действие спичек на такое количество людей, как в школе? Если – да, то, потом, можно и город взять!!!…Завтра охватим учителей. Ну-ка, дамочки, пожалте на регистрацию – усмехнулся Толик, вспомнив “Молодую гвардию”…Хотя, почему одни дамочки?…А, мужчинки? Римма Николаевна, наша фантазерка, придумает, чем с ними заняться…Надо же ее побаловать…Да, можно и из старшеклассниц кое-кого отобрать…Опять же целочки! Устроить в спортзале голую олимпиаду…девичьи бои без правил..
От этих мыслей, да и под воздействием шаловливых маминых ручек, пенис Толика обрел силу. Мама счастливо заулыбалась, начала слегка его подрачивать.
— Золотой мой, ты как хочешь: в попку, в пизденку или ротиком…может просто подрочить?
Не склонный более сегодня к физическим упражнениям, Толик выбрал минет.
— Давай, только, воду немного сольем…я, ведь не царевна-лягушка, под водой мне будет трудно тебя обслужить.
Хм..царевна-лягушка..а, интересно – подумал Толик — она у царевича отсасывала?
Сквозь полуприкрытые глаза, Толик, весь такой размякший, наблюдал, как мама уже вполне качественно делает ему минет..искусно играет мошонкой… также расслабленно Толик кончил ей в рот…мама, выполняя свое обещание, не уронила ни капли… тщательно облизала ствол.
Толику, вдруг очень захотелось поссать. Он велел маме опустить голову в ванну пониже, открыть рот. Сначала он горячей струей омыл ей все лицо, затем, когда напор ослаб, он засунул член матери в рот и велел ей все проглатывать. Усмехаясь, Толик наблюдал, как мама быстро-быстро работает щечками. Было забавно.
Через час, плотно закусив, он, засыпая, почувствовал, как под одеяло осторожно забирается голая мать.
…Можно будет, среди ночи вставить ей разок — подумал Толик..и сладко заснул.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
PS: Отзывы желательны, конструктивная критика…Это помогает!
Возможна индивидуальная литературная реализация ваших фантазий. Запретных тем нет.
Пишите : franc-breus@rambler.ru